— Всё! Моя карта заблокирована, долг гасишь сам! Прощай, дорогой, — я швырнула кредитку на стол и направилась к двери.
— Лена, стой! Куда ты?! — Игорь вскочил с дивана, опрокидывая бутылку пива. — Мы же договаривались!
— Договаривались? — я обернулась, чувствуя, как внутри всё кипит. — Это ты договаривался! Сам с собой! Я просто платила и платила, пока не осталась с дырой в кошельке!
— Ну подожди месяц, я же объяснял! Премию дадут, всё верну!
— Игорь, ты это говоришь уже полгода. Полгода! — я чувствовала, как голос срывается на крик. — Знаешь, сколько раз я слышала про эту чёртову премию?
Он растерянно моргал, и в этой растерянности читалась вся наша жизнь последних лет. Обещания, отговорки, новые обещания.
— Лен, ну ты же понимаешь, сейчас кризис, в компании сокращения…
— Понимаю! — я схватила свою сумку. — Я понимаю, что мне тридцать два, что я работаю на двух работах, чтобы оплачивать твой кредит на машину, которую ты разбил пьяным! Я понимаю, что у нас нет детей, потому что «не время»! Я всё понимаю, Игорь!
— Не ори, соседи услышат.
— Да пошли соседи! — я рассмеялась, чувствуя себя на грани истерики. — Ты знаешь, что смешно? Я боялась этого момента. Боялась, что не смогу уйти, потому что люблю тебя. А сейчас поняла — я просто привыкла.
— Не говори глупостей.
— Глупости? — я открыла сумку и достала распечатки. — Вот выписка с моей карты. За три месяца. Двадцать три платежа по твоему кредиту. Продукты — я. Коммуналка — я. Твоя мама в больнице — я. Знаешь, сколько я сама на себя потратила? Полторы тысячи. На новые колготки.
Игорь молчал, глядя в пол. Пиво медленно растекалось по ламинату.
— Я устала быть банкоматом, — тихо сказала я. — Устала быть мамой взрослому мужику. Устала ждать, когда ты возьмёшь себя в руки.
— Лена, дай мне шанс! Я исправлюсь!
— Ты знаешь, что самое страшное? — я подошла ближе, посмотрела ему в глаза. — Ты даже не понимаешь, в чём проблема. Ты думаешь, дело в деньгах? Дело в том, что я перестала быть твоей женой. Я стала спонсором. Ты не спрашиваешь, как прошёл мой день. Ты спрашиваешь, могу ли я закинуть тебе на карту.
— Это несправедливо…
— Несправедливо? — я почувствовала, как наворачиваются слёзы, но сдержалась. — Знаешь, что несправедливо? Что я три года отдавала зарплату, чтобы ты мог «найти себя». Ты нашёл себя, Игорь? На диване с пивом?
— У меня депрессия!
— У тебя лень! — я не выдержала. — Депрессия — это когда ты не можешь встать с кровати. А ты можешь. Можешь дойти до холодильника, до магазина за пивом, до компьютера поиграть в танки до трёх ночи!
— Ты не понимаешь…
— Не понимаю? — я схватила телефон, открыла переписку. — Вот это я вчера писала подруге: «Наташ, можешь занять до зарплаты? Игорю на бензин надо, а я уже в минусе». Знаешь, что она ответила?
Игорь молчал.
— Она написала: «Лен, беги от него». Просто так. И знаешь что? Она права. Все были правы. Мама, папа, все мои друзья. Один я была слепая идиотка.
— Лена, прошу, не надо так…
— Надо! — я вытерла слёзы. — Знаешь, когда я окончательно решилась? Позавчера. Я пришла домой после смены, мёртвая, голодная. А ты лежишь на диване, вокруг пустые бутылки, недоеденная пицца. И говоришь: «Лен, ты чего такая злая? Улыбнись!»
— Я просто хотел поднять тебе настроение…
— Поднять настроение? — я почувствовала, как что-то внутри окончательно ломается. — Ты хочешь поднять мне настроение? Найди работу! Вымой хоть раз посуду! Приготовь ужин! Покажи, что я тебе не безразлична!
