— Вернусь к тебе, но только если ты перестанешь строить из себя хозяйку. С этого дня — готовишь три раза в день, а не вот эти свои доставки! И чтоб никакой твоей работы по ночам. Хватит ерундой заниматься. А собаку эту, вонючку, выгони на улицу. Она мне глаза мозолит! Ну и маме ты обязана извинения принести. Как ты могла её выгнать?
Вика стояла у окна, сжимая телефон. Кирилл, её муж, говорил наглым и спокойным тоном, будто объявлял не просьбу, а приговор.
Когда они поженились три года назад, он казался надёжным и честным человеком. Работал инженером в небольшой фирме, всегда был вежливым, даже слегка застенчивым. Но рядом с матерью превращался в другого — самодовольного, раздражительного, а порой и агрессивного.
Мать Кирилла, Тамара Ивановна, сразу дала понять, что «новая жена» ей не по душе.
— Мой сын — умница и красавец. Ему бы супругу поскромнее. Ты слишком самостоятельная, Вика, — любила повторять она.
Вика зарабатывала в разы больше мужа: занималась онлайн-обучением и вела курсы по дизайну. Её доходы позволяли не только жить безбедно, но и оплачивать ипотеку за просторную двухкомнатную квартиру.Кирилл же приносил в дом скромную зарплату и всё чаще сравнивал жену с собственной матерью.
— Мама готовила каждый день свежие супы и второе, а ты? Макароны с курицей на три дня вперёд. Так мужиков не держат!
— Кирилл, я не обязана быть копией твоей мамы. Я работаю, зарабатываю больше тебя. Неужели сложно самому сварить что-нибудь, если так нужно свежее?
Но Кирилл не слышал. Каждый её аргумент обесценивался.
— Ты просто ленивая. Мама бы никогда не допустила такого. У неё и полы блестели, и обеды на столе всегда были. А ты — только работа, работа, работа. Какая из тебя жена?
Вика пыталась объяснить: её доходы позволяли им жить спокойно, откладывать деньги, менять технику и даже мечтать о машине. Но Кирилл, вместо того чтобы порадоваться, только злился.
— Ну и что, что ты больше зарабатываешь? Это не делает тебя главной! Мужчина должен быть главным. А если женщина начинает зарабатывать больше, она забывает своё место. Мама говорила: жена должна быть тихой, скромной и благодарной. Вот именно такой женой ты и должна быть!
Он не хотел признавать её успехи. Наоборот — любое её достижение встречал упрёком или язвительным замечанием. Когда Вика радовалась крупному заказу, Кирилл мрачно бросал:
— Только и умеешь, что в компьютере ковыряться. Деньги — это не всё. Главное — семья. А у тебя руки до кастрюль не доходят.
Его раздражало, что Вика росла, развивалась, а он топтался на месте. Но менять что-то в себе Кирилл не собирался. Он предпочитал сравнивать жену с мамой и убеждать её, что проблема в ней.
— Ты думаешь, раз твои сайты кто-то покупает, то ты важнее меня? Нет, Вика. Настоящая жена должна слушать мужа и уважать его мнение. Мама всю жизнь была рядом с отцом, никогда не перечила. Вот и ты должна быть такой!
Разговоры заканчивались одинаково: Кирилл обиженно хлопал дверью, демонстративно уходил на кухню или к маме, чтобы «пожаловаться на неблагодарную жену».
Вика же всё чаще ловила себя на мысли: он не просто не хочет меняться — он сознательно тянет её вниз, чтобы не чувствовать себя меньше.
Особая ненависть Кирилла была направлена на Джесси — белую овчарку, которую Вика взяла из приюта ещё до свадьбы.
— Собака — это грязь и лишние траты! Я не могу спокойно пройти по коридору, этот зверь вечно под ногами! Выгони её, или я уйду.
— Это не обсуждается. Джесси — член моей семьи. Она спасла меня от одиночества, когда родителей не стало. Я никогда её не предам.
Со временем Кирилл перестал просто жаловаться и стал подговаривать мать. Тамара Ивановна звонила чуть ли не каждый день:
— Вика, как тебе не стыдно? Сын молодой, здоровый, а ходит вечно голодный! Ты что, хочешь его загубить? Да ещё и с этой своей собакой в доме… Убирай её срочно! И извинись, наконец, за то, что выгнала меня из квартиры. Я взрослый пожилой человек, а ты кто такая?
Вика терпела до последнего, но однажды нервы сдали. Тамара Ивановна без предупреждения явилась в их квартиру с огромной сумкой. Объявила, что «будет жить здесь, как положено». Вика спокойно собрала вещи свекрови и выставила её за дверь.
— Если хочешь — живи с мамой. Но в этой квартире её больше не будет!
Кирилл тогда ушёл за матерью. И вот спустя неделю, позвонил с «условиями возвращения».
Вика слушала его, и в груди поднималась злость. Она вспомнила, как недавно оплачивала новый ноутбук для работы, как сама делала ремонт, пока муж лежал на диване, он же работает и устает. Вспомнила, что именно её имя в документах на квартиру.
