Дверь в квартиру открылась с привычным скрипом. Алина вошла, нагруженная пакетами, и аккуратно прикрыла её ногой, стараясь не шуметь. Ноги гудели после долгого рабочего дня, а тяжёлые сумки с продуктами оттягивали руки. Этим вечером она планировала приготовить особенный ужин — три года совместной жизни с Сергеем всё-таки не шутка. Маленький праздник на двоих, с бутылкой вина и свечами. Она уже представляла, как накроет стол, как зажжёт те самые ароматические свечи, которые Сергей подарил ей на прошлый день рождения и которые она берегла для особого случая.
На пороге она замерла: из кухни доносился приглушённый голос мужа.
— …три-четыре-шесть-два, — методично диктовал Сергей. — Потом ещё восемь-пять-один-семь. Срок действия — ноль-три косая двадцать шесть. Код на обороте? Сейчас… четыре-два-один.
Алина похолодела, пакеты выскользнули из рук и с глухим стуком приземлились на пол прихожей. Один из них завалился набок, и по полу раскатились мандарины. Голос в кухне на мгновение прервался.
— Мам, подожди секунду, — сказал Сергей, а затем громче: — Алина, ты?
Она не ответила. Ноги будто приросли к полу, дыхание перехватило. Эти цифры она помнила наизусть — её зарплатная карта. Та самая, на которой сегодня должна была появиться премия за квартал. Премия, которую она планировала потратить на долгожданный отпуск, о котором они с Сергеем говорили уже полгода. Три недели на море, вдали от холода, работы и вечных проблем.
— Алин? — Сергей показался в дверном проёме. В руке он держал телефон, прикрыв микрофон ладонью. Его лицо выражало смесь удивления и вины, как у ребёнка, пойманного с рукой в вазочке с конфетами. — Ты чего?
— Что происходит? — голос Алины дрогнул. — Это мои данные карты? Ты что, диктуешь их своей матери?
Сергей моргнул, на его лице промелькнуло что-то среднее между удивлением и виной. Он перевёл взгляд на телефон в своей руке, потом снова на жену. На долю секунды Алине показалось, что он сейчас соврёт, придумает какое-то нелепое оправдание, но вместо этого он снова поднёс телефон к уху.
— Мам, я перезвоню, — быстро сказал он в трубку и нажал отбой, не дожидаясь ответа.
— Объясни, — потребовала Алина, наконец сбросив оцепенение и проходя в коридор. Пакеты так и остались лежать у двери, мандарины яркими оранжевыми пятнами выделялись на тёмном полу.
— Это не то, что ты подумала, — начал Сергей, запуская руку в волосы — жест, который всегда выдавал его нервозность. — Точнее… не совсем то.
— Неужели? — Алина скрестила руки на груди, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. Она никогда не считала себя вспыльчивой, но сейчас что-то внутри словно щёлкнуло, переключив тумблер с «спокойная усталость» на «холодная ярость». — Я отчётливо слышала, как ты диктуешь цифры моей карты. Моей! О которой я тебя не просила никому сообщать.
Сергей нервно переступил с ноги на ногу. В другой ситуации это могло бы показаться даже забавным — её обычно уверенный в себе муж, внезапно превратившийся в нашкодившего школьника. Но сейчас Алине было не до смеха.
— Маме нужно было срочно купить лекарства, — Сергей говорил быстро, слова наскакивали друг на друга, словно он боялся, что если сделает паузу, то не сможет закончить объяснение. — У неё давление подскочило до небес, а денег на карте не хватало. Я хотел с тебя взять, но тебя не было дома, а твоя карта лежала…
— Стоп, — Алина подняла руку, прерывая поток оправданий. — То есть, ты взял мою карту, без спроса передал все данные своей матери, чтобы она что-то там купила?
— Не «что-то там», а необходимые лекарства, — в голосе Сергея появились нотки раздражения. Алина хорошо знала эту его интонацию — так он говорил, когда считал себя несправедливо обвинённым. — Ты же знаешь, у мамы гипертония. Ей нужно было срочно. Врач прописал новый препарат.
— А позвонить мне и спросить ты не мог? — Алина стянула с себя куртку и повесила на крючок в прихожей, стараясь делать обычные, привычные действия, чтобы немного успокоиться.
— Я звонил! Трижды! Ты не брала трубку, — в голосе Сергея зазвучала обида. — Я не знал, что делать. Мама на том конце рыдает, голова раскалывается, давление скачет…
Алина достала телефон из кармана куртки. Действительно, три пропущенных от мужа, все с интервалом в пару минут, около часа назад. Телефон был на беззвучном режиме — привычка с работы, где постоянные звонки могли отвлечь от сосредоточенной работы над документами.
— Это не оправдание, — сказала она, чуть тише, но всё ещё жёстко. — У твоей мамы есть своя пенсия. У тебя есть своя карта. Почему моя?
