— Мам, держись за перила, — Кирилл поддерживал мать под локоть, пока она поднималась по лестнице.
Инна ждала на площадке четвёртого этажа с ключами в руке. Галина Петровна тяжело дышала, опиралась на трость. Бедро после операции ещё болело — три недели в городской клинической больнице №15, теперь реабилитация дома.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — Инна шагнула навстречу. — Как вы себя чувствуете?
Свекровь кивнула, не отвечая. Прошла в квартиру, оглядела прихожую, кухню, гостиную. Остановилась у дивана, провела рукой по спинке.
— Здесь буду спать.
— Конечно, — Инна поставила на диван стопку свежего белья. — Я всё приготовила. Чай, ужин…
— Чай потом. Мне прилечь надо.
Кирилл помог матери устроиться, принёс подушки. Инна накрывала на стол — картошка, котлеты, салат. Егор выглянул из своей комнаты, посмотрел на бабушку и скрылся обратно.
— Егор, поздоровайся! — окликнула Инна.
Мальчик вышел, неловко помахал рукой.
— Привет, бабушка.
— Вот и внучок, — Галина Петровна прищурилась. — Худой какой. Не кормишь его?
— Кормлю, — Инна вытерла руки о полотенце. — Он просто растёт быстро.
— Растёт, — повторила свекровь. — Ну-ну.
Ужинали молча. Кирилл ел быстро, поглядывал на телефон. Галина Петровна пробовала котлету, морщилась.
— Жёсткая.
— Извините, — Инна отложила вилку. — В следующий раз сделаю помягче.
— В следующий раз, — свекровь кивнула. — Посмотрим.
На следующее утро Галина Петровна встала в шесть. Инна проснулась от грохота кастрюль на кухне. Вскочила, накинула халат.
— Галина Петровна, вы что-то ищете?
— Молоко ищу. Внуку кашу сварить надо. А у тебя холодильник пустой.
— Молоко на второй полке…
— Вижу. Какое-то дешёвое, скорее всего невкусное.
Инна промолчала, включила чайник. Галина Петровна достала кастрюлю, насыпала крупу. Через несколько минут Егор вышел из комнаты, заспанный, рюкзак на плече.
— Доброе утро, зайчик, — Инна попыталась обнять сына, но он увернулся.
— Привет.
Галина Петровна поставила перед ним тарелку с кашей.
— Ешь, внучок. Я тебе с маслом сделала, не то что мать твоя.
Егор молча ел. Инна сидела рядом с чашкой чая, смотрела в окно. Во дворе раскачивались пустые качели.
Кирилл вышел последним, оделся, поцеловал мать в щёку.
— Пока, мам.
Инне кивнул и ушёл. Даже не попрощался словами.
Раньше он говорил «пока, солнце» и улыбался.
Через неделю Инна вернулась с работы — она была педагогом-психологом в школе на окраине Строгино — и застала свекровь на кухне. Галина Петровна стояла у плиты, помешивала суп.
— Я приготовила, — сказала она. — Твой борщ Кирилл всё равно не ест.
— Он всегда ел, — Инна повесила куртку.
— Ел, потому что жалел. Мне сам сказал — надоело кислое варево.
Инна прошла в комнату Егора. Мальчик сидел за столом. Тетрадь открыта, но он смотрел в окно.
— Как дела?
— Нормально.
— Уроки сделал?
— Ещё нет.
Она села рядом, положила руку на его плечо. Он не отстранился, но и не повернулся.
— Зайчик, что случилось?
— Ничего.
Но Инна видела — что-то случилось. Егор стал тише, замкнутее. Когда Кирилл приходил домой, мальчик выглядывал из комнаты, ждал, что отец зайдёт к нему. Но Кирилл проходил мимо, бросал куртку на вешалку и уходил в спальню. Егор стоял в дверях ещё минуту, потом возвращался к урокам. Приходил из школы, садился за стол и молчал.
На следующий день Инна попросила Кирилла подвезти её до магазина. Села в машину и почувствовала — запах чужих духов. Тонкий, цветочный, въевшийся в обивку переднего сиденья.
— Кирилл, ты кого-то возил?
Он не поднял глаз от руля.
