— Так вот где ты живешь, сынок. Неплохо устроился, — женщина с крашеными каштановыми волосами оценивающе осмотрела прихожую, задержав взгляд на антикварной этажерке. — Просторно, светло.
— Мам, давай сначала познакомитесь, — Антон выглядел смущенным, переводя взгляд с матери на Марину.
— Антон, что происходит? — Марина застыла с полотенцем для посуды в руках. — Ты же говорил, что вернешься вечером.
Когда в замке повернулся ключ, она как раз домывала посуду после позднего завтрака. Было воскресенье, полдень. Антон уехал в пятницу в свою деревню, сказав, что матери нужна помощь по хозяйству и обещал вернуться к ужину в воскресенье. Они жили вместе уже семь месяцев, и его отлучки в родительский дом случались регулярно, но обычно он возвращался, когда обещал.
— Планы немного изменились, — он неловко переступил с ноги на ногу, затаскивая в прихожую огромный чемодан. — Марина, познакомься, это моя мама, Нина Петровна, и сестра Вера.
Молодая девушка с таким же, как у Антона, носом и подбородком слабо улыбнулась из-за его плеча, держа в руках объемную дорожную сумку.
— Очень приятно, — автоматически произнесла Марина, хотя приятного в этой ситуации было мало.
— Здравствуйте, — кивнула Вера, неуверенно протягивая руку. Её рукопожатие было вялым и холодным.
— Здравствуй-здравствуй, красавица, — Нина Петровна оценивающе окинула Марину взглядом, но руки не подала. — Наслышана о тебе от Антошки. Наконец-то познакомлюсь со своей невесткой, а то всё никак не получалось.
Марина вздрогнула от слова «невестка» — они с Антоном никогда не обсуждали брак.
— Вы… надолго к нам? — спросила Марина, пытаясь справиться с растерянностью.
— К вам? — Нина Петровна приподняла бровь и прошла в квартиру, не разуваясь. — Интересная формулировка. Мой сын здесь живет, значит, я приехала к сыну.
— Мама, — Антон повысил голос, — мы с Мариной живем вместе, это ее квартира.
— Да-да, конечно, — женщина отмахнулась и прошла в гостиную. — Боже, сколько книг! Кто сейчас читает? Только место занимают.
Марина поставила недомытую тарелку и медленно вытерла руки, пытаясь собраться с мыслями. Происходящее напоминало дурной сон. Она машинально посмотрела на фотографию родителей на стене — отец в твидовом пиджаке улыбался, будто подбадривая.
— Антон, можно тебя на минуту? — она кивнула в сторону кухни.
В маленькой кухне, отгороженной от общего пространства, Марина прикрыла дверь и понизила голос:
— Ты не предупредил меня. Почему они приехали с чемоданами?
Антон потер переносицу — жест, появлявшийся у него в моменты стресса.
— Понимаешь, у них возникли проблемы. Серьезные проблемы. Им нужно где-то пожить.
— Пожить? — Марина почувствовала, как внутри все холодеет. — Как долго?
— Недолго, — он отвел глаза. — Месяц, может, два. Максимум.
Из гостиной донесся звук передвигаемой мебели — похоже, гости уже осваивались.
— Какие именно проблемы? — Марина старалась говорить спокойно. — И почему ты не обсудил это со мной заранее?
Антон понизил голос:
— Мама вложила все деньги в какую-то инвестиционную компанию. «Золотой росток» называется. Обещали утроить вклад за полгода. — Он тяжело вздохнул. — Компания исчезла со всеми деньгами. Мама уговорила и соседей вложиться. Теперь в деревне скандал, им угрожают. Пришлось срочно уехать.
— И ты решил привезти их сюда? Без единого звонка мне?
— Я боялся, что ты не согласишься, — честно признался Антон. — А им правда некуда идти.
Марина прислонилась к холодильнику, чувствуя, как подкашиваются ноги. Они с Антоном встретились в книжном магазине, где она работала редактором. Он чинил кассовые аппараты. Через два месяца он переехал к ней — его съемная квартира подорожала, а снимать новую было невыгодно. Тогда это казалось логичным шагом.
