— Квартиру продаём, и точка! — свекровь поставила на стол чашку с таким грохотом, что задрожали стёкла в серванте. — Нечего молодым в двушке ютиться, когда можно взять нормальную трёшку в новостройке.
Анна застыла с ложкой на полпути ко рту. Утренний завтрак в их маленькой кухне превратился в минное поле. Она посмотрела на мужа, но Дмитрий усиленно размазывал масло по хлебу, избегая её взгляда.
Валентина Петровна продолжала, не замечая или делая вид, что не замечает напряжения:
— Я уже с риелтором созвонилась. Завтра придёт, оценку сделает. А там и покупатели найдутся быстро — район хороший, метро рядом.
— Стоп, — Анна наконец обрела дар речи. — Какую квартиру продаём? О чём вы вообще говорите?
Свекровь посмотрела на неё как на умственно отсталую.
— Вашу, конечно. Эту. Которую тебе бабушка оставила. Нечего в старье жить, когда можно в новое переехать.
Анна почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Квартира, которую ей завещала бабушка три года назад, была её единственной собственностью. Маленькая, но уютная двушка в сталинском доме с высокими потолками и толстыми стенами. Она обожала каждый сантиметр этого пространства.
— Валентина Петровна, это моя квартира. И я не собираюсь её продавать.
— Как это твоя? — свекровь theatrical возмутилась. — Вы же семья! Что твоё, то и Димино. А что Димино, то и семейное. Правда, сынок?
Дмитрий наконец поднял голову от тарелки.
— Мам, может, давай потом это обсудим…
— Что потом? — Валентина Петровна повысила голос. — Я уже договорилась! Завтра в десять утра риелтор придёт. И не смотри на меня так, Анна. Я плохого не советую. В новостройке и планировка современная, и ремонт не нужен.
— А кто будет платить за эту новостройку? — спросила Анна, стараясь держать себя в руках.
— Ну как кто? Продадите эту квартиру, добавите — и купите новую. Я уже всё просчитала. Если взять в ипотеку ещё миллиона три, можно очень приличную трёшку взять. Как раз рядом с нами строят, будем соседями!
Соседями. Анна похолодела от одной мысли. Валентина Петровна и так появлялась у них через день, имея собственный ключ, который Дмитрий дал ей «на всякий случай». А если они будут жить в соседних домах…
— Я не буду брать ипотеку, — твёрдо сказала Анна. — И квартиру не продам. Это память о бабушке.
— Память! — фыркнула свекровь. — Деньги — вот лучшая память! Димочка, ты что молчишь? Объясни своей жене, что я правильно говорю.
Дмитрий замялся, потом неуверенно произнёс:
— Ань, может, мама и права. Квартира действительно старая, ремонт нужен…
— Ремонт мы сделали год назад! — не выдержала Анна. — На мои деньги, между прочим!
— Ой, не начинай про деньги! — взвилась Валентина Петровна. — Вечно ты своими деньгами тычешь! А то, что мой сын на тебе женился, тебя содержит — это не считается?
— Содержит? — Анна не поверила своим ушам. — Я зарабатываю в два раза больше Димы!
Повисла тяжёлая пауза. Дмитрий покраснел. Валентина Петровна поджала губы.
— Вот именно поэтому вам и нужна квартира побольше. Чтобы дети были. А то всё карьера да карьера. Тридцать лет уже, а внуков мне так и не родила.
Эта тема была запретной. Анна и Дмитрий пытались завести ребёнка уже два года, но пока безуспешно. И каждое упоминание било по больному месту.
— Мама, хватит, — неожиданно резко сказал Дмитрий.
— Что хватит? Правду говорить? — Валентина Петровна встала из-за стола. — Я вам добра желаю! А вы… Ладно, завтра придёт Елена Михайловна, она вам всё объяснит. Умная женщина, не то что некоторые.
Она демонстративно вышла из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.
Анна и Дмитрий сидели молча. Наконец она спросила:
— Ты знал?
— Что?
— Что она собирается продать мою квартиру. Ты знал?
Дмитрий отвёл взгляд.
— Она что-то говорила… Но я думал, она просто фантазирует.
— И ты не остановил её?
— Ань, ты же знаешь маму. Если она что-то решила…
— Это моя квартира, Дима! Единственное, что у меня есть своего!
— Не драматизируй. Никто не заставит тебя продавать, если не хочешь.
Но Анна знала свекровь. Валентина Петровна не отступится. Она будет давить, манипулировать, устраивать скандалы, пока не добьётся своего. Как всегда.
Следующий день начался с настойчивого звонка в дверь ровно в десять утра. Анна специально взяла отгул, чтобы встретить незваных гостей. Дмитрий ушёл на работу, бросив на прощание виноватый взгляд.