— Коллегу. Светлану из офиса. У неё машина сломалась.
— Понятно.
Они доехали до магазина молча. Инна вышла, захлопнула дверь. Кирилл уехал, даже не попрощавшись.
Ночью телефон Кирилла завибрировал на тумбочке. Инна открыла глаза. На экране высветилось: «Света. Спокойной ночи, милый».
Она не взяла телефон. Просто смотрела, пока экран не погас. Кирилл спал, повернувшись к стене. Слёзы потекли сами — тихо, без всхлипов. Все подозрения, которые копились неделями, все эти запахи в машине, поздние возвращения, холодные взгляды — всё сложилось в одну чёткую картину. Она вытерла лицо ладонью и отвернулась к окну.
Утром Галина Петровна сидела за столом с чашкой чая. Инна наливала себе кофе, когда свекровь сказала:
— Кирилл похудел. Ты его вообще не кормила что ли?
— Кормила и кормлю.
— Не похоже. Работает как проклятый, а дома даже супа горячего не дождётся.
Инна поставила чашку на стол.
— Галина Петровна, я готовлю каждый день.
— Готовишь, — свекровь усмехнулась. — Полуфабрикаты разогреваешь. Я буду готовить, раз уж ты не умеешь.
Кирилл промолчал, допил чай и ушёл.
Инна осталась стоять у стола. В руках чашка остывала.
Вечером того же дня Галина Петровна вошла в комнату Егора без стука.
— Мне здесь удобнее будет, — сказала она, оглядывая стены. — Ближе к ванной. Колено болит, далеко ходить не могу.
Инна стояла в дверях.
— Галина Петровна, это комната Егора.
— И что? Мальчик может на диване спать. Я больная, мне удобство нужно.
— Но…
— Никаких «но». Кирилл, скажи ей.
Кирилл появился в коридоре, посмотрел на Инну усталым взглядом.
— Инн, мама права. Ей тяжело. Егор на диване поспит, ничего страшного.
Инна посмотрела на сына. Егор сидел на кровати, сжимал в руках рюкзак.
— Ладно, — тихо сказала она. — Раз так нужно, временно переедем.
Они перенесли вещи Егора в гостиную. Диван стоял у стены, рядом тумбочка с лампой. Мальчик сложил учебники на подоконник, повесил куртку на спинку стула.
— Зайчик, это ненадолго, — Инна застелила диван свежим бельём. — Бабушке скоро лучше станет, она уедет.
Егор кивнул, не глядя на неё.
Галина Петровна обустраивалась в детской. Раскладывала свои вещи в шкафу, вешала халат на крючок. Инна стояла в дверях, смотрела, как свекровь открывает ящики комода.
— Это вещи Егора, — тихо сказала она.
— Переложишь в другое место, — свекровь не обернулась. — Мне нужно где-то хранить лекарства.
Инна шагнула в комнату.
— Галина Петровна, может не стоит так…
— Ты вообще здесь никто, чтобы командовать, — свекровь обернулась, посмотрела холодно. — Сын всё заработал, а ты пристроилась и терпишь, лишь бы крыша была над головой.
Инна опешила.
— Что вы знаете о нашей семье? Я тоже работала и вкладывала в эту квартиру. Ваш сын только при людях такой хорошенький и работящий, а на деле…
— На деле что? — голос свекрови стал резче. — Смеешь при мне на него говорить? Да он тебя из грязи вытащил!
— Никто меня не вытаскивал, — Инна сжала кулаки. — Мы вместе строили эту жизнь.
— Вместе, — Галина Петровна усмехнулась. — Иди отсюда. Мешаешь.
Инна молча собрала детские футболки, носки, понесла в гостиную. Сложила всё на диване рядом с Егором. Он сидел, обхватив колени руками.
— Мам, а когда она уедет?
— Скоро, зайчик. Потерпи немного.
Но дни шли, а Галина Петровна не собиралась уезжать. Колено зажило, она ходила по квартире без трости, готовила обеды, смотрела телевизор. По утрам вставала раньше всех, занимала кухню.
Кирилл приходил всё позже. Ужинал молча, отвечал односложно. Инна пыталась заговорить с ним — о работе, о Егоре, о планах на выходные. Он кивал и уходил в спальню.
