Я перечитала сообщение ещё раз, стоя на ступеньках суда. Угроза была очевидной. Но странное дело — страха я не чувствовала.
Вместо этого набрала номер Натальи Викторовны.
— Мне пришла угроза, — сказала я. — От неизвестного номера.
— Пришлите скриншот, — ответила она спокойно. — И сохраните сообщение. Это может пригодиться.
Я отправила скриншот и пошла на остановку. Город казался другим. Будто я смотрела на него новыми глазами.
****
На следующий день я пришла в контору Натальи Викторовны оформлять документы. Она встретила меня с серьёзным лицом.
— Елена Михайловна, тут интересная ситуация, — начала она. — Я навела справки. Ваш брат взял кредит под залог квартиры два месяца назад.
Я замерла.
— То есть он заложил квартиру, которая ему даже не принадлежала полностью?
— Именно, — кивнула Наталья Викторовна. — Банк не знал о вашей доле. А теперь, после решения суда, у них проблема. Залог недействителен в части вашей доли.
Я опустилась на стул.
— И что это значит?
— Это значит, что банк будет требовать досрочного погашения кредита. А у вашего брата вряд ли есть такие деньги.
Я вспомнила Артёма, его дорогую машину, новый телефон, рестораны. Он всегда жил не по средствам.
— Сколько он взял?
— Три миллиона, — ответила адвокат. — Срок погашения — пять лет. Но при нарушении условий залога банк потребует вернуть всё сразу.
Я молчала, осмысливая информацию.
— А что с моей долей? Её тоже могут забрать?
— Нет, — покачала головой Наталья Викторовна. — Ваша доля не была в залоге. Вы можете её выкупить у банка, когда они заберут долю вашего брата. Или продать свою часть.
****
Через неделю позвонила мама. Голос дрожал.
— Лена, доченька, прости меня. Я не знала, что Артём взял кредит. Банк требует деньги. Нам негде жить будет.
Я слушала молча.
— Помоги нам, пожалуйста. Ты же добрая. Ты всегда нам помогала.
— Мама, — тихо сказала я, — когда я просила помощи, ты выбросила меня на улицу. Сказала, что это сюрприз.
— Я ошибалась! — закричала она. — Я старая дура, я не подумала. Артём меня уговорил, сказал, что так будет лучше.
— И ты ему поверила, — констатировала я. — А мне не поверила.
Она зарыдала в трубку.
— Прости меня, Лена. Я всё понимаю. Но мы же семья. Неужели ты дашь нам пропасть?
Я закрыла глаза. Семья. Какая семья? Та, что предала меня?
— Мама, у меня нет денег тебе помочь. Я сама живу в общежитии и работаю за копейки.
— Но ты же можешь свою долю продать! — в отчаянии выкрикнула она. — Продай её нам, мы как-нибудь выкрутимся.
— Продать вам? — я не поверила своим ушам. — Мама, у вас нет денег на кредит, но вы хотите купить мою долю?
— Ну возьмём в долг у кого-нибудь, — она запнулась. — Или ты просто откажешься от своей доли.
— Откажусь? — я почувствовала, как закипает злость. — Мама, ты хоть понимаешь, что говоришь?
— Ты же не жила там! — перешла она в атаку. — Зачем тебе эта доля? Артёму семью создавать, детей растить.
— Мама, — я оборвала её, — ты ничего не поняла. Совсем ничего.
Я повесила трубку и заблокировала её номер.
****
Артём объявился через три дня. Не звонил — пришёл к общежитию. Стоял у входа, когда я возвращалась с работы.
— Лена, нам надо поговорить, — сказал он.
Я остановилась в нескольких шагах.
— О чём?
— О квартире. Слушай, я налажал. Признаю. Но давай как-то договоримся.
— Договоримся? — я скрестила руки на груди. — О чём именно?
— Я верну тебе деньги. Половину стоимости квартиры. Только дай мне время.
— Сколько времени?
— Ну… год. Два. — он нервно сглотнул. — Я устроюсь на вторую работу.
Я посмотрела на него внимательно. Он похудел, осунулся. Дорогая куртка висела мешком.
— Артём, у тебя нет денег даже на кредит. Откуда у тебя возьмутся деньги для меня?
— Найду! — вспылил он. — Я же не могу квартиру потерять. У меня Катя беременная, нам скоро ребёнок родится.
Я замерла.
— Катя беременная?
— Да, — он опустил глаза. — Четвёртый месяц. Мы собирались в ноябре расписаться.
Я вдруг почувствовала странную жалость. Не к нему — к ребёнку, который родится в этой семье. К девушке, которая свяжет жизнь с человеком, готовым предать родную сестру.
— Артём, — сказала я спокойно, — ты сам сделал свой выбор. Ты заложил квартиру, не имея на это права. Ты выгнал меня на улицу. А теперь хочешь, чтобы я тебя спасла?
— Ну что тебе стоит! — он сорвался на крик. — Ты же одна, тебе жильё не так нужно!
— А мне что, умереть на улице? — я покачала головой. — Ты знаешь, Артём, я долго думала, почему ты так поступил. И поняла. Ты просто эгоист. Всегда был. Всегда думал только о себе.
— А ты святая, да? — огрызнулся он. — Такая правильная, такая обиженная.
— Нет, не святая, — согласилась я. — Но я никогда не выгоняла родных людей на улицу.