На пороге стояли Валентина Петровна и миловидная женщина лет сорока с папкой документов.
— Здравствуйте! Елена Михайловна, агентство «Новый дом», — бодро представилась риелтор. — Валентина Петровна сказала, вы хотите оценить квартиру для продажи?
— Нет, — спокойно ответила Анна. — Я не хочу. Это недоразумение.
Свекровь втолкнула растерянную Елену Михайловну в прихожую.
— Не слушайте её. Просто осмотрите квартиру, скажите, сколько можно выручить.
— Извините, — Анна преградила путь в комнаты. — Но без моего разрешения никто не будет осматривать мою собственность.
Елена Михайловна неловко переминалась с ноги на ногу.
— Я, наверное, пойду… Когда решите, звоните.
— Стойте! — Валентина Петровна схватила её за рукав. — Вы же видите, квартира старая, требует вложений. Скажите хотя бы примерную цену!
— Валентина Петровна, без согласия собственника я ничего не могу сделать, — твёрдо сказала риелтор и быстро ретировалась.
Когда дверь за ней закрылась, свекровь повернулась к Анне. На её лице была маска праведного гнева.
— Ты что себе позволяешь? Я для вашего же блага стараюсь!
— Для нашего блага? Или для того, чтобы мы жили под вашим боком и вы могли контролировать каждый наш шаг?
— Да как ты смеешь! Я мать! Я имею право знать, как живёт мой сын!
— Ваш сын — взрослый мужчина. И у него есть жена. И своя жизнь.
— Своя жизнь! — передразнила её Валентина Петровна. — Посмотрим, какая у тебя будет своя жизнь, когда Димочка узнает правду!
— Какую правду?
Свекровь достала из сумочки свой телефон и помахала им перед лицом Анны.
— А ту, что ты вчера после работы не с подругой в кафе сидела, а с каким-то мужчиной. Есть фотографии.
Анна опешила. Вчера у неё действительно была встреча, но с потенциальным инвестором для её стартапа. Деловая встреча в кафе при отеле.
— Это был бизнес-партнёр…
— Конечно-конечно, — язвительно протянула свекровь. — Все они так говорят. Посмотрим, что скажет Димочка.
Она набрала номер сына.
— Димочка? Срочно приезжай домой. Тут такое… Нет, по телефону не скажу. Это касается твоей жены.
Анна стояла, не веря происходящему. Неужели свекровь готова оклеветать её перед собственным сыном, только чтобы добиться своего?
Дмитрий примчался через сорок минут, бледный и встревоженный.
— Что случилось? Мама сказала, срочно…
Валентина Петровна немедленно бросилась ему на шею.
— Димочка, мне так жаль… Но ты должен знать…
Она протянула ему телефон с фотографиями. На них было видно, как Анна сидит за столиком с мужчиной в костюме, они о чём-то оживлённо беседуют.
— И что? — спросил Дмитрий после паузы.
— Как что? Твоя жена встречается с другим мужчиной!
— Мам, это же ресторан при отеле. Это явно деловая встреча.
Валентина Петровна растерялась.
— Но… Она сказала, что идёт с подругой…
— Я сказала, что у меня встреча, — вмешалась Анна. — Ты сам не слушал, когда я объясняла про инвестора.
Дмитрий повернулся к матери.
— Мам, ты следила за моей женой?
— Я случайно проходила мимо…
— Случайно? С фотоаппаратом? Мам, это уже слишком.
— Слишком? — голос Валентины Петровны задрожал. — Я о вас забочусь! А вы… Знаете что? Живите как хотите! В своей развалюхе! Без моей помощи!
Она выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.
Дмитрий тяжело опустился на стул.
— Прости. Я не думал, что она способна на такое.
— А на что ты думал она способна? — устало спросила Анна. — Она же делает это постоянно. Манипулирует, контролирует, лезет в нашу жизнь.
— Она моя мать…
— А я твоя жена. И мне надоело быть на втором месте.
Вечером Валентина Петровна позвонила. Дмитрий долго слушал, потом сказал:
— Мам, мы не будем продавать квартиру. Это решение Анны, и я его поддерживаю.
Из трубки донёсся истеричный крик, потом короткие гудки.
— Она сказала, что я ей больше не сын, — сообщил Дмитрий.
— Она так говорит каждый раз, когда не получает желаемого.
— Знаю. Но всё равно тяжело.
Следующие дни прошли в непривычной тишине. Валентина Петровна не звонила, не приходила. Анна начала было расслабляться, но на четвёртый день раздался звонок в дверь.
