— Мам, ну как я могу… Квартира же сдана… Нет, понимаю, но…
Таисия замерла у двери веранды с мокрой простынёй в руках. Игорь стоял спиной к ней, прижав телефон к уху, плечи напряжены. Голос матери был слышен даже отсюда — высокий, настойчивый.
— Это ваша квартира! Можете делать что хотите! А родной человек страдает!
Таисия тихо повесила простынь на верёвку, натянутую между столбами веранды. Пальцы дрожали — она уже поняла, о чём речь.
— Мам, мы не можем расторгнуть договор просто так… Да, я понимаю, что Кирилл… Хорошо, хорошо, поговорю с Таисией.
Он отключился, постоял ещё минуту, глядя на телефон. Потом медленно обернулся и увидел жену.
— Слышала?
— Достаточно. — Таисия взяла из таза следующую простынь, начала развешивать. — Кирилл?
— Его выселяют из съёмной комнаты. Платить нечем, работу потерял месяц назад.
— И твоя мать хочет, чтобы мы…
— Пустили его в квартиру. Временно.
Таисия повесила прищепку, выпрямилась.
— Квартира сдана до конца августа. Договор подписан, деньги получены в июне и уже ушли на ипотеку за три месяца вперёд.
— Я ей это сказал.
— И?
Игорь прошёл к столу на веранде, сел, положил телефон перед собой.
— Она считает, что мы можем договориться с арендаторами. Что это наша квартира и мы вправе…
— Договориться? — Таисия села напротив. — Если мы расторгнем договор сейчас, нам придётся вернуть девяносто тысяч. Их у нас нет. Они уже в ипотеке.
Из дома выбежал Миша с деревянной дощечкой в руках.
— Мам, смотри! Я дно для кормушки сделал!
— Молодец, зайка. Только осторожно, там гвозди торчат.
Мальчик кивнул и убежал обратно в дом. Таисия проводила его взглядом, потом повернулась к мужу.
— Сколько раз мы помогали Кириллу?
Игорь молчал.
— Три года назад давали сорок тысяч на «срочное дело». Год назад — ещё двадцать на «последний раз». Он возвращал?
— Нет.
— Вот именно. А теперь твоя мать хочет, чтобы мы отдали ему квартиру.
— Тась, он мой брат. Ему тридцать пять лет, и он на улице остаётся.
— А нам сколько? — Она достала телефон, открыла приложение банка. — Смотри. Ипотека — тридцать семь тысяч в месяц. Ещё восемь лет платить. Аренда покрывает двадцать восемь тысяч. Остальное — из моей зарплаты и твоей. Если мы теряем аренду — как будем жить?
Игорь провёл рукой по лицу.
— Может, на месяц? Он найдёт работу…
— Игорь. — Голос Таисии стал жёстче. — Ты же знаешь брата. Месяц превратится в полгода. Он не ищет работу, он ждёт, когда ему помогут.
— Он не такой.
— Тогда почему за три года он ни разу не вернул долг?
Игорь встал, вышел на крыльцо. Таисия осталась сидеть, глядя на цифры в телефоне. Остаток по кредиту: 2 960 000 рублей. Срок: 96 месяцев.
Вечером они ужинали молча. Миша рассказывал про кормушку, показывал чертёж, нарисованный карандашом на картонке. Игорь кивал, но взгляд был пустой.
— Пап, ты слушаешь?
— Слушаю, сын.
Таисия убирала со стола, когда Игорь вышел на улицу покурить. Она видела его через окно — стоял у забора, смотрел на дорогу. Телефон в кармане завибрировал. Он достал, посмотрел на экран и не взял трубку.
Через минуту телефон зазвонил у Таисии. «Зинаида Петровна» высветилось на экране.
Она взяла трубку.
— Алло.
— Таисия, это я. — Голос свекрови был натянуто-вежливым. — Игорь трубку не берёт, решила тебе позвонить.
— Слушаю вас.
— Я понимаю, что у вас договор с арендаторами. Но ведь можно договориться? Это же ваша квартира. Объясните людям ситуацию, они поймут.
Таисия села на край дивана.
— Зинаида Петровна, мы не можем расторгнуть договор. Арендаторы заплатили до конца августа, эти деньги уже потрачены.
— Ну так верните им! Найдёте!
— Где мы найдём девяносто тысяч?
Свекровь помолчала.
— Значит, Кирилл на улице останется. Родной человек.
Таисия сжала телефон сильнее.
