— Я же просила не трогать мои документы! — Марина стояла посреди гостиной, сжимая в руках пустую папку, где ещё утром лежали все бумаги на наследство от бабушки.
Её свекровь Галина Петровна сидела на диване с невозмутимым видом, методично перебирая спицами. Петли мягкой шерстяной пряжи послушно ложились ровными рядами. Она даже не подняла глаз от вязания.
— Не знаю, о чём ты говоришь, Мариночка. Я вообще в твою комнату не захожу.
Но Марина видела всё по её лицу. По этой едва заметной улыбке в уголках губ, по тому, как уверенно двигались спицы, словно ничего особенного не произошло. Три года совместной жизни в одной квартире научили её читать свекровь как открытую книгу. Каждый жест, каждый взгляд, каждая пауза в разговоре.
— Галина Петровна, документы были в моей прикроватной тумбочке. В закрытом ящике. Они не могли просто исчезнуть.
Свекровь наконец подняла голову. Её глаза были холодными и пустыми, как у фарфоровой куклы.
— Может, ты сама куда-то переложила и забыла? У тебя же вечно беспорядок. То ключи потеряешь, то телефон. А теперь вот и бумаги какие-то.
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Какие-то бумаги! Это было единственное, что осталось ей от бабушки — небольшая квартира в спальном районе. Не роскошная, но своя. Место, где она могла бы жить спокойно, без постоянного контроля и придирок. Она собиралась оформить все документы на следующей неделе, и вот теперь папка пуста.
— Где Андрей? — спросила она, стараясь держать себя в руках.
— На работе, естественно. В отличие от некоторых, он деньги зарабатывает, а не по квартире шастает, людей в чём-то обвиняя.
Марина работала удалённо, переводила тексты. Это давало ей гибкий график, но свекровь считала это несерьёзным занятием. Настоящая работа, по её мнению, была только в офисе, с восьми до пяти, с обеденным перерывом и отметкой в трудовой книжке.
Она достала телефон и набрала номер мужа. После третьего гудка он ответил.
— Марин, я на совещании, давай вечером.
— Андрей, это важно. Документы на бабушкину квартиру пропали.
Пауза. Долгая, тягучая пауза, которая сказала ей больше, чем любые слова.
— Мы дома поговорим, — наконец произнёс он и отключился.
Марина медленно опустила телефон. Значит, он знает. Конечно, он знает. Как она могла быть такой слепой? Все эти разговоры про то, что им не нужна вторая квартира, что лучше продать и вложить деньги в ремонт. Все эти намёки свекрови, что нехорошо что-то скрывать от семьи. И Андрей, который вечно отмалчивался, когда она пыталась обсудить с ним планы на наследство.
Галина Петровна отложила вязание и встала с дивана. Её движения были плавными и величественными, как у королевы, снисходящей до разговора с прислугой.
— Мариночка, зачем тебе эта квартира? У нас же такая прекрасная, большая. Три комнаты, хороший район. А та развалюха на окраине… Только денег потребует на ремонт.
— Это моё наследство. Моё! — Марина не сдержалась и повысила голос.
— Ну что ты кричишь? Соседи услышат, что подумают? Что у нас в приличной семье скандалы устраивают? — свекровь покачала головой с укоризной. — И потом, какое твоё? В семье всё общее. Вот когда детей родишь, тогда и будешь решать, что кому принадлежит. А пока ты просто жена моего сына. И живёшь в моей квартире.
Вот оно. Наконец-то прозвучало то, что висело в воздухе все эти годы. Моя квартира. Мой сын. А Марина — просто приложение, временное неудобство, которое нужно терпеть.
— Я найду эти документы, — процедила она сквозь зубы.
— Ищи, милая, ищи. Только вот нотариус, к которому ты собиралась идти, уехал в отпуск. На месяц. А без него ты ничего не оформишь. Это я точно знаю, я же интересуюсь твоими делами. Как заботливая мать.
Марина смотрела на неё и не могла поверить. Это было спланировано. Всё было спланировано заранее. И нотариус, и пропавшие документы. Свекровь улыбалась своей фирменной улыбкой — губы растянуты, но глаза остаются холодными.
— Иди-ка ты лучше обед готовь. Андрюша придёт голодный. Мужчину нужно кормить, а не скандалы ему устраивать после работы.
