— Соня, беги к бабушке, — улыбнулась Полина, поправляя дочери съехавший набок бант. — Она уже заждалась.
Шестилетняя Соня с радостным визгом бросилась в объятия Тамары Сергеевны, которая еле успела поставить пакет с гостинцами на тумбочку в прихожей.
— Бабуля, я тебе рисунок нарисовала! — девочка вытащила из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.
— Потом покажешь, солнышко, — Тамара Сергеевна погладила внучку по голове и перевела взгляд на сына, который вышел из комнаты. — Здравствуй, Витя.
— Привет, мам, — Виктор поцеловал мать в щеку. — Проходи, мы как раз чай собирались пить.
В квартире пахло ванилью и корицей — Полина испекла грушевый пирог, зная, что свекровь должна прийти. На столе красовался праздничный сервиз, который доставали только по особым случаям. Тамара Сергеевна сразу заметила эти приготовления, и её лицо чуть смягчилось.
— Что-то случилось, мам? — спросил Виктор, когда они сели за стол. — Ты редко заходишь в будни.
Тамара Сергеевна помолчала, отпила чай из чашки и тяжело вздохнула.
— С крышей беда, — сказала она наконец. — После последних дождей совсем плохо стало.
Она достала из сумки смартфон, открыла галерею и протянула телефон сыну. Виктор начал листать фотографии — на них были видны желтые разводы на потолке, отслоившаяся штукатурка, темные пятна плесени в углу комнаты.
— Да, выглядит серьезно, — нахмурился Виктор, возвращая телефон. — Давно так?
— С весны начало подтекать, а после июльских ливней совсем беда. Мастера вызывала, говорит, всю кровлю менять надо.
Тамара Сергеевна поджала губы. Морщинки вокруг её рта стали глубже, взгляд потускнел. Она снова открыла галерею на телефоне, пролистала до старой фотографии — выцветшей, которую она когда-то сфотографировала на телефон. На снимке была запечатлена семья: маленький Витя, его отец, она сама — молодая, улыбающаяся. На заднем плане — тот самый дом.
— Помнишь, как папа этот дом строил? — голос её дрогнул. — Как вы крышу вместе крыли, когда тебе шестнадцать было?
Виктор кивнул, отвёл взгляд. Полина заёрзала на стуле, машинально поправила скатерть.
— Тамара Сергеевна, давайте я вам ещё чаю налью, — предложила она, пытаясь разрядить обстановку.
— Спасибо, Полечка, — кивнула свекровь и снова обратилась к сыну. — Мне крышу чинить надо, Витя. Срочно.
— А во сколько ремонт обойдется? — спросил Виктор, явно догадываясь, к чему ведет разговор.
— Мастер сказал, минимум сто пятьдесят тысяч, — ответила Тамара Сергеевна, глядя сыну в глаза. — У меня только сорок есть. Думала, может… вы поможете. Все-таки я вам тогда всё отдала. Помнишь?
В комнате повисла тишина. Было слышно только, как Соня в детской шелестит страницами книжки.
— Мам, ты же нам тогда сама предложила, — тихо произнес Виктор. — Мы квартиру покупали, не машину и не шубу.
— Знаю, сынок. Но я думала… думала, что это как бы заём, — голос Тамары Сергеевны дрогнул. — Что когда мне понадобится помощь, вы поможете.
Полина сжала руку мужа под столом. Она помнила тот разговор трехлетней давности. Свекровь действительно дала им триста тысяч на первоначальный взнос за квартиру. Но разговора о возврате не было. По крайней мере, они его так не воспринимали.
— Тамара Сергеевна, — осторожно начала Полина, — мы очень благодарны за вашу помощь. Но сейчас у нас кредит за квартиру, за лечение Сони в прошлом году еще долг остался…
— Значит, для матери денег нет, — Тамара Сергеевна поджала губы и убрала телефон в сумку. — А я под дождем жить буду.
— Мам, перестань, — Виктор потер переносицу. — Никто не говорит, что мы не поможем. Просто нужно обсудить, что можно сделать. Может, не всю сумму сразу.