— Зинаида Петровна, вы обоим сыновьям помогали. Игорю подарили эту дачу. Кириллу давали деньги на квартиру три года назад.
Свекровь шумно выдохнула в трубку.
— Которые он потратил не на то! А Игорю я дачу дала, чтобы семья отдыхала, а не чтобы…
— Чтобы не что?
— Чтобы не отказывали родному брату в помощи!
Таисия сжала телефон.
— Мы не отказываем. Мы просто не можем. Это разные вещи.
— Ты бездушная, Таисия. Всегда такой и была.
Гудки. Свекровь отключилась.
Таисия положила телефон на стол, села, обхватив голову руками. Из окна доносился голос Миши — мальчик звал отца смотреть на кормушку. Игорь отозвался, но голос был усталый.
Она встала, подошла к шкафу, достала коробку из-под печенья. Внутри лежали документы — дарственная на дачу, оформленная восемь лет назад. «Даритель: Зинаида Петровна Ковалёва. Одаряемый: Игорь Михайлович Ковалёв». Подпись, печать, дата регистрации в Росреестре.
Таисия убрала коробку обратно. Если понадобится — покажет.
Ночью Игорь лежал с открытыми глазами. Таисия слышала, как он ворочается.
— Не спишь? — тихо спросила она.
— Не могу. Думаю.
— О чём?
— О том, что мать права. Он мой брат.
Таисия повернулась к нему.
— А мы кто? Миша, я, ты. Мы не семья?
— Семья.
— Тогда почему ты готов рисковать нами ради него?
Игорь молчал.
— Если мы потеряем аренду — не потянем ипотеку, — продолжала она. — И почему я вообще должна решать проблемы твоего брата? Ему тридцать пять лет, он взрослый человек.
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь. Ты чувствуешь вину. А я чувствую страх. За нас.
Он повернулся к ней, обнял.
— Я с тобой, — тихо сказал он. — Просто тяжело.
Таисия прижалась к его плечу, слушая, как за окном шумят деревья.
Утром в субботу, когда Таисия поливала огурцы, к калитке подъехала машина. Она выпрямилась, прикрывая глаза ладонью от солнца. Из машины вышла Зинаида Петровна, следом — Кирилл. Он был в мятой футболке, сутулился, смотрел в сторону.
— Тасенька! — свекровь улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. — Мы ненадолго.
Таисия поставила лейку у грядки, вытерла руки о рабочие штаны.
— Здравствуйте.
Зинаида Петровна прошла к веранде, держа в руках пакет с пирожками. Кирилл поплёлся следом, кивнул невестке и отвёл взгляд.
Игорь вышел из сарая с молотком в руке, увидел мать и брата. Лицо напряглось.
— Мам. Кирилл.
— Здравствуй, сынок. Проездом были, решили заехать.
Таисия прошла на веранду, поставила чайник. Зинаида Петровна уже разложила пирожки на тарелке, позвала Мишу из дома. Мальчик выбежал, кинулся к бабушке.
— Бабуль! Смотри, я кормушку почти доделал!
— Молодец, внучек. Вот, пирожки привезла, с капустой.
Миша взял пирожок, побежал обратно в комнату. Зинаида Петровна села за стол, Кирилл примостился на краю лавки. Игорь встал в дверном проёме, положив молоток на подоконник.
— Как у вас тут хорошо, — сказала свекровь, оглядывая веранду. — Сад большой, воздух чистый. Благодать.
Таисия разливала чай по чашкам, молча.
— А Кирилл в комнате десять квадратов снимает. Окно во двор-колодец. — Зинаида Петровна вздохнула. — Совсем человек мается.
Повисла пауза. Кирилл пил чай мелкими глотками, не поднимая глаз.
— Мам, мы уже всё обсудили, — тихо сказал Игорь.
— Я не про квартиру даже. — Свекровь посмотрела на Таисию. — Может, тут временно? Пока не найдёт работу.
Таисия поставила чайник на стол.
— Зинаида Петровна, у нас три комнаты. Одна наша с Игорем, вторая Мишина, третья забита стройматериалами. Плюс небольшая кухня. Где мы разместим ещё одного человека?
— Ну как-нибудь. На веранде, в комнате с Мишей…
— В комнате с ребёнком? — Таисия посмотрела на свекровь. — Серьёзно?
Кирилл поднял глаза, впервые за всё время.
— Игорь, я понимаю, неудобно просить. Но мне правда некуда. Хоть на месяц, я найду работу и съеду. Обещаю.
