— Где документы на квартиру? — голос Людмилы дрожал от ярости, когда она ворвалась в комнату свекрови с нотариальным заверением в руках. — Вы что, решили переписать наше жильё на себя?!
Галина Петровна сидела в кресле у окна, спокойно вязала шарф и даже не подняла глаз на невестку. Эта невозмутимость ещё больше распаляла Людмилу, которая только час назад узнала от знакомого нотариуса о странных манипуляциях с документами на их семейную квартиру.
Всё началось три года назад, когда Людмила вышла замуж за Павла. Они были счастливой парой — она работала главным бухгалтером в крупной торговой сети, он руководил отделом продаж в автосалоне. После свадьбы молодые сняли небольшую однокомнатную квартиру в спальном районе, мечтая накопить на собственное жильё.
Галина Петровна, мать Павла, поначалу казалась милой женщиной. Она часто приглашала молодых на обеды, интересовалась их жизнью, давала советы. Людмила радовалась, что ей так повезло со свекровью — многие подруги жаловались на сложные отношения с матерями мужей.
Через год после свадьбы Галина Петровна сделала неожиданное предложение.
— Дети, — сказала она за воскресным обедом, — зачем вам тратиться на съёмную квартиру? У меня же трёхкомнатная, места всем хватит. Переезжайте ко мне, будете копить на своё жильё быстрее.
Павел обрадовался предложению матери:
— Правда, мам? Ты серьёзно?
— Конечно, сынок. Мне одной скучно в такой большой квартире. А так и вам польза, и мне веселее будет.
Людмила сомневалась. Жить со свекровью — это всегда риск конфликтов. Но финансовая выгода была очевидной — они могли бы откладывать почти всю зарплату.
— Люда не против? — спросила Галина Петровна, заметив колебания невестки.
— Я… я подумаю, — осторожно ответила Людмила.
Вечером дома Павел уговаривал жену:
— Люд, это же отличная возможность! За два года накопим на первоначальный взнос, возьмём ипотеку и купим свою квартиру.
— Паш, а если мы не сойдёмся характерами с твоей мамой?
— Да ладно тебе! Мама у меня золотая, ты же знаешь. Она тебя обожает.
В конце концов Людмила согласилась. Через месяц они переехали в просторную трёхкомнатную квартиру Галины Петровны в центре города.
Первые полгода всё шло прекрасно. Свекровь была предупредительна и тактична, не лезла в личную жизнь молодых, готовила вкусные обеды. Людмила начала думать, что её опасения были напрасными.
Но постепенно ситуация стала меняться. Галина Петровна начала устанавливать свои правила.
— Людочка, — говорила она, — в моём доме не принято ужинать позже семи вечера. Это вредно для пищеварения.
— А почему вы вчера так поздно пришли? — спрашивала она сына. — Я волновалась.
— Павлуша, зачем Люде эта работа с такими переработками? Женщина должна больше времени уделять семье.
Людмила старалась не обращать внимания на эти замечания, но с каждым днём их становилось больше. Свекровь критиковала её готовку, манеру одеваться, даже то, как она убирается в их комнате.
— Терпи, — говорил Павел, — Мы же копим на квартиру. Осталось немного.
Через полтора года совместной жизни Галина Петровна заболела. Врачи поставили диагноз — гипертония, требовался постоянный уход и дорогие лекарства.
— Дети, — слабым голосом говорила она с больничной койки, — я так боюсь умереть…
— Мам, не говори глупостей! — испугался Павел. — Ты поправишься!
— Сынок, мне нужно кое-что важное сделать. Я хочу оформить на тебя дарственную на квартиру. Мало ли что…
— Мам, рано об этом думать!
— Нет, я настаиваю. Привези нотариуса, я хочу всё оформить.
Людмила насторожилась. Что-то в этой спешке казалось ей странным. Но Павел был так взволнован состоянием матери, что она не стала высказывать свои сомнения.
Через неделю Галина Петровна выписалась из больницы. К удивлению всех, она довольно быстро пошла на поправку. А ещё через месяц к ним пришёл нотариус.
— Вот документы на дарственную, — сказала Галина Петровна, — Павлуша, подпиши здесь.