— Дождь ждать не будет, — отрезала Тамара Сергеевна, — и крыша тоже.
Полина встала, чтобы налить еще чаю, но в этот момент в кухню вбежала Соня.
— Бабуля, смотри, что я нарисовала! — она протянула лист бумаги.
На рисунке был дом с огромной красной крышей. Возле дома стояла седая женщина с большой улыбкой, а над домом ярко светило солнце.
— Это твой дом, бабушка! — гордо объявила Соня. — С новой крышей! Чтобы дождик не капал!
Лицо Тамары Сергеевны смягчилось. Она обняла внучку, прижала к себе.
— Спасибо, солнышко. Очень красиво, — сказала она тихо, а потом взглянула на сына и невестку через плечо девочки. Во взгляде читалось: «Видите? Даже ребенок понимает».
После ухода свекрови Полина молча собирала посуду. Виктор сидел, уставившись в одну точку.
— Что будем делать? — наконец спросила Полина, присаживаясь рядом с мужем.
— Не знаю, — честно ответил он. — Денег сейчас нет. Правда нет. Последнюю премию на ремонт в ванной потратили. А следующая только через два месяца.
— А кредит?
— Какой еще кредит? У нас и так ипотека.
Полина вздохнула и положила руку на плечо мужа.
— Слушай, а может, давай я у Ларисы Николаевны в долг попрошу? Она говорила, что после продажи дачи…
— Нет, — оборвал ее Виктор. — Это мама. Это мой вопрос.
— Наш вопрос, — мягко поправила Полина.
Вечером, когда Соня уже спала, они снова вернулись к разговору. Виктор сидел за ноутбуком, просматривая семейный бюджет.
— Никак, — сказал он, закрывая крышку. — Даже если затянуть пояса, за два месяца больше тридцати тысяч не соберем.
Полина задумчиво накручивала на палец прядь волос.
— Может, поговорить с ней еще раз? Объяснить ситуацию. Предложить делать ремонт частями — сначала самые проблемные места.
— Ты не знаешь мою маму, — покачал головой Виктор. — Она уже решила, что мы должны вернуть ей долг. И теперь не успокоится.
Телефон на столе завибрировал. Виктор взглянул на экран — сообщение от матери: «Подумали? Мастер говорит, что нужно начинать до осенних дождей».
Виктор отложил телефон, не ответив.
— Знаешь, что меня больше всего задевает? — спросил он у жены. — Она говорит об этих деньгах, как будто мы их должны. Но когда она их давала, речь шла о подарке. Я точно помню.
— А может… — осторожно начала Полина, — она просто по-другому понимала? Для неё это была помощь, которая потом…
— Нет, — перебил Виктор. — Она сказала: «Берите, это вам на гнездышко. Мне эти деньги ни к чему». Дословно помню. Я еще спрашивал, уверена ли она. А теперь получается, что мы какие-то мошенники, обманувшие старушку.
Полина вздохнула. Воспоминания о том дне у них явно не совпадали. Ей казалось, что свекровь все-таки обмолвилась про «потом поможете мне, если что». Но тогда это звучало как обычная родительская фраза, а не как условие.
— Давай спать, — сказала она, вставая. — Утро вечера мудренее.
Виктор кивнул, но еще долго сидел на кухне, перечитывая сообщение от матери и не находя правильного ответа.
Через неделю Тамара Сергеевна пришла снова. На этот раз без предупреждения. Полина как раз собиралась на работу, а Виктор уже ушел.
— Проходите, Тамара Сергеевна, — растерянно сказала Полина, пропуская свекровь в квартиру. — Вы к Вите? Он на работе.
— Я знаю. Я к тебе, — ответила та, проходя на кухню и опускаясь на стул.
Она достала из сумки смартфон и открыла свежие фотографии.
— После вчерашнего дождя, — сказала она, показывая экран невестке. — В спальне теперь вообще жить нельзя. Переехала в гостиную.
Полина взглянула на фотографии. Действительно, ситуация стала хуже — на одном снимке было видно, как вода капает прямо на кровать.
— Тамара Сергеевна, мы с Витей обсуждали… — начала Полина, но свекровь подняла руку, останавливая её.