Марина развернулась и пошла на кухню. Не потому что послушалась, а потому что нужно было успокоиться и подумать. Она машинально доставала продукты, резала овощи, ставила на плиту кастрюлю. Руки двигались сами собой, выполняя привычные действия, а мысли лихорадочно искали выход.
Квартира действительно принадлежала свекрови. Это она не уставала напоминать при каждом удобном случае. Андрей переехал к матери после развода родителей, когда ему было пятнадцать. С тех пор он так и жил тут. А когда они поженились три года назад, Галина Петровна великодушно позволила невестке поселиться в «своём доме».
Первое время казалось, что всё не так плохо. Свекровь была приветливой, помогала с готовкой, давала советы. Но постепенно советы превратились в приказы, помощь — в тотальный контроль, а приветливость оказалась маской. Она контролировала всё: что Марина готовит, как убирает, во сколько ложится спать, почему так долго сидит за компьютером.
— А что это у тебя борщ какой-то бледный? — раздался голос за спиной. Свекровь стояла в дверном проёме, критически разглядывая кастрюлю. — Свёклы мало положила. Я же говорила, как правильно делать.
— Я делаю по своему рецепту.
— По своему? — Галина Петровна фыркнула. — Тридцать лет я готовлю борщ, и Андрюша всегда хвалил. А тут твой рецепт. Из интернета, небось?
Марина молчала, продолжая резать морковь. Спорить было бесполезно. Любой спор заканчивался одинаково — слезами, обвинениями в неблагодарности и фразой про то, что «мой сын достоин лучшего».
Дверь хлопнула. Андрей пришёл раньше обычного. Марина слышала, как он разувается в прихожей, как свекровь что-то тихо ему говорит. Наверняка жалуется на невестку, которая устроила скандал из-за каких-то бумажек.
Он вошёл на кухню. Высокий, широкоплечий, в дорогом костюме. Красивый мужчина, успешный менеджер. Только вот взгляд какой-то виноватый, бегающий. Не может смотреть ей в глаза.
— Марин, давай поговорим.
— Давай. Где документы?
Он сел на стул, потёр лицо ладонями. Жест, который она знала наизусть. Так он делал, когда нужно было сказать что-то неприятное.
— Слушай, мама права. Зачем нам вторая квартира? Мы же не будем там жить. А продать и вложить в ремонт — это разумно.
— Разумно? Андрей, это моё наследство! Моя бабушка оставила это мне, не нам, не твоей маме — мне!
— В семье не должно быть такого разделения. Мама объяснила…
— Мама объяснила! — Марина швырнула нож на стол. — Мама сказала! Мама решила! А ты? Ты вообще своё мнение имеешь?
Он вспыхнул. Встал, нависая над ней.
— Хватит! Я глава семьи, и я принял решение. Квартира будет продана. Документы у мамы, она займётся оформлением. У неё есть знакомый риэлтор, он всё сделает быстро.
— Ты не имеешь права! Это противозаконно!
— Марина, не раздувай из мухи слона. Подумай сама — сколько денег нужно вложить в ту развалюху? Новая проводка, трубы, ремонт. Минимум миллион. У нас таких денег нет.
— Я бы нашла. Взяла бы кредит, работала бы больше…
— Кредит! — фыркнул он. — На твою зарплату фрилансера? Не смеши. Ты даже справку о доходах не получишь.
Это было больно. Он знал, как она старается, как работает по ночам, чтобы заработать больше. Знал и бил по больному месту.
— Знаешь что? — Марина сняла фартук и бросила его на стол. — Готовьте сами свой ужин. Мать и сын. Идеальная пара.
Она ушла в спальню и заперлась. Села на кровать и уткнулась лицом в ладони. Плакать не хотелось. Хотелось кричать, бить посуду, хлопать дверьми. Но это только дало бы свекрови повод сказать, что она истеричка, неуравновешенная, не готова быть матерью.
Дети. Это была отдельная больная тема. Галина Петровна не уставала напоминать, что три года в браке, а внуков всё нет. Намекала, что, может, с Мариной что-то не так. Предлагала сходить к врачу, провериться. А когда Марина отвечала, что они с Андреем пока не готовы, свекровь закатывала глаза и говорила, что в её время рожали и в двадцать, и ничего, справлялись.
За дверью раздались шаги. Тихий стук.
— Марин, открой. Мама ушла к подруге, давай поговорим нормально.
Она не ответила. Пусть стоит. Пусть почувствует хоть раз, каково это — быть за закрытой дверью.