— Антон, это мой дом, — тихо сказала она. — Квартира осталась от родителей. Я не могу просто… — она запнулась, подбирая слова.
— Марин, неужели тебе жалко? — он подошел ближе, положил руки ей на плечи. — Это же моя мама. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.
Знала ли? За семь месяцев он несколько раз ездил в деревню, говорил о матери и сестре, но без особых подробностей. В последние недели разговоры участились — он упоминал, что матери тяжело живется, что сестра не может найти работу в их поселке. Марина слушала вполуха, не придавая значения.
— И насколько всё серьёзно? — она отстранилась от его рук. — Что, им действительно угрожают физической расправой?
— Ну, пока только словами, но там мужики в деревне суровые, особенно Василич, он больше всех вложил, — Антон начал объяснять, но в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникла Нина Петровна.
— Извините, что прерываю вашу милую беседу, но где у вас тут туалет? Дорога была долгая.
Марина молча указала на дверь в конце коридора. Нина Петровна кивнула и вышла из кухни, оставив после себя шлейф приторных духов. Антон выглядел виноватым, но в его глазах Марина не видела раскаяния — только упрямую решимость.
— Надеюсь, ты понимаешь, в какую ситуацию меня ставишь, — прошептала Марина, когда шаги Нины Петровны затихли за дверью ванной.
— Они моя семья, — ответил Антон, как будто это всё объясняло.
Они вернулись в гостиную. Вера уже расположилась на диване с ногами, листая какой-то журнал с книжной полки. Чемоданы так и стояли в прихожей — молчаливое напоминание о незваных гостях.
— Неплохо живешь, — заметила Вера, оглядываясь вокруг. — У нас в деревне такого нет.
— Это квартира моих родителей, — ответила Марина, чувствуя необходимость объяснить. — Они оставили ее мне после смерти.
— А, так ты наследница, — протянула Вера с плохо скрываемой завистью. — Повезло.
Повезло. Марина почувствовала, как внутри поднимается горячая волна. Повезло, что родители умерли три года назад, оставив ее одну? Повезло, что она месяцами разбирала документы, оплачивала долги, вступала в наследство через суд из-за потерянного завещания?
Из ванной вышла Нина Петровна, вытирая руки о полотенце с вышивкой — подарок бабушки на новоселье Марины.
— Антоша, может, пора перекусить? С дороги-то устали.
Марина перехватила взгляд, которым обменялись мать и сын. Слишком уверенный, слишком обыденный. Словно они давно всё решили, а она просто статист в их спектакле.
— Мама, может, сначала разберемся с вещами? — осторожно предложил Антон. — Решим, кто где будет спать.
— А что тут решать? — Нина Петровна прошла к окну, отодвинула занавеску. — У вас же две комнаты. Вы в одной, мы с Верой в другой. Всё просто.
У Марины перехватило дыхание.
— Простите, что? — она посмотрела на Антона, ожидая, что он вмешается. — Вторая комната — это мой рабочий кабинет. Я редактор, мне нужно место для работы.
Нина Петровна усмехнулась.
— Милочка, когда речь о крыше над головой для семьи, какие могут быть кабинеты? Работать можно и на кухне.
— Мам, давай не будем торопиться, — Антон попытался сгладить ситуацию. — Марина права, ей нужно место для работы.
— А нам нужно место для жизни, — отрезала Нина Петровна. — Неужели твоя… — она запнулась, будто подбирая слово, — девушка, не может немного потесниться? Мы же не чужие люди.
Чужие. Именно это слово пульсировало в голове Марины. Эти люди были для нее абсолютно чужими. Семь месяцев с Антоном, и ни разу — ни единого раза — она не встречалась с его родственниками. Только разговоры, намеки, жалобы на их тяжелую жизнь.
— Давайте сядем и спокойно всё обсудим, — предложила Марина, пытаясь сохранить рассудок. — Я понимаю, что у вас трудная ситуация, но нужно найти решение, которое устроит всех.