— Я люблю тебя, — тихо сказал он.
— Нет, — я покачала головой. — Ты любишь то, что я даю. Деньги, заботу, прощение. Ты любишь мамочку, которая всё решит. А меня, Лену, ты давно не видел.
— Это не так…
— Тогда скажи, — я скрестила руки на груди, — какой мой любимый цвет?
Игорь растерянно молчал.
— Какую музыку я слушаю? Как зовут мою лучшую подругу? Когда у меня день рождения?
— Лен, это нечестно! Ты же знаешь, у меня плохая память…
— День рождения! — я не выдержала. — Мой день рождения был три недели назад! Ты даже не вспомнил! А я, дура, сама себе торт купила и сказала, что коллеги подарили!
— Прости, я забыл… дел много было…
— Дел? — я рассмеялась сквозь слёзы. — Каких дел, Игорь? Ты же сидишь дома! Третий год сидишь дома!
— Я ищу работу!
— Нет! — я ударила ладонью по столу. — Ты делаешь вид, что ищешь! Я видела твою историю просмотров! Вакансии ты не смотришь! Ты смотришь мемы и футбол!
— Ты следишь за мной?!
— Я пыталась понять! — я почувствовала, как подкашиваются ноги, и опустилась на стул. — Пыталась понять, почему умный, талантливый мужик превратился в… в это.
— В что? Говори! В неудачника? В ничтожество?
— В чужого человека, — тихо сказала я. — В человека, который берёт и берёт, ничего не давая взамен.
Повисла тишина. Слышно было только капанье пива с края стола.
— Знаешь, — я провела рукой по лицу, — я думала, что люблю тебя настолько, что выдержу всё. Но любовь — это не самопожертвование. Я не должна гореть, чтобы тебе было тепло.
— Красиво сказано. Надёргала из интернета?
— Игорь, — я посмотрела на него, — это последний раз, когда ты меня обижаешь. Потому что я ухожу.
— Куда ты пойдёшь? К родителям? Они тебя не примут!
— Примут. Мама уже знает. Она плакала, но сказала: «Давно пора». Комната готова.
— Ты всё подстроила! — в его голосе появились истерические нотки. — Давно планировала! За спиной договаривалась!
— Да, — я кивнула. — Три месяца планировала. Три месяца собирала деньги по крохам. Знаешь, как это страшно? Откладывать по пятьсот рублей, надеясь, что ты не найдёшь?
— Это мои деньги! Ты воровала у меня!
— У тебя?! — я вскочила. — Какие у тебя деньги?! Ты три года не работаешь! Это МОИ деньги! Мои! Заработанные моим потом и кровью! И я имею право решать, на что их тратить!
— Ты законная жена! Обязана содержать семью!
— Семья — это взаимная поддержка! — я чувствовала, как дрожат руки. — А у нас не семья! У нас иждивенчество! Ты понимаешь разницу?
— Хорошо, — он вдруг успокоился, и это было страшнее крика. — Уходи. Но квартира останется мне.
— Квартира? — я усмехнулась. — Ипотека на моё имя. Я платила восемь лет. Одна. Ты знаешь, что такое восемь лет отдавать половину зарплаты?
— Суд решит!
— Пусть решит, — я пожала плечами. — У меня есть все чеки, все переводы. Адвокат сказал, шансы на моей стороне.
— Адвокат? — он побледнел. — Ты уже к адвокату ходила?
— Месяц назад. Всё оформила. Завтра подаю на развод.
— Лена, подожди! — он схватил меня за руку. — Давай обсудим! Я правда изменюсь! Найду работу, брошу пить!
— Игорь, — я аккуратно высвободила руку, — мне тридцать два. Я хочу детей. Хочу семью. Настоящую. Где двое строят жизнь вместе. Где уважение, забота, любовь.
— Я могу дать тебе это!
— Когда? — я спросила устало. — Через год? Два? Пять? А потом мне будет сорок, и окажется, что уже поздно?
— Мы можем завести ребёнка сейчас!
