Ольга аккуратно разгладила плед на софе и обвела взглядом свою крохотную студию. Каждая деталь здесь была выбрана ею самой, каждый предмет приобретён на заработанные тяжёлым трудом рубли. В девятнадцать лет, после ухода бабушки, девушка осталась одна с этими двадцатью восемью квадратными метрами в старом кирпичном доме.
Сначала было жутко. Счета за свет и воду, мелкий ремонт, покупка утвари — всё свалилось на её юные плечи. Но Ольга не сломалась. Днём трудилась кассиром в супермаркете, по ночам давала уроки математики школьникам. Каждую копейку откладывала, каждую трату просчитывала.
— Пора бы линолеум сменить, — шептала она, разглядывая потрёпанный пол. — И обои в коридоре переклеить.
За шесть лет упорного труда Ольга превратила скромную студию в тёплое гнёздышко. Лёгкие занавески, пушистый коврик, стеллажи с книгами у стены. Не роскошно, но душевно. Главное — всё своими силами, без посторонней помощи.
Знакомство с Дмитрием случилось случайно. Мужчина зашёл в супермаркет за хлебом и молоком. Высокий, привлекательный, с тёплым взглядом. Слово за слово — свидания, прогулки, признания.
— Ты такая независимая, — поражался Дмитрий, осматривая студию. — В твои годы многие ещё под родительским крылом.
— Выбора не было, — пожимала плечами Ольга. — Зато теперь ценю каждый заработанный рубль.
Дмитрий трудился инженером на заводе, получал неплохо. Жил с отцом в трёхкомнатной квартире, копил на свою. Был заботливым, внимательным, всегда помнил о мелочах — цветы без повода, открытки к праздникам.
— Выходи за меня, — сказал он через полтора года. — Поживём у тебя, пока не соберём на что-то просторнее.
— А твой отец не будет против? — осторожно спросила Ольга.
— Папа? Он только рад. Говорит, пора мне на свои хлеба.
Свадьбу отметили тихо, позвали лишь ближайших. Виктор Семёнович, отец жениха, казался вполне довольным. Пожилой мужчина работал механиком, был строг, но к невестке относился тепло.
— Хорошую девчонку нашёл, — хвалился он коллегам. — Умелая, трудолюбивая. Димке с ней повезло.
Первые недели совместной жизни были почти безоблачными. Дмитрий помогал по хозяйству, таскал сумки из магазина, чинил розетки. Вечерами смотрели фильмы, строили планы, мечтали о будущем.
Виктор Семёнович наведывался по субботам, с домашними блинами или вареньем.
— Оленька, а масло ты какое берёшь? — спрашивал свёкр, пробуя её выпечку.
— Сливочное, в «Магните» беру.
— А лучше в «Перекрёстке», там свежее и подешевле. Немного, но всё же.
— Спасибо, учту, обязательно загляну.
Ольга старалась не принимать замечания близко к сердцу. В конце концов, человек старше, мудрее. Наверняка желает добра.
— Папа привык всё держать под контролем, — объяснял Дмитрий, замечая лёгкое раздражение жены. — Один меня растил, привык за всё отвечать. Привыкнет, что я женат, — утихнет.
— Понимаю, — кивала Ольга. — Просто иногда кажется, что я что-то не так делаю.
— Глупости! Ты отличная хозяйка. Папа это ценит, просто по-своему показывает.
Но визиты свёкра становились всё более пристрастными. Виктор Семёнович не просто пил чай. Осматривал студию, проверял пыль на полках, пробовал еду на вкус.
— Перца в рагу многовато, — замечал он за ужином. — Мой Димка острое не жалует.
— Стёкла давно протирала? — интересовался пожилой мужчина, прищуриваясь на окна. — Какие-то мутные.
Ольга покорно записывала советы, покупала рекомендованные средства, перетирала уже блестящие поверхности. Хотелось угодить свёкру, показать, что она достойная жена.