Павел взял документы и начал читать. Людмила заглянула через его плечо и ахнула:
— Стоп! Здесь написано, что квартира дарится вам, Галина Петровна!
— Что? — Павел перечитал документ. — Мам, тут какая-то ошибка. Написано, что я дарю тебе квартиру.
— Никакой ошибки, — спокойно сказала свекровь. — Просто для безопасности сначала ты оформишь квартиру на меня, а потом я оформлю на тебя. Так надёжнее с юридической точки зрения.
— Это ещё почему? — возмутилась Людмила.
— Людочка, вы молодые, неопытные. А если вас обманут? Или Паша влезет в долги? Квартиру могут отобрать. А так она будет в безопасности.
— Мам, это глупости какие-то, — покачал головой Павел.
— Сынок, ты мне не доверяешь? — в голосе Галины Петровны появились слёзы. — Я же твоя мать! Неужели ты думаешь, что я могу тебя обмануть?
— Конечно нет, мам, но…
— Тогда подписывай. Через месяц переоформим всё как надо.
Павел колебался, но мать так убедительно говорила, так искренне смотрела в глаза, что он взял ручку.
— Паша, не надо! — схватила его за руку Людмила.
— Люда, это моя мама. Она плохого не посоветует.
И он подписал.
Месяц прошёл, потом второй, третий. Галина Петровна о переоформлении квартиры не заговаривала. Когда Павел пытался поднять эту тему, она отмахивалась:
— Сынок, какая разница? Квартира всё равно твоя будет после меня. Зачем сейчас тратить время и деньги на переоформление?
Людмила чувствовала, что их обманули, но Павел не хотел верить в коварство матери.
И вот теперь, спустя полгода после той истории с дарственной, Людмила узнала правду. Её подруга работала в нотариальной конторе и случайно увидела документы.
— Люда, — позвонила она, — твоя свекровь оформляет завещание. И квартира там завещается не Павлу.
— Кому?! — похолодела Людмила.
— Её племяннице из Нижнего Новгорода. Какая-то Светлана Игоревна.
Людмила бросила трубку и помчалась домой. Галина Петровна была одна — Павел ещё не вернулся с работы.
— Где документы на квартиру? — начала она без предисловий.
Свекровь продолжала вязать, не поднимая глаз.
— О чём ты, милая?
— Не прикидывайтесь! Я знаю про завещание! Про племянницу!
Галина Петровна наконец подняла голову. В её глазах не было ни капли смущения.
— Ну и что? Это моя квартира, кому хочу, тому и завещаю.
— Но вы же обещали Павлу!
— Я передумала. Света — хорошая девушка, заслуживает помощи. А вы молодые, сами заработаете.
— Вы с самого начала планировали нас обмануть?
— Какое грубое слово — обмануть. Я просто защитила свою собственность от алчной невестки.
— Алчной? Это я алчная? — Людмила не верила своим ушам.
— А кто же ещё? Только и думаешь о квартире. Вон, еле дождалась, чтобы сюда вселиться.
— Это вы нас позвали!
— Из жалости. Смотреть было жалко, как вы по углам скитаетесь.
В этот момент вернулся Павел.
— Что за крики? — удивился он, увидев раскрасневшуюся жену и невозмутимую мать.
— Паша, твоя мать собирается завещать квартиру своей племяннице! — выпалила Людмила.
— Что? Мам, это правда?
Галина Петровна встала с кресла, отложив вязание.
— Да, правда. И что?
— Как что? Ты же говорила, что квартира будет моя!
— Я передумала. Имею право.
— Но… но как же так? — Павел был ошеломлён. — Мы же столько вложили в ремонт, в мебель…
— Никто вас не просил. Сами захотели.
— Мам, я не понимаю… Почему племянница? Мы же тут живём, заботимся о тебе…
— Заботитесь? — усмехнулась Галина Петровна. — Это Людка твоя заботится? Которая косо смотрит каждый раз, когда я прошу что-то купить?
— Я косо смотрю? — возмутилась Людмила. — Да я вам ползарплаты на лекарства трачу!
— Никто не просил. И вообще, надоели вы мне оба. Павел, ты размазня, под каблуком у жены. А она — выскочка, которая только и мечтает меня со свету сжить, чтобы квартиру получить.