— Какие могут быть обсуждения, когда людям негде жить? — Нина Петровна покачала головой, словно удивляясь бессердечности Марины. — Тем более, как я понимаю, Антон тут уже давно живет. Вы же как семья.
— Мы встречаемся, — твердо сказала Марина. — Антон живет здесь семь месяцев, но это моя квартира.
— Ой, да ладно тебе, Марин, — неожиданно вмешался Антон. — Мы же вместе. Какая разница, чья квартира?
Марина посмотрела на него так, будто видела впервые. Человек, с которым она просыпалась каждое утро последние месяцы, вдруг стал неузнаваемым. Чужим.
— Большая, — ответила она тихо. — Очень большая.
Звонок телефона разрезал напряженный разговор. Нина Петровна вздрогнула и быстро достала мобильный из кармана. Взглянув на экран, она резко побледнела.
— Кто это? — спросил Антон.
— Василич, — прошептала она, и впервые в ее голосе Марина услышала страх. — Откуда у него мой новый номер?
Телефон продолжал звонить. Нина Петровна, помедлив, нажала «отклонить» и тут же выключила аппарат.
— Как они узнали? — в панике спросила Вера, вскакивая с дивана. — Ты же сказала, что сменила номер!
— Не знаю, — Нина Петровна опустилась в кресло, вдруг постарев на десять лет. — Может, через Клавдию Степановну. Она же в сельсовете работает, у нее доступ к документам.
Марина переводила взгляд с матери на дочь, начиная понимать масштаб проблемы.
— Сколько именно людей вложили деньги по вашему совету? — спросила Марина.
Нина Петровна поджала губы, а затем прищурилась:
— А ты откуда знаешь про вложения? Антон что ли уже доложил?
— Мы говорили на кухне, — Марина сдержала раздражение. — Так сколько?
— Какая разница? Дело сделано.
— Половина деревни, — тихо сказала Вера. — Мама всех убедила. Говорила, что сама вложила и уже получает проценты.
— Вера! — прикрикнула Нина Петровна.
— А что Вера? — огрызнулась девушка. — Думаешь, они не узнают? Василич пятьсот тысяч вложил — все, что у него было. А бабка Зина — пенсию за три года. Теперь нам в деревню дорога закрыта.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Эти люди не просто попали в неприятность — они обманули целую деревню, а теперь искали убежище.
— И сколько вы планируете здесь жить? — спросила она, уже зная ответ.
Нина Петровна и Антон переглянулись.
— Пока всё не уляжется, — уклончиво ответил Антон.
— А когда это будет? — настаивала Марина.
Нина Петровна вдруг расправила плечи, словно приняла решение.
— Доченька, я тебе так скажу, — её голос стал приторно-ласковым. — Нам теперь назад пути нет. Ни денег, ни жилья. Так что придется тебе с нами ужиться. Не выгонишь же ты мать своего мужчины на улицу?
Что-то в ее тоне, в самодовольном взгляде, заставило Марину похолодеть. Она поняла: это не временная мера. Эти люди пришли сюда навсегда.
— Я никого не выгоняю, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало. — Но вы не можете просто взять и переехать в мой дом. Без предупреждения, без обсуждения.
— Но ты ведь не против помочь матери своего мужчины? — Нина Петровна подошла ближе, положив руку на плечо сына. — Антоша, скажи своей девушке, что так не поступают с семьей.
Марина перевела взгляд на Антона. Он стоял, опустив глаза, неловко переминаясь с ноги на ногу. Тот самый человек, который когда-то казался ей надежным и любящим.
— Марин, ну правда, давай найдем компромисс, — наконец произнес он. — Временно. Они поживут в кабинете, а ты поработаешь пока в спальне или на кухне. Потерпеть можно.
— Потерпеть? — что-то внутри Марины надломилось. — Знаешь, Антон, я многое терпела. Твои носки по всей квартире. Твоих друзей, которые приходили без предупреждения. Твою привычку не закрывать тюбик зубной пасты. Но это, — она обвела рукой вокруг, — это выходит за рамки.
Нина Петровна хмыкнула, скрестив руки на груди.
— Не очень-то гостеприимно, — заметила она. — Антоша, а говорил, что она хорошая.