На пороге стояла незнакомая пожилая женщина с папкой документов.
— Здравствуйте. Я из органов опеки.
— Простите, что? — Анна не поверила своим ушам.
— Нам поступил сигнал, что в вашей квартире проживает недееспособный пожилой человек в неподобающих условиях. Мне нужно осмотреть помещение.
— Какой недееспособный? У нас никто такой не живёт!
— Валентина Петровна Соколова, 1960 года рождения. Указано, что она ваша свекровь.
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Неужели Валентина Петровна решилась на такое?
— Она не живёт с нами. У неё своя квартира в пяти остановках метро.
— Тем не менее, я обязана проверить сигнал. Можно войти?
Анна впустила женщину. Та внимательно осмотрела квартиру, сделала какие-то пометки в блокноте.
— Условия проживания удовлетворительные. Но мне нужно увидеть Валентину Петровну.
— Она не здесь живёт, я же сказала!
— Тогда почему она указала этот адрес?
В этот момент пришёл Дмитрий. Увидев незнакомку с папкой, он напрягся.
— Что происходит?
Анна кратко объяснила. Лицо Дмитрия потемнело.
— Это моя мать сообщила вам?
— Я не могу разглашать источник информации, — уклончиво ответила женщина. — Но если Валентина Петровна не проживает здесь, вопрос исчерпан. Извините за беспокойство.
Когда за ней закрылась дверь, Дмитрий достал телефон.
— Мам? Что за цирк ты устроила? Органы опеки? Ты серьёзно?… Не знаешь? Мам, хватит!… Нет, я не приеду. И ты больше не приходи. Пока не извинишься перед Анной.
Он бросил трубку и обнял жену.
— Прости. Я должен был раньше поставить границы.
— Она твоя мать, — повторила Анна его же слова.
— Да. Но ты важнее. Ты моя семья. Настоящая семья.
Через неделю им пришло письмо из ЖЭКа. Валентина Петровна написала жалобу, что они делают незаконную перепланировку. Пришлось вызывать инспектора и доказывать, что никакой перепланировки нет.
Потом был звонок из налоговой. Анонимное сообщение о том, что Анна якобы сдаёт квартиру и не платит налоги. Снова проверки, объяснения, доказательства.
— Она не остановится, — сказала Анна после очередного визита проверяющих. — Будет травить нас, пока не сломает.
— Или пока мы не сломаем её, — неожиданно жёстко ответил Дмитрий.
Он достал телефон и набрал номер.
— Алло, тётя Марина? Это Дима… Да, давно не общались… Слушайте, у меня к вам деликатный вопрос. Помните, вы говорили про документы на дачу? Что мама оформила её на себя, хотя покупали вы с дядей Сашей?… Да, именно… А вы не хотели бы восстановить справедливость?… Понимаю… Да, она и нам тут нервы треплет… Если вы подадите иск, я буду свидетелем. Подтвержу, что слышал, как мама говорила об этом… Спасибо, тётя Марина. Держите меня в курсе.
Анна смотрела на мужа с изумлением.
— Ты что сделал?
— То, что должен был сделать давно. Мама присвоила дачу, которую покупали пополам с тётей и дядей. Оформила на себя, воспользовавшись тем, что они ей доверяли. Тётя давно хочет подать в суд, но боялась. Теперь не будет.
— Но это же твоя мать…
— Которая пытается выжить нас из собственного дома. Пусть теперь сама побегает по судам.
Звонок от Валентины Петровны не заставил себя ждать. Она кричала, угрожала, плакала. Дмитрий слушал молча, потом сказал:
— Мам, ты сама начала войну. Оставь нас в покое, и тётя Марина отзовёт иск.
— Это шантаж!
— Нет. Это последствия твоих действий. Решай.
Через три дня Валентина Петровна пришла. Без ключа — Дмитрий поменял замки. Она выглядела осунувшейся и постаревшей.
— Можно войти?
Они сели в гостиной. Долго молчали.
— Я отзову жалобы, — наконец сказала она. — Все. И больше не буду вмешиваться.
— А извинения? — спросил Дмитрий.
Валентина Петровна посмотрела на Анну. В её взгляде не было раскаяния, только усталость и затаённая обида.
— Извините, — выдавила она.
Это не было искренним извинением. Но это было признание поражения.
— Тётя Марина отзовёт иск, — пообещал Дмитрий. — Но если ты снова начнёшь…
— Не начну, — перебила мать. — Мне дачу не хочется потерять. Это единственное, что у меня есть на старость.
Она встала и пошла к выходу. В дверях обернулась.
