Лера стояла у окна и слушала, как по подоконнику тихо бьёт дождь. Уже третий день подряд серое небо висело над городом, как крышка, и от этого казалось, что воздух в квартире стал тяжелее. Телефон на столе мигал синим — входящий звонок.
На экране — «Ксюша».
Лера прищурилась, не сразу узнав имя. Полгода без общения, и вот — звонит. Не просто сестра мужа, а вечная заноза, которая всегда знала, как вывести из себя.
— Да, Ксюша, — голос Леры был сухим.
— Лер, привет… — на том конце трубки слышались всхлипы. — У меня беда. Кирилл выгнал меня из дома.
— А я тут при чём? — Лера машинально проверила плиту — выключено ли всё, — и вернулась к окну.
— Мне некуда идти. Понимаешь, совсем некуда. Можно я… ну, поживу у вас немного? Неделю, может две. Пока съём найду.
Лера молчала. С улицы доносился гул машин, запах мокрого асфальта.
— Ксюша, — произнесла она наконец, — ты ведь меня терпеть не можешь.
— Да брось, — сестра мужа быстро перешла на вкрадчивый тон. — Это всё ерунда. Глупости. Мы же семья.
Лера закрыла глаза. Семья… Слово, которое в последнее время звучало, как насмешка.
Через пятнадцать минут домой вернулся Игорь — муж. Уставший, с мокрыми волосами, пахнущий дождём и бензином. Работал в автосервисе, иногда брал подработки, чтобы свести концы с концами. Скинул куртку, бросил сумку у двери и сразу заметил выражение лица жены.
— Что случилось? — нахмурился.
— Твоя сестра звонила.
— Ну и?
— Хочет пожить у нас. Кирилл выгнал.
— Господи… — Игорь провёл рукой по лицу, потом подошёл ближе. — Лер, ну она же моя сестра. Неужели не пустим?
— Нет.
— Почему «нет»?
— Потому что я помню, как она на моей дне рождения назвала меня «скромной домохозяйкой, которая сидит на шее у брата».
Игорь вздохнул.
— Она вспыльчивая, но добрая в душе.
— Добрая? Она меня год назад в «добром» тоне послала, потому что я не дала ей в долг.
— У неё тогда были проблемы.
— А у нас их нет, да?
Он замолчал.
Лера вернулась к кухонному столу, убрала телефон в карман. В голове билась простая мысль: «Не хочу, чтобы она сюда приходила. Не хочу этого запаха дешёвых духов и разговоров о её “потрясающих подругах”».
Но вечером Игорь заговорил снова.
— Лер, пожалуйста. Она одна. Ночевать негде. Всего на пару недель.
— Две недели? — Лера хмыкнула. — Знаю я эти две недели.
— Клянусь, как только найдёт квартиру, съедет.
Она посмотрела на него. Усталое лицо, добрые глаза, которые когда-то так нравились. И, как часто бывало, сдалась.
— Хорошо. Две недели. Но отвечаешь за неё ты.
Ксюша приехала на следующий вечер. С такси выгрузили три чемодана, пару пакетов и коробку с какой-то техникой. На ней было яркое пальто цвета вина и безупречный макияж, будто она ехала не к родственникам после скандала, а на фотосессию.
— Ну привет! — она улыбнулась, но глаза были холодные. — Ой, у вас тут… уютненько.
— Разувайся, — коротко сказала Лера.
Ксюша прошла в коридор, глядя по сторонам.
— А я думала, у вас больше квартира.
— А я думала, ты не приедешь, — тихо ответила Лера.
Игорь нервно рассмеялся.
— Ну, всё, не начинайте. Давайте ужинать.
Вечером Лера готовила макароны с соусом. Простая еда, без изысков. Ксюша ковыряла вилкой, морщилась.
— Я, конечно, не придираюсь, но я на диете. Мне нельзя такое.
— Тогда приготовь себе что хочешь, — спокойно сказала Лера.
— Да ладно, не обижайся. Просто привыкла к правильному питанию.
После ужина Ксюша достала ноутбук, устроилась на диване и включила сериал на полную громкость. Лера делала вид, что не слышит. Но под конец второго эпизода не выдержала:
— Можно потише?
— Ой, прости. Я думала, ты в своей комнате.
Так прошёл первый день. Потом второй. Потом неделя.
Ксюша вела себя как будто жила тут всегда. Меняла расположение кружек на кухне, переставила сушилку для посуды, выбросила старую скатерть, сказав:
— У тебя она какая-то унылая. Я куплю новую, посовременнее.
Лера старалась не реагировать. В конце концов, две недели — не вечность.
Но когда Ксюша заняла ванную в восемь утра — именно тогда, когда Лере нужно было собираться на работу, — терпение начало трескаться.
— Ксюша, ты скоро? — постучала Лера.
— Через минутку! — донеслось из-за двери.
Прошло пятнадцать. Двадцать. Потом звук фена, потом снова тишина.
Лера глянула на часы, сжала губы. Опоздала.
Вечером Игорь пришёл поздно, усталый, и едва успел снять ботинки, как Ксюша пожаловалась:
— Твоя жена меня как-то странно смотрит. Я чувствую себя нежеланной.
Лера повернулась с кастрюлей в руках.
— Может, потому что ты действительно нежеланная?
— Вот видишь! — сестра хлопнула руками. — Я же говорю!
Игорь вздохнул, глядя на жену.
— Лер, ну что ты…
— Что я? Я молчала неделю. Но она… — Лера махнула рукой, подавляя злость. — Сама видишь.