— Я вот что подумала, — сказала она, и в голосе её появились жесткие нотки. — Когда я вам деньги давала, я их сыну давала. На дом. Потому что сын должен крышу над головой семье обеспечить. А теперь у вас крыша есть, а у меня — течет. Справедливо, как думаешь?
— Справедливо, как думаешь? — повторила Тамара Сергеевна, глядя Полине прямо в глаза.
Полина сглотнула. Она опаздывала на работу, но понимала, что этот разговор нельзя откладывать.
— Тамара Сергеевна, мы благодарны вам за помощь, правда. Но сейчас у нас действительно сложная ситуация. Ипотека, кредит за лечение Сони…
— А у меня какая ситуация? — голос свекрови дрогнул. — Мне семьдесят один. Я всю жизнь учителем проработала. Думаешь, у меня пенсия большая? А дом разваливается.
Полина машинально взглянула на часы. Тамара Сергеевна перехватила этот взгляд.
— Торопишься, конечно. У вас всегда так — дел полно, когда разговор неприятный.
— Тамара Сергеевна, давайте вечером соберемся все вместе. С Витей. Обсудим, что можно сделать.
Тамара Сергеевна некоторое время молчала, потом убрала телефон в сумку.
— Хорошо, — сказала она, поднимаясь. — Приеду вечером. В шесть. И очень надеюсь, что вы что-то придумаете.
Весь день Полина была как на иголках. Трижды звонила Виктору, но тот был на встречах с клиентами и ответил только ближе к обеду.
— Слушай, мама приходила, — быстро проговорила Полина, улучив момент между процедурами. — Показала еще фотографии. После вчерашнего дождя стало совсем плохо. В спальне жить нельзя, она в гостиную переехала.
— И что она хочет? — устало спросил Виктор.
— Приедет вечером. В шесть. Говорит, надеется, что мы что-то придумаем.
— Что придумаем? Деньги из воздуха сделаем?
— Вить, ну может… может что-то продать? — осторожно спросила Полина.
— Что продать? — раздраженно бросил Виктор. — Почку?
— Ну зачем ты так…
— Извини. Просто достало всё. Ладно, приеду к шести.
К назначенному времени стол был сервирован. Полина даже успела испечь ватрушки — Тамара Сергеевна их любила. Виктор сидел с напряженным лицом, время от времени поглядывая на часы.
— Не нервничай так, — мягко сказала Полина. — Поговорим спокойно.
— Да что тут говорить? — Виктор встал, подошел к окну. — Денег нет и не будет в ближайшее время.
Звонок в дверь прозвенел ровно в шесть. Тамара Сергеевна вошла, поцеловала внучку, которая тут же побежала хвастаться новыми карандашами, и прошла на кухню.
— Ну что, придумали? — спросила она без предисловий, садясь за стол.
Виктор поморщился. Полина поспешила разлить чай.
— Мам, мы говорили с Полей. Сейчас у нас действительно сложно с финансами…
— Только не начинай, — Тамара Сергеевна подняла руку. — Я это уже слышала.
— Но это правда, — настаивал Виктор. — У нас ипотека, кредит…
— Тогда я так скажу, — Тамара Сергеевна поставила чашку на стол. — Я считала, что вы мне должны.
— Мам, но…
— Да, должны, — твердо продолжала она. — Я вам тогда все свои сбережения отдала. На квартиру. Думала, сын с невесткой купят жилье, а потом будут помогать матери. Как принято в нормальных семьях.
— Но вы же не говорили, что это долг, — тихо сказала Полина.
Тамара Сергеевна посмотрела на нее с укоризной.
— А нужно было письменную расписку брать? С родного сына? — Она перевела взгляд на Виктора. — Я, глупая, думала, что мой ребенок понимает такие вещи без бумажек.
В комнате повисла тяжелая тишина. Виктор смотрел в пол. Полина заметила, что руки у него дрожат.
— Мама, мы не отказываемся помочь, — наконец заговорил он. — Но просим подождать хотя бы до премии.
— Премии? — переспросила Тамара Сергеевна. — И когда она будет, твоя премия?
