Лена мыла посуду уже почти два часа. Не потому, что её было много — как раз наоборот. Она намеренно растягивала процесс, чтобы теплая вода успокоила дрожь в пальцах. Позади доносились привычные звуки: Андрей включил телевизор, хлопнула дверца холодильника, зашуршала упаковка чипсов.
— Опять эти чипсы, — не выдержала Лена, не оборачиваясь. — После ужина набиваешь лицо всякой ерундой.
— А ты опять начинаешь, — устало отозвался муж. — Весь день слушаю нравоучения начальства, прихожу домой — то же самое.
Она резко обернулась, брызги воды с губки полетели в сторону.
— Просто мне не безразлично! Я переживаю за твоё здоровье!
— Переживаешь? — Андрей встал с дивана, его лицо исказилось от раздражения. — Ты просто придираешься ко всему, что я делаю. Сяду не туда, съем не то, даже подышать правильно не умею — по-твоему.
Их брак длился восемь лет, и за это время такие споры стали повседневностью. Лена не могла вспомнить, когда они последний раз говорили просто так, без бытовых вопросов или взаимных претензий. Где-то глубоко внутри она понимала: они оба изменились. Она стала полнее после тридцати, а Андрей приобрёл заметное брюшко и второй подбородок.
Но принять эту правду ей было невыносимо. Ведь совсем недавно, казалось, только вчера, они были влюблённой парой, которая могла часами разговаривать, смеяться над одними шутками, строить общие планы на будущее.
— Знаешь что, — Андрей схватил ключи от машины, — я уеду к Максиму. Дома находиться невозможно.
Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стекла в серванте. Лена осталась одна среди грязной посуды и ещё одного испорченного вечера, к которым она, кажется, начала привыкать.
Это продолжалось месяцами. Они всё больше отдалялись друг от друга. Спали в разных комнатах — Андрей перебрался на диван в гостиной под предлогом ранних рабочих подъёмов.
Лена проводила вечера за сериалами, заедая одиночество сладким. Андрей либо уходил к друзьям, либо задерживался на работе. По выходным каждый занимался своим делом: она гуляла по магазинам или встречалась с подругой Олей, он играл в игры или возился с машиной.
Но однажды в октябре произошло нечто неожиданное.
— Я записался в спортзал, — объявил Андрей за завтраком.
Лена оторвала взгляд от чашки, с удивлением посмотрела на него. Раньше он часто говорил об этом, но дальше слов дело никогда не шло.
— Серьёзно? — голос Лены выдавал недоверие.
— Да. Уже заплатил за абонемент.
И к её удивлению, Андрей действительно начал ходить на тренировки. Три раза в неделю, без пропусков. Лена ждала, что через пару дней он вернётся к старым привычкам. Но недели проходили, а он продолжал.
Постепенно она начала замечать изменения. Он перестал есть на ночь, покупал теперь творог и курятину вместо колбасы. Его лицо стало строже, появились забытые скулы. Он даже сменил гардероб — купил джинсы на размер меньше прежних.
— Ты отлично выглядишь, — призналась она однажды, когда он вышел из душа после тренировки.
Андрей улыбнулся — искренне, без привычного напряжения.
— Спасибо. И сам чувствую себя лучше.
Лена радовалась переменам, но одновременно ощущала лёгкий укол ревности к себе самой. Почему она не может взять себя в руки? Почему до сих пор заедает стресс, вместо того чтобы заняться собой?
С каждым днём Андрей становился спокойнее. Он перестал раздражаться из-за её замечаний, стал помогать по дому без напоминаний. Когда она простужалась — приносил чай в постель. Во время критических дней терпел её раздражительность без лишних слов.
А потом случилось то, чего Лена совсем не ожидала.
В обычный вторник Андрей вернулся домой с букетом жёлтых хризантем.
— Это для меня? — Лена не скрывала удивления. В последний раз он дарил цветы три года назад, и то лишь потому, что она намекнула заранее.
— Для тебя, — просто ответил он. — Просто захотелось.
Лена прижала букет к груди, вдыхая свежесть. Внутри потеплело — чувство, которое давно забыла. Но вместе с этим проснулась и тревога, которую она не могла объяснить.
Следующие недели были странными. Андрей оставался внимательным и заботливым, но Лена чувствовала в его поведении какую-то наигранность. Будто он старался быть хорошим из долга, а не от сердца.