Сергей отвёл глаза, и это движение сказало Алине больше любых слов. Она знала ответ ещё до того, как он произнёс его вслух.
— На моей не осталось денег до зарплаты, — признался он наконец, рассматривая что-то на полу. — А у мамы пенсия через три дня только.
— И сколько она собирается потратить с моей карты? — Алина почувствовала, как внутри поднимается новая волна гнева. — Только на лекарства или решила заодно продукты на неделю купить? Может, приглядела себе новую блузку «необходимую»?
— Алина, ну что ты начинаешь? — Сергей сделал шаг к ней, протянув руку, но Алина инстинктивно отшатнулась. Это машинальное движение заставило их обоих замереть. За три года брака они никогда не доходили до точки, когда один из них не мог выносить прикосновение другого. — Это же моя мать. Она ничего лишнего не возьмёт. Только необходимое.
— Необходимое, — эхом повторила Алина. Это слово вдруг приобрело особый, почти зловещий оттенок. — И кто определяет, что необходимо? Она? Ты? А я в этом процессе участвую вообще?
— Послушай…
— Нет, это ты послушай, — перебила его Алина, чувствуя, как контроль над эмоциями ускользает сквозь пальцы. — Я пашу на двух работах, чтобы мы могли позволить себе отпуск летом. Чтобы мы могли делать ремонт в этой квартире, которую, кстати, тоже в основном я оплачиваю. Чтобы мы могли планировать будущее. Рожать детей, в конце концов, о которых ты вечно говоришь! А ты просто берёшь и сливаешь мои деньги своей матери? Без спроса?
— Не сливаю, а помогаю с лекарствами! — повысил голос Сергей, его лицо начало наливаться краской. — Что ты делаешь из мухи слона? Подумаешь, пара тысяч на таблетки! Я их тебе верну с зарплаты.
Алина закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она всегда гордилась своей способностью сохранять ясную голову даже в самых напряжённых ситуациях. Именно это качество помогло ей пробиться по карьерной лестнице в юридической фирме, где она работала главным специалистом по договорам. «Соберись, Алина,» — сказала она себе. — «Это не клиент и не оппонент в суде. Это твой муж.»
— Дело не в сумме, а в принципе, — произнесла она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от обиды. — Ты мог бы хотя бы спросить. Прислать сообщение. «Алина, маме нужны деньги на лекарства, можно я возьму твою карту?» Одно сообщение, Серёж.
— Я звонил! — уже почти кричал он. — Ты что, не слышишь меня?
— Я слышу. А дождаться ответа? Пять минут подождать, пока я не отвечу на звонок или сообщение? — Алина старалась говорить размеренно, как объясняла бы сложную юридическую концепцию клиенту. — Это не смертельная ситуация. Это не вопрос жизни и смерти. Это обычная гипертония, с которой твоя мать живёт уже лет двадцать.
Сергей махнул рукой, и в этом жесте было столько пренебрежения, что Алину словно ударили под дых.
— У мамы давление под двести. Какие пять минут? Ты вообще понимаешь, о чём говоришь?
— При таком давлении вызывают скорую, а не бегут в аптеку, — парировала Алина, вспоминая, как в их офисе однажды коллеге стало плохо, и первым делом вызвали медиков, а не стали сами искать лекарства. — Не держи меня за дуру, я не первый день живу на свете. И, между прочим, у твоей матери есть все необходимые лекарства. Я сама ей покупала месячный запас, когда мы в последний раз к ней ездили.
Сергей скривился, будто проглотил что-то кислое.
— У неё новый рецепт. Врач сказал, что старые уже не помогают.
— И когда она была у врача?
— На прошлой неделе. Она говорила тебе, ты что, забыла?
Алина напрягла память. Действительно, что-то такое Валентина Петровна упоминала, когда звонила в воскресенье. Но тогда речь шла о плановом посещении терапевта через месяц, а не о смене схемы лечения.
— Допустим, — сказала она, решив не углубляться в эту тему. — Но это всё равно не повод брать без спроса мою карту.
Они стояли в прихожей, глядя друг на друга. Два человека, внезапно обнаружившие пропасть непонимания между собой. Алина первой отвела взгляд и прошла на кухню, переступив через рассыпанные мандарины. Её трясло, и она надеялась, что Сергей этого не заметит.
На столе лежала её банковская карта, небрежно брошенная рядом с вазой для фруктов. Алина взяла её и сунула в кошелёк. Затем достала телефон, зашла в приложение банка и с неприятным холодком увидела уведомление о списании: 4800 рублей, интернет-аптека «МедСервис».
— Почти пять тысяч, — сказала она, когда Сергей вошёл следом за ней. — «Пара тысяч», да? Ты вообще представляешь, какие лекарства она там набрала на такую сумму?