— Дмитрий, поговори с отцом, — просила Ольга мужа. — У меня чувство, будто каждую субботу на допросе.
— Да ну, брось! — отмахивался он. — Папа тебя любит, заботится. Потерпи, он привыкнет.
Но привыкания не наступало. Критика росла. К Виктору Семёновичу подключились другие родные — тётя Нина, дядя Сергей, сестра Дмитрия с малышами.
— А это кто стряпал? — спрашивала тётя Нина, пробуя гречку.
— Ольга, — отвечал племянник.
— Размазня вышла. Надо меньше воды лить.
— Рыба пересушена, — бурчал дядя Сергей, ковыряя в тарелке. — Дольше запекать надо.
— Полки в шкафу пыльные, — констатировал Виктор Семёнович. — Оленька, когда ты их вытирала в последний раз?
Ольга краснела, оправдывалась, обещала улучшить. Студия, бывшая раньше оазисом, превращалась в арену постоянных проверок. Каждая суббота — новый экзамен на соответствие стандартам семьи Дмитрия.
— Не бери в голову, — шептал муж, когда родные уходили. — Они придираются, потому что волнуются за меня.
— А за меня кто волнуется? — устало спрашивала Ольга.
— Я волнуюсь. Ты же знаешь.
Но поддержки от Дмитрия не было. Он разряжал обстановку, но всегда вставал на сторону родных. Ольге оставалось терпеть и улыбаться.
Особенно доставалось за стряпню. Каждое блюдо разбирали по косточкам.
— Суп водянистый, — морщился свёкр. — Мало моркови положила.
— Овсянка безвкусная, — жаловался дядя Сергей.
— Кекс недопечённый, — замечала тётя Нина.
Ольга купила поваренные книги, осваивала рецепты, экспериментировала. Но критика не утихала. Казалось, родные нарочно выискивают изъяны.
— Может, на курсы кулинарии записаться? — спрашивала Ольга у мужа.
— Зачем? Ты и так вкусно готовишь. Просто они капризные.
— Тогда почему не заступаешься, когда отец меня ругает?
— Не хочу с роднёй ссориться. Ты же понимаешь.
Ольга понимала. Понимала, что для мужа мир в семье важнее её чувств. Молчала, терпела, надеясь на перемены.
В один из ноябрьских вечеров Виктор Семёнович пришёл не один. С ним были тётя Нина и дядя Сергей. Все настроены на долгий вечер.
— Оленька, а что у нас на ужин? — поинтересовался свёкр, усаживаясь за стол.
— Суп сварила, — ответила Ольга. — Наваристый, с курицей, как Дмитрий любит.
Девушка провела весь день у плиты. Выбирала свежее мясо, шинковала овощи, томила на тихом огне. Хотелось наконец порадовать придирчивых гостей.
— Посмотрим, что вышло, — скептически произнесла тётя Нина.
Ольга разложила суп по мискам, подала с хлебом и зеленью. Села последней, затаив дыхание.
Виктор Семёнович зачерпнул ложку, попробовал. Лицо его сразу поморщилось.
— Тьфу! — воскликнул свёкр. — Какая гадость!
— В чём дело? — растерялась Ольга.
— Суп совершенно невкусный! Солёный, курица жёсткая. Как ты вообще кормишь моего сына такой стряпнёй?
Тётя Нина подхватила:
— И правда, отвратно. Суп варят на индейке, а не на курице. Это же основы!
— Верно, Нина! Мясо твёрдое, — добавил дядя Сергей, с трудом жуя. — Сколько томила-то?
Ольга сидела, опустив взгляд, чувствуя, как обида сжимает горло. Целый день у плиты, старалась изо всех сил. А в итоге — очередной разнос.
— Оленька, ну как так? — покачала головой тётя Нина. — Дмитрий работает, устаёт. А ты его такой бурдой потчуешь.
— Папа, хватит, — слабо попытался вмешаться муж.
