— А я не собираюсь это отдавать, Влад! — Рита захлопнула дверцу духовки чуть громче, чем следовало. — Ты слышал? Не собираюсь!
На кухне запахло корицей и карамелью — пирог для завтрашнего классного чаепития только начинал подниматься. На плите булькал чайник, а на подоконнике в растянутом свитере дремала кошка. Всё выглядело мирно, но только не между ними.
— Тише, — поморщился Владислав, глядя в телефон. — Не ори, Миша услышит.
— Пусть слышит! — вспыхнула Рита. — Пусть хоть кто-то в этом доме услышит меня!
Он наконец оторвал взгляд от экрана и встретился с ней глазами.
— Я просто сказал, что эти сто тысяч пойдут на нужное дело.
— На нужное? — Рита рассмеялась так, будто услышала глупую шутку. — На свадьбу твоей сестры? Это, по-твоему, нужное?
— Это семейное, — спокойно ответил он. — Карина — моя сестра. У неё скоро важный день. И будет некрасиво, если мы придём с мелочью.
— Влад, — она встала напротив, облокотившись на стол. — Эти деньги я заработала. Не мы. Не ты. Я. Три месяца репетиций, дополнительные занятия, бумажная волокита. Дети выиграли олимпиаду — и мне наконец заплатили по заслугам. А теперь ты хочешь просто взять и отдать их Карине?
Владислав тяжело выдохнул.
— Ты всё преувеличиваешь. Это не «взять и отдать». Мы сделаем подарок от нашей семьи. Так правильно.
— От нашей семьи? — Рита усмехнулась. — А когда ты последний раз думал о нашей семье? О сыне, например? О его комнате, где всё ещё обои с мультяшными мишками, а стол шатается, потому что ножка сломана?
Он сжал губы, глядя куда-то мимо.
— Я сказал: потом сделаем ремонт. Сейчас важнее поддержать близких.
— Близких? — голос её сорвался. — Твою сестру, которая на прошлый Новый год заявила, что «учительская зарплата — это мило, если муж прилично зарабатывает»? Эту?
Он не ответил. Только щёлкнул крышкой телефона, выключая экран.
В коридоре послышались шаги — Миша, босиком, в пижаме, протирал глаза.
— Мам, пап, вы опять ругаетесь?
Рита мгновенно смягчилась, подошла, опустилась на корточки.
— Нет, малыш. Просто разговариваем.
— Тогда можно я допью чай на кухне? Я не сплю.
— Конечно, — она потрепала его по волосам и, глянув на мужа, добавила тихо: — Разговариваем, ага.
Миша уселся за стол и зевнул.
— Пап, а мы завтра пойдём выбирать краску для моей комнаты? Ты же обещал.
Влад помолчал, потом натянуто улыбнулся:
— Завтра, сынок, у папы совещание. Потом у тёти Карины предсвадебные дела. Может, через выходные?
Миша опустил глаза.
— Опять через выходные…
Рита сжала губы, чувствуя, как внутри что-то трескается.
— Ладно, иди спать, солнышко. Я зайду позже.
Когда сын ушёл, она повернулась к мужу.
— Ты слышал? Даже ребёнок уже понимает, что ты всё время где-то, только не с нами.
Он устало потер лицо.
— Рит, я просто пытаюсь всё удержать. Работу, семью, родителей… Не начинай снова.
— А я не заканчивала, — жёстко ответила она. — Я каждый день тащу эту семью на себе. Ты приходишь домой — устал. Я тоже устала, Влад! Только мне некому пожаловаться.
Он встал из-за стола, прошёлся по кухне.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты ищешь повод поскандалить.
— А мне кажется, что ты ищешь повод не замечать проблему, — парировала Рита. — Очень удобно, правда? Сделать вид, что всё хорошо, пока жена не начнёт кричать.
Повисло тяжёлое молчание.
Только тикали часы и тихо шипел чайник.
