— Ксюш, это Антон. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Ксения замерла с вилкой в руке. Они с Денисом ужинали, на столе извивался пар от горячей пасты, за окном темнело. Обычный понедельник. А голос брата звучал так, будто он сейчас сорвётся.
— Тоша? Что случилось?
— Про долг. Про маму. Ксюш, это всё не так. Совсем не так, как они тебе говорили.
Денис поднял голову, встретился с ней взглядом. Ксения включила громкую связь.
— Говори. Я слушаю.
Читайте начало этой истории здесь>>>
Антон тяжело дышал в трубку. Она слышала, как он ходит, как скрипит пол.
— Долг не мой. И не Аллин. Это мамин долг.
— Мамин? Но она говорила…
— Она врала. Ксюш, у мамы… у неё игровая зависимость.
Тишина. Ксения медленно опустила вилку.
— Что?
— Она играет. В интернете. На деньги. Уже года два, может, больше. Я только сейчас узнал. Алла знала давно, но молчала. Они вместе придумали этот план — приехать к тебе, надавить, заставить продать квартиру. Ксюш, прости. Я правда не знал.
Голос его сорвался. Ксения закрыла глаза, пытаясь переварить услышанное. Игровая зависимость. Интернет. Ставки. Значит, все эти годы, все эти просьбы о помощи — деньги уходили туда. На игру. На автоматы.
— Сколько она проиграла?
— Не знаю точно. Но долг действительно есть. Она взяла кредиты, не платила. Теперь из банков звонят, требуют.
— А Алла?
— Алла помогала ей. Брала часть денег себе. Говорила, что это на её проекты, на жизнь. Но половина уходила маме. Ксюш, они тебя использовали. Все эти годы.
Ксения почувствовала, как внутри поднимается не гнев, а что-то другое — жалость, смешанная с облегчением. Она не виновата. Она не бросила мать в беде. Мать сама загнала себя в эту яму.
— Почему ты мне говоришь это сейчас?
— Потому что я устал молчать. Потому что это неправильно. Ты не должна чувствовать себя виноватой. Ты ни в чём не виновата.
— Тоша, где ты сейчас?
— Дома. Но я… Ксюш, можно я к тебе приеду? Я не могу здесь больше. Мама меня достаёт, Алла орёт. Я не выдерживаю.
Денис кивнул ей. Ксения выдохнула.
— Приезжай. Только не к нам. У меня есть идея получше.
Прошло три недели с тех пор, как они выгнали семью. Три недели Ксения жила в подвешенном состоянии — работала, готовила ужины, смотрела сериалы. Но внутри сидел червь вины. Каждый вечер она проверяла телефон — не написала ли мать, не позвонила ли Алла. Но телефон молчал.
Денис видел, как она мучается. Предлагал пойти к психологу, предлагал уехать на выходные куда-нибудь. Она отказывалась. Просто ждала.
А неделю назад нашла в старом шкафу отцовский ежедневник. Последняя страница — письмо ей. «Не бойся говорить нет. Не бойся быть счастливой. Я горжусь тобой». Она прижала ежедневник к груди и поняла — она сделала правильно.
И вот теперь этот звонок. Антон. Правда.
— Слушай меня внимательно, Тоша, — сказала Ксения, глядя на Дениса. — Помнишь тётю Вику? Мамину сестру, она в Великом Новгороде живёт.
— Ну, помню. Мы к ней сто лет не ездили.
— Я ей позвоню. Она хорошая. Она примет тебя. Ты поживёшь у неё, найдёшь там подработку, переведёшься в колледж, может заочно, если захочешь. Главное — выберешься оттуда.
— Ты правда так сделаешь?
— Я уже набираю номер.
Тётя Вика взяла трубку на третьем гудке.
— Ксюша? Господи, сколько лет! Как ты, девочка?
— Тёть Вик, у меня к тебе просьба. Большая.
Тётя Вика выслушала её внимательно, не перебивая. Потом вздохнула.
— Ксюша, девочка моя. Конечно, пусть Антошка приезжает. У меня места хватит, работу найдём. Главное, чтобы парень от этого кошмара подальше был.
— Спасибо, тёть Вик. Правда, спасибо.