Однажды вечером Инна зашла следом.
— Кирилл, нам нужно поговорить.
Он сидел на кровати с телефоном в руках.
— О чём?
— О нас. Ты стал каким-то чужим.
— Устал просто. Работы много.
— Дело не в работе, — Инна села рядом. — Ты избегаешь меня. Мы даже не разговариваем нормально.
Кирилл отложил телефон, посмотрел на неё.
— Инна, не придумывай проблемы на пустом месте.
— Я не придумываю. Я вижу. Сообщения от Светы, запах в машине…
— Какой запах? — голос стал резче. — Ты о чём вообще?
— О том, что ты мне врёшь.
Кирилл встал, прошёл к окну.
— Света — коллега. Я её подвожу иногда, вот и всё. Ты себе накрутила чёрт знает что.
— Она пишет тебе «спокойной ночи, милый».
Он обернулся.
— Ты в моём телефоне копаешься?
— Нет. Сообщение пришло ночью, экран загорелся.
Кирилл провёл рукой по лицу.
— Это ни о чём не говорит. У нас нормальные рабочие отношения.
— Нормальные коллеги так не пишут.
— Инна, хватит устраивать сцены! — он повысил голос. — Я и так еле ноги таскаю, а ты тут допросы устраиваешь!
Из гостиной послышался тихий всхлип. Егор. Инна замолчала, вышла из спальни. Мальчик лежал на диване, отвернувшись к стене.
— Зайчик, всё хорошо, — она села рядом, погладила по голове.
— Папа кричал на тебя, — прошептал Егор.
— Мы просто разговаривали. Спи.
Но Егор не спал. Инна слышала, как он ворочался, сопел тихо. Она легла рядом с ним на краю дивана, обняла. Через стену доносился звук телевизора — Галина Петровна смотрела сериал в детской.
На следующее утро Кирилл ушёл рано, даже не позавтракав. Галина Петровна сидела за столом с чашкой чая.
— Поругались? — спросила она.
Инна молча налила себе кофе.
— Видела, как он хлопнул дверью, — продолжала свекровь. — Ты его достала своими подозрениями.
— Галина Петровна, это наши дела.
— Мои дела тоже, когда речь о моём сыне. Кирилл работает с утра до ночи, а ты устраиваешь ему допросы. Нормальная жена поддержала бы мужа, а не истерики закатывала.
Инна поставила чашку на стол.
— Я не закатывала истерик.
— Закатывала. Егор всё слышал, мальчик плакал. Ты хоть о ребёнке подумала?
Инна сжала губы. Галина Петровна допила чай, встала.
— Упустишь мужа — сама виновата будешь.
Вечером того же дня Кирилл вернулся поздно. Инна сидела на кухне, ждала. Он прошёл мимо, не сказав ни слова.
— Кирилл, стой.
Он обернулся.
— Что?
— Нам нужно всё обсудить. Спокойно, без крика.
— Инна, я устал. Давай завтра.
— Нет. Сейчас.
Кирилл прислонился к стене, скрестил руки на груди.
— Говори.
— Ты изменяешь мне.
Слова прозвучали тихо, но твёрдо. Кирилл выдержал паузу, посмотрел в сторону.
— Нет.
— Не ври. Я всё вижу.
— Ты ничего не видишь. Ты придумываешь.
— Светлана, — сказала Инна. — Офис-менеджер из твоей компании. Ты с ней, да?
Кирилл молчал. Потом резко выпрямился.
— Знаешь что? Да, с ней. И знаешь почему? Потому что дома невозможно находиться! Мать больная, ребёнок на диване спит, ты с претензиями лезешь! Устал я от всего этого! От тебя устал!
Инна сидела, не шевелясь. Слова падали как камни.
— Значит, это моя вина?
— Твоя! Ты не умеешь создать нормальную атмосферу в доме! Всё время напряжение, недовольство!
— Я стараюсь…
— Недостаточно! — Кирилл схватил куртку с вешалки. — Всё. Я ухожу. Устал от этого цирка.
— Уходишь куда?
— К Свете. Там хоть спокойно.
Дверь хлопнула. Инна осталась сидеть на кухне. Руки дрожали, в горле стоял ком. Из гостиной вышел Егор, заплаканный.