Её голос прозвучал холодно:
— Кирилл, ты серьёзно? Ты ставишь мне ультиматум?
— Не «ультиматум», а условия нормальной семейной жизни. Либо ты принимаешь их, либо брака больше нет.
У Вики дрогнули губы, но она только усмехнулась.
— Знаешь что, Кирилл… Мне кажется, брака и так уже нет.
***
После разговора Вика думала, что Кирилл отстанет. Ошиблась. На следующий день ей начали сыпаться сообщения одно за другим.
— Ты хоть понимаешь, что рушишь семью? — писал он.
— Мама переживает, она плачет. Ей плохо, у неё давление. Это всё из-за тебя.
— Если бы ты была нормальной женой, всё было бы по-другому.
Вика молчала. Но ближе к вечеру зазвонил телефон — на экране высветилось: «Тамара Ивановна». Женщина вздохнула и всё же ответила.
— Доченька, — начала свекровь сладким голосом. — Ну что ты вытворяешь? Кирилл места себе не находит, исхудал весь. Ты думаешь, тебе простится такое отношение? Я ведь могу и к твоим соседям обратиться, и к работе твоей. Все узнают, какая ты на самом деле.
— Тамара Ивановна, перестаньте! — сорвалась Вика. — Ваш сын взрослый мужчина, может сам за себя отвечать. Вы терзать меня не имеете права! И вообще — не смейте мне угрожать.
Но Тамара только засмеялась:
— Ах ты наглая! Ты ещё пожалеешь. Мужика в доме не удержала — вот и бесишься. Но ничего, Кирилл рано или поздно вернётся. Куда ты без него? Да и кто тебя с собакой возьмёт?
Трубку Вика бросила, руки дрожали.
Через два дня Кирилл пришёл сам. Без звонка, с пакетом вещей, словно вернулся «на законное место». Джесси зарычала и встала между ним и хозяйкой.
— Убери шавку! — заорал Кирилл. — Я домой пришёл, а не на свалку! Ты забыла, чья тут фамилия в паспорте?
— Ты забыл, кто ипотеку платит, Кирилл, — холодно отрезала Вика. — И чьё имя стоит в документах на квартиру. Так что не надо громких слов. Домой ты к маме вернулся — там и оставайся.
Он бросил сумку на пол, шагнул ближе:
— Ты думаешь, я так просто уйду? Да я всё сделаю, чтобы у тебя землю из-под ног выбили! Думаешь, твои заказчики узнают, что ты «замужняя дама, которая по ночам с кем-то на съёмках зависает»? Ага, я маме уже сказал — она по знакомым разнесёт. А ещё я в налоговую могу позвонить, мало ли какие у тебя доходы мимо проходят…
— Ты угрожаешь мне? — Вика почувствовала, как закипает.
— Я защищаюсь. Ты сама довела. Но я тебя прощаю, понимаешь? Про-ща-ю! Только сделай по-моему. Мама ждёт твоих извинений. Кстати, я ей сказал, что ты придёшь в воскресенье. Надень что-нибудь приличное и без этих твоих вырезов. А собаку… лучше пристрой куда-нибудь до выходных.
Вика даже не заметила, как рассмеялась. Смех был резкий, почти истеричный.
— Кирилл, ты реально веришь, что я на коленях к твоей мамочке поползу? Чтобы она ещё раз меня грязью поливала?
— Это вопрос времени. Ты всё равно сломаешься. Женщина без мужа никому не нужна. Запомни.
Он ушёл, хлопнув дверью так, что дрогнули стекла.
Вечером пришла смс от незнакомого номера:
«Вика, это ты зря. Подумай хорошенько. Женщина без семьи — пустое место».
Она догадалась сразу: Тамара Ивановна.
Вика села на диван рядом с Джесси, обняла её за шею и прошептала:
— Ну что, девочка… Похоже, война начинается.
***
В воскресенье утром Вика проснулась от настойчивого звонка в дверь. Джесси залаяла так громко, что квартира наполнилась эхом. За дверью раздавался голос Кирилла:
— Открывай, Вика! Мы пришли поговорить! Не заставляй маму на лестнице стоять!
Вика взглянула в глазок — Кирилл, а рядом его мать с огромной сумкой. Улыбка Тамары Ивановны была мерзко-сладкой.
— Откроешь по-хорошему или я вызову участкового. Ты что, забыла, что я прописан здесь? — повысил голос Кирилл.
Вика сделала глубокий вдох, открыла дверь ровно на щёлку и холодно произнесла:
— У тебя есть пять минут, чтобы уйти. Иначе я сама полицию вызову. С пропиской разберёмся, не переживай. Суд решит.
Но Тамара Ивановна бесцеремонно толкнула дверь и вошла, словно в собственную квартиру.
— Ой, ну что ты строишь из себя хозяйку? Здесь мужчина главный. Ты жена, а не царица небесная! На тебе забота о доме, о муже, о еде. А ты что? Собаку завела, сама жрёшь свои салаты, а ребёнка родить всё никак не сподобишься!