— Марина, ну что ты как ребёнок? Выходи, поужинаем вместе.
Ребёнок. Конечно. Для них она всегда была ребёнком. Несмышлёной девочкой, которая не понимает, как правильно жить. Которую нужно учить, направлять, контролировать.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Лены: «Как дела? Документы оформила?»
Марина набрала ответ: «Свекровь украла бумаги. Андрей с ней заодно.»
Через секунду пришёл ответ: «Серьёзно?! Марин, это же криминал! Иди в полицию!»
Полиция. А что она им скажет? Что свекровь взяла документы из тумбочки? Где доказательства? И потом, Андрей подтвердит версию матери — что Марина сама всё потеряла, а теперь устраивает скандал.
Новое сообщение от Лены: «Слушай, у меня есть идея. Мой двоюродный брат юрист. Давай я с ним поговорю?»
Марина задумалась. Может, и правда стоит проконсультироваться? Узнать свои права, понять, что можно сделать.
«Давай его контакты», — написала она.
Пока Лена присылала номер телефона, за дверью снова раздался голос Андрея.
— Ладно, сиди. Я на диване лягу.
Хлопнула дверь. Он ушёл в гостиную. Обиделся. Как всегда, когда не получал того, что хотел.
Марина набрала номер юриста. Мужской голос ответил после второго гудка.
— Павел Сергеевич, слушаю.
Она коротко изложила ситуацию. Наследство, пропавшие документы, свекровь, которая хочет всё продать.
— Так, понятно. Во-первых, без вашего согласия никто ничего продать не сможет. Нужна ваша подпись, заверенная нотариусом. Во-вторых, если документы действительно украдены, это статья. В-третьих, вы можете восстановить бумаги. Обратитесь в Росреестр, напишите заявление.
— Но свекровь сказала, что нотариус в отпуске…
— Нотариусов в городе много. Не обязательно идти к конкретному. И ещё — советую вам снять копии с паспорта, сохранить все чеки, квитанции, любые доказательства того, что квартира ваша. На всякий случай.
Марина поблагодарила и отключилась. В груди появилась надежда. Не всё потеряно. Она может бороться.
Следующим утром она проснулась рано. Андрей ещё спал в гостиной, свекровь тоже не вставала. Марина тихо оделась, взяла документы и вышла из квартиры.
В Росреестре её приняли быстро. Заявление на восстановление документов написали, сказали ждать две недели. Потом она зашла к другому нотариусу, проконсультировалась. Он подтвердил слова Павла Сергеевича — без её подписи сделка невозможна.
Когда она вернулась домой, свекровь сидела на кухне с каменным лицом.
— Где ты была?
— По своим делам.
— По каким таким делам? Андрей на работе, дома никого, а ты шастаешь неизвестно где!
Марина прошла мимо неё в спальню. Свекровь пошла следом.
— Я с тобой разговариваю! Ты в моём доме живёшь, так что извольте отвечать!
— Галина Петровна, я была в Росреестре. Восстанавливаю документы, которые вы украли.
Свекровь побледнела, потом покраснела.
— Как ты смеешь! Я ничего не крала! Ты клевещешь на меня!
— У меня есть копии всех документов. И выписки из базы данных. Квартира записана на меня, и только я могу ей распоряжаться.
— Ах ты неблагодарная! Я тебя в дом приняла, кормлю, пою, а ты!
— Я сама себя кормлю. И за коммунальные услуги плачу половину, если вы забыли.
Галина Петровна схватилась за сердце. Любимый приём — изобразить сердечный приступ, когда аргументы заканчивались.
— Андрей узнает, как ты со мной обращаешься! Он тебя выгонит!
— Пусть выгоняет. У меня скоро будет своя квартира.
Свекровь выбежала из комнаты. Марина слышала, как она набирает номер сына, жалуется, всхлипывает в трубку. Через полчаса приехал Андрей. Влетел в спальню, даже не постучав.
— Ты что устроила? Мама в слезах!
— Я восстанавливаю украденные документы.
— Никто ничего не крал! Мама взяла их для сохранности!
— Для сохранности? Из моей тумбочки? Без моего ведома? Это называется кража, Андрей.
Он подошёл ближе, схватил её за плечи.
— Прекрати! Извинись перед мамой и забудь эту квартиру!
Марина высвободилась из его рук.
— Нет.
— Что нет?
— Не извинюсь и не забуду. Это моё наследство, память о бабушке. Я не позволю его украсть.