Игорь сжал кружку.
— Кирилл, у нас нет места. И квартира сдана, договор до конца августа.
— Ну тогда на веранде, я не против. Матрас положу, мне немного надо…
Таисия резко поставила чашку на стол.
— Кирилл, ты взрослый человек. Тебе тридцать пять лет. Три года назад тебе дали деньги на квартиру — где они?
Он отвёл взгляд.
— Потратил. Были долги.
— Вот именно. А теперь мы должны рисковать своей стабильностью ради тебя?
Зинаида Петровна поджала губы, отпила чай.
— Значит, родной брат на улице, а вы тут…
— Мы тут держимся из последних сил, — перебила её Таисия. — Живём на даче, чтобы сдавать квартиру и платить ипотеку. Это не отдых, Зинаида Петровна. Это выживание.
Свекровь встала, взяла сумку.
— Понятно. Что ж, спасибо за чай.
Она вышла на крыльцо, Кирилл поднялся следом. Игорь проводил их до калитки, открыл створку. Зинаида Петровна прошла к машине молча, села за руль. Кирилл задержался у калитки, посмотрел на брата.
— Игорь…
— Извини, Кирилл.
Тот кивнул, отвёл взгляд.
— Ясно. Значит, сам буду выкручиваться. Раз семья не поможет.
Он развернулся и пошёл к машине. Игорь стоял у калитки, пока они не уехали. Таисия наблюдала с веранды.
Игорь вернулся, сел на лавку, опустил голову.
— Кирилл ничего не сказал при матери, — пробормотал он. — А у машины — упрекнул.
— Потому что твоя мать привела его как доказательство. Посмотрите, мол, какой несчастный.
— Он правда несчастный.
Таисия села рядом.
— Игорь, твой брат взрослый мужик. У него были деньги на квартиру — он их потратил. У него была работа — он её потерял. Мы не можем его спасать.
Он кивнул, но в глазах читалась вина.
Вечером Игорю позвонил Кирилл. Таисия слышала разговор — Игорь вышел на крыльцо с телефоном.
— Слушай, может, хоть денег дашь взаймы? Тысяч тридцать на съём. Верну через месяц, как устроюсь.
Игорь молчал.
— Кирилл, у нас денег свободных нет.
— Ну двадцать хоть. Пятнадцать, Игорь. Я же брат.
— Три года назад давал сорок тысяч. Год назад ещё двадцать. Ты вернул?
Пауза.
— Не могу я, Кирилл.
— Ясно. Понял всё.
Гудки. Игорь опустил телефон, постоял ещё минуту. Вернулся на кухню. Таисия налила ему чай.
— Правильно ответил.
— Не похоже, что правильно.
Ночью Игорю пришло сообщение от сестры, Людмилы. Таисия видела экран телефона, когда он читал.
«Игорь, что происходит? Мама в слезах. Кирилл — твой брат, как ты можешь? Хоть бы на время пустил».
Игорь набрал ответ: «А ты можешь пустить?»
Через минуту пришёл ответ: «У меня двое маленьких, места нет. Но я хоть маме материально помогаю».
Игорь бросил телефон на тумбочку.
— Конечно. Все требуют, чтобы я помог, но сами — ни копейки.
Таисия взяла его за руку.
— Потому что знают, что ты не откажешь. А я отказываю. И буду отказывать.
Через три дня приехала Зинаида Петровна снова. На этот раз без Кирилла. Таисия работала за ноутбуком на веранде, когда услышала голос свекрови у калитки.
— Таисия, можно?
Она закрыла ноутбук, вышла на крыльцо.
— Проходите.
Зинаида Петровна прошла, села за стол на веранде. Лицо серьёзное, губы поджаты.
— Я подумала. И решила — верните дачу.
Таисия замерла.
— Что?
— Дачу. Я её дарила вам, чтобы семья отдыхала. А вы тут живёте постоянно, квартиру сдаёте. Это не то, для чего я дарила.
— Зинаида Петровна, дарственная оформлена восемь лет назад. Дача принадлежит Игорю по закону.
— Я могу через суд. Если докажу, что дар используется не по назначению.
Таисия прошла в дом, достала коробку из-под печенья, вернулась на веранду. Положила перед свекровью дарственную.
— Читайте. Там нет никаких условий использования. Дача подарена безвозмездно и безусловно. — Она посмотрела свекрови в глаза. — А отменить дарение через суд можно только если одаряемый покушался на вашу жизнь или жизнь ваших близких. Или если мы разрушаем дачу, представляющую культурную ценность. Ни того, ни другого нет. Так что суд вам не поможет.