— Мам, папа ушёл?
Она кивнула, притянула сына к себе.
— Всё будет хорошо, зайчик.
Но сама не верила в эти слова.
Из детской вышла Галина Петровна.
— Я тебя предупреждала, что так и будет, — сказала она холодно. — Не можешь мужчину держать, ещё и пилишь каждый день. Теперь пеняй на себя.
Инна не ответила. Обняла Егора крепче и увела в гостиную.
Неделя прошла в тяжёлом молчании. Кирилл не звонил, не появлялся. Галина Петровна хозяйничала на кухне, занимала детскую, смотрела телевизор до поздней ночи. Инна ходила на работу, возвращалась, готовила ужин. Егор делал уроки на диване, ни о чём не спрашивал.
В пятницу вечером в дверь позвонили. Инна открыла — на пороге стоял Кирилл с двумя мужчинами. Один держал пакет с бутылками, второй нёс пиццу.
— Привет, — бросил Кирилл, проходя мимо. — Мы тут посидим немного.
— Кирилл, подожди…
Но он уже прошёл в гостиную, включил музыку. Друзья расселись на диване, где спал Егор. Мальчик стоял в углу, растерянный.
Кирилл подошёл к сыну.
— Привет, сынок. Как тут у тебя дела?
Егор тихо ответил:
— Хорошо.
Кирилл улыбнулся и присел на диван.
— Вот и хорошо. Мужиком растёшь.
— Мам, иди к нам! — позвал он.
Свекровь вышла из детской, улыбнулась.
— Сыночек приехал! Сейчас, сейчас, я закуску принесу.
Инна взяла Егора за руку, увела на кухню. Из гостиной доносился смех, музыка, звон бокалов. Галина Петровна сновала туда-сюда, накрывала на стол, подливала.
— Мам, а где мы будем спать? — тихо спросил Егор.
Инна посмотрела на него. Бледное лицо, испуганные глаза. Всё.
— Собирай вещи, зайчик. Мы уезжаем.
— Куда?
— К бабушке. К моей маме.
Они быстро сложили самое нужное в две сумки. Одежду, документы, школьные учебники. Инна вызвала такси. Из гостиной доносился хохот — Кирилл рассказывал что-то, друзья подхватывали.
Когда они выходили, Галина Петровна появилась в дверях.
— Куда это вы?
— Уезжаем, — коротко ответила Инна.
— Вот как? — свекровь усмехнулась. — Не спешила бы ты, деванька. Потом поздно будет. Кирюша может не просто так вернулся, о ребёнке подумай.
Инна махнула рукой.
— Не надо мне больше. Наелась я уже этих небылиц.
Она вышла за дверь, закрыв её за собой.
Мать Инны встретила их на пороге. Обняла дочь, взяла сумки, усадила Егора за стол. Не стала расспрашивать — просто налила чай, достала печенье.
— Живите сколько нужно, — сказала она. — У меня места хватит.
Инна легла в свою старую комнату, укрыла Егора тёплым пледом. Мальчик уснул быстро, устав от переживаний. Она сидела рядом, гладила его по голове.
Через пару дней позвонила знакомая — Оля, бывшая коллега.
— Инн, привет! Как дела-то у тебя? Давно не слышались.
— Нормально, — Инна постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Живём потихоньку.
— Слушай, я тут вспомнила про тебя сегодня. Видела твоего мужа в торговом центре. С какой-то девушкой. У неё живот такой большой, прям видно что беременная. Я подумала — дай позвоню хоть, узнаю как ты там. Инн, у вас там всё нормально?
Инна сжала телефон.
— Мы разошлись, Оль. Он ушёл.
— Господи… Прости, я не знала. Не хотела расстраивать.
— Ничего. Спасибо, что сказала.
— Слушай, если что — звони, ладно? Поддержу чем смогу.
— Спасибо.
Она положила трубку, долго сидела на кровати. Значит, уже ребёнка ждут. А про Егора забыл. Ни разу не позвонил, не спросил как дела.
На следующий день позвонила подруга Марина.
— Инна, что случилось? Ты где?
— У мамы. Кирилл ушёл к любовнице.
