Яна прижалась лбом к холодному стеклу окна, за которым кружились крупные, праздничные снежинки.
Предновогодний город утопал в огнях, а ее сердце сжималось от тяжелого, неприятного предчувствия.
Через два дня должны были прилететь свекры — Анатолий Сергеевич и Герда Германовна.
Вместо радостного ожидания встречи Яна почувствовала лишь нарастающую тревогу, корни которой уходили в один неприятный разговор.
Мысленно она вновь и вновь возвращалась к летнему визиту свекров. Тогда ее мама, зная, что у самой нет ни малейшей возможности увидеться с внучкой, с надеждой в голосе попросила Герду Германовну передать маленькие подарочки для Оленьки.
Это были милые безделушки, книжка и крохотные, на самый первый шаг, кожаные кроссовочки.
Герда Германовна тогда фыркнула, покрутила в руках коробку с обувью и бросила, не глядя в глаза:
— Места совсем нет! Чемоданы забиты под завязку. Мы и так везем вам полчемодана гостинцев из России.
И кроссовочки, самый важный подарок, она так и не привезла и даже не извинилась за это.
Встречая свекров в аэропорту, Яна с надеждой спросила у нее о подарке матери.
— А, это… Не поместилось. Я же говорила, места нет. Ничего страшного, купите тут какие-нибудь.
«Ничего страшного» — для мамы Яны, которая копила на этот подарок, это было очень обидно и больно.
В итоге женщина выслала кроссовки почтой, а Яна, скрывая ком в горле, оплатила немаленькую стоимость пересылки.
И вот теперь, накануне нового визита, история грозила повториться. Вчера вечером супруги созвонились со свекрами по видеочату.
Муж Сергей сиял от предвкушения встречи с родителями. На экране сидел Анатолий Сергеевич, добродушно улыбаясь, а чуть сбоку виднелось суровое профиль Герды.
— Мам, пап, у нас к вам небольшое поручение, — начал мужчина, постаравшись говорить как можно легче и непринужденнее. — Теща снова хочет порадовать Олю, приготовила пару безделушек. Не могли бы вы захватить с собой?
На экране лицо Герды Германовны исказилось. Она скривила губы, будто вместо слов до нее донесся запах испорченной еды. Ее взгляд, холодный и оценивающий, уперся в сына и Яну через камеру.
— Яна, передай своей маме, что у нас и так полный чемодан всего. Своих вещей и подарков. Мы ей не курьерская служба.
В комнате повисла гробовая тишина, даже Оля, игравшая на ковре, замерла на мгновение.
Яна почувствовала, как покраснела. Она видела, как Сергей, сидевший рядом, резко выпрямился, его брови поползли к волосам.
— Мама, это же мелочь… — попытался он вставить, но Герда Германовна его перебила.
— Что мелочь? Место в чемодане? Оно у нас не безлимитное. Каждый сантиметр на счету. Мы везем твои любимые соленья, Сергей, книги Анатолию, да и себе кое-что нужно. Не до чужих подарков.
Слово «чужих» прозвучало как пощечина. Яна сжала кулаки под столом. Ей захотелось накричать, хлопнуть дверью и нахамить в ответ.
Но она видела лицо мужа — растерянное, обиженное. Он так ждал этой встречи, так скучал по родителям.
И она понимала: одно ее резкое слово, и двухнеделенный визит, на который они возлагали столько надежд, превратится в ад.
Герда Германовна была женщиной нервной, взрывной, способной раздуть из искры настоящий пожар.
— Хорошо, мама, я поняла, — сквозь зубы выдавила Яна и тут же перевела взгляд на свекра. — Анатолий Сергеевич, а вы что думаете? У вас есть место в чемодане?
Старый инженер, до этого хранивший молчание и смотревший куда-то в сторону, словно только что заметив на столе интересную деталь, встрепенулся.
— Конечно, конечно, Яночка, не переживай! — заговорил он тепло и по-отечески. — Найду местечко! Герда, ну что ты, в самом деле, найдем уголок для внучки.