— Лекарства дорогие, — буркнул он, не глядя на неё, и прислонился к дверному косяку. — Я верну, когда зарплату получу. Сказал же.
— Дело не в деньгах! — Алина с силой опустила ладонь на стол, так что зазвенела посуда. — Дело в доверии! Ты нарушил мои границы. Взял без спроса то, что тебе не принадлежит.
— Мы же семья! У нас общий бюджет! — Сергей оттолкнулся от косяка и подошёл к столу. — Ты сама всегда говорила, что мы должны поддерживать друг друга! Что моя семья — это и твоя семья тоже!
— Общий не значит, что можно брать без спроса! — воскликнула она, отказываясь признавать логику его аргумента. — И если у нас общий бюджет, почему твоя мать не попросила денег у тебя заранее? Почему это всегда происходит внезапно, и решается за мой счёт?
Она заметила, как он вздрогнул при этих словах. Значит, попала в точку. Это был не первый раз, когда Валентина Петровна оказывалась в «критической» ситуации, требующей немедленной финансовой помощи.
Сергей покраснел, его шея и уши стали пунцовыми — верный признак того, что он по-настоящему разозлился.
— Ты её не любишь, да? Признайся! Всегда её терпеть не могла!
Алина покачала головой, чувствуя смесь разочарования и усталости. Всегда одно и то же. Стоило ей высказать претензии к его матери, как Сергей сразу переводил разговор на эмоции и обвинения.
— Только не начинай эту песню. Я нормально отношусь к твоей матери. У меня нет причин её не любить, — она стремилась говорить спокойно и рационально, хотя внутри бурлили совсем другие эмоции. — Но я против того, что она постоянно выкачивает из нас деньги. То на лекарства, то на ремонт, то на новую технику. И всегда это «срочно» и «жизненно необходимо».
Сергей смотрел на неё с нескрываемым недоверием.
— Помнишь, как в прошлом месяце ей срочно нужно было поменять холодильник? Потому что старый «вот-вот сломается»? — продолжила Алина. — А до этого была «неотложная» замена окон. А до этого — поездка в санаторий, потому что «врач настоятельно рекомендовал». И каждый раз — это как-то внезапно сваливается на нас, и ты почему-то всегда без денег именно в этот момент.
— Ты не понимаешь, — Сергей отвернулся к окну, за которым уже сгущались осенние сумерки. — Она одна. Ей тяжело.
— У неё пенсия больше, чем моя зарплата на основной работе, — напомнила Алина, стараясь не повышать голос. — И квартира без ипотеки. И дача есть. Не надо делать из неё жертву обстоятельств. Она прекрасно справляется, когда хочет.
Сергей резко повернулся к ней, и в его глазах Алина увидела что-то новое — холодную, почти брезгливую неприязнь.
— Ты просто чёрствая, — бросил он. — Всегда ею была. Только о себе думаешь. О своих планах, о своей карьере, о своих деньгах.
Эти слова обожгли как пощёчина. Алина почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но усилием воли сдержала их. Она не заплачет. Не сейчас. Не из-за этого.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь, — произнесла она тихо. — Интересно, а твоя мать знает, что я «чёрствая»? Ты ей рассказываешь, когда жалуешься на меня? Или когда обсуждаете, как бы половчее выудить из меня деньги на очередную «необходимость»?
Сергей промолчал, но его молчание было красноречивее любых слов. И это молчание вдруг открыло Алине глаза на что-то, о чём она, возможно, подозревала, но не хотела признавать: они с мужем и его матерью играли в разные игры. Для неё это были отношения, основанные на взаимном уважении и поддержке. Для них — способ решать финансовые проблемы за её счёт.
— Отлично, — Алина кивнула сама себе. — Просто отлично. Я для вас банкомат и злая невестка в одном лице. Которая не понимает «настоящих человеческих отношений» и «семейных ценностей».
— Не драматизируй, — Сергей наконец повернулся к ней. Его лицо немного смягчилось, словно он понял, что зашёл слишком далеко. — Я просто хотел помочь матери. Что в этом такого? Ты бы для своих родителей сделала то же самое.
— Мои родители никогда не попросили бы меня влезть в карман к мужу без его ведома, — парировала Алина. Её отец и мать, живущие в маленьком городке в трёхстах километрах от Москвы, были людьми старой закалки, привыкшими полагаться только на себя. Они скорее сами предложили бы помощь детям, чем попросили бы о ней. — Дело не в помощи как таковой. Я не против помогать твоей матери, когда это действительно необходимо. Но то, что ты сделал — это за мой счёт. Не посоветовавшись. Не спросив разрешения. Как будто я не человек со своим мнением, а банкомат с бесплатным доступом.
— Я звонил! — повторил Сергей в который раз, словно это была единственная защита, которую он мог предложить.