Он обнял Ксюшу за плечи, успокаивая.
— Ладно, не ругайтесь. Всё наладится.
И в тот момент Лера впервые ощутила, как будто в доме стало трое, но двое из них — против неё.
Через три недели Ксюша даже не пыталась искать квартиру. Днём листала соцсети, заказывала себе еду через доставку, занимала ванную, включала музыку, обсуждала с подругами по громкой связи свои “новые перспективы”.
Лера сжимала зубы.
Однажды вечером, когда она пришла домой, в прихожей стояли чужие сапоги.
В комнате — хохот.
Ксюша и две подруги пили вино и обсуждали бывшего мужа.
— Лера, привет! — крикнула Ксюша. — Мы тут немного посидим. Не мешаем?
Лера посмотрела на Игоря, который стоял у стола, опустив глаза.
— Нет, не мешаете. Только мусор потом вынесите, — произнесла она ровно.
Но когда подруги ушли, а в раковине остались бокалы и липкие следы от вина, Лера всё-таки сорвалась.
— Игорь, сколько это будет продолжаться?
— Что — это?
— Она живёт тут месяц! Месяц, Игорь!
— Я говорил ей искать жильё, она ищет. Просто пока ничего не нашла.
— Ага. Очень ищет. Между сторисами и маникюром.
Он поднял руки.
— Ну не кричи. Она же семья.
— Я тебе тоже семья, если ты забыл!
Ксюша начала вмешиваться во всё. В разговоры, в покупки, даже в отношения.
— Игорь, а зачем ты ей деньги даёшь на продукты? Пусть сама зарабатывает. —
— Ксюша, — резко сказала Лера, — не твоё дело.
— Я просто спрашиваю, без злости.
— Спрашивай у себя дома.
— А у меня дома теперь нет.
С каждым днём квартира казалась всё меньше. Воздуха — всё меньше. Лера ловила себя на мысли, что возвращается домой с нежеланием.
И когда она однажды пришла после работы и обнаружила, что Ксюша выбросила её любимую чашку — ту самую, из которой Лера пила кофе каждый день, — просто потому что “надкололась ручка”, внутри будто что-то треснуло.
— Где моя кружка?
— Какая кружка?
— Белая, с синей полоской.
— А, та треснутая? Я выбросила. Купим новую, не парься.
Лера посмотрела на неё, потом на Игоря.
— Это была не просто кружка.
— Господи, не начинай драму из-за посуды, — отмахнулась Ксюша.
Лера молча вышла из кухни.
Следующий день стал последней каплей.
Лера вернулась домой пораньше: хотела приготовить ужин, навести порядок.
На столе стоял открытый кошелёк. Её кошелёк. Пустой.
В сумке — ни одной купюры.
Сердце упало.
— Ксюша!
— Что? — та выглянула из комнаты с телефоном в руке.
— Ты брала мои деньги?
— Я? Нет.
— У меня пропало три тысячи.
— Может, забыла, куда положила?
— Я положила в кошелёк. Вчера вечером.
— А, — Ксюша нахмурилась. — Может, я случайно взяла. У меня просто доставка еды, я думала, это мелочь. Верну.
— Ты даже не спросила!
— Ну не ори. Господи, из-за трёх тысяч истерика.
Лера почувствовала, как всё внутри сжалось.
Игорь вошёл в этот момент.
— Что случилось?
— Твоя сестра берёт мои деньги без спроса!
— Я верну! — Ксюша взвилась. — Чего ты сразу кричишь?
— Потому что это уже не квартира, а проходной двор!
Игорь поднял руки.
— Так, спокойно. Никто никого не обворовывает. Мы семья.
Лера рассмеялась. Глухо, срываясь.
— Семья? Ты вообще помнишь, что я тут живу? Что это моя квартира?
— Лера…
— Нет, ты скажи. Сколько это будет продолжаться?
Он не ответил.
— Хорошо, — сказала Лера тихо. — Или она уходит, или я.
Повисла пауза.
— Лер, ну не ставь так вопрос.
— Я его ставлю.
— Я не могу выгнать сестру.
— А я не могу жить вот так.
Ксюша стояла сбоку, наблюдая, как будто смотрит фильм. На лице — смесь злости и самодовольства.
— Всё, я пошла собирать вещи, — сказала Лера. — Посмотрим, как вы тут без меня.
Игорь схватил её за руку.
— Не уходи.
— Поздно.
Через час она уже была у подруги, на другом конце города. Без лишних слов, без скандала. Просто ушла.
Прошла неделя. Потом вторая. Ксюша и Игорь остались вдвоём. Лера молчала, не отвечала на звонки.
На третьей неделе он всё-таки пришёл.
Стоял у двери, промокший, с потухшим взглядом.
— Лера, — сказал он тихо. — Прости.
Она смотрела на него из-за приоткрытой двери.
— За что?
— За то, что позволил ей разрушить всё. Я дурак. Она теперь уехала. Нашла какого-то мужика, опять живёт за его счёт. Я остался один.
— Не удивительно.
Он протянул руку.
— Можно я войду?
— Нет.
Он замер.
— Лер, я всё понял. Хочу вернуться.
— А я — нет.
Она закрыла дверь.
В квартире повисла тишина. Лера сделала глоток остывшего кофе и посмотрела в окно. Дождь снова стучал по подоконнику.
Но теперь этот звук казался спокойным, ровным.
Без раздражения. Без страха. Без чужих голосов.
Жизнь вернулась. Медленно, без громких слов.
И Лера впервые за долгое время почувствовала, что снова дышит.