Свекровь фыркнула и демонстративно отошла от камеры. Разговор после этого быстро закончился.
И вот теперь Яна стояла у окна, и ее душила обида. Как провести две недели с человеком, который относится к тебе и твоей семье с таким пренебрежением?
Она заранее представляла эти дни: накроет красивый стол с ее фирменными блюдами, они будут выбирать елку, пойдут на рождественскую ярмарку.
Но после слов свекрови об отсутствии места, ей ничего не хотелось для нее делать. Сергей почувствовал себя неловко. Он озадаченно вздохнул и прижал жену к себе.
— Яночка, прости ее. Она всегда такая… своеобразная. Не думаю, что она хотела тебя обидеть…
— Нет? — Яна наконец повернулась к нему. — А по-твоему, это нормально —назвать подарки моей мамы для ее же внучки «чужими»? Вести себя так, будто мы обременяем ее какой-то непосильной ношей? Сергей, я тоже старалась! Я заказала для твоей мамы тот крем для лица, о котором она говорила, искала по всему городу специфический чай, который пьет твой отец. Я хотела сделать им приятно! А она… она не может передать от моей мамы крошечную безделушку?
— Я знаю, знаю, — он погладил ее по спине, попытавшись успокоить. — Она не права. Папа же адекватный, он все передаст. Давай просто переждем. Она приедет, успокоится, войдет в ритм.
— В какой ритм? В ритм постоянных замечаний? В ритм фырканья и кривых усмешек? Она уже испортила все заранее! Я теперь даже готовить для нее не хочу. Сидела, выбирала рецепты, думала, чем ее удивить, а теперь представляю, как она будет придираться к каждой мелочи.
— Яна, она моя мать, — в голосе женщины прозвучала усталая покорность. — Всего две недели. Мы справимся.
— Хорошо. Я буду терпеть. Но, Сергей, я тебя предупреждаю: если она хоть раз публично унизит мою маму или начнет высказывать претензии ко мне в хамской форме, я не буду молчать!
— Договорились, — кивнул Сергей и поцеловал ее в макушку. — Я поговорю с папой наедине, пусть он как-то смягчит ее.
*****
В день прилета в аэропорту царила предпраздничная суета. Яна держала за руку Олю, которая с восторгом таращилась на огромную елку.
Сергей нервно похаживал туда-сюда, не сводя глаз с табло. И вот они. Анатолий Сергеевич шел первым, с сияющей улыбкой, растягивая за собой громоздкую тележку с чемоданами.
За ним, как тень, вышагивала Герда Германовна. Ее лицо было привычно напряжено, взгляд критически скользнул по Яне, оценивая ее пальто и сапоги.
— Сыночек мой! — первым делом женщина бросилась обнимать Сергея, оттеснив Яну и Олю на второй план.
Анатолий Сергеевич же, наоборот, крепко обнял невестку, а потом подхватил на руки внучку, которая залилась счастливым смехом.
По дороге домой в машине царило неловкое молчание, которое нарушал только Анатолий Сергеевич, расспрашивавший о жизни, работе и восхищавшийся видами за окном.
Герда Германовна молчала, уставившись вперед. Дома, за чаем, напряжение немного спало.
Анатолий Сергеевич был душой компании. Он развлекал Олю, расспрашивал Сергея о делах. Свекровь отпивала чай маленькими глотками, изредка бросая реплики.
— Яна, а это что за шторы? — вдруг спросила она, прищурившись. — Слишком светлые, маркие. И ткань дешевая, это чувствуется.
— Они мне нравятся, Герда Германовна. Светлые тона скрадывают недостаток солнца зимой.
Свекровь фыркнула — тот самый, знакомый, леденящий душу звук — и больше не проронила ни слова.
Вечером, когда Олю уложили спать, Анатолий Сергеевич стал копаться в одном из чемоданов.
— А вот и гостинцы, — весело объявил он. — И для вас, и для нашей принцессы. И… — он многозначительно посмотрел на Яну и достал откуда-то из глубины, аккуратно завернутый в несколько слоев одежды, небольшой сверток. — Это от сватьи.