— Сволочь, — тихо выдохнула Марина. — Слушай, приезжай ко мне. Поговорим.
Инна приехала к подруге. Марина усадила её на кухне, заварила чай, слушала внимательно, не перебивая. Когда Инна закончила, подруга придвинула к ней салфетку.
— Инн, ты не виновата. Запомни это.
— Его мать говорит…
— Его мать — манипулятор. Забудь, что она говорила. Сейчас главное — защитить себя и Егора.
Марина достала из сумки визитку.
— Вот адвокат. Хороший. Подавай на раздел имущества. Квартиру вы же в браке покупали?
— Да.
— Значит, половина твоя. И алименты на Егора. Не бойся, я помогу.
Инна взяла визитку, сжала в руке.
— Спасибо.
— И ещё, — Марина написала что-то на бумажке. — Вот адрес моей дачи в Берёзках. Ключи у меня. Можете пожить там, пока всё не уладится. Тихо, спокойно, воздух хороший.
Через неделю Инна подала иск в суд. Адвокат собрал документы: свидетельство о браке, выписка из ЕГРН на квартиру, справки о доходах. Кирилл получил повестку и позвонил.
— Ты что творишь? — голос был злой.
— Защищаю свои права.
— Какие права? Квартира моя!
— Куплена в браке. Значит, общая.
— Инна, одумайся. Мы можем всё решить по-хорошему.
— Мы уже всё решили, — она помолчала. — Рассказывай теперь свои сказки новой жене и ребёнку, а нас больше не беспокой.
Он попытался что-то возразить, но Инна положила трубку.
Суд назначили на январь. Кирилл пришёл с адвокатом, Инна — со своим. Галины Петровны не было.
Судья изучила документы, выслушала стороны. Кирилл утверждал, что вложил больше денег, что Инна не участвовала в покупке. Адвокат Инны предоставил справки — её зарплата шла на первоначальный взнос, она платила ипотеку наравне с мужем.
— Имущество, приобретённое в браке, является совместным, — сказала судья. — Квартира делится пополам. Несовершеннолетний ребёнок остаётся проживать с матерью до совершеннолетия. Продажа квартиры возможна только с согласия обеих сторон.
Кирилл побледнел.
— Это несправедливо!
— Решение принято, — судья закрыла папку.
Инна вышла из здания суда, вдохнула холодный январский воздух. Марина ждала у машины.
— Ну как?
— Выиграла.
— Молодец! — подруга обняла её. — Теперь поедем на дачу, отдохнёшь.
Дача в Берёзках стояла на краю деревни. Небольшой деревянный дом, участок с яблонями, калитка, которая скрипела на ветру. Марина открыла дверь, впустила их внутрь.
— Тут печка есть, дрова в сарае. Продукты привезла, на неделю хватит. Живите спокойно.
Егор сразу побежал во двор, смотрел на деревья, на снег, на птиц. Инна стояла на крыльце, смотрела на сына. Впервые за долгое время он улыбался.
Вечером они сидели у печки, пили чай с вареньем. Егор достал из рюкзака чистый лист бумаги и карандаши.
— Мам, можно я порисую?
— Конечно, зайчик.
Он сел за стол, начал рисовать. Сначала большой квадрат — дом. Потом крышу, два окна. Рядом с домом нарисовал две фигурки: одну с длинными волосами, вторую поменьше, в кепке. Над ними — небо, солнце, облака.
— Это мы, — сказал он, показывая рисунок.
Инна взяла лист, посмотрела. Два человека. Дом. Небо. Никого больше.
— Красиво, зайчик.
Егор улыбнулся.
Она приколола рисунок к стене, села рядом с сыном. За окном темнело, во дворе шумели берёзы.
Инна прокручивала последние месяцы и не верила, что это произошло с ней. Совсем недавно была другая жизнь и вера в будущее, а сейчас как будто всё рухнуло в один миг. Было обидно за сына — он не заслужил видеть, как распадается семья. Но теперь она знала: это урок на всю жизнь. Больше никто не будет говорить ей, что она никто.
Всё, что казалось крепким, оказалось зыбким. Всё, что пугало, осталось позади. Больше не было страха перед словами, перед одиночеством. Она выбрала себя. И этого было достаточно.