— И не дождался ответа! — в тон ему воскликнула Алина. — Это всё равно что сказать «я постучал в дверь, но никто не открыл, поэтому я решил, что можно просто войти и взять, что мне нужно»!
Они снова замолчали. Кухонные часы громко тикали, отсчитывая секунды напряжённой тишины. Алина смотрела на мужа и пыталась понять, когда их отношения свернули не туда. Когда уважение к её границам стало опциональным? Когда её желания и планы стали менее важными, чем «необходимости» свекрови?
— Я хочу, чтобы ты позвонил матери, — наконец сказала Алина, решив прекратить бесплодные препирательства. — И сказал, что она должна удалить данные моей карты. Немедленно. И больше никогда не использовать её.
Сергей недоумённо моргнул.
— Зачем? Она же уже сделала заказ.
— Сейчас у неё сохранены все данные моей карты — номер, срок действия, CVV-код, — перечислила Алина, снова переключаясь в режим юриста. — Ты понимаешь, что с этой информацией она может делать любые покупки в интернете, не спрашивая ни моего, ни твоего разрешения? И я даже не сразу об этом узнаю, если не буду постоянно проверять выписку.
— Алина… — Сергей покачал головой, словно объяснял прописные истины маленькому ребёнку. — Это же моя мать. Она не будет ничего покупать без спроса. Ты слишком подозрительна.
— Либо ты звонишь ей и просишь удалить данные карты, — Алина чувствовала, как напряжение внутри достигает предела, — либо я прямо сейчас блокирую карту и иду в полицию писать заявление о краже данных банковской карты.
— Ты с ума сошла?! — Сергей смотрел на неё округлившимися глазами, в которых недоверие сменилось настоящим шоком. — Это же моя мать! Ты что, правда готова написать на неё заявление в полицию? Из-за какой-то пары тысяч?
— А я твоя жена, — жёстко ответила Алина. — И ты должен выбрать, на чьей ты стороне. Либо ты уважаешь меня и мои границы, либо продолжаешь потакать своей матери, которая явно не считается со мной. Выбирай.
— Это шантаж, — прошипел Сергей, сжимая кулаки.
— Это самозащита, — парировала она. — Звони. Сейчас. У тебя есть пять минут, чтобы решить, иначе я иду блокировать карту и писать заявление.
Алина сама не верила в серьёзность своих угроз. Конечно, она не стала бы писать заявление в полицию — это было бы слишком. Но карту она бы действительно заблокировала. И, может быть, заодно пересмотрела свои взгляды на этот брак и на человека, который считал нормальным вот так распоряжаться её деньгами.
Сергей смотрел на неё долгим взглядом, словно видел впервые. Затем, не говоря ни слова, достал телефон и набрал номер. Когда на том конце ответили, он включил громкую связь.
— Серёженька, я как раз заканчиваю с заказом, — раздался бодрый голос Валентины Петровны. Алина поморщилась. Голос свекрови звучал совершенно не так, как у человека с давлением «под двести». Скорее, как у женщины, которая только что нашла в интернет-магазине удачные скидки. — Тут столько всего нужного в каталоге! Я ещё витамины добавила, они сейчас со скидкой, и крем для суставов хороший, и…
Алина молча показала на часы — время истекало. Она не блефовала, по крайней мере, не полностью. Если свекровь не удалит данные её карты, она действительно заблокирует её и закажет новую.
— Мам, — перебил Сергей, и в его голосе Алина с удивлением услышала нотки твёрдости, которых не ожидала. — Отмени заказ.
— Что? — недоумённо переспросила Валентина Петровна. В её голосе не было ни намёка на головную боль или плохое самочувствие. — Зачем? Я уже почти всё оформила, осталось только адрес доставки подтвердить. Они обещают привезти всё завтра, представляешь? Такой хороший сервис!
— Отмени заказ, — повторил Сергей твёрже. — И удали данные карты. Это не моя карта, а Алинина. Я не должен был давать тебе её данные без разрешения.
На том конце линии повисло молчание. Алина могла почти физически ощутить, как меняется настроение свекрови.
— Алина вернулась, да? — наконец спросила Валентина Петровна с заметным холодком в голосе. — И устроила тебе скандал? Боже мой, из-за каких-то лекарств! Я же не на шубу деньги трачу, а на здоровье!
Сергей бросил взгляд на жену, и Алина увидела в его глазах мучительную борьбу. Он словно разрывался между двумя женщинами, каждая из которых требовала его лояльности.
— Дело не в этом, мам, — сказал он наконец, и Алина почувствовала неожиданный прилив благодарности за эти слова. — Просто так нельзя делать. Данные карты — это личное. Я был не прав, что дал их тебе без спроса Алины.