— А что хватит? — возмутился свёкр. — Я неправду говорю? Попробуй сам этот суп!
Все месяцы накопленной горечи, унижений, бессилия вдруг хлынули наружу. Ольга резко встала, стул отъехал с грохотом.
— В моём доме мои порядки! Не по вкусу суп — выход там! — выпалила она, стряхивая с рук капли воды.
Голос прозвучал так громко и твёрдо, что все замерли с разинутыми ртами. Тётя Нина поперхнулась, дядя Сергей отложил ложку. Виктор Семёнович смотрел на невестку с изумлением.
— Ты что себе позволяешь? — наконец выдохнул свёкр.
— Позволяю охранять свой дом! — не отступала Ольга. — Надоело выслушивать вашу критику! Это моя студия, я здесь хозяйка!
— Ольга, успокойся, — попытался вставить Дмитрий. — Что на тебя нашло?
— Что на меня нашло? — повернулась к мужу женщина. — Полгода терплю оскорбления в собственном доме! Полгода выслушиваю, какая я никудышная хозяйка! А ты молчишь!
— Но это же моя семья…
— Семья? — горько усмехнулась Ольга. — Я твоя семья! А эти люди — гости! И если гости ведут себя грубо, их выставляют за дверь!
Тётя Нина покраснела от гнева:
— Да как ты смеешь! Я тётя Дмитрия! Имею право…
— Не имеете! — отрезала Ольга. — В моём доме мои правила! Не нравится — можете больше не появляться!
— Ольга, ты перегибаешь, — попробовал утихомирить жену Дмитрий.
— Нет, это вы перегибаете! — не сдавалась она. — Превратили мой дом в судилище! Каждая суббота — новые придирки, новые упрёки!
Тётя Нина и дядя Сергей переглядывались, не зная, что сказать. Такого отпора они не ждали.
— Знаете что? — продолжала Ольга, чувствуя прилив сил. — Хватит! Хватит терпеть ваши нападки! Если что-то не по нраву — милости прошу на выход!
— Дмитрий! — взмолилась тётя Нина. — Ты позволишь жене так с нами обращаться?
Муж мялся, не зная, кого поддержать. С одной стороны — отец и родные, с другой — разъярённая жена.
— Ну что молчишь? — обратилась к мужу Ольга. — Или ты тоже считаешь, что я плохая хозяйка?
— Нет, конечно…
— Тогда почему не защищаешь меня от нападок?
— Да какие нападки? — возмутился свёкр. — Мы помочь хотели!
— Помочь? — Ольга посмотрела на Виктора Семёновича с презрением. — Полгода ни одного доброго слова! Только критика и придирки!
— Мы хотели, чтобы ты училась…
— Училась чему? Пресмыкаться перед вами? Терпеть грубость в собственном доме?
Ольга подошла к двери, распахнула её:
— Прошу покинуть мою студию. Всех троих.
— Ольга, не надо, — попросил Дмитрий.
— Надо! — отрезала жена. — И ты тоже можешь уйти с ними, если мои правила не по душе.
Слова прозвучали как приговор. Дмитрий понял, что жена серьёзна. В её глазах горела решимость.
Тётя Нина, дядя Сергей и Виктор Семёнович медленно поднялись. Лица выражали смесь обиды, удивления и растерянности. Они не ожидали такого от тихони-невестки.
— Ну что ж, — холодно произнесла тётя Нина, — теперь мы знаем, какая ты.
— И я знаю, какие вы, — спокойно ответила Ольга. — Люди, которые приходят в чужой дом не в гости, а на ревизию.
Родные молча прошли в коридор, обувались. Тётя Нина на прощание бросила:
— Дмитрий, подумай, с кем ты связался.
— Папа, — тихо сказал сын, — Ольга права. Вы действительно перегнули.
Свёкр удивлённо взглянул на сына, но промолчал. Дверь захлопнулась, оставив супругов наедине.