— На что? — я рассмеялась. — На мою зарплату? Чтобы я работала на трёх работах, а ты сидел дома с пивом?
— Я помогу с ребёнком!
— Ты? Который не может помыть посуду? Ты будешь вставать ночью, менять подгузники, готовить смеси?
— Буду! Клянусь!
— Знаешь, в чём проблема твоих клятв? — я взяла сумку. — Ты даёшь их легко. Слишком легко. Потому что не собираешься выполнять.
— Лена, прошу! Не уходи! Я умру без тебя!
— Нет, — я покачала головой. — Ты найдёшь другую. Такую же дуру, которая будет верить в твой потенциал. Будет платить по твоим долгам и ждать, когда ты «найдёшь себя».
— Ты жестокая…
— Я реалистка, — я открыла дверь. — Прощай, Игорь. Береги себя.
— Постой! А как же долг? Кредит?!
— Твой кредит, — я обернулась, — ты и гаси. Я не поручитель. Не созаёмщик. Это твоя машина, которую ты разбил. Твоя ответственность.
— Но у меня нет денег!
— Найди работу, — я пожала плечами. — Любую. Грузчиком, курьером, уборщиком. Работа — это не стыдно. Стыдно сидеть на шее у жены.
— Лена, я…
— До свидания.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Руки дрожали, сердце колотилось, а в горле стоял ком. Но я сделала это. Наконец-то сделала.
Телефон завибрировал. Мама написала: «Доченька, жду тебя. Чай готов».
Я улыбнулась сквозь слёзы и пошла вниз по лестнице. Каждая ступенька давалась тяжело — столько лет мы прожили вместе, столько воспоминаний. Но с каждым шагом становилось легче. Будто сбрасывала тяжёлый рюкзак, который годами давил на плечи.
На улице было свежо. Весенний ветер трепал волосы, и пахло сиренью. Я вдруг поняла, что давно не замечала таких вещей. Не замечала погоду, цветы, небо. Всё время думала только о деньгах, долгах, работе.
— Лена! — услышала я крик и обернулась. Игорь стоял на балконе. — Вернись! Я правда изменюсь!
— Прощай, — тихо сказала я и пошла дальше.
Через три месяца я сидела в кафе с подругой Наташей, и она смотрела на меня с восхищением.
— Не узнаю тебя! — сказала она. — Ты похудела, волосы отрастила, в глазах огонь!
— Я просто начала жить для себя, — призналась я. — Записалась на йогу, на курсы английского. Сплю по восемь часов. Читаю книги.
— А он?
— Написал пару раз. Просил денег. Потом перестал.
— Нашёл новую дуру?
— Кажется, да. Видела в соцсетях. Молоденькая, восторженная. Пишет про любовь и про то, как они вместе преодолеют все трудности.
— Жалко её…
— Каждый учится на своих ошибках, — я пожала плечами. — Кто знает, может, с ней он и правда изменится.
— Не веришь?
— Нет, — я улыбнулась. — Но это уже не моя проблема. Я свободна.
— Встречаешься с кем-то?
— Пока нет. Не спешу. Знаешь, я впервые за много лет счастлива одна. Мне хорошо с собой. И пока не найду человека, с которым будет ещё лучше, не свяжусь.
— Умница, — Наташа сжала мою руку. — Я горжусь тобой.
— Я тоже горжусь собой, — призналась я.
И это была правда. Впервые за много лет я могла честно сказать: я собой горжусь. Горжусь тем, что нашла силы уйти. Горжусь тем, что выбрала себя. Горжусь тем, что не сломалась.
Заблокированная карта стала символом моей свободы. Я заблокировала не только её — я заблокировала доступ к своей жизни тем, кто брал, но ничего не давал взамен. И открыла дверь для новых возможностей.
А Игорь? Он остался в прошлом. Вместе со всеми обещаниями, долгами и разочарованиями. И мне не было его жалко. Потому что каждый человек сам выбирает, кем ему быть: жертвой обстоятельств или хозяином своей судьбы.
Я выбрала второе. И ни разу не пожалела.