— Мама, прекрати! — попытался вставить Кирилл, но Вика увидела: он вовсе не возмущён, а наслаждается спектаклем.
— А ну убрала эту псину! Я её сама сейчас выгоню! — Тамара замахнулась сумкой на Джесси.
Вика успела схватить собаку и зашипела:
— Только попробуйте! Это моя квартира, моя жизнь и моя собака! И вы здесь никто!
Кирилл скривился:
— Ты совсем с ума сошла. Думаешь, одна всё потянешь? У тебя ничего не выйдет. Я на работе всем расскажу, какая ты истеричка. А маму мою ты ещё попросишь вернуться. На коленях приползёшь!
Он сделал шаг ближе, но Джесси зарычала и встала между ними.
— Убери шавку, пока я её не прибил! — выкрикнул Кирилл.
— Попробуй только пальцем тронуть — будешь объясняться с полицией. И кстати, камера у меня в прихожей стоит. Всё записывает. Так что улыбайтесь, вы в прямом эфире.
Кирилл осёкся, бросил взгляд на мать. Та взорвалась:
— Ах ты змея! Записи какие-то делает! Да тебя за это саму можно привлечь! Увидишь ещё, Вика, ты без нас никто! Никто! Мужик уйдёт, и сразу станешь никому не нужной!
С этими словами она схватила вазу со стола и с силой швырнула её об пол. Осколки разлетелись, Джесси залаяла ещё громче.
Вика не выдержала — набрала 112.
— Алло, полиция? Ко мне в квартиру незаконно проникли. Угрожают, ломают вещи. Адрес…
Кирилл выхватил телефон, но Вика успела нажать «вызов». Женщина посмотрела ему прямо в глаза и твёрдо произнесла:
— Ты думал, я снова стерплю? Ошибся. В этот раз я доведу дело до конца.
Тишина повисла на секунду. Тамара побледнела, Кирилл зло выругался, но тут же раздался звонок в дверь — на этот раз действительно полиция.
***
Полиция, появившаяся в дверях, резко остудила пыл Кирилла и его матери. Участковый, оглядев осколки вазы и Джесси, которая всё ещё рычала, записал объяснения.
— Так, гражданочка, вы утверждаете, что эти люди незаконно проникли? — уточнил он, глядя на Вику.
— Да. Они проникли без разрешения, угрожали, разбили имущество. И это не первый случай. Я требую, чтобы они больше сюда не приходили.
Кирилл пытался оправдываться:
— Да я же здесь прописан! Это моя квартира! Я имею право…
— Право имеет собственник. А собственница — ваша жена. Вернее, бывшая жена, если верить её заявлению о разводе, — сухо ответил полицейский. — Так что ведите себя корректно. Если ещё раз поступит вызов — будете объясняться в суде.
Тамара Ивановна зашипела, но промолчала. Они ушли, хлопнув дверью, и Вика впервые за долгое время почувствовала тишину. Настоящую.
Судебные разбирательства тянулись почти три месяца. Кирилл требовал «свою долю», угрожал «забрать половину квартиры», но юрист Вики быстро расставил всё по местам: жильё было оформлено в ипотеку до брака, это подтверждали документы.
На каждом заседании Кирилл выглядел всё более жалко: небритый, с пустыми глазами, то и дело оглядывался на мать. Тамара Ивановна продолжала шипеть в адрес Вики, но её слова уже никого не трогали.
— Женщина без мужа никому не нужна! — выкрикнула она на последнем заседании.
Вика спокойно повернулась к ней и ответила:
— А женщина без маменькиного сынка — свободна. И счастлива.
Судья не удержал лёгкой улыбки.
Развод оформили официально. Кирилл остался с матерью в её старой двушке на окраине, а Вика с облегчением вздохнула.
***
Прошло несколько недель. Вика просыпалась утром, заваривала себе кофе и брала камеру. Джесси лениво растягивалась у её ног. Работа шла прекрасно: заказов стало больше, и даже пара крупных компаний предложили сотрудничество.
— Вот видишь, девочка, мы справились, — шептала Вика собаке, глядя, как в окно льётся мягкий свет. — Без них нам лучше. Намного лучше.
Вечером, когда она листала новый контракт, зазвонил телефон. Незнакомый номер. Она колебалась, но всё же ответила.
— Вика… — голос Кирилла звучал устало. — Я ошибался. Без тебя пусто. Мама… она не понимает. Вернись. Давай попробуем с нуля.
Вика улыбнулась так спокойно, как давно не улыбалась.
— С нуля? Кирилл, у тебя минус на минус. А у меня — новая жизнь. И в ней нет места для тебя. Удачи.
Она отключила телефон и положила его рядом. Джесси ткнулась носом в ладонь, и Вика засмеялась сквозь лёгкие слёзы.
Теперь это была её свобода. Её выбор. Её жизнь.
И она знала — больше никогда не позволит никому ставить ей «условия».
***0
Мужчина, который живёт по указке мамы и диктует жене «условия», — не муж, а обуза. От такого уходить — не потеря, а победа.