Утром он ушёл раньше, чем она успела проснуться. На столе лежала записка: «Завтрак в холодильнике. Поговорим вечером. Влад».
Рита перечитала её несколько раз, как будто между строк было спрятано что-то важное.
Не было.
В школе день тянулся мучительно долго. Уроки, проверка тетрадей, звонки родителей.
Когда последний ученик вышел из класса, она рухнула на стул и закрыла глаза.
— Ты жива? — из-за двери показалась Марина, коллега и подруга, та самая, с которой они дружили со времён института.
— Относительно, — выдохнула Рита. — У меня ощущение, что я живу в каком-то параллельном браке.
— Опять Влад? — Марина поставила чашку кофе на стол. — Что на этот раз?
— Сто тысяч премиальных. Хочет отдать сестре на свадьбу.
Марина фыркнула:
— Он что, с ума сошёл?
— Ага. И не просто отдать. Сказать всем, что это «наш общий подарок».
— Ух, — протянула Марина. — А твоя любимая Карина, небось, уже заказала себе платье за половину этой суммы?
Рита усмехнулась.
— За половину? За всю. У неё же «свадьба мечты». А я всё мечтаю, чтобы у сына был нормальный стол и шкаф, куда вещи помещаются.
Марина облокотилась на парту.
— Рит, ты не обязана быть донором для его семьи. Он взрослый мужик, пусть сам решает свои долги.
— Проблема в том, что он уже решил, — тихо сказала Рита. — Без меня.
Вечером Влад вернулся позже обычного. В руке — пакет с пирожными.
— Купил Мише. Пусть поест утром.
— Заботливый, — холодно заметила Рита, не поднимая глаз от кастрюли.
Он молчал, потом сел за стол.
— Давай поговорим спокойно.
— Давай. Только ты начни с правды.
Он нахмурился.
— С какой ещё правды?
— О долге. — Она повернулась к нему лицом. — Я узнала, Влад.
Он выдохнул, будто с плеч свалился мешок.
— Кто тебе сказал?
— Неважно. Главное — почему я узнала от других, а не от тебя.
— Я не хотел тебя тревожить, — пробормотал он. — Когда мы брали машину, мне не хватало. Я занял у отца. Всего двести тысяч. Он тогда сказал: «Потом вернёшь, не спеши».
— А потом «намекнул», что вернуть можно подарком для Карины?
Влад кивнул.
— Ну да… вроде того.
Рита замерла, глядя на него.
— То есть, ты отдаёшь мои премиальные, чтобы вернуть твой долг?
— Наш долг, Рита. Машина ведь общая.
— Наш? — она усмехнулась. — А решения — твои.
Он вскочил.
— Да что ты всё делишь? Всё моё, твоё! У нас общий дом, ребёнок, счёт!
— Тогда почему я всё время чувствую себя гостьей в этом доме? — сорвалась она. — Почему каждое решение — через твоих родителей, твою сестру, но не через меня?!
Он отвернулся, уставившись в окно.
— Потому что ты всегда против.
— Я против того, чтобы мной помыкали, — твёрдо ответила она. — И против того, чтобы ты врал.
Они спали спиной друг к другу.
Рита долго не могла уснуть — слушала, как за стеной сопит сын, как потрескивает батарея.
Её жизнь казалась замкнутым кругом: школа, дом, кухня, чужие требования.
Она вспомнила, как когда-то Влад ухаживал за ней — приносил кофе на работу, шутил, мечтал о собственном доме.
Где всё это делось?
Утром, когда он уже собирался уходить, она сказала тихо, но чётко:
— Я подала заявку на новый проект. Образовательный. Мне предложили должность координатора.
Он остановился на пороге.
— Это что-то серьёзное?
— Да. Понадобится время и, возможно, командировки. Но это шанс.
Он помолчал.
— А свадьба сестры?
— Меня там и без того слишком много, — ответила Рита.
Следующие дни превратились в испытание.