— Значит, мне теперь умирать без лекарств? — в голосе свекрови появились драматические нотки, которые Алина хорошо знала. Валентина Петровна часто использовала эту тактику, когда не получала желаемого. — Родной сын не может помочь матери в трудную минуту? Довела она тебя, совсем уже мужика из тебя не осталось, под каблуком ходишь…
— Мам, стоп, — неожиданно твёрдо сказал Сергей. — У тебя есть пенсия. И сбережения есть, я знаю. Ты сама говорила, что в заначке у тебя всегда лежит на чёрный день. И у меня будет зарплата через три дня. Я сам куплю тебе всё, что нужно. Из своих денег.
— Но мне нужно сейчас! — воскликнула Валентина Петровна, и в этом возгласе было столько искреннего возмущения, что Алина невольно усмехнулась. — Давление высокое, голова раскалывается! Ты хочешь, чтобы у меня инсульт случился?
— Тогда вызови скорую, — вмешалась Алина, не выдержав этого спектакля. — Если состояние критическое — врачи помогут. Бесплатно, кстати. А если нет — подождёшь три дня, ничего страшного с тобой не случится.
— А, так ты там, — протянула свекровь, и в её голосе появились совсем другие интонации — злые, колючие. — Подслушиваешь наш разговор? Следишь за каждой копейкой? Я, между прочим, не с тобой разговариваю, а с сыном!
Алина закатила глаза. Всегда одна и та же тактика — попытка исключить её из разговора, поставить на место, подчеркнуть, что она чужая.
— Валентина Петровна, — Алина старалась говорить спокойно, как с особо трудным клиентом, — я всего лишь хочу, чтобы мои личные финансы оставались личными. Мы с Сергеем помогаем вам регулярно, и будем помогать дальше, если возникнет необходимость. Но это не значит, что можно брать мои деньги без спроса. Тем более, передавая через Сергея полные данные карты.
— Какие твои? — возмутилась свекровь, и даже по телефону Алина могла представить, как краснеет и раздуваются ноздри Валентины Петровны, когда она по-настоящему зла. — Вы семья! У вас всё общее! Что за капиталистические замашки? В моё время жёны отдавали всю зарплату мужьям, и никто не считал копейки!
— Значит, вы согласны, что Сергей должен сначала спрашивать моего согласия? — парировала Алина, поймав свекровь на собственных словах. — Раз у нас всё общее, и решения тоже общие? Или «общее» работает только в одну сторону — когда вам что-то нужно от меня?
На том конце линии раздалось фырканье, и Алина поняла, что попала в точку. Для свекрови «общий бюджет» был удобной формулировкой, когда речь шла о её нуждах, но не более того.
— Удаляйте мои данные, — твёрдо сказала Алина. — Прямо сейчас. И отмените заказ. Иначе я буду вынуждена обратиться в банк и заблокировать карту. И поверьте, новую я не буду держать там, где её можно будет найти. И данные её никто не узнает, кроме меня.
— Какая же ты мелочная, — произнесла Валентина Петровна с неприкрытым презрением. — Бедный мой сын, связался с такой… даже слов нет. Видел бы твой отец, во что ты превратился, Серёжа. Тряпку из тебя сделали.
Алина почувствовала, как её захлёстывает волна гнева, но не успела ничего сказать — Сергей опередил её.
— Мам! — резко оборвал её Сергей, и Алина с удивлением услышала в его голосе настоящую злость. — Хватит. Просто сделай, как мы просим. Это не обсуждается.
Снова повисла тишина. Затем послышались звуки нажатия клавиш, прерывистое дыхание, словно Валентина Петровна с трудом сдерживала эмоции.
— Всё, — наконец сказала Валентина Петровна, и её голос звучал холодно и отчуждённо. — Заказ отменён. Данные удалила. Довольны? Можете проверить, если не верите. Только не прибегайте ко мне, когда мне станет плохо. Обойдусь своими силами.
— Спасибо, — сухо ответила Алина, проигнорировав последнюю фразу.
— Не благодари, — едко отозвалась свекровь и отключилась, не дожидаясь ответа.
Сергей положил телефон на стол и потёр лицо руками. Он выглядел усталым и опустошённым, словно только что пережил многочасовой тяжёлый разговор, а не десятиминутную перепалку.
— Теперь она меня две недели доставать будет упрёками, — сказал он устало. — Ты довольна?
— Лучше две недели упрёков, чем регулярные списания с моей карты, — ответила Алина. Гнев постепенно утихал, оставляя после себя опустошение и глухую обиду. — Я не понимаю, как ты мог так поступить. Правда не понимаю. Мы же не первый день вместе, Серёж. Три года женаты, пять встречались до этого. Неужели ты не знаешь, что для меня важно?
Сергей опустился на стул напротив неё, его плечи поникли.