— В конце квартала.
— Это через полтора месяца. А если снова дождь? Мне что, с зонтиком дома сидеть? Или может к вам переехать, раз сын не хочет обеспечить матери крышу над головой?
— Мам, перестань, — Виктор потер лицо руками. — Никто не говорит, что нам все равно.
— Действия говорят громче слов, — отрезала Тамара Сергеевна. — Я вчера с Еленой Петровной разговаривала, соседкой. Знаешь, что она мне посоветовала?
Виктор молчал.
— Обратиться к юристу, — закончила Тамара Сергеевна. — Взыскать деньги через суд.
— Через суд? С родного сына? — Виктор наконец поднял глаза. — Мам, ты серьезно?
— А что мне остается? — в голосе Тамары Сергеевны послышались слезы. — Я уже к Наташке ходила, сестре твоей. Она говорит, муж без работы, сама знаешь. Больше мне не к кому обратиться.
Полина положила руку на плечо мужа.
— Тамара Сергеевна, — осторожно начала она, — неужели нельзя ремонт как-то… частями сделать? Для начала самые проблемные места залатать?
— А ты в строительстве разбираешься? — в голосе свекрови прорезалась сталь. — Или к тебе бригады строителей очередь стоят, готовые за копейки работать?
Полина прикусила губу. В комнате снова стало тихо, только тикали часы на стене.
Наконец Тамара Сергеевна поднялась.
— Я вижу, разговор бесполезный, — сказала она, застегивая кофту. — Надеялась, что совесть у вас проснется. Но вижу, что ошиблась.
— Мам, подожди, — Виктор тоже встал. — Может, можно как-то иначе решить…
— Даю вам последний шанс, — тихо, но твердо произнесла Тамара Сергеевна. — Не хотите по-хорошему помочь — придется иначе решать. Потом не обижайтесь. У меня выхода больше нет.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся Виктор.
Тамара Сергеевна помолчала, глядя в сторону. Потом достала из сумки сложенный пополам лист бумаги.
— Вот, — она положила листок на стол. — Елена Петровна дала телефон юриста. Говорит, таких дел у него много. Деньги можно через суд вернуть.
— Суд? — Виктор побледнел. — Ты серьезно, мам? На родного сына в суд подашь?
— А знаешь, Витя, — Тамара Сергеевна смотрела на сына с горьким разочарованием, — твой отец перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что его сын так с матерью поступает.
Виктор побледнел. Это был удар ниже пояса, и Полина видела, как муж сжал кулаки.
— Тамара Сергеевна, — попыталась она вмешаться, но свекровь уже шла к выходу, на ходу прощаясь с внучкой.
— Бабуль, а ты когда придешь? — донесся голосок Сони из коридора.
— Не знаю, солнышко. Бабушке сейчас очень грустно и обидно.
Хлопнула входная дверь. Виктор продолжал стоять, глядя в пустоту. Полина подошла, обняла его.
— Как она может такое говорить? — тихо спросил он. — Про отца… это нечестно.
— Она расстроена, — мягко сказала Полина. — И боится остаться одна с этой проблемой.
Виктор высвободился из ее объятий, прошел в гостиную и тяжело опустился на диван.
— Я не знаю, что делать, — признался он. — Может, взять кредит?
— С нашей ипотекой? Не дадут. Или под такой процент, что мы до старости будем выплачивать.
В комнату вошла Соня с рисунком.
— Папа, смотри, что я нарисовала, — гордо сказала она, протягивая лист.
На рисунке была бабушка с зонтиком, стоящая у дома под проливным дождем. По щекам нарисованной бабушки текли синие слезы.
— Это бабуля грустная, — пояснила Соня. — Потому что у нее дождик в домике.
Виктор не спал всю ночь. Ворочался, вставал, ходил на кухню, пил воду, снова ложился. Под утро встал, оделся и тихо вышел из квартиры. Он решил пойти в гараж — нужно было проверить кое-что.
Гараж находился в десяти минутах ходьбы. Виктор шел медленно, поднимая воротник куртки от утренней прохлады. Нашарил в кармане ключи, открыл скрипучую дверь. Включил свет.