Звонки от свекрови, десятки мелких «поручений» — забрать ткани, съездить с Кариной в салон, согласовать меню.
Рита старалась держаться, но внутри всё кипело.
В свадебный салон она зашла без желания. Карина стояла посреди зала, сияя в белом платье, будто сошла с рекламы.
— Рита! — обрадовалась она наигранно. — Хорошо, что пришла. Мама говорит, без тебя ничего не решаем.
— Я ненадолго, — ответила Рита. — У меня уроки.
— Уроки… — передразнила Карина, скривив губы. — Ты как всегда занята своей школой. Неужели нельзя на час забыть про этих детей и подумать о семье?
— Моя семья — это Влад и Миша, — спокойно сказала Рита. — Ради них я и работаю.
— Ну да, конечно, — усмехнулась Карина. — Деньги, карьера… Всё понятно.
— Я не собираюсь это обсуждать.
— А зря! — Карина вдруг повысила голос. — Из-за твоего упрямства Влад ссорится с родителями! Ты не представляешь, как ему тяжело!
— А ты не представляешь, как тяжело жить с ощущением, что тебя никто не слышит, — отрезала Рита.
Вокруг замерли консультанты, одна из подружек невесты нервно хихикнула.
Рита сняла с плеча платье для примерки и положила на стойку.
— Выбирай без меня, Карина. Я всё равно не подхожу под ваш сценарий идеальной семьи.
И вышла.
Дома Миша рисовал красками — целую галактику на ватмане.
— Мам, смотри, это Солнце, а это — Земля. Она у нас голубая, потому что на ней вода и жизнь. А тут — туманность. Красивая?
Рита улыбнулась, прижала сына к себе.
— Самая красивая.
Он прищурился:
— А папа поможет мне сделать макет для выставки? Он обещал.
Она замялась, потом мягко ответила:
— Поможет, обязательно. Только чуть позже.
— Он всё время занят, — пробормотал мальчик.
Эти слова ударили больнее, чем любые упрёки.
Поздно вечером Влад вернулся.
— Мама звонила, — сказал с порога. — Говорит, ты ушла с примерки.
— Так и есть.
— Что случилось?
Рита посмотрела на него — долго, молча.
— Твоя сестра сказала, что наш брак — ошибка.
Он побледнел.
— Не может быть.
— Может. И твоя мать не возразила.
Владислав присел, уткнулся ладонями в виски.
— Господи… Я не знаю, как это всё исправить.
— Исправить? — Рита усмехнулась. — Может, просто перестанешь оправдывать их?
Он поднял глаза.
— А что ты хочешь, чтобы я сделал? Поссорился с семьёй?
— Нет, — сказала она тихо. — Чтобы ты выбрал свою.
Он долго молчал, потом выдохнул:
— Хорошо. Давай считать. Сколько реально можем подарить — без ущерба для нас?
Рита не сразу поверила в серьёзность его тона.
— Ты серьёзен?
— Да. Хватит этих игр в угождение всем подряд.
Они сели за кухонный стол, достали калькулятор.
Впервые за долгое время решали что-то вместе.
Получилось тридцать тысяч.
Рита вздохнула.
— Карина взорвётся.
— Пусть. Я устал бояться.
Он впервые за много месяцев выглядел спокойным.
На следующее утро Нина Петровна позвонила ровно в девять.
— Владислав! Что я слышу? Вы уменьшили сумму подарка?
— Мама, — твёрдо сказал он, включая громкую связь, — мы решили подарить тридцать тысяч. Это наше общее решение.
— Карина в шоке! Она говорит, что вы её унизили!
— Мы никого не унижали. Просто живём по средствам.
— Влад, сынок, это неправильно! Семья должна держаться вместе!
— Моя семья держится вместе, мама, — сказал он и посмотрел на Риту. — Здесь, в этой квартире.
Он отключил телефон.
И тишина, что повисла после, была не пустотой — а облегчением.