— Я просто хотел помочь, — сказал он, глядя в стол. — Не думал, что ты так отреагируешь. Мне казалось, это мелочь. Подумаешь, взял карту, дал номер…
— А как, по-твоему, я должна была отреагировать? — спросила Алина, чувствуя новый прилив раздражения. — «О, дорогой, ты отдал все данные моей карты своей матери без спроса? Какой ты молодец, вот держи ещё одну, на всякий случай»?
— Не утрируй, — поморщился Сергей. — Я не это имел в виду. Просто… не знаю… Мне казалось, что в семье такие вещи решаются проще. Без скандалов и угроз полицией.
Он пожал плечами, не глядя ей в глаза.
— Не знаю… Спокойнее? Мы же семья, в конце концов.
Алина покачала головой. Для неё всё вдруг стало кристально ясно.
— Семья — это прежде всего уважение и доверие, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал не обвиняюще, а объясняюще. — А ты показал, что не уважаешь ни моё право на личные финансы, ни мои границы. И мне это больно, Серёж. Очень больно.
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся он, но как-то неуверенно, словно сам начинал понимать серьёзность ситуации.
— Нет, — твёрдо сказала Алина, не отводя взгляда. — Я ставлю точки над i. И хочу, чтобы ты понял: это больше не должно повториться. Никогда. Ни с моей картой, ни с моими вещами, ни с чем-либо ещё, что принадлежит лично мне. Ты можешь помогать матери сколько угодно — но из своего кармана. Или заранее спрашивая моего разрешения, если хочешь использовать наши общие деньги.
Сергей молчал, глядя в одну точку на столе. Алина ждала, давая ему время обдумать сказанное.
— Ты меня услышал? — спросила она наконец, когда молчание затянулось.
— Услышал, — нехотя кивнул он.
— И? — Алина ждала, что он скажет что-то ещё, возможно, извинится, признает свою неправоту.
— И я понял, — сказал он, поднимая на неё глаза. — Больше не буду трогать твою карту. Доволена?
В его голосе было что-то такое, что заставило Алину внутренне съёжиться. Это не было извинение. Это было почти обвинение, как будто это она была неправа, а он просто уступал, чтобы не продолжать ссору.
— Нет, — честно ответила Алина. — Не доволена. Я разочарована и обижена. И мне нужно время, чтобы это переварить.
Она развернулась и направилась к выходу из кухни. Все планы на романтический ужин пошли прахом, а сил готовить обычную еду просто не осталось.
— Куда ты? — окликнул её Сергей.
— Пойду разберу пакеты, которые бросила в прихожей, — ответила она, не оборачиваясь. — А потом приготовлю ужин. Для нас двоих. Не для твоей матери.
Последнюю фразу она не произнесла вслух, но мысленно добавила. И почувствовала странное удовлетворение от этой маленькой молчаливой мести.
Алина прошла в прихожую и начала собирать рассыпавшиеся мандарины. Забавно, она купила их специально для Сергея — он любил этот фрукт с детства. Точно так же как она купила его любимое вино, его любимый сыр, ингредиенты для его любимого блюда. Она делала это не по обязанности, а потому что ей было приятно заботиться о нём. Видеть его улыбку, когда он обнаруживал на столе свои любимые вещи. Слышать его благодарность.
Когда она последний раз слышала от него «спасибо»? Не формальное, брошенное мимоходом, а искреннее, с теплотой в глазах? Алина не могла вспомнить. Зато прекрасно помнила, сколько раз за последний месяц Сергей жаловался на нехватку денег, на то, что ей «повезло» с работой, а ему нет, на то, что его матери снова что-то нужно…
Она распрямилась, держа в руках последний мандарин, и замерла, осенённая внезапным пониманием. Это случилось не сегодня. Это происходило постепенно, незаметно, как эрозия почвы или как медленно растущая опухоль. Её пространство, её границы, её имущество — всё это постепенно становилось «общим», то есть доступным для Сергея и его матери без спроса и без благодарности. Как будто это было их право, а не её щедрость.
А она позволяла этому происходить. Потому что любила. Потому что хотела мира в семье. Потому что ей было неловко отказывать, когда речь шла о «необходимых» вещах.
Алина вздохнула и положила мандарин обратно в пакет. Как юрист, она привыкла выстраивать чёткие контракты, где права и обязанности каждой стороны были ясно прописаны. Но в личных отношениях она почему-то допустила размытие границ, которое никогда бы не допустила в профессиональной сфере.
Что ж, это заканчивается сегодня. Она поставила границы — чётко и однозначно. Возможно, после этого что-то изменится в их отношениях с Сергеем. Возможно, ему придётся выбирать между матерью и женой. Но одно Алина знала наверняка: больше она не позволит использовать себя как банкомат для «необходимых» покупок свекрови.