— Мама! — Павел побледнел. — Как ты можешь такое говорить?
— А что, правда глаза колет? Думали, старуху вокруг пальца обвести? Не выйдет!
— Знаете что, — Людмила взяла себя в руки, — мы сейчас же съезжаем.
— Вот и прекрасно! — обрадовалась свекровь. — Наконец-то я от вас избавлюсь!
— Паша, собирай вещи, — Людмила повернулась к мужу.
— Но… куда мы пойдём? — растерялся он.
— Куда угодно, только не здесь. Снимем квартиру, как раньше.
— Люда, может, не надо так резко…
— Павел! — жёстко сказала жена. — Либо ты сейчас выбираешь — либо я, либо твоя мать. Но учти, если останешься здесь, я уйду одна.
Павел посмотрел на мать, потом на жену. Галина Петровна стояла с торжествующим видом, явно уверенная, что сын выберет её.
— Я… я пойду собирать вещи, — тихо сказал он и вышел из комнаты.
Лицо Галины Петровны вытянулось.
— Паша! Ты что, серьёзно? Ты бросишь родную мать?
— Ты первая нас бросила, мам, — ответил он из коридора.
Через два часа Людмила и Павел стояли на улице со своими вещами. Было уже темно, моросил мелкий дождь.
— Что теперь? — спросил Павел.
— Сначала гостиница на пару дней. Потом найдём квартиру.
— Люда, прости меня. Я должен был слушать тебя с самого начала.
— Проехали. Главное, что ты сделал правильный выбор.
Они поймали такси и поехали в ближайшую гостиницу. По дороге зазвонил телефон Павла — мать.
— Не бери трубку, — попросила Людмила.
— Не буду, — Павел отключил телефон.
Следующие дни были трудными. Они искали квартиру, но подходящих вариантов было мало. Деньги, накопленные за два года, уходили на гостиницу и еду. Галина Петровна названивала по десять раз в день, оставляла сообщения — то умоляла вернуться, то угрожала, то снова умоляла.
Наконец, через неделю они нашли небольшую двухкомнатную квартиру недалеко от работы Людмилы. Хозяйка оказалась приятной женщиной и согласилась на долгосрочную аренду.
— Ну вот, — сказала Людмила, оглядывая их новое жильё, — начинаем сначала.
— Знаешь, — Павел обнял жену, — а мне даже нравится. Это наше. Пусть съёмное, но наше.
В этот момент снова зазвонил телефон. На экране высветилось «Мама».
— Может, ответить? — засомневался Павел.
— Решай сам.
Павел взял трубку:
— Алло.
— Паша! Сынок! — голос матери звучал жалобно. — Мне плохо, сердце прихватило. Приезжай скорее!
— Мам, вызови скорую.
— Паша, я умираю! Приезжай!
Павел посмотрел на Людмилу. Та покачала головой.
— Мам, если тебе действительно плохо — вызывай врача. А если это очередная манипуляция — прекрати.
— Какой же ты жестокий! — взвизгнула Галина Петровна, мгновенно забыв про больное сердце. — Бросил мать! Из-за этой твоей…
Павел нажал отбой.
— Правильно сделал, — одобрила Людмила.
Прошёл месяц. Они обустроились на новом месте, жизнь вошла в нормальную колею. Павел больше не отвечал на звонки матери, хотя она продолжала названивать.
Однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стояла незнакомая женщина лет тридцати пяти.
— Вы Павел? — спросила она.
— Да, а вы?
— Я Светлана, племянница вашей мамы. Из Нижнего Новгорода.
Людмила подошла к двери:
— Та самая, которой завещана квартира?
— Да, — смутилась женщина. — Можно войти? Мне нужно с вами поговорить.
Они прошли в гостиную. Светлана выглядела взволнованной.
— Я приехала неделю назад, — начала она. — Тётя Галя позвонила, сказала, что хочет со мной увидеться. Я обрадовалась — мы лет десять не общались. Приехала, а она мне с порога — будешь теперь жить со мной, я тебе квартиру завещаю.
— И что? — спросил Павел.