Свадьба Карины получилась пышной, шумной, дорогой — как и планировала свекровь.
Рита стояла у края зала, держа бокал шампанского, и наблюдала, как за длинным столом смеются гости, как Влад что-то рассказывает отцу невесты, как Карина с сияющими глазами кружится в танце.
Она знала, что здесь чувствует себя чужой.
Да и не скрывала этого.
— Риточка, улыбнись! — подбежала свекровь, поправляя на ней брошь. — Ты же у нас теперь официальная часть семьи!
— Уже десять лет, Нина Петровна, — тихо ответила Рита. — Давно официальная.
Та замерла, но промолчала.
Влад заметил их издалека, подошёл.
— Всё нормально?
— Прекрасно, — ответила Рита. — Просто чувствую себя лишней.
— Не начинай, — устало прошептал он.
Она хотела ответить, но в этот момент Карина объявила тост:
— А теперь я хочу сказать спасибо своему брату и его замечательной жене! Они подарили нам… — тут она сделала паузу, хитро взглянув на них, — ну, очень символичный подарок.
За столом кто-то хихикнул.
Рита почувствовала, как у неё вспыхнули уши.
Влад побледнел.
— Карина, хватит, — сказал он. — Не превращай всё в фарс.
— Что ты, братик, — улыбнулась она. — Я искренне! Символично — значит, от души!
— Карина! — голос Риты прозвучал неожиданно твёрдо. — Когда-нибудь ты поймёшь, что не все измеряется деньгами.
За столом стихли разговоры.
Карина пожала плечами:
— Конечно, особенно если денег нет.
Рита не выдержала. Поставила бокал и вышла из зала.
Воздух на улице был влажный, вечерний, пах бензином и цветами из соседнего двора.
Через несколько минут к ней вышел Влад.
— Прости. Я не ожидал, что она так себя поведёт.
— А чего ты ожидал? — горько спросила Рита. — Что она станет другой только потому, что вышла замуж?
Он опустил взгляд.
— Наверное, я просто хотел, чтобы сегодня всё прошло спокойно.
— Спокойно, — повторила она. — Это слово вообще не про нас, Влад.
Он подошёл ближе, хотел коснуться её руки, но она отстранилась.
— Не сейчас. Просто отвези меня домой.
Всю дорогу они молчали. В машине играло радио, за окнами мелькали огни.
Когда приехали, Миша уже спал у бабушки — они специально оставили его на ночь.
Рита сняла туфли, бросила клатч на стол и пошла на кухню.
— Хочешь чаю? — спросил Влад из коридора.
— Нет. Хочу тишины.
Он вошёл, сел напротив.
— Рит, я понимаю, что ты устала. Но ты ведь знаешь — я с тобой.
— Серьёзно? — она усмехнулась. — Где ты со мной, Влад? Когда я ночами проверяю тетради? Когда у Миши температура, а ты в командировке? Когда я прихожу на семейный праздник и слышу, что я «символична»?
Он сжал кулаки.
— Я стараюсь, как могу.
— Нет, — тихо сказала Рита. — Ты стараешься, чтобы тебя все любили. Только я в этот список не вхожу.
Он ничего не ответил.
Тишина снова стала привычной стеной между ними.
Через неделю Рита уехала в Тулу — на первый выездной семинар по новому проекту.
Автобус качало, за окном тянулись поля, редкие деревни, заправки.
Она сидела у окна и впервые за долгое время чувствовала облегчение.
Без звонков, без вечных обсуждений «кому что подарить», без маминых замечаний.
На семинаре оказалось интересно: учителя из разных городов, тренинги, обсуждения, живые разговоры.
Вечером они сидели в гостинице, пили чай из бумажных стаканов и делились историями.
Рита ловила себя на мысли, что ей нравится быть просто собой, без роли «чьей-то жены».
Когда вечером Влад позвонил, она ответила не сразу.