Она занесла пакеты на кухню и начала раскладывать продукты. Сергей сидел всё в той же позе, глядя в одну точку.
— Будешь ужинать? — спросила Алина, доставая из пакета вино, которое купила для их маленького праздника.
Сергей поднял глаза и кивнул.
— Буду, — он помолчал, потом добавил: — Сегодня три года, как мы расписались.
Алина замерла с бутылкой в руке, удивлённая тем, что он помнит. Обычно Сергей забывал про такие даты, и ей приходилось ненавязчиво напоминать.
— Да, — подтвердила она. — Три года.
— И первая серьёзная ссора, — он невесело усмехнулся. — Хотя нет, неправда. Мы и раньше ссорились из-за мамы.
Алина поставила бутылку на стол и начала доставать посуду. Она не знала, что ответить. Да, они ссорились из-за его матери, но никогда так серьёзно, никогда на грани ультиматума.
— Знаешь, — Сергей вдруг заговорил, глядя куда-то мимо неё, — я не думал, что для тебя это так важно. Мне казалось, у нас всё общее. Деньги, вещи, проблемы… Я бы не стал возражать, если бы ты взяла мою карту, чтобы помочь своим родителям.
— Но я бы всё равно сначала спросила, — тихо ответила Алина, доставая штопор. — Потому что это проявление уважения. Даже если заранее знаешь, что тебе не откажут.
Сергей встал и подошёл к ней сзади. Она почувствовала его присутствие раньше, чем он коснулся её плеч.
— Прости, — сказал он, и в этот раз в его голосе была искренность. — Я был неправ. И я поговорю с мамой, чтобы она перестала… ну, ты понимаешь. Постоянно просить денег и делать вид, что это вопрос жизни и смерти.
Алина медленно повернулась к нему.
— Правда? — она искала в его глазах подтверждение его словам.
— Правда, — Сергей взял её за руки. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто я не уважаю тебя или твои границы. Просто… я привык, что мама всегда на первом месте. С детства так было. Но ты моя жена, и я должен научиться расставлять приоритеты.
Алина почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Она не ожидала такого поворота, такого признания. Возможно, эта ссора была нужна им обоим, чтобы прояснить то, что долго оставалось несказанным.
— Спасибо, — она легко сжала его руки в ответ. — Это для меня очень важно.
— Знаю, — кивнул Сергей. — Теперь знаю. И обещаю, что это больше не повторится.
Он потянулся к ней, словно хотел обнять, но остановился на полпути, не уверенный, что это будет уместно. Алина сделала шаг навстречу и обняла его сама. Не потому что уже простила, а потому что увидела возможность для перемен. Для роста их отношений.
— А теперь давай всё-таки поужинаем, — сказала она, отстраняясь. — Я не зря тащила все эти пакеты через полгорода.
Сергей улыбнулся, и в этот момент он был похож на того мальчишку, в которого она влюбилась восемь лет назад. Открытого, искреннего, без тени манипуляции.
— Я помогу, — сказал он, беря из её рук штопор. — Расскажи, что ты запланировала?
Алина начала говорить о меню, которое придумала, о вине, которое купила, о свечах, которые хотела зажечь… Но внутри она оставалась настороже. Слова — это хорошо, но ей нужны будут поступки, чтобы поверить, что Сергей действительно изменился. Что он на самом деле выбрал её, а не свою мать. Что он готов уважать её границы не на словах, а на деле.
А те самые «необходимые» лекарства? Пусть Сергей сам разбирается с этой проблемой. В конце концов, это его мать, а не её. И его выбор — кому хранить верность.
Алина открыла холодильник, чтобы достать масло для соуса, и поймала себя на странной мысли: возможно, сегодняшний инцидент с картой был самым ценным подарком, который она могла получить к годовщине свадьбы. Потому что он заставил их обоих посмотреть правде в глаза и начать решать проблему, которая давно назревала в их отношениях.
И пусть романтический вечер пошёл не по плану, но он всё равно может стать началом чего-то нового. Чего-то более честного и уважительного. Чего-то, что действительно можно назвать партнёрством, а не игрой в одни ворота.
Она поставила сковороду на плиту и включила огонь. Жизнь продолжается, и этот маленький кризис — просто один из этапов, через которые проходит каждая семья. Главное — извлечь из него правильные уроки. Для них обоих.
Прошла неделя. Алина вернулась с работы раньше обычного — клиент отменил встречу в последний момент, и у неё неожиданно образовалось свободное время. Она решила заехать в супермаркет и купить продуктов на выходные — они с Сергеем планировали никуда не выбираться, просто отдохнуть дома, может быть, посмотреть фильмы или почитать.
Открыв дверь квартиры, она услышала голос мужа из гостиной. Он явно говорил по телефону, и судя по интонациям, разговор был напряжённым.