— Слушай, — начала она однажды вечером, пока они смотрели новости, — у тебя на работе всё нормально?
— Да. А почему ты спрашиваешь?
— Ты какой-то… другой. Как будто слишком хороший, — попыталась пошутить она, но голос дрогнул.
Андрей повернулся к ней. В его глазах мелькнуло что-то непонятное.
— Я просто решил стать лучше. Что в этом плохого?
— Ничего. Просто странно. Ты раньше таким не был.
— Люди меняются, Лен. Это естественно.
Но подозрения не давали ей покоя. Андрей стал чаще задерживаться. Звонки в офис выяснили, что он «на совещании» или «в командировке». Телефон он теперь держал при себе, а не бросал на стол. И не раз Лена замечала, как он быстро гасит экран, услышав её шаги.
— У тебя кто-то есть? — выпалила она в субботу, когда нервы не выдержали.
Андрей резко оторвал взгляд от газеты.
— Что? При чём здесь это?
— Ты стал такой… внимательный. И постоянно куда-то исчезаешь. Думаешь, я ничего не замечаю?
— Лена, ты заводишься без причины, — в его голосе снова зазвучало раздражение. — Я пытаюсь быть хорошим мужем, а ты сразу подозреваешь измену.
— Именно! — вскочила она. — Ты никогда не был хорошим мужем. Почему сейчас?
Андрей тяжело вздохнул и аккуратно сложил газету.
— Может, потому что понял — мы теряем друг друга? Может, потому что хочу этого не допустить?
Его слова звучали убедительно, но Лена чувствовала — что-то не так. Что-то важное он скрывал.
Ответ пришёл через месяц, когда Лена неожиданно вернулась из командировки в Новосибирске.
Поезд прибыл в четверг утром вместо пятничного вечера — клиент отменил встречу. Она решила сделать сюрприз, купила мясо для стейков и собиралась приготовить ужин.
Но дома Андрея не оказалось.
Сначала она подумала, что он в спортзале или задержался на работе. Разложила вещи, приняла душ, начала готовить. К шести вечера беспокойство усилилось.
Она набрала его номер.
— Привет, дорогая, — голос Андрея звучал странно, как будто он специально контролировал интонацию. — Как там в Новосибирске?
— Нормально, — ответила Лена, сжимая телефон. — А где ты?
— Дома, конечно. Почему спрашиваешь?
Сердце замерло.
— Андрей, я дома. Вернулась раньше. Тебя нет.
Пауза. Долгая, тяжёлая пауза, после которой рухнул весь мир.
— Лен… — голос мужа дрогнул.
— Кто она? — тихо спросила Лена. Она и так знала ответ.
Ещё одна пауза. Затем раздался долгий, тяжёлый вздох.
— Это коллега. С работы.
Лена медленно опустилась на стул — ноги вдруг перестали её держать.
— Сколько это уже длится?
— Три месяца.
Три месяца. Именно тогда он записался в спортзал, стал заботливым, внимательным, начал меняться. Но не ради неё — ради другой женщины. Всё это время она принимала его старания за пробуждение чувств, а оказалось — это был способ загладить вину.
— Я сегодня не приеду, — сказал Андрей. — Поговорим завтра.
Гудки в трубке прозвучали как приговор.
До утра Лена просидела на кухне, не в силах пошевелиться. Мысли метались, словно птицы в клетке: цветы, которые он принёс, его забота, когда она болела, даже то, что он сам мыл посуду — всё теперь казалось обманом. Или, что хуже, лишь попыткой загладить совесть.
Понимание того, что он сейчас лежит рядом с другой женщиной, целует её, говорит ей слова любви, которые давно не говорил ей, резало душу так, как не может ранить никакая боль.
Андрей вернулся вечером в пятницу. Выглядел измождённым, но решительно.
— Лен, нам надо поговорить.
Они уселись за кухонный стол. На плите до сих пор стоял недоваренный суп — Лена так и не смогла притронуться к еде после его звонка.
— Почему? — наконец вымолвила она. — Почему ты решил меня предать?
Андрей долго молчал, глядя в стол.
— Ты хочешь правду?
— Да.
— Мы больше не подходим друг другу. Ты стала другой. Располнела, потеряла интерес ко всему. Дома ты всегда раздражена. Наш разговор сводится к быту — счетам, покупкам, ремонту. У нас исчезло счастье, Лен. Его больше нет.