— Мама, не надо.
— Я просто говорю, что вижу! — голос Нины Петровны повысился. — Твой отец был прав. Эти городские думают только о себе. У человека трехкомнатная квартира, а поделиться одной комнатой — проблема!
— Двухкомнатная, — машинально поправила Марина. — И она моя.
— Да какая разница? — вмешался Антон. — Марин, я же живу здесь. Значит, и моя семья…
Марина вдруг разозлилась — по-настоящему, до белых пятен перед глазами.
— Значит что? Ты живешь здесь семь месяцев, и это дает тебе право распоряжаться моей квартирой? Квартирой, которую мои родители оставили мне?
— Ну, я же помогаю с коммуналкой, — пробормотал он.
— Помогаешь? — Марина почти рассмеялась. — Ты заплатил за интернет дважды за все время. А твоя «помощь по дому» — это вынести мусор раз в неделю!
В комнате повисла тишина. Марина чувствовала, как бьется пульс в висках. Взгляд упал на фотографию родителей на стене — отец в любимом твидовом пиджаке и мать с ее теплой улыбкой. Что бы они сказали сейчас?
— Антон, — Марина выпрямилась, внезапно осознав, что именно нужно делать. — Мы можем поговорить в спальне? Наедине.
В их — её — спальне Марина плотно закрыла дверь. Антон уселся на край кровати, непонимающе глядя на неё.
— Послушай, я знаю, что ты злишься, но…
— Я не злюсь, — перебила Марина, и это была правда. Злость отступила, сменившись холодной решимостью. — Я просто поняла, кто ты. Кто мы.
— О чем ты?
— Скажи, ты с самого начала планировал их переезд? Это был твой план с самого начала?
Антон отвел взгляд, и этого было достаточно.
— Они моя семья, — повторил он, как заученную фразу.
— А что насчет меня? — Марина скрестила руки на груди. — Кто я в этой истории?
Он молчал.
— Ты знаешь, как это называется, Антон? — она подошла к шкафу и распахнула дверцу. — Это называется использование. Ты воспользовался мной. Моей квартирой. Моими чувствами.
— Неправда! — он вскочил с кровати. — Я люблю тебя, ты же знаешь!
— Нет, — покачала головой Марина. — Я не знаю. И теперь уже не узнаю.
Она достала из шкафа его рубашки — те, что сама когда-то гладила, — и кинула на кровать.
— Собирай вещи.
— Что? — Антон замер. — Ты шутишь?
— Я никогда не была так серьезна, — Марина продолжала методично вынимать его одежду. — У вас полчаса. Потом я вызываю полицию.
— Полицию? За что?!
— За незаконное проникновение. Это моя квартира. Я здесь хозяйка. У тебя нет прописки, нет права собственности. А твои родственники — незваные гости.
— Марина, ты не можешь! — Антон схватил ее за плечи. — Подумай, куда им идти?
Раньше его прикосновения вызывали тепло. Сейчас она почувствовала только отвращение. Марина высвободилась и отступила.
— Не моя проблема, — ее голос звучал ровно. — Они твоя семья, как ты любишь повторять. Вот и заботься о них. Но не в моем доме.
Антон открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату без стука вошла Нина Петровна, сверкая глазами.
— Что происходит? — спросила она, оглядывая разбросанную одежду.
— Вы уходите, — ответила Марина твердым голосом. — Все вы.
— Что значит — уходим? — Нина Петровна перевела взгляд на сына. — Антоша, объясни своей девушке…
— Хватит! — Марина повысила голос так резко, что обе женщины замерли. — Хватит делать вид, будто это нормально! Вы ворвались в мой дом без приглашения, планируете занять мою комнату, а теперь еще пытаетесь меня же выставить неправой?
— Да как ты смеешь…
— Нет, это вы как смеете! — Марина чувствовала, как годами сдерживаемая уверенность прорывается наружу. — Ты что себя хозяином возомнил? — она повернулась к Антону. — Нищим пришел, таким же и уйдешь!