Старая отцовская «Волга» стояла, накрытая брезентом. Виктор стянул ткань, провел рукой по холодному капоту. Машина была старая, но ухоженная — двигатель работал исправно, кузов без ржавчины. Отец долго копил на неё, а потом каждые выходные возился, полируя, настраивая, заменяя детали. А когда заболел, попросил сына сохранить машину.
«Не продавай, сынок,» — сказал он тогда, уже слабым голосом. — «Это память. Я в ней тебя из роддома вез».
Виктор смахнул пыль с лобового стекла. В салоне все еще пахло отцом — его одеколоном, сигаретами, которые он иногда курил втайне от матери. Не удержавшись, Виктор сел за руль, обхватил ладонями потертую баранку. Закрыл глаза.
— Что делать, пап? — тихо спросил он в пустоту.
Когда Виктор вернулся домой, Полина уже собирала Соню в садик.
— Ты где был? — с беспокойством спросила она.
— В гараже, — коротко ответил Виктор и прошел в ванную.
Весь день он был рассеян на работе. Дважды звонила мать, но он сбрасывал вызов. Не готов был говорить. После обеда пришло сообщение: «Я записалась на консультацию к юристу. Завтра в 11. Если не передумаете, я подам заявление.»
Вечером Виктор вернулся домой раньше обычного, прошел в спальню и достал из шкафа заветную коробку, где хранились документы. Нашел техпаспорт на «Волгу», сел на кровать, задумчиво листая пожелтевшие страницы.
— Витя? — Полина заглянула в комнату. — Ты чего так рано?
— Поля, — он поднял глаза. — Я, кажется, нашел решение.
— Какое?
— Машину отцовскую продам.
Полина замерла в дверях, не зная, что сказать. Виктор взял ее руку, мягко потянул, усаживая рядом с собой.
— Я всю ночь думал. Правильно мама говорит — отец бы не одобрил. Он бы первый сказал: «Сынок, матери помоги».
— Но ты же всегда говорил, что это память об отце, — осторожно произнесла Полина. — Что никогда не продашь.
— А выхода нет, — Виктор невесело усмехнулся. — Не могу я допустить, чтобы она на меня в суд подавала. Да и крыша там действительно… Ты видела фотографии. Совсем плохо.
Полина обняла мужа за плечи.
— Ты уверен? Может, еще какой-то выход есть?
— Нет. Я уже всё обдумал. Да и машине лучше будет. Стоит в гараже, гниет потихоньку. А так хоть польза.
На следующий день Виктор взял отгул и поехал к матери. Постучал в дверь, но никто не открыл. Позвонил — длинные гудки. Тогда он набрал соседку, Елену Петровну.
— Тамара Сергеевна у юриста, — сухо сказала та. — Сам знаешь, по какому вопросу.
— А вы не знаете, когда вернется?
— После двенадцати обещала быть. А что?
— Ничего, спасибо, — Виктор отключился и сел в машину.
Домой Тамара Сергеевна вернулась около часа дня. Увидев сына, сидящего на крыльце её дома, нахмурилась.
— Пришел все-таки, — сказала она вместо приветствия. — Надумал что-то?
— Да, мам. Поговорим?
Они вошли в дом. В прихожей Виктор заметил три ведра, расставленных на полу. В одном уже плескалась вода — видно, крыша протекала даже в этот ясный день.
Тамара Сергеевна поставила чайник, достала чашки. Движения были скупыми, лицо — замкнутым.
— Ну, что скажешь?
Виктор положил на стол документы на машину.
— Я решил продать отцовскую «Волгу».
Тамара Сергеевна замерла с чайником в руке, потом медленно поставила его на плиту.
— Отцовскую машину? — переспросила она. — Ту самую?
— Да, мам. Ее. Мне уже позвонили, готовы дать сто восемьдесят тысяч. Это больше, чем нужно на крышу.
Тамара Сергеевна опустилась на стул. Виктор заметил, что руки у нее дрожат.