Лена впилась ногтями в ладони под столом.
— А с ней оно есть?
— Есть. С ней мне легко. Она радуется, когда видит меня. Я хочу быть лучше — для неё.
— А для меня ты не хотел?
— Хотел. Поэтому и начинал меняться. Но ты этого не замечала. Или не хотела замечать.
Его слова ранили больнее любой лжи. Потому что в них была правда. Лена знала, что он прав — она действительно не замечала его усилий. Она превратилась в хозяйку, а не в любимую женщину. Забыла быть собой, растворившись в быте.
— Что ты предлагаешь? — голос дрожал.
— Давай расстанемся спокойно, без скандалов и обвинений. Квартиру мы разделим…
Лена медленно встала, прошла в спальню и вернулась с папкой документов.
— Посмотри, — положила перед ним свидетельство о собственности.
Андрей взял бумагу, быстро пробежал глазами. Его лицо потемнело от понимания.
— Но… нам же квартиру родители подарили на свадьбу. Обоим.
— Нет, — голос Лены окреп. — Ты даже не читал документы. Перечитай внимательно.
Андрей снова и снова перечитывал строки, будто надеялся найти там ошибку. Не нашёл.
— Почему они так сделали?
Лена сидела напротив, внутренне преображаясь. Боль ещё была, но вместе с ней приходило ясное осознание.
— Мама никогда тебе не доверяла. Говорила: «У тебя должен быть свой дом, потому что мужчины приходят и уходят». Я тогда с ней спорила, защищала тебя. А она оказалась права.
Андрей откинулся на спинку стула. Его глаза были полны недоумения — как у ребёнка, пойманного на проступке.
— Но я же восемь лет здесь жил! Делал ремонт, платил за коммуналку…
— За что я тебе ни разу не сказала спасибо? — в её голосе появилась холодная уверенность.
Несколько минут они молчали. Он смотрел на бумаги, она — на него. Пыталась понять, что внутри — боль или облегчение. Возможно, и то, и другое.
— Что теперь будет? — наконец спросил он.
— Ты переедешь к своей коллеге. Или снимёшь жильё.
— А мы?
— Нас больше нет, — ответила Лена, удивляясь своему спокойствию. — Нас не было уже давно. Просто мы делали вид.
Андрей собирал вещи три дня. Они почти не разговаривали, только решали технические детали — кто что забирает. Лена была неожиданно щедра: отдала ему машину, половину мебели, всю технику, которую он покупал.
— Почему? — спросил он, собирая последний чемодан. — Почему ты не требуешь ничего?
— Потому что мне ничего от тебя не нужно, — сказала она, глядя в окно. — Ни денег, ни воспоминаний.
В последний вечер, стоя уже в дверях, он обернулся:
— Лен, а если… если мы попробуем начать всё заново? Я могу с ней разорвать. Мы можем попытаться…
Она долго смотрела на человека, с которым прожила восемь лет, которого когда-то любила всем сердцем.
— Нет, — произнесла тихо. — Иди к ней. Будь счастлив.
Дверь закрылась.
Лена осталась одна в пустой квартире, которая теперь принадлежала только ей. Она ожидала слёз, отчаяния, желания всё вернуть. Но почувствовала лишь пустоту. И в этой пустоте впервые за много лет услышала себя.
На следующий день она записалась в тот же спортзал, куда раньше ходил Андрей. Не из мести, не ради него — просто поняла: пора начать заботиться о себе.
Через месяц он начал присылать сообщения — сначала осторожные вопросы, потом признания, что ошибся. Оказалось, новая жизнь с новой женщиной оказалась не лучше прежней. Реальность оказалась такой же серой, как и их брак.
Но Лена не отвечала. Она была занята собой — книгами, встречами с подругами, прогулками. Жизнь, которую она давно откладывала «на потом», начала раскрываться перед ней.
И в зеркале она постепенно снова узнавала себя — ту, которая жила до брака, до компромиссов, до забытого «я».
Квартира, которая когда-то казалась слишком большой для одной женщины, наполнялась новыми звуками: музыкой, смехом, тишиной, в которой можно было услышать свои мысли.
И однажды вечером, сидя на балконе с чашкой чая и глядя на закат, Лена поняла: она готова сделать шаг вперёд — в свою новую, настоящую жизнь