Зинаида Петровна взяла документ, пробежала глазами, отложила. Лицо скривилось.
— Ах вот ты как. Юристом, что ли, заделалась?
— Нет. Просто знаю свои права.
— Ладно. Тогда продайте дачу. Помогите Кириллу снять жильё хоть на полгода.
— Нам негде будет жить.
— У вас же квартира!
— Сдана до конца августа. Мы уже говорили об этом.
Свекровь встала, взяла сумку.
— Знаете что, я вами очень разочарована. Вы тут как на курорте живёте благодаря мне, а помочь не можете. В семье проблемы нужно решать вместе. Но вы зазнались. — Она посмотрела на Таисию с презрением. — У меня на этом всё. Либо вы помогаете, либо я считаю, что у меня нет старшего сына.
Таисия посмотрела ей в глаза.
— Это ваш выбор, Зинаида Петровна. Не наш.
Свекровь развернулась и вышла. Калитка хлопнула так, что задрожал забор.
Вечером Игорь долго сидел на крыльце, глядя в темноту. Таисия вышла к нему с двумя кружками чая.
— Мать написала. Сказала, что я предатель.
— Ты не предатель. Ты просто защищаешь свою семью.
Он взял кружку, отпил.
Через неделю перестали приходить сообщения от родни. Людмила не писала, Кирилл не звонил, Зинаида Петровна молчала. Игорь проверял телефон по утрам, но экран оставался пустым.
— Отреклись, — сказал он однажды за завтраком.
Таисия налила ему кофе.
— Значит, так и будет.
— Не жалеешь?
— Нет.
Он посмотрел на неё долгим взглядом, кивнул.
В субботу они втроём пошли в лес за грибами. Миша бежал впереди с корзинкой, кричал, когда находил белый или подберёзовик. Игорь помогал ему срезать, показывал, как правильно. Таисия шла следом, слушала их голоса и чувствовала, как внутри становится легче.
Вечером, когда Миша заснул, они сидели на крыльце. Игорь чистил грибы, Таисия перебирала малину для варенья.
— Знаешь, — сказал он, не отрываясь от работы, — я всю жизнь думал, что семья — это когда ты всем помогаешь. Что если откажешь — ты плохой.
Таисия положила ягоду в миску.
— А теперь?
— Теперь понял. Семья — это те, за кого ты отвечаешь. Ты, Миша. Мы.
Она взяла его за руку.
— Да. Мы.
В начале августа один из клиентов Таисии написал, что закрывает бизнес. Минус пятнадцать тысяч в месяц. Она сидела на веранде с телефоном, считала: остаётся сорок две тысячи дохода, а платежи — тридцать семь по ипотеке плюс жизнь. Впритык.
Игорь увидел её лицо, присел рядом.
— Что случилось?
Она показала переписку. Он прочитал, вздохнул.
— Найдём другого.
— Надо искать уже сейчас.
— Найдём, Тась. Ты справишься.
Она разместила объявление на Авито, в профессиональных чатах. Через три дня откликнулась женщина, у которой было два ИП. Созвонились, договорились. Восемнадцать тысяч в месяц — не пятнадцать, но близко.
Таисия положила телефон и выдохнула. Игорь обнял её за плечи.
— Видишь? Мы справляемся.
В конце августа закончился договор аренды квартиры. Арендаторы продлили ещё на год. Таисия подписала новый договор, получила предоплату за два месяца — пятьдесят шесть тысяч. Внесла платёж по ипотеке за сентябрь, остальное отложила на октябрь.
Остаток по кредиту уменьшился: 2 849 000 рублей. Срок: 93 месяца.
Она смотрела на цифры и думала: ещё почти восемь лет. Но они справятся. Потому что теперь она точно знала — они одна команда, а не заложники чужих ожиданий.
Вечером они сидели на крыльце. Миша показывал кормушку, которую наконец доделал. Птицы уже прилетали — синицы, воробьи.
— Мам, смотри! Три синички сразу!
Таисия улыбнулась.
— Молодец, сын.
Игорь положил руку ей на плечо. За калиткой проехала машина, но не остановилась. Таисия проводила её взглядом и поняла — она больше не ждёт звонков от свекрови. Не боится упрёков. Не чувствует вины.
Впервые за долгое время они жили для себя. И это было правильно.
