— Вот твоя доля наследства, сыночек, — свекровь положила на стол нотариальный конверт с таким видом, будто вручала орден за особые заслуги.
Галина Петровна восседала в кресле у окна их гостиной, как императрица на троне. Седые волосы были уложены в безупречную причёску, на пальцах поблёскивали массивные золотые кольца. Она приехала без предупреждения, как всегда. Просто позвонила в дверь субботним утром, когда Света ещё была в халате, а Андрей досматривал третий сон.
Света стояла у дверного проёма, наблюдая, как муж с недоумением вертит в руках конверт. Внутри что-то тревожно сжалось. За три года брака она научилась распознавать эти моменты — когда свекровь приносила «подарки», которые оборачивались проблемами.
— Мам, что это? — Андрей вскрыл конверт. Внутри оказались документы на долю в загородном доме. — Ты же говорила, что дом полностью твой после развода с отцом.
— Так и было, милый. Но я решила оформить половину на тебя. Ты же мой единственный сын, моя опора.
Галина Петровна бросила на Свету быстрый взгляд. В нём мелькнуло что-то холодное, расчётливое. Света почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Правда, есть одно условие, — продолжила свекровь, поправляя складку на своей дорогой юбке. — Дом требует ремонта. Крыша течёт, фундамент нужно укреплять. Я вложила все свои сбережения в покупку, на ремонт денег не осталось. Думаю, четыреста тысяч хватит на первое время.
Андрей поперхнулся воздухом.
— Четыреста тысяч? Мам, у нас таких денег нет!
— Ну как же нет? — Галина Петровна повернулась к Свете. — Насколько я знаю, твоя жена неплохо зарабатывает. Главный бухгалтер крупной фирмы — это же солидная должность. И премии у вас там хорошие, я слышала.
Света почувствовала, как кровь приливает к лицу. Откуда свекровь знала про её премии? Она никогда не обсуждала с ней финансы.
— Галина Петровна, это наши семейные деньги. Мы копим на расширение жилплощади.
— Семейные? — свекровь приподняла одну бровь. — Вот как раз дом и будет вашим семейным. Большой, просторный. Место для детей есть. Кстати, о детях. Вы уже три года женаты, а внуков мне так и не подарили.
Эта фраза ударила больнее пощёчины. Света и Андрей полгода безуспешно пытались завести ребёнка, проходили обследования. Об этом знали только они двое. По крайней мере, так Света думала.
— Мам, не начинай, — буркнул Андрей, но без особого энтузиазма. Он уже изучал документы. — Тут написано, что если я не вступлю в наследство в течение месяца, доля переходит к двоюродному брату Игорю.
— Ну да, такова процедура. Нотариус сказал, что нужно всё оформить быстро. И ремонт начать тоже нужно срочно, пока крыша совсем не рухнула.
Света смотрела на эту сцену и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Свекровь разыгрывала спектакль, и Андрей даже не замечал декораций. Четыреста тысяч — это были их накопления за два года. Деньги, которые она откладывала с каждой зарплаты, отказывая себе в обновках, в отпуске за границей.
— Андрей, давай обсудим это вдвоём, — тихо сказала она.
— А что тут обсуждать? — Галина Петровна поднялась с кресла. — Или вы берёте долю и вкладываетесь в ремонт, или всё достаётся Игорю. Он, кстати, уже согласен. У него жена понимающая, не то что некоторые.
Намёк был настолько прозрачным, что игнорировать его было невозможно. Света стиснула зубы, чтобы не ответить. Андрей сидел, уткнувшись в документы, и делал вид, что не слышит.
— Я поеду, дела у меня. Жду вашего решения до конца недели. И Андрюша, — свекровь подошла к сыну и погладила его по голове, как маленького, — помни, что мама всегда желает тебе только добра. В отличие от некоторых.
Когда за Галиной Петровной закрылась дверь, в квартире повисла тишина. Андрей всё ещё сидел с документами в руках. Света прошла на кухню, налила себе воды. Руки дрожали.
— Ну что думаешь? — Андрей появился в дверях кухни.
— Думаю, что твоя мать нас разводит.
— Света! Как ты можешь такое говорить? Она же дом предлагает! Половину дома!
— За четыреста тысяч. Наших четырёхсот тысяч.
— Но дом же потом будет стоить больше! Это же инвестиция!
Света повернулась к нему. В его глазах горел азарт, который она так хорошо знала. Когда дело касалось денег или имущества, Андрей терял способность мыслить критически. Особенно если предложение исходило от его матери.
— Андрей, ты видел этот дом? Ты знаешь, в каком он состоянии?
— Ну… мама говорит, нужен ремонт.
— Твоя мама много чего говорит. Помнишь историю с её якобы больной подругой, которой срочно нужны были деньги на операцию? Мы дали пятьдесят тысяч, а потом выяснилось, что подруга уехала в Турцию.
— Это было недоразумение!
— Недоразумение? А дачный кооператив, куда нужно было срочно внести взнос? А ремонт в её квартире, который обошёлся нам в сто тысяч, хотя она обещала вернуть?