— Но ты же… ты же всегда говорил, что никогда ее не продашь. Отец просил сохранить…
— Знаю, мам. Но ты права. Он бы не одобрил, что я не помогаю тебе с крышей.
В кухне стало тихо. Слышно было только, как капает вода в ведро в коридоре — тихо, размеренно, словно отсчитывая секунды.
— Я в суд не пойду, — наконец сказала Тамара Сергеевна. — Никогда и не собиралась. Я просто хотела… чтобы ты понял. Что нельзя оставлять родителей в беде.
Виктор кивнул.
— Я понимаю, мам.
Тамара Сергеевна встала, подошла к окну. За стеклом было видно старую яблоню, которую когда-то посадил отец. Она уже отцветала, осыпая розовые лепестки на землю.
— Знаешь, я хотела тебя проучить, — призналась она, не оборачиваясь. — Думала, припугну судом, и ты одумаешься. Не верила, что ты правда не мог помочь. Думала, просто не хочешь.
— Я понимаю, — снова сказал Виктор.
Тамара Сергеевна обернулась, подошла к сыну и положила руки на документы.
— Нет, — тихо сказала она. — Не надо продавать. Найдем другой выход.
— Мам, другого выхода нет. Крышу нужно чинить.
— Виктор, — Тамара Сергеевна впервые за долгое время назвала сына полным именем, — отец бы не простил ни тебе, ни мне, если бы мы избавились от его машины. Тем более из-за меня.
— А как быть с крышей? — спросил Виктор. — Тебе же жить негде.
Тамара Сергеевна села напротив, задумалась.
— Я даже не знаю… — она растерянно посмотрела в окно. — Наверное, придется у Клавдии Петровны пожить, пока не решим что-то.
Виктор вдруг выпрямился, что-то обдумывая.
— Слушай, а сколько там ещё нужно? Ты говорила, у тебя сорок тысяч есть.
— Да, примерно столько и осталось, — кивнула Тамара Сергеевна. — Сто десять ещё нужно.
— А если мы с ребятами сами сделаем?
— С какими ребятами?
— Помнишь Серегу Климова? И Пашку? Мы ж с ними на стройке летом подрабатывали, когда я в институте учился. Они сейчас в строительной фирме работают.
Тамара Сергеевна недоверчиво покачала головой:
— Витя, это же крыша. Это не забор покрасить.
— Я позвоню им, — Виктор уже доставал телефон. — Спрошу, что да как.
В тот же вечер Виктор вернулся домой с горящими глазами.
— Поля, я, кажется, нашел решение.
Полина подняла глаза от книжки, которую читала Соне.
— Какое?
— Да, сегодня Сереге Федорову звонил, он же сейчас стройкой занимается. Говорит, что если мы сами всё сделаем, то нам только на материалы деньги нужны. И это гораздо меньше, чем нанимать бригаду.
— И сколько нужно?
— Тысяч девяносто. У мамы сорок есть. Еще тридцать из премии сможем дать. Не хватает всего двадцать.
— А где их взять? — спросила Полина.
— Завтра с директором поговорю, — решительно сказал Виктор. — Может, аванс даст или премию какую-нибудь. Должны же быть варианты.
На следующий день он зашел в кабинет директора автосалона.
— Михаил Степанович, мне нужен аванс. Срочно.
Директор поднял брови.
— Что случилось?
— У матери крыша течет. Нужно срочно чинить.
Михаил Степанович постучал ручкой по столу.
— Знаешь, у моей тещи такая же история была. — Он вздохнул. — Хорошо, я выпишу тебе премию за досрочное выполнение квартального плана. Двадцать тысяч. Хватит?
— Более чем, — выдохнул Виктор с облегчением. — Спасибо огромное!
В ту же субботу Виктор, Сергей, Павел и еще двое их друзей приехали к дому Тамары Сергеевны. Привезли инструменты, материалы, лестницы. Виктор заранее упросил мать переехать на неделю к ним, чтобы не мешать работе.
— Думаю, за неделю управимся, — сказал Сергей, осмотрев крышу. — Не так страшно, как казалось. Стропила целые, только обрешетка подгнила местами и покрытие нужно менять.