— Мам, мы уже обсуждали это, — говорил Сергей твёрдым голосом. — Нет, я не могу прямо сейчас. Зарплата будет через три дня, тогда и поговорим… Нет, Алинину карту я больше не возьму. И тебе не советую постоянно… Да, я помню, что ты моя мать, но это не значит…
Алина тихо прошла на кухню, стараясь не шуметь. Она не хотела подслушивать, но и прерывать разговор не стала. Это был выбор Сергея — держать слово, которое он дал ей неделю назад, или снова поддаться на манипуляции матери.
— Послушай, — голос Сергея стал ещё тверже. — Я не говорю, что не буду тебе помогать. Но это должно быть по-другому. Не в режиме «мне срочно нужны деньги, немедленно». Мы с Алиной будем планировать бюджет, и если тебе что-то нужно — мы это обсудим вместе. Все трое… Нет, это не она придумала, это я так решил. Я устал от постоянных авралов, мам. От того, что у тебя вечно что-то случается, когда у меня нет денег… Да, я понимаю, что ты не специально. Но может хватит уже играть в эти игры?
Алина улыбнулась, доставая продукты из сумок. Что ж, возможно, их отношения действительно вступили в новую фазу. Возможно, Сергей наконец-то начал отделяться от матери и строить с ней, Алиной, настоящую семью, основанную на взаимном уважении и доверии.
Она вышла из кухни и направилась в гостиную. Сергей сидел в кресле, всё ещё с телефоном у уха. Увидев жену, он поднял палец — «одну минуту» — и продолжил:
— Мам, мы с тобой ещё вернёмся к этому разговору. Но сейчас я должен идти. Алина вернулась… Нет, не надо начинать снова. Мы уже всё обсудили… Да, хорошо, я позвоню завтра.
Он отключился и с облегчением откинулся на спинку кресла.
— Привет, — сказал он, улыбнувшись Алине. — Ты сегодня рано.
— Клиент отменил встречу, — ответила она, подходя ближе. — Опять мама?
Сергей кивнул, его лицо стало серьёзным.
— Снова «срочно нужны деньги». На этот раз на новый телефон — старый, видишь ли, слишком медленно работает.
— И как ты отреагировал? — Алина села на подлокотник его кресла, внутренне готовясь к любому ответу.
— Сказал, что обсудим это, когда получу зарплату, — Сергей взял её за руку. — И что это будет не через твою карту, а через мой счёт. И вообще, сначала нам надо всем вместе поговорить о бюджете.
Алина с удивлением посмотрела на мужа.
— Вау, — только и смогла сказать она. — Это… прогресс.
— Я помню наш разговор, — серьёзно ответил Сергей. — И я много думал об этом. Ты была права. Мы семья, и наши отношения должны строиться на уважении. В том числе и уважении границ.
Алина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она так долго ждала этих слов, что сейчас, услышав их, почти не могла поверить.
— А как мама восприняла? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие.
— Не очень, — Сергей усмехнулся. — Сначала была возмущена. Потом обиделась. Потом начала давить на жалость. Но я не поддался. Я сказал, что мы больше не будем действовать в режиме «срочно-срочно-срочно». Сначала обсуждаем, потом принимаем решение, потом действуем. Как взрослые люди.
— И ты сам это придумал? — Алина не могла не улыбнуться.
— Ну, скажем так, ты дала мне хороший пинок, — он тоже улыбнулся, но затем стал серьёзным. — Я правда понял, что мы скатывались в нездоровые отношения. И что я позволял маме манипулировать нами обоими. Это было нечестно по отношению к тебе.
Алина наклонилась и поцеловала его в лоб.
— Спасибо, — просто сказала она. — Это много для меня значит.
— Знаю, — Сергей притянул её к себе, и она соскользнула с подлокотника ему на колени. — Может быть, в выходные съездим куда-нибудь? Только ты и я? Отметим начало новой главы?
— С удовольствием, — согласилась Алина, обнимая его за шею. — А твоя мама?
— А моя мама взрослый человек и прекрасно проживёт пару дней без нас, — твёрдо ответил Сергей. — И, между прочим, её новый телефон может подождать до конца месяца.
Алина рассмеялась и крепче прижалась к мужу. Возможно, тот случай с картой действительно оказался поворотным моментом в их отношениях. Возможно, именно это и было по-настоящему «необходимым» — не лекарства или телефоны, а честный разговор и установление здоровых границ.
И, может быть, теперь они наконец-то начнут строить настоящую семью. Такую, где уважают и слышат друг друга. Где общее не означает «бери без спросу». Где важны желания и границы каждого.
А те самые «необходимые» покупки? Пусть они останутся в прошлом, вместе с манипуляциями и недосказанностью. В их новой жизни будет место только для честности, уважения и настоящей любви. И в этом Алина была абсолютно уверена.