— Да что ты. Мы же семья. Настоящая.
Антон переехал к тёте через неделю. Собрал вещи, пока мать была на работе, и уехал. Нина Сергеевна звонила ему, кричала, требовала вернуться. Он не вернулся.
Прошло три недели. Антон устроился грузчиком в местный супермаркет, начал присматривать колледжи. Тётя Вика кормила его, отпаивала травяными чаями и каждый вечер звонила Ксении с отчётом: «Парень живой, ест нормально, цвет лица появился».
В субботу Ксения с Денисом вылетели в Великий Новгород. Такси довезло их от аэропорта до окраины города. Денис держал её за руку.
— Волнуешься?
— Ещё как.
— Всё будет хорошо. Ты увидишь.
Тётя Вика встретила их на пороге старого деревянного дома. Невысокая, полная, с добрыми глазами и крепкими объятиями. Она обняла Ксению так, что та едва не задохнулась, потом Дениса.
— Заходите, заходите! Я пирог испекла, яблочный. Ксюш, ты же помнишь мои пироги?
Ксения помнила. В детстве, когда отец был жив, они иногда приезжали к тёте Вике. Тогда Нина Сергеевна ещё общалась с сестрой. Потом что-то произошло — Ксения так и не узнала что — и общение прекратилось.
Дом внутри был уютным, старомодным. Вязаные салфетки, деревянная мебель, запах яблок и корицы. Антон сидел на диване, выглядел лучше — цвет лица появился, синяки под глазами ушли.
— Тоша, ты как? — Ксения обняла брата.
— Нормально. Тётя Вика меня откормила уже, — он улыбнулся. — Работу нашёл, в супермаркете пока, но ничего.
— Молодец.
Вика принесла чай и пирог. Они сидели на кухне, и Ксения рассказывала — про визит матери, про требование продать квартиру, про то, как они их выгнали. Про звонок Антона и правду о долгах.
— Я знала, — тихо сказала Вика, когда Ксения закончила. — Я знала, что у Нинки проблемы. Она мне года два назад звонила, денег просила. Я дала, сколько могла. Потом ещё раз просила. Я отказала. Она на меня обиделась, перестала общаться.
— Вы знали про игру?
— Догадывалась. У Нинки всегда была эта штука — хотеть всё и сразу. В молодости она в карты играла, проигрывалась. Ваш отец её вытаскивал. Я думала, с возрастом пройдёт. Но нет.
Ксения поставила чашку.
— Тёть Вик, я не хочу её бросать совсем. Но я не могу отдать квартиру. Я просто не могу.
— И не надо, девочка. Ты никому ничего не должна. Даже матери.
— Но что делать?
Вика задумалась, потом встала и достала из буфета старую записную книжку.
— Есть у меня один знакомый. Мы с ним в одном классе учились. Игорь Петрович. Он психотерапевт, работает с людьми, у которых зависимости. Алкоголь, игры — всякое. Может, он поможет?
— Вы думаете, мама согласится?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
На следующий день они поехали в клинику. Небольшое двухэтажное здание в центре города, чистое, светлое. Игорь Петрович оказался мужчиной лет шестидесяти, с седыми волосами и внимательными глазами.
Он выслушал их историю, не перебивая. Потом кивнул.
— Понятно. Игровая зависимость — это болезнь. Не слабость характера, не безответственность. Именно болезнь. И она лечится. Но главное условие — человек должен сам захотеть лечиться.
— А если не хочет? — спросила Ксения.
— Тогда ничего не поможет. Ни уговоры, ни деньги, ни угрозы. Пока человек сам не признает проблему, он будет играть дальше.
— Что нам делать?
Игорь Петрович задумался.
— Я могу поговорить с вашей матерью. Объяснить ей, что происходит. Показать путь. Но решать будет она. Если она согласится на лечение — у нас есть программа реабилитации. Это займёт время, месяца три-четыре. Но шансы есть.
— Она в Пскове. Далеко.
— Мы можем организовать видеозвонок. Сначала я с ней поговорю, объясню ситуацию. Если она согласится — либо она приезжает сюда, либо я порекомендую специалиста в Пскове.
Ксения посмотрела на Дениса. Он кивнул. Потом на тётю Вику. Та сжала её руку.