Андрей молчал, сжав губы. Он не любил, когда Света напоминала ему об этих историях. В его картине мира мать была святой женщиной, которая растила его одна и всем пожертвовала ради него. То, что она систематически выкачивала из них деньги, он предпочитал не замечать.
— Давай хотя бы съездим, посмотрим на дом, — предложила Света.
— Мама сказала, что ключи у нотариуса. Получим, только когда оформим документы.
Разумеется. Света почувствовала, как внутри поднимается волна злости. Свекровь продумала всё. Никакой возможности проверить, никакой возможности оценить реальную стоимость ремонта. Просто отдай деньги и верь на слово.
— Я не дам наши накопления на эту авантюру, — твёрдо сказала она.
Андрей посмотрел на неё так, будто она дала ему пощёчину.
— Это не авантюра! Это наследство! Моё наследство!
— Которое почему-то требует наших денег.
— Наших? — он усмехнулся. — Света, давай начистоту. Большая часть этих денег — это твои премии и твоя зарплата. Я со своими восьмьюдесятью тысячами особо не раскидываюсь. Так что не надо говорить «наши», когда удобно.
Она смотрела на него и не узнавала. Обычно мягкий и покладистый, сейчас он был похож на свою мать — те же жёсткие складки у рта, тот же холодный взгляд.
— То есть, когда нужно тратить — деньги наши, а когда копить — мои?
— Я не это имел в виду…
— А что ты имел в виду, Андрей? Что я должна отдать все накопления твоей матери просто потому, что она твоя мать?
Он молчал, глядя в пол. Света знала этот взгляд. Он уже принял решение, просто не хотел озвучивать его вслух. Потому что озвучить — значит признать, что он выбрал сторону матери.
На следующий день Света взяла отгул и поехала по адресу, который был указан в документах. Загородный дом оказался полуразвалившейся постройкой семидесятых годов в дачном посёлке в часе езды от города. Покосившийся забор, заросший бурьяном участок, выбитые окна. На воротах висел замок, но через дыры в заборе было видно, что внутри полная разруха.
Света достала телефон и начала фотографировать. Соседка, пожилая женщина в цветастом халате, высунулась из-за своего забора.
— Дом смотрите? Не берите, милая. Тут такая история была!
— Какая история?
— Да прежние хозяева лет пять назад уехали. Дом продали за долги какой-то фирме. Потом фирма обанкротилась, дом с тех пор бесхозный стоит. Бомжи там жили одно время, потом пожар был. Короче, под снос только.
— А недавно тут никто не появлялся? Женщина лет шестидесяти, седая?
— Не, никого не видела. Да тут и смотреть не на что. Восстанавливать дороже, чем новый построить.
Света поблагодарила соседку и уехала. По дороге домой она заехала в кадастровую палату. Выяснилось то, что она и подозревала. Дом действительно числился бесхозным имуществом. Никакой Галины Петровны в документах не значилось.
Дома Андрея не было. На столе лежала записка: «Поехал к маме. Нужно всё обсудить. Не волнуйся». Света села на диван и закрыла лицо руками. Она знала, что сейчас происходит. Свекровь обрабатывает сына, убеждает, что жена не понимает выгоды, что она жадная, что думает только о себе.
Телефон зазвонил. Номер был незнакомый.
— Светлана? Это Игорь, двоюродный брат Андрея.
— Здравствуйте, Игорь.
— Слушайте, мне неловко об этом говорить, но… Тётя Галя и вам предложила купить долю в доме?
Света почувствовала, как сердце ухнуло вниз.
— И вам тоже?
— Ага. Только мы с женой сразу поехали посмотреть. Там же руины! А тётя говорит, что дом в отличном состоянии, только косметика нужна. Мы отказались, конечно. Но она сказала, что вы уже согласились и деньги готовы отдать.
— Мы не согласились. И денег не дадим.
— Правильно делаете. Тётя Галя… ну, вы сами понимаете. У неё вечно какие-то схемы. Отец мой, её брат, уже сто раз обжигался. Последний раз она у него двести тысяч заняла на лечение, а потом выяснилось, что купила машину своему новому ухажёру.
После разговора с Игорем Света распечатала фотографии дома, выписку из кадастровой палаты и положила всё в папку. Андрей вернулся поздно вечером. Лицо у него было решительное.
— Света, мы должны воспользоваться этим шансом. Мама права — это инвестиция в будущее.
— Андрей, я съездила к дому.
Она выложила перед ним папку с документами. Он пролистал фотографии, прочитал выписку. Лицо постепенно бледнело.
— Это… это какая-то ошибка. Мама сказала, что дом в нормальном состоянии.
— Твоя мама соврала. Как и насчёт того, что дом принадлежит ей. Как и насчёт нотариуса. Андрей, она пытается выманить у нас деньги!
— Не может быть! Это моя мать! Она не способна на такое!
Света смотрела на мужа и видела маленького мальчика, который отказывается верить, что мама может обмануть. Ей стало его жаль, но жалость тут же сменилась злостью. Он взрослый мужчина, а ведёт себя как ребёнок.