— Марина, ты сошла с ума! Это же мама!
— Твоя мама. Не моя.
Он отступил, смотря на неё как на чужую.
— Если ты не извинишься, я… я подам на развод.
Марина почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Не боль, не страх. Облегчение. Наконец-то он это сказал. Наконец-то показал своё истинное лицо.
— Подавай.
Андрей растерялся. Он ожидал слёз, мольбы, обещаний исправиться. Не ожидал спокойного согласия.
— Ты… ты серьёзно?
— Абсолютно. Я устала жить под контролем твоей матери. Устала от того, что ты всегда на её стороне. Устала быть в этом доме никем.
— Но… мы же три года вместе…
— Три года я терпела. Хватит.
Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Марина села на кровать и глубоко вздохнула. Страшно не было. Было спокойно, как бывает после принятия важного решения.
Две недели пролетели быстро. Галина Петровна не разговаривала с ней, Андрей ночевал у друзей. Марина работала, готовила документы, искала риэлтора для оценки бабушкиной квартиры.
Документы восстановили без проблем. Марина забрала их и в тот же день поехала смотреть квартиру. Однокомнатная, требующая ремонта, но своя. Она стояла посреди пустой комнаты и улыбалась. Здесь будет её дом. Без контроля, без унижений, без вечных упрёков.
Когда она вернулась, в квартире сидел Андрей с каким-то мужчиной в костюме.
— Это адвокат, — сухо сказал муж. — Будем оформлять развод.
— Хорошо.
Адвокат раскрыл папку с документами.
— Есть совместно нажитое имущество?
— Нет, — ответила Марина. — Квартира принадлежит свекрови, машина куплена Андреем до брака. Общих счетов нет.
— А квартира, которую вы унаследовали?
— Получена в наследство после заключения брака, но по закону не является совместно нажитым имуществом.
Адвокат кивнул. Андрей сидел молча, сжав челюсти. Наверняка мама наговорила ему, что можно отсудить половину квартиры.
Процедура заняла месяц. Марина сняла комнату недалеко от работы, начала ремонт в бабушкиной квартире. Нашла дополнительных заказчиков, работала по двенадцать часов в день. Было тяжело, но она чувствовала себя живой.
В день развода Андрей попытался поговорить.
— Марин, может, ещё не поздно? Мама обещает не вмешиваться…
— Поздно, Андрей. Слишком поздно.
Она подписала бумаги и вышла из здания суда. На улице светило солнце, было тепло. Весна.
Через три месяца ремонт был закончен. Небольшая, но уютная квартира. Светлые стены, новая мебель, много цветов. Марина устроила новоселье, пригласила друзей. Лена принесла торт, Павел Сергеевич, тот самый юрист, подарил картину.
— За новую жизнь! — провозгласил тост кто-то из гостей.
Марина подняла бокал и улыбнулась. Да, за новую жизнь. Без свекрови, без слабовольного мужа, без вечного контроля. Только она и её дом.
Вечером, когда гости разошлись, она вышла на балкон. Внизу шумел город, горели огни. Где-то там, в одной из квартир, Галина Петровна наверняка рассказывает подругам, какая неблагодарная невестка ей попалась. А Андрей, возможно, уже ищет новую жену. Ту, которая будет послушной, не будет спорить с мамой, родит внуков.
Марина думала, что будет жалеть. О потерянных годах, о разрушенной семье. Но жалости не было. Была только лёгкость и предвкушение. Впереди целая жизнь. Своя жизнь.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Марина? Это Елена Васильевна, соседка Галины Петровны. Она просила передать, что хочет встретиться. Говорит, документы какие-то нашлись.
Марина усмехнулась. Документы нашлись. Конечно. Теперь, когда всё кончено, когда уже ничего не вернуть.
— Передайте, что мне это неинтересно.
— Но она очень просит! Говорит, важное дело, касается квартиры…
— Всего доброго, Елена Васильевна.
Марина отключилась. Что бы там ни придумала свекровь, её это больше не касалось. У каждого своя жизнь, свой путь. И её путь теперь вёл только вперёд, к новым возможностям, новым встречам, новым радостям.
Она вернулась в квартиру, села за компьютер. Пришёл новый заказ — большой, интересный, хорошо оплачиваемый. Марина открыла файл и начала работать. За окном темнело, зажигались звёзды. Начиналась новая жизнь.