— Я в шоке была. Спрашиваю — а как же Паша? А она говорит — поссорились, он меня бросил. Я-то знаю, какой вы хороший сын, всегда ей помогали. Стала расспрашивать подробнее.
Светлана помолчала, потом продолжила:
— Она мне такого нарассказывала про вас, — она посмотрела на Людмилу, — что вы якобы её обворовываете, издеваетесь. Я не поверила. Позвонила соседке тёти Гали, мы с ней дружили когда-то. Она мне правду рассказала.
— И? — поторопила её Людмила.
— Я отказалась от завещания. Сказала тёте, что не буду участвовать в её играх. Она такой скандал устроила! Кричала, что я неблагодарная, что она мне последнее отдавала.
— Последнее? — усмехнулся Павел. — У неё есть квартира за несколько миллионов.
— Вот именно. Я ей так и сказала — оставьте квартиру сыну, он ваш единственный родственник, который о вас заботится. А она… она сказала, что скорее завещает квартиру государству, чем вам.
— Ну что ж, её право, — пожал плечами Павел.
— Я приехала извиниться, — сказала Светлана. — За то, что невольно стала участницей этой истории. И ещё… тётя Галя сейчас одна. Соседи говорят, она никого не пускает, еле ходит. Может, вам стоит её навестить?
— Нет, — твёрдо сказала Людмила. — Мы свой выбор сделали.
— Я понимаю, — кивнула Светлана. — Просто… жалко её. Она же сама себя загнала в эту ловушку.
После ухода Светланы Павел долго молчал.
— О чём думаешь? — спросила Людмила.
— О том, как всё странно получилось. Мама всю жизнь копила эту квартиру, берегла. И в итоге осталась в ней одна.
— Это её выбор, Паш.
— Знаю. Просто обидно. Могли бы жить нормальной семьёй.
Через несколько дней им позвонила соседка Галины Петровны:
— Павел, ваша мама в больнице. Инфаркт. Она при смерти.
Павел побледнел:
— Когда это случилось?
— Вчера вечером. Скорую я вызвала, услышала, как она упала.
Людмила взяла трубку:
— В какой больнице?
— В третьей городской, кардиология.
Они поехали в больницу. Галина Петровна лежала в реанимации, к ней не пускали.
— Состояние критическое, — сказал врач. — Обширный инфаркт. Шансов мало.
Павел сел на скамейку в коридоре, закрыв лицо руками.
— Паш, — Людмила села рядом. — Не вини себя.
— Как не винить? Она моя мать. А я её бросил.
— Она сама разрушила наши отношения. Ты пытался, но она не захотела.
Через два дня Галина Петровна пришла в сознание. Врачи разрешили короткое свидание.
Она лежала бледная, с кислородной маской на лице. Увидев сына, попыталась что-то сказать.
— Мам, не надо, — Павел взял её за руку. — Береги силы.
Она сжала его руку и прошептала:
— Прости…
— Мам…
— Квартира… твоя… завещание… у нотариуса… новое…
— Мам, не надо про квартиру. Ты поправишься…
Но Галина Петровна уже закрыла глаза. Монитор запищал. Прибежали врачи, Павла выпроводили из палаты.
Через час врач вышел к ним:
— Примите мои соболезнования. Мы сделали всё, что могли.
Похороны прошли скромно. Пришли только близкие родственники и несколько соседей.
После похорон нотариус передал Павлу документы. Галина Петровна действительно успела изменить завещание — квартира переходила сыну.
— Вот видишь, — сказала Людмила, — она в конце всё поняла.
— Поздно поняла, — горько ответил Павел.
Они продали квартиру свекрови и купили собственную — новую, в хорошем районе. Но Павел ещё долго не мог простить себе, что их последний разговор с матерью был таким тяжёлым.
— Знаешь, — сказал он однажды Людмиле, — я понял одну вещь. Никакая квартира не стоит семейных отношений.
— Да, — согласилась жена. — Но иногда люди понимают это слишком поздно.
Они больше никогда не говорили об этой истории. Но урок, полученный такой дорогой ценой, остался с ними навсегда — никакие материальные блага не стоят того, чтобы разрушать семью. И ещё — иногда любовь проявляется не в том, чтобы всё прощать, а в том, чтобы вовремя сказать «нет» и защитить свои границы.