В дверях появилась Вера, привлеченная шумом. На ее лице читалось любопытство, смешанное со страхом.
— Что ты сказала? — Нина Петровна шагнула ближе, но Марина не отступила.
— Вы слышали, — ответила она. — Я не позволю вам забрать то, что принадлежит мне. Мои родители строили эту жизнь. А вы явились, думая, что можете просто прийти и всё присвоить?
— Антоша! — воскликнула Нина Петровна. — Ты позволишь ей так разговаривать с твоей матерью?
Но Антон молчал, глядя на Марину новыми глазами — с удивлением и, кажется, с невольным уважением.
Марина вышла из спальни и набрала номер на телефоне.
— Такси? — ее голос звучал спокойно. — Мне нужна машина. Три пассажира с багажом.
— Ты серьезно нас выгоняешь? — Антон наконец обрел дар речи. — После всего, что между нами было?
Марина закончила разговор с диспетчером и повернулась к нему.
— А что между нами было, Антон? — спросила она тихо. — Ты можешь честно сказать, что не планировал этот «переезд»? Что не готовил почву все это время?
Он смущенно отвел взгляд, и это был самый честный ответ.
— Убирайтесь, — она указала на дверь. — Такси будет через пятнадцать минут. Советую поторопиться.
Нина Петровна побагровела от ярости.
— И правильно! — выпалила она ядовито. — С таким характером тебе и положено одной жить! Ты Антона недостойна ни капельки! Думаешь, квартира есть — так королева? Пустая ты, холодная!
Марина улыбнулась впервые за этот кошмарный день.
— Лучше быть одной, чем с такими родственниками. А теперь, — она взяла сумку Веры и поставила её у двери, — на выход.
Пятнадцать минут спустя они стояли на улице. Антон казался потерянным, Вера — испуганной, а Нина Петровна — возмущенной до глубины души. Марина наблюдала из окна, как подъехало такси и как они погрузили свои вещи в багажник.
Перед тем как сесть в машину, Антон посмотрел наверх. Их взгляды встретились — на мгновение Марине показалось, что в его глазах мелькнуло раскаяние. Но она больше не верила этим глазам.
Когда такси скрылось за поворотом, Марина заперла дверь и позвонила знакомому мастеру, договорившись сменить замки первым делом завтра с утра. Потом обошла квартиру, открывая окна, впуская свежий воздух. В кухне она остановилась перед фотографией родителей.
— Я справилась, — прошептала она, проводя пальцем по рамке. — Защитила то, что вы мне оставили.
Из коридора донесся звонок в дверь. Марина замерла — неужели вернулись? Глядя в глазок, она с облегчением увидела пожилую соседку.
— Мариночка, я шум слышала, — сказала Елена Васильевна, когда Марина открыла дверь. — Все в порядке?
— Да, — кивнула Марина. — Теперь все в порядке.
— А молодой человек твой… я видела, с вещами уходил?
— Он больше не мой молодой человек, — твердо ответила Марина.
— И правильно! — неожиданно воскликнула соседка. — Твои родители не для того квартиру оставили, чтобы всякие… — она не закончила фразу, но многозначительно покачала головой. — Самостоятельная девушка должна сама решать, кого в дом пускать.
Позже вечером, сидя с чашкой чая на кухне, Марина почувствовала странное облегчение. Словно из её жизни ушла тяжесть, о которой она даже не подозревала. Телефон молчал — ни звонков, ни сообщений от Антона. Наверное, где-то в глубине души она надеялась, что он извинится, что все это окажется ошибкой.
Но это не было ошибкой.
Она взяла со стола старый ключ — отцовский, от шкатулки с важными документами. Этот ключ был своеобразным талисманом семьи. Отец всегда говорил: «Пока у нас есть ключ от наших секретов, мы сами решаем, кого впускать в нашу жизнь». Марина сжала его в ладони, чувствуя тепло металла.
Её дом. Её жизнь. Её решения.
Снаружи накрапывал дождь, а в квартире было тихо. Непривычно тихо. Но в этой тишине больше не было одиночества — только спокойствие и уверенность в том, что завтрашний день принадлежит только ей.