Работа кипела все выходные и вечерами после основной работы. Мужчины приезжали, как только освобождались, и работали до темноты. Полина приезжала с едой и термосами чая. Соня с любопытством смотрела, как папа и его друзья карабкаются по крыше, стучат молотками, что-то пилят и прибивают.
— Папа, ты как супергерой! — кричала она снизу, когда Виктор поднимал и передавал наверх тяжелый рулон гидроизоляции.
К вечеру следующей пятницы работа была закончена. Новая металлочерепица блестела на солнце. Мусор собрали, инструменты сложили. Сергей похлопал Виктора по плечу:
— Нормально получилось. Теперь годами стоять будет.
В понедельник Виктор отвез мать домой. Тамара Сергеевна ходила по комнатам, задрав голову, разглядывая потолок.
— Не течет, — с удивлением констатировала она. — Правда не течет.
— А ты думала, мы халтуру сделаем? — усмехнулся Виктор.
Тамара Сергеевна подошла к сыну, положила руки ему на плечи.
— Витя, я… я должна извиниться.
— За что, мам?
— За то, что давила на тебя. Угрожала судом. Я просто не знала, что делать. И так привыкла всегда сама справляться…
— Ты могла сразу сказать, что нужна помощь. Мы бы придумали что-нибудь, — мягко ответил Виктор.
— А насчет денег, которые я вам давала, — Тамара Сергеевна отвела глаза. — Я действительно тогда не думала о возврате. Просто когда осталась одна с худой крышей…
— Понимаю, мам. Все нормально.
Тамара Сергеевна посмотрела на сына долгим взглядом и вдруг улыбнулась сквозь слезы:
— Знаешь, ты так похож на отца. Он точно так же всегда закатывал рукава и брался за дело, когда нужно было что-то починить. Никогда не жаловался, не перекладывал на других. Он бы тобой гордился, Витя. Очень гордился.
Виктор обнял мать. Она прижалась к нему, впервые за долгие годы позволив себе быть не сильной, а просто уставшей.
В кухне стало тихо. Солнечный луч пробивался сквозь занавеску, золотя пылинки в воздухе. За окном шумела старая яблоня, та самая, что посадил когда-то отец.
— Хочешь, я приеду в выходные, — предложил Виктор, — поможем тебе генеральную уборку сделать? И потолки заново побелим, где пятна остались?
— Хочу, — кивнула Тамара Сергеевна, вытирая слезы. — И Сонечку привози. Я пирог испеку. Грушевый.
Когда Виктор вернулся домой, Полина ждала его на кухне. Соня уже спала.
— Как там мама? — спросила она, наливая мужу чай.
— Нормально, — кивнул Виктор. — Даже лучше, чем думал. Крыша не течёт, пятна на потолке высохнут. Обещала в выходные пирог испечь.
Полина села напротив, всмотрелась в его лицо.
— А ты как?
Виктор помолчал, грея руки о чашку.
— Знаешь, я думал об отце. И о том, что он бы сделал на моём месте.
— И что?
— Наверное, то же самое. — Виктор поднял глаза на жену. — Поль, мы же одна семья, понимаешь? Не отдельно я, отдельно мама, отдельно мы с тобой и Соней. Все вместе — одна семья. Я это только сейчас понял.
— Когда крыша потекла, — слабо улыбнулась Полина.
— Да, — усмехнулся Виктор. — Когда крыша потекла.
Он подошёл к окну. Вдалеке небо расчерчивали молнии — приближалась гроза. Но Виктор знал, что в доме матери теперь сухо и спокойно. И что-то внутри него, что было натянуто до предела все эти дни, наконец отпустило.
— Она мне одну важную вещь сегодня сказала, — тихо произнёс Виктор. — Что я похож на отца.
— Это правда, — кивнула Полина. — Ты весь в него. Особенно когда дело касается семьи.
Виктор повернулся к жене, обнял её.
— Спасибо, что была на моей стороне.
— Всегда, — просто ответила Полина.
За окном громыхнул гром. Начинался дождь, но впервые за долгое время Виктор думал о нём без тревоги. Теперь у всех над головой была крепкая крыша.