— Попробуем?
— Попробуем, — выдохнула Ксения.
Игорь Петрович достал планшет.
— Тогда давайте организуем разговор. Вы можете связаться с вашей матерью сейчас?
Ксения достала телефон. Руки дрожали. Она не разговаривала с матерью почти месяц. Не знала, возьмёт ли она трубку. Набрала номер.
Гудки. Долгие, бесконечные. Ксения уже хотела отключиться, но тут трубку взяли.
— Алло?
Голос матери звучал глухо, устало.
— Мам, это я.
Пауза.
— Ксения? Что тебе нужно?
— Мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно. Я сейчас у тёти Вики, в Великом Новгороде. С нами врач. Психотерапевт. Он хочет тебе помочь.
Нина Сергеевна молчала. Ксения слышала её дыхание — тяжёлое, настороженное.
— Мам, пожалуйста. Просто послушай. Это важно.
— Какой врач? Что ты выдумываешь?
— Я ничего не выдумываю. Он психотерапевт, работает с зависимостями. Хочет помочь тебе.
— Мне не нужна помощь! Мне нужны деньги!
Голос матери сорвался на крик. Ксения сжала телефон.
— Мам, у тебя игровая зависимость. Это болезнь. Её нужно лечить.
— Кто тебе эту чушь сказал? Антон? Я ему покажу!
— Не Антон. Я сама всё поняла. Мам, пожалуйста, просто поговори с врачом. Пять минут. Если не захочешь слушать — отключишься.
Пауза. Долгая, тягостная.
— Хорошо, — наконец сказала мать. — Пять минут. Но это ничего не изменит.
Игорь Петрович взял телефон, включил видеосвязь на планшете. На экране появилось лицо Нины Сергеевны — осунувшееся, с глубокими морщинами, с потухшими глазами.
— Здравствуйте, Нина Сергеевна. Меня зовут Игорь Петрович, я психотерапевт. Спасибо, что согласились поговорить.
— Говорите уже, — буркнула она.
— Ваша дочь рассказала мне о ситуации. О долгах. О том, что вы играете в интернете. Я хочу, чтобы вы знали: то, что с вами происходит, — это не слабость характера. Это болезнь. Игровая зависимость. Она меняет химию мозга, заставляет вас снова и снова возвращаться к игре, даже когда вы понимаете, что это разрушает вашу жизнь.
Нина Сергеевна молчала, но Ксения видела — она слушает.
— Эта болезнь лечится. Есть программы реабилитации. Групповая терапия, индивидуальные сессии. Это занимает время, три-четыре месяца. Но люди выходят из этого. Возвращаются к нормальной жизни.
— Сколько это стоит? — глухо спросила мать.
— Это не бесплатно. Но ваша дочь готова оплатить лечение.
Нина Сергеевна подняла глаза на экран. Посмотрела на Ксению.
— Правда?
Ксения кивнула.
— Правда, мам. Я оплачу лечение. Полностью. Но не долги. Долги — это твоя ответственность.
Мать помолчала. На её лице мелькнуло что-то — надежда? облегчение?
— Может быть, — медленно сказала она. — Может, мне правда нужна помощь. Я устала. Я так устала от всего этого.
Ксения почувствовала, как сжимается горло. Впервые за много лет мать говорила честно. Без манипуляций, без давления.
— Тогда вам нужно приехать в Великий Новгород, — сказал Игорь Петрович. — Или я могу порекомендовать специалиста в Пскове, если вам удобнее.
Нина Сергеевна закрыла лицо руками.
— Но я не могу сейчас. Мне нужно сначала с долгами разобраться. Банки звонят каждый день, требуют. Если я не отдам деньги, меня в суд подадут. Квартиру отберут. Мне нужно сначала это закрыть, а потом уже лечиться.
Ксения похолодела. Вот оно. Опять.
— Мам, это и есть болезнь, — тихо сказала она. — Ты снова ставишь условия. Сначала деньги, потом лечение. Но так будет всегда. Сначала долги, потом новая игра, потом новые долги.
— Ты не понимаешь! — закричала мать. — Мне нечем платить! Меня на улицу выгонят!