— Позвони Игорю. Спроси у него.
— При чём тут Игорь?
— Позвони и спроси.
Андрей набрал номер брата. Разговор был коротким. Когда он положил трубку, его лицо было серым.
— Она… она ему тоже предлагала. Сказала, что мы уже согласились.
— Понимаешь теперь?
Андрей сидел, уставившись в одну точку. Света видела, как в нём борются два чувства — преданность матери и осознание правды.
— Может, она просто запуталась? Может, ей кто-то этот дом подсунул?
— Андрей, хватит! Твоя мать — мошенница! Она годами вытягивает из нас деньги, а ты делаешь вид, что ничего не происходит!
— Не смей так говорить о моей матери!
— А ты не смей делать вид, что она святая! Она манипулирует тобой, использует твою любовь, чтобы добраться до наших денег!
— Если тебе так не нравится моя мать, может, тебе стоит найти другого мужа? С другой матерью?
Света почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Она встала и пошла в спальню. Достала чемодан и начала складывать вещи. Андрей появился в дверях.
— Ты что делаешь?
— То, что ты предложил. Ухожу.
— Света, я погорячился…
— Нет, Андрей. Ты сделал выбор. Ты выбрал мать. Я это понимаю и принимаю. Но жить с этим больше не буду.
— Но… но мы же семья!
— Семья — это когда муж и жена вместе против проблем. А не когда муж с мамой против жены.
Она защёлкнула чемодан и прошла мимо него к выходу. Он попытался её удержать, но она вырвалась.
— Света, пожалуйста! Давай поговорим!
— Мы уже поговорили. Передай своей маме, что она победила. Теперь вы можете вдвоём решать, куда тратить твои восемьдесят тысяч. Моих денег в этом уравнении больше нет.
Света сняла комнату у подруги. Первую неделю Андрей звонил по десять раз в день, писал сообщения, приходил на работу. Она не отвечала. На второй неделе позвонила свекровь.
— Светлана, это безобразие! Из-за вас мой сын страдает!
— Галина Петровна, из-за вас ваш сын остался без жены.
— Не смейте перекладывать на меня свою несостоятельность как жены! Нормальная женщина не бросает мужа из-за какого-то недоразумения с домом!
— Недоразумения? Вы пытались обмануть нас на четыреста тысяч!
— Я пыталась помочь! Но вы, видимо, слишком жадная, чтобы это понять!
Света положила трубку. Больше свекровь не звонила.
Через месяц она встретила Андрея в торговом центре. Он осунулся, под глазами были тёмные круги.
— Света, можем поговорить?
Они сели в кафе. Андрей долго молчал, вертя в руках чашку.
— Мама призналась. Про дом. Она… она задолжала крупную сумму. Думала, что сможет вернуть, если мы дадим деньги. Обещала вернуть с процентами.
— И ты ей веришь?
— Уже нет. Я… я нашёл документы. Она брала кредиты на моё имя. Я теперь должен банку полтора миллиона.
Света почувствовала укол жалости, но тут же напомнила себе, что он сам выбрал этот путь.
— Мне жаль, Андрей.
— Света, может, мы попробуем снова? Я понял свои ошибки. Я больше не буду…
— Нет, Андрей. Некоторые вещи нельзя склеить. Ты сделал выбор между мной и матерью. Выбрал её. Теперь живи с этим выбором.
Она встала и пошла к выходу. Андрей не пытался её остановить.
Через полгода Света узнала от общих знакомых, что Галина Петровна переехала жить к сыну. Квартиру свою она якобы продала, чтобы расплатиться с долгами. Андрей работал на двух работах, пытаясь выплатить кредиты. Свекровь требовала ухода и внимания, жаловалась на здоровье и упрекала сына в том, что он прогнал хорошую жену.
Света к тому времени уже встречалась с новым человеком. Мужчиной, который жил отдельно от родителей и сам решал, куда тратить деньги. На первом же свидании она спросила его об отношениях с матерью. Он удивился вопросу, но ответил честно — они видятся раз в месяц, созваниваются раз в неделю, и это всех устраивает.
Когда через год они съехались, Света поставила условие — никаких финансовых дел с родственниками без обоюдного согласия. Он согласился без возражений. Его мать, интеллигентная женщина-врач, при знакомстве сказала Свете только одно:
— Я рада, что у сына есть женщина с головой на плечах. В наше время это редкость.
И Света поняла, что наконец-то нашла ту самью нормальную семью, где невестка — не враг, а свекровь — не манипулятор. Где люди уважают границы друг друга и не считают родственные связи поводом для финансовых махинаций.
А Андрей так и жил с матерью, выплачивая её долги и слушая бесконечные жалобы на жизнь. Иногда Света встречала его на улице — седеющего раньше времени, с потухшими глазами. Он всегда отводил взгляд. И она не испытывала злорадства. Только грусть от того, что взрослый мужчина так и не смог стать взрослым. Свекровь победила. Но в этой победе не было счастья ни для кого.