Повисла тяжёлая тишина. Дмитрий сидел за столом, глядя на остывший суп. Ольга стояла у окна, отходя от вспышки гнева.
— Ты правда их выставила, — наконец сказал муж.
— Выставила. И не жалею.
— А если больше не придут?
Ольга обернулась к мужу:
— А ты хочешь, чтобы приходили? После всего?
Дмитрий задумался. Действительно, отец и родные вели себя неприлично. Превратили дом жены в арену унижений.
— Нет, — честно ответил он. — Не хочу. Надоело видеть, как тебя обижают.
— Тогда почему раньше молчал?
— Не хотел с роднёй конфликтовать. Думал, со временем утихнут.
— Не утихли бы, — покачала головой Ольга. — Наоборот, разошлись бы ещё пуще.
Следующие недели прошли в непривычном покое. Виктор Семёнович не звонил, не появлялся. Тётя Нина и дядя Сергей тоже пропали. Ольга наконец почувствовала себя полноправной хозяйкой.
— Как хорошо, когда никто не придирается к твоей стряпне, — сказала она, ставя ужин на стол.
— Согласен, — кивнул Дмитрий. — А суп, кстати, был отменный. Не понимаю, к чему папа цеплялся.
— К тому, что не он варил. Вот и вся загадка.
Через два месяца Виктор Семёнович всё-таки позвонил. Голос звучал сдержанно, без привычной властности.
— Дмитрий, можно зайти? Соскучился по сыну.
— Папа, конечно. Но предупреждаю — никаких замечаний Ольге. Иначе попрошу уйти.
— Понял, — тихо ответил свёкр.
Визит прошёл на удивление спокойно. Виктор Семёнович хвалил угощение, расспрашивал о делах, не сделал ни одного упрёка. Ольга с удивлением наблюдала за переменами.
— Спасибо за кофе, — сказал свёкр на прощание. — Очень вкусные булочки.
— Заходите ещё, — улыбнулась Ольга. — Только avis заранее.
После ухода свёкра супруги обсудили встречу.
— Папа изменился, — заметил Дмитрий. — Стал мягче, вежливее.
— Потому что понял границы, — объяснила жена. — Раньше думал, что может командовать в моём доме. Теперь знает, что нет.
Постепенно отношения с родными наладились. Виктор Семёнович наведывался реже, но визиты стали тёплыми. Тётя Нина и дядя Сергей тоже сменили тон, перестали критиковать хозяйку.
— Ты их правильно осадила, — говорила Ольге подруга. — А то совсем зарвались.
— Просто отстояла свой дом, — пожимала плечами женщина. — Каждый имеет право на уважение в своей квартире.
Дмитрий тоже изменился. Стал чутче к жене, реже принимал сторону родных в спорах. Понял, что семья — это в первую очередь супруги, а не родня.
— Прости, что раньше не вставал на твою защиту, — сказал он однажды вечером. — Не осознавал, как тебе тяжело.
— Главное, что осознал сейчас, — ответила Ольга. — Лучше поздно, чем никогда.
Студия снова стала тем уютным уголком, каким была до свадьбы. Местом, где можно отдохнуть, не боясь осуждения или придирок. Ольга готовила то, что нравилось ей и мужу, не оглядываясь на чужое мнение.
Тот вечер, когда она впервые дала отпор свёкру, стал поворотным. Ольга поняла, что имеет право отстаивать свои границы, даже если это кому-то не по нраву. Собственный дом должен оставаться крепостью, а не полем сражений.
— Никогда больше не позволю унижать себя в своём доме, — думала женщина, накрывая на стол. — Пусть лучше злятся, чем я терплю грубость.
Это был ценный урок для всех. Родные поняли, что у каждого есть личные пределы. Дмитрий научился ставить интересы жены выше желания угодить отцу. А Ольга обрела уверенность в себе и праве на уважение в своём доме.