— Нина Сергеевна, — встрял Игорь Петрович. — Долги — это следствие. Зависимость — причина. Пока вы не вылечите причину, следствия будут множиться. Понимаете? Даже если Ксения сейчас закроет ваши долги, через месяц появятся новые. Потому что вы продолжите играть.
— Нет! Я не буду! Я больше не буду, клянусь!
— Вы не сможете, — мягко, но твёрдо сказал врач. — Без лечения не сможете. Это не вопрос силы воли. Это вопрос болезни.
Нина Сергеевна закрыла лицо руками. Плечи её затряслись.
— Ксюша, ну пойми. Мне нужны деньги. Хотя бы часть. Ну триста тысяч. Я закрою самые горящие кредиты, а потом поеду лечиться. Обещаю.
Ксения посмотрела на мать. На её измученное лицо, на дрожащие руки. И поняла — ничего не изменилось. Мать снова пытается выторговать деньги. Может, она даже сама верит, что потом пойдёт лечиться. Но Ксения больше не верила.
— Нет, мам, — ровно сказала она. — Я оплачу лечение. Сейчас. Игорь Петрович даст контакты специалиста в Пскове. Ты позвонишь, запишешься на приём. Я переведу деньги напрямую в клинику. Но на долги — ни копейки.
Лицо матери исказилось.
— Значит, так. Значит, ты готова смотреть, как меня на улицу выгоняют.
— Я готова помочь тебе выздороветь. Всё остальное — твой выбор.
— Какой выбор?! У меня нет выбора!
— Есть. Ты можешь согласиться на лечение. Или отказаться. Это твоё решение.
Нина Сергеевна резко встала. Камера на её телефоне дёрнулась, показывая кусок потолка.
— Вы все против меня! Все! Дочь, сестра, даже этот ваш врач! Вы хотите, чтобы я пропала!
— Мам…
— Не смей! Не смей меня так называть! У тебя больше нет матери!
Экран погас. Нина Сергеевна отключилась.
Ксения сидела, глядя на чёрный экран планшета. Внутри была пустота. Не боль, не обида. Просто пустота.
Игорь Петрович тихо вздохнул.
— Мне жаль. Я надеялся на другой исход.
— Вы сделали всё, что могли, — сказала тётя Вика, положив руку на плечо Ксении. — Мы все сделали.
Ксения кивнула. Она знала, что это правда. Она предложила помощь. Настоящую помощь. Мать отказалась. Это был её выбор.
Денис обнял её.
— Поехали домой.
Дома, в Питере, жизнь постепенно входила в колею. Ксения вернулась на работу с новым проектом. Игорь Семёнович заметил перемены.
— Вы будто заново родились, Ксения. Что случилось?
— Я научилась говорить нет, — улыбнулась она.
Антон остался у тёти Вики. Устроился на нормальную работу, перевёлся в местный колледж. Звонил Ксении раз в неделю, рассказывал о жизни. Однажды сказал:
— Мама мне звонила. Просила денег. Я отказал. Впервые в жизни.
— Молодец, Тоша.
— Знаешь, Ксюш, мне страшно было. Но потом — так легко стало. Как будто гора с плеч.
— Я знаю это чувство.
От Аллы не было ни звука. Нина Сергеевна тоже молчала. Иногда Ксения ловила себя на том, что проверяет телефон — не написала ли мать? Но телефон молчал.
Однажды вечером, когда они с Денисом ужинали, она сказала:
— Ты знаешь, я думала, что буду чувствовать себя виноватой. Всю жизнь. Но нет.
— А что ты чувствуешь?
— Свободу. Я свободна.
Он взял её руку.
— Ты молодец. Ты боролась. И победила.
— Я не победила, — покачала головой Ксения. — Я просто перестала проигрывать.
Через месяц они с Денисом поехали на выходные в Великий Новгород. Тётя Вика пекла пироги, Антон показывал им город, рассказывал про колледж, про новых друзей. За столом было тепло, уютно, спокойно.
— Вот это и есть семья, — сказала тётя Вика, наливая чай. — Не те, кто требует и давит. А те, кто рядом. Просто потому, что любит.
Ксения смотрела на них — на тётю, на брата, на мужа — и понимала: она не потеряла семью. Она нашла настоящую.