Это были те самые «маленькие сувениры». Яна взяла сверток с чувством благодарности.
Герда Германовна, наблюдавшая за этой сценой с дивана, громко и демонстративно вздохнула.
— Толик, и где ты только место нашел? Я же говорила, что у нас все забито.
— Нашел, Гердочка, нашел, — бодро парировал муж. — Для внучки место всегда найдется.
Герда Германовна встала и, не сказав больше ни слова, ушла в гостевую комнату.
Позже, когда супруги остались на кухне одни, Яна стала изучать маленькие, заботливо упакованные мамины подарки.
Кукольная посудка, деревянная матрешка, книжка с русскими сказками. Простые, но такие теплые вещи, в которые была вложена вся любовь бабушки, разлученной с внучкой тысячами километров.
— Видишь? — тихо сказала она мужу. — Она даже видеть этого не хочет. Даже тот факт, что твой папа привез эти подарки, ее раздражает.
— Она просто устала с дороги, — попытался оправдаться Сергей, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
Прошли дни. Новогодняя суета, подготовка к празднику, прогулки по украшенному городу — все это немного сглаживало острые углы.
Герда Германовна не грубила открыто, но ее замечания, вроде «Яна, ты мясо пересушиваешь, Сергей в детстве обожал мое рагу»» или «Какая странная у вас тут елка, не по-нашему», висели в воздухе, отравляя атмосферу.
Она словно соревновалась с невесткой на невидимом фронте, пытаясь доказать свое превосходство во всем.
Яна держалась. Она улыбалась, кивала, делала вид, что не замечает ее колкостей.
Кульминацией стал день рождения самой Герды Германовны, который выпал как раз на канун Нового года.
Яна испекла ее любимый шоколадный торт, украсив его изящными завитками крема.
Стол ломился от яств. Анатолий Сергеевич был тронут до слез. Даже Герда Германовна смягчилась, увидев торт.
— Ну что же, спасибо, Яна, — сказала она, попробовав десерт. — Вкусно. Хотя, конечно, в моем рецепте больше какао, он был насыщеннее.
Яна просто улыбнулась и вышла на кухню под предлогом, что нужно поставить чайник.
Женщина стояла у раковины, глядя в окно на темное небо, и чувствовала, как подступают слезы. Она так старалась, а получила очередное «хотя».
Вдруг дверь приоткрылась, и на кухню вошел Анатолий Сергеевич. Он подошел к ней и положил свою большую, жилистую руку ей на плечо.
— Держись, дочка, — тихо сказал мужчина. Он называл ее так только в самые редкие, особенные моменты. — Ты молодец. Ты терпеливая и добрая. Она… она просто не умеет по-другому. Ревнует, боится остаться ненужной. Это не оправдание, а так… объяснение. Прости нас, стариков.
Яна кивнула, не в силах вымолвить ни слова от нахлынувших эмоций. В его словах была горькая правда.
— Спасибо, Анатолий Сергеевич, за все и за подарки маме!
— Пустяки, — он махнул рукой. — Мы же семья.
Вернувшись в гостиную, Яна увидела, что Герда Германовна разглядывает одну из маминых матрешек, которую Оля принесла показать бабушке.
На ее лице было странное, незнакомое выражение — не презрение, а скорее, задумчивость.
— Игрушка добротная, — негромко, будто про себя, произнесла она. — На совесть сделана. Все-таки в России, а не у вас тут.. в Германии…
На ее слова никто не отреагировал, дабы не заводить ссору или конфликт на ровном месте.
Две недели прошли для Яны в напряжении. Она с трудом сдерживалась оттого, чтобы не ответить колкостью на колкостью свекрови.
Лишь Сергей и Анатолий Сергеевич удерживали ее от этого опрометчивого шага.
Когда свекры уехали, Яна решительно заявила мужу, что сводит свое общение с Гердой Германовной на нет.
Она так и не смогла простить свекрови того, что та назвала подарки ее матери «чужими».