— Знаешь, Дима, я всегда думала, что воспитала тебя слабаком. Оказывается, ошибалась. Ты весь в деда. Тот тоже умел кусаться, когда загоняли в угол.
Дверь за ней закрылась тихо, без привычного хлопка.
Анна и Дмитрий сидели обнявшись.
— Думаешь, она сдержит слово? — спросила Анна.
— Придётся. Тётя Марина начеку. Одно неверное движение — и иск снова в силе.
— Жёстко.
— По-другому с ней нельзя. Я слишком долго это терпел. Прости, что ты страдала из-за моей слабости.
— Ты не слабый. Просто любишь свою мать.
— Любовь не должна быть слепой. И уж точно не должна разрушать мою семью.
Прошёл месяц. Валентина Петровна держала слово — не звонила, не приходила. Анна и Дмитрий начали обживать квартиру по-новому, словно она наконец стала полностью их. Повесили новые шторы, переставили мебель, купили большой телевизор, о котором Дмитрий давно мечтал, но откладывал покупку, зная, что мать раскритикует любой выбор.
В одно воскресное утро раздался звонок в домофон. Анна настороженно подняла трубку.
— Это я, — раздался голос свекрови. — Можно подняться? Поговорить надо.
Анна посмотрела на мужа. Тот кивнул.
Валентина Петровна вошла неуверенно, совсем не так, как раньше — хозяйкой. В руках у неё был пакет.
— Я пирогов напекла. Ваших любимых, с капустой.
Они прошли на кухню. Сели за стол. Атмосфера была напряжённой.
— Я думала весь этот месяц, — начала Валентина Петровна. — О многом думала. Знаете, когда Марина пригрозила судом, я сначала взбесилась. Как она смеет? А потом поняла — так же, как я себя чувствовала, когда вы мне угрожали. Только вы с этим всю жизнь живёте. С моими угрозами и манипуляциями.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Я не хочу потерять сына. Единственного сына. И… я готова принять твои правила, Анна. Это твоя квартира. Ваш дом. Я буду приходить только по приглашению.
— А ключ? — спросил Дмитрий.
Валентина Петровна достала из сумочки ключ и положила на стол.
— Забирайте. Он мне больше не нужен.
Анна не могла поверить в происходящее. Неужели гордая, властная Валентина Петровна действительно отступает?
— Знаете, — продолжила свекровь, — моя мать была такой же. Контролировала каждый мой шаг, даже когда я вышла замуж. Довела до того, что мой первый муж, отец Димы, ушёл. Не выдержал. Я поклялась, что никогда не буду такой. И вот… История повторяется.
В её голосе звучала горечь.
— Но ещё не поздно измениться, — мягко сказала Анна. — Мы можем начать сначала. С чистого листа.
Валентина Петровна подняла на неё глаза. В них блеснули слёзы.
— Вы дадите мне шанс? После всего, что я натворила?
— Семья для того и нужна, чтобы давать друг другу шансы, — ответил Дмитрий.
Они пили чай с пирогами. Разговаривали осторожно, словно заново знакомились. Валентина Петровна рассказала о своём детстве, о властной матери, о том, как тяжело ей было вырваться из-под контроля, и как незаметно она сама стала такой же.
— Знаете, что самое страшное? — сказала она. — Я искренне верила, что делаю всё для вашего блага. Что лучше знаю, как вам жить. А на самом деле просто боялась остаться одна. Старая, никому не нужная…
— Вы не останетесь одна, — пообещала Анна. — Если будете уважать наши границы, мы всегда будем рядом.
Когда Валентина Петровна уходила, она обняла невестку. Впервые — искренне, без задней мысли.
— Спасибо, что не дали мне совсем потерять сына. Вы сильная женщина, Анна. Дима сделал правильный выбор.
Дверь за ней закрылась. Анна и Дмитрий стояли в прихожей, всё ещё не веря в произошедшее.
— Думаешь, это надолго? — спросила она.
— Не знаю. Но попытка стоит того. В конце концов, она моя мать. И твоя свекровь. Часть нашей семьи.
— Нашей, — повторила Анна. — Мне нравится, как это звучит.
Они вернулись на кухню. На столе лежал ключ — символ прошлого, в котором не было границ и уважения. Дмитрий взял его и выбросил в мусорное ведро.
— Если мама захочет прийти, она позвонит. Как нормальные люди делают.
— А мы пригласим её. Если захотим, — добавила Анна.
— Именно. Если захотим.
За окном светило весеннее солнце. В их маленькой уютной квартире, которую никто больше не собирался продавать, наконец воцарился мир. Хрупкий, только что родившийся, но настоящий. И Анна знала — они будут беречь его. Все вместе. По-настоящему семьёй.