Я прошла мимо него к двери.
— Лена! — окликнул он. — Ты правда хочешь, чтобы моя дочь осталась без жилья?
Я обернулась.
— Твоя дочь — не моя ответственность, Артём. Это твоя ответственность. Твоя и Кати. Надо было думать раньше.
Я вошла в подъезд и закрыла за собой дверь.
****
Ещё через месяц квартиру выставили на торги. Банк забрал долю Артёма за долги. Наталья Викторовна помогла мне оформить документы на выкуп.
— Понимаете, — объясняла она, — ваша доля стоит полтора миллиона. Но поскольку квартира коммунальная, продать её целиком сложно. Вы можете либо выкупить вторую часть у банка, либо продать свою долю.
Я сидела в её кабинете и думала. Полтора миллиона… Это небольшая студия в другом районе. Или комната в двушке. Или первый взнос за ипотеку.
— А сколько банк хочет за долю Артёма?
— Миллион двести. Они готовы продать с дисконтом, лишь бы закрыть проблему.
Я посчитала. У меня было двести тысяч накоплений — всё, что удалось отложить за эти месяцы. Ещё можно было взять кредит.
— Я хочу выкупить, — сказала я решительно. — Всю квартиру.
Наталья Викторовна удивлённо посмотрела на меня.
— Вы уверены? Это кредит на много лет.
— Уверена, — кивнула я. — Это мой дом. Я в нём выросла. И я не хочу его отдавать.
****
Когда документы были готовы, я приехала к квартире. Мама открыла дверь. Выглядела она ужасно — постаревшая, сгорбленная, с потухшими глазами.
— Лена… — прошептала она.
— Собирай вещи, — сказала я ровно. — Квартира теперь полностью моя. У вас три дня.
Она отшатнулась.
— Ты не можешь… Ты же не выгонишь родную мать?
— Могу, — ответила я. — Так же, как вы с Артёмом выгнали меня.
— Лена, доченька, — она схватила меня за руку, — я старая, больная. Мне идти некуда.
Я высвободила руку.
— У тебя есть сын. Пусть он о тебе позаботится. Ведь ради него ты всё это затеяла.
— Но Артём снимает однушку, там нам не поместиться, — заплакала она.
— Мама, — я посмотрела ей в глаза, — когда ты выгоняла меня, ты думала, где я буду жить? Нет. Ты думала только о себе и об Артёме.
Я развернулась и пошла к лифту.
— Три дня, — бросила я через плечо. — Потом я сменю замки.
****
Прошло полгода. Я живу в своей квартире. Сделала небольшой ремонт — покрасила стены, поменяла мебель в своей комнате. Комнату Артёма превратила в кабинет.
Работаю всё так же, но устроилась на вторую подработку по выходным. Плачу кредит, оплачиваю счета, живу скромно. Но это моя жизнь. Мой дом. Моё пространство.
Мама живёт у Артёма. Он снял двушку, они втроём там ютятся — он, Катя с ребёнком и мама. Иногда пишет мне сообщения, просит денег взаймы. Я не отвечаю.
Настя заходит в гости, мы пьём чай на той самой кухне, где всё началось. Старую скатерть я выбросила. Купила новую — яркую, солнечную.
— Не жалеешь? — спросила как-то Настя.
— О чём?
— Что выгнала мать.
Я задумалась.
— Знаешь, я не выгоняла. Я просто вернула то, что принадлежало мне. Она сама сделала выбор — лишить меня дома ради Артёма. Теперь пусть живёт с последствиями.
— А если она заболеет? Или что-то случится?
Я пожала плечами.
— У неё есть сын. И ещё семья — невестка, внучка. Пусть они о ней заботятся.
Настя молча кивнула. Мы допили чай в тишине.
****
Иногда я думаю о том дне, когда Артём сказал: «Ты всё равно не прописана». О том, как мама буднично произнесла: «Мы подготовили тебе сюрприз — лишили тебя жилья».
Эти слова изменили мою жизнь. Но не так, как они планировали.
Они хотели меня сломать, унизить, выбросить. А вместо этого научили бороться. Защищать себя. Отстаивать своё.
Я больше не та мягкая, податливая Лена, которая всем помогала и всех прощала. Я стала сильнее. Жёстче. Может, не такой тёплой, как раньше.
Но я свободна. Я живу для себя. И никто больше не посмеет отнять у меня то, что принадлежит мне по праву.
А мама с Артёмом пусть помнят: предательство всегда возвращается бумерангом. Они лишили меня дома — и потеряли его сами. Это справедливо.
Я смотрю в окно на вечерний город. На знакомые улицы, на огни домов. Где-то там живут они — в тесной съёмной квартире, в вечных долгах и проблемах.
А я здесь. В своём доме. В своей жизни.
И мне больше не больно.
***Прошёл год. Елена обустроила квартиру по своему вкусу, нашла хорошую работу и даже начала встречаться с коллегой Михаилом. Жизнь налаживалась. Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Катя, бывшая невестка Артёма, с двухлетней дочкой на руках. Осунувшаяся, с синяком под глазом, она еле держалась на ногах. «Елена Михайловна, простите, что пришла… Мне больше некуда идти. Артём…» — голос её дрогнул, — «Можно с вами поговорить? Есть то, что вы должны знать о вашей матери и брате»