— Привет, — его голос звучал осторожно. — Как ты там?
— Хорошо. Много работы. А ты?
— Всё как обычно. Миша скучает.
— Я тоже, — сказала она. — Через три дня вернусь.
— Рит… — он замялся. — Я думал, может, съездим куда-нибудь потом? Просто втроём. Без всех.
Она не ожидала этого.
— Куда?
— На море. Или хотя бы на Волгу. Хочу всё исправить.
Она молчала несколько секунд.
— Посмотрим, Влад. Посмотрим.
Вернувшись домой, Рита застала Мишу с отцом на кухне: они мастерили деревянную модель самолёта.
Мальчик сиял.
— Мам, смотри! Папа помог! Мы даже пропеллер сделали!
Влад улыбнулся — немного неловко, как будто боялся показаться лишним в собственном доме.
— Я взял отгул. Решил наверстать.
Рита села рядом, наблюдая, как они смеются, спорят, капают клеем на стол.
Что-то внутри у неё чуть оттаяло.
Лето пролетело быстро. Они действительно съездили втроём — не на море, а в Астрахань, к старым друзьям Влада.
Сняли домик у Волги, купались, жарили рыбу, смотрели звёзды.
По вечерам Миша рисовал на песке ракеты и говорил, что станет астронавтом.
Рита ловила себя на ощущении, что это — их шанс.
Но жизнь редко даёт передышку надолго.
Осенью у неё в проекте начались проблемы: сокращения, недофинансирование, срывы сроков.
Она часто задерживалась, уставала, раздражалась.
Влад тоже вернулся к прежнему ритму — совещания, звонки, поздние вечера.
И однажды всё снова взорвалось — из-за ерунды.
— Ты обещала прийти на родительское собрание! — напомнил он.
— Я не успевала! У меня отчёт!
— У тебя вечно отчёт!
— А у тебя вечно оправдания!
Они кричали друг на друга, не выбирая слов.
Миша стоял в дверях, бледный, с дрожащими губами.
— Хватит! — выкрикнул он. — Я не хочу, чтобы вы ругались!
Тишина после его крика была оглушительной.
Рита опустилась на пол, закрыв лицо руками.
Влад стоял неподвижно, потом сел рядом.
— Прости, сынок, — сказал он тихо. — Мы глупые взрослые.
Миша молча обнял их обоих.
После этого вечера они поговорили по-настоящему. Без обид, без крика.
Рита призналась, что больше не может жить в постоянном напряжении.
Влад сказал, что боится её потерять.
И впервые за долгие годы они не пытались доказать, кто прав, а просто слушали друг друга.
Прошло ещё пару месяцев.
Рита перевелась в областной центр проекта — теперь она ездила в другие города, проводила семинары.
Влад стал больше времени проводить дома, помогал сыну с уроками, готовил ужины.
Их жизнь не стала идеальной — но стала честной.
В декабре Рита вернулась поздно. В квартире горел свет, на столе стояла коробка, перевязанная лентой.
— Что это? — удивилась она.
— Просто подарок, — сказал Влад. — Без повода.
Она развязала ленту. Внутри лежали кисти, краски и альбом.
— Помнишь, ты говорила, что когда-то хотела писать картины? Так начни.
Рита улыбнулась — впервые по-настоящему, не из вежливости, не через усталость.
— Спасибо, Влад.
Он подошёл, обнял её.
— Знаешь, я понял: иногда нужно пройти через всё это, чтобы наконец услышать друг друга.
— Главное — не забыть, что слышали, — ответила она.
За дверью послышался тихий голос Миши:
— Мам, пап, можно я к вам?
— Конечно, иди, — сказала Рита.
Он вбежал, устроился между ними, засмеялся.
Влад включил гирлянду — мягкий жёлтый свет разлился по комнате.
За окном падал первый снег.
И вдруг стало спокойно. Без громких слов, без обещаний.
Просто — семья.
Живая. Настоящая.