— Ты же не откажешь Ленке? — Артём заглянул на кухню с такой нарочитой небрежностью, что у Инны внутри всё похолодело. Она медленно поставила чашку на стол, и звук фарфора о дерево показался оглушительно громким в вечерней тишине.
— Смотря что она опять придумала, — ровно ответила Инна, не поворачивая головы. Она смотрела в тёмное окно, где отражалась их уютная кухня и её собственное напряжённое лицо.
Артём прошёл вглубь комнаты, сел напротив. Он избегал смотреть ей в глаза, теребя край скатерти. Этот его жест Инна знала слишком хорошо. Он всегда так делал, когда ему предстоял неприятный разговор, в котором он заранее чувствовал себя проигравшим.
— Да ничего она не придумала. Ситуация серьезная. Ей нужно помочь.
— Серьёзная — это какая? — Инна всё-таки повернулась к мужу. Его лицо, обычно открытое и весёлое, сейчас было каким-то виноватым и одновременно упрямым. — У неё снова «чёрная полоса», для выхода из которой нужна энная сумма из нашего бюджета? Мы проходили это в прошлом году с твоим двоюродным братом. Его «срочный ремонт машины» оказался путёвкой на море для всей его семьи. Деньги, кстати, он так и не вернул.
Артём поморщился, словно съел что-то кислое.
— Инн, ну при чём здесь Слава? Это совсем другое. Ленка разводится. Окончательно. И ей нужно выкупить у Витьки его долю в квартире. Иначе он продаст её чужим людям, и сестре придётся жить в коммуналке с неизвестно кем. Ты же понимаешь.
Инна молчала, обдумывая услышанное. Ситуация и впрямь выглядела серьезной. Но что-то в ней настораживало. Лена и Виктор разводились уже третий год. То сходились, то расходились, превратив свою семейную жизнь в плохо поставленный спектакль, на который почему-то продавали билеты всей родне.
— Какую долю? У них квартира в ипотеке, которую они ещё лет пятнадцать будут платить. Там и долей-то толком нет, одни обязательства перед банком.
— Ну вот он и хочет, чтобы она отдала ему всё, что он вложил. Первоначальный взнос, половину платежей… Насчитал там какую-то сумму. Говорит, иначе приведёт риелтора.
— Какую сумму? — Инна задала вопрос прямо, без обиняков. Она работала финансовым аналитиком и не терпела туманных формулировок, особенно когда речь шла о деньгах.
Артём замялся. Он встал, налил себе воды из фильтра, выпил залпом.
— В общем… Ей нужно около миллиона.
Воздух на кухне будто загустел. Инна смотрела на мужа, и ей казалось, что между ними пролегла трещина. Миллион. Сумма, которую они откладывали почти два года на расширение жилплощади. На их общую мечту о большой квартире, где будет место и для детской, и для её кабинета.
— Тёма, ты в своём уме? Какой миллион? Где мы его возьмём?
— Ну как где… У нас же есть накопления, — он произнёс это почти шёпотом, но Инна услышала каждое слово.
— «У нас»? — она горько усмехнулась. — Давай будем честными. Основная часть этих накоплений — мои. Это деньги от продажи бабушкиной квартиры, которые я получила ещё до нашей свадьбы. Я согласилась положить их на наш общий счёт, потому что ты убедил меня, что мы — семья. Что мы вместе копим на наше будущее. А теперь выясняется, что это просто касса взаимопомощи для твоей родни?
— Инна, не начинай! Это же не чужой человек, это моя сестра! Она в беде!
— А мы не в беде будем, когда останемся без копейки? Когда нам снова придётся начинать с нуля? Твоя сестра прекрасно знала, за кого выходила замуж. Виктор всегда был… специфическим. Почему мы должны расплачиваться за её ошибки?
Спор разгорался, перетекая из кухни в гостиную. Артём ходил из угла в угол, размахивая руками, а Инна сидела на диване, сцепив пальцы в замок. Она чувствовала, как внутри неё закипает глухое раздражение. Он не слышал её. Он видел только проблему сестры и самый простой, как ему казалось, способ её решения — взять деньги у жены.
— Ты просто не любишь мою семью! — в отчаянии воскликнул он.
— Я просто умею считать деньги, Артём. Свои деньги, которые я заработала. И я не хочу выбрасывать их на ветер, потакая инфантильности твоей сестры, которой уже тридцать пять лет, а она всё ждёт, что кто-то решит её проблемы.
Разговор зашёл в тупик. Артём обиженно замолчал и ушёл в спальню, громко хлопнув дверью. Инна осталась одна в гостиной. Она чувствовала себя опустошённой и преданной. Не потому, что муж просил денег, а потому, что он так легко был готов пожертвовать их общими планами и её личными сбережениями ради очередного каприза родственников.
На следующий день позвонила свекровь, Тамара Павловна. Её голос, как всегда, сочился мёдом. Она никогда не повышала тона, её оружием была вкрадчивая лесть и умение надавить на самые больные точки.
— Инночка, деточка, здравствуй. Я тебе не помешала?
Инна мысленно усмехнулась. Тамара Павловна всегда звонила в самый разгар рабочего дня, прекрасно зная, что Инна занята.
— Здравствуйте, Тамара Павловна. Немного занята, но говорите.
— Ой, я на минуточку. Просто хотела узнать, как вы. Артёмчик что-то вчера такой расстроенный был после разговора с тобой. Я так за вас переживаю, вы же у меня как два голубка. Не ссорьтесь, милые. Всё в жизни можно решить, если есть любовь и понимание.
Инна молчала, ожидая продолжения. Свекровь сделала небольшую паузу, давая своим словам впитаться.
— Я ведь по поводу Леночки звоню. Сердце кровью обливается, как представлю, что моя девочка на улице окажется. Этот изверг, Витька, совсем с ума сошёл. Требует денег, угрожает. А где их взять? Мы люди простые, небогатые. Вся надежда только на вас с Артёмом. Ты же у нас умница, всё можешь, всё умеешь. Неужели не поможешь сестре мужа? Она же тебе не чужая.
Инна глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Тамара Павловна, речь идёт об очень большой сумме. У нас нет свободных денег. Всё, что у нас есть, отложено на квартиру.
— Ах, квартира… — томно вздохнула свекровь. — Квартира — это дело наживное. А родственные узы — это святое. Разве могут какие-то квадратные метры быть важнее счастья близкого человека? Ты подумай, Инночка. Артём очень страдает. Он ведь сестру любит, разрывается между тобой и ней. А мужчине вредно так нервничать.
Это был удар ниже пояса. Свекровь тонко намекала, что Инна — причина страданий её любимого сына. Что она, эгоистка, ставит свои материальные интересы выше душевного спокойствия мужа и благополучия его семьи.
— Я подумаю, — сухо ответила Инна и, сославшись на срочное совещание, закончила разговор.
Вечером Артём снова вернулся к этой теме. Он был уже не таким напористым, скорее, подавленным. Он сел рядом с Инной на диван, взял её за руку.
— Инн, я всё понимаю. Честно. Я знаю, что это твои деньги. Но пойми и ты меня. Это моя сестра. Мать звонит каждый час, плачет. Лена в истерике. Я не могу просто стоять и смотреть, как всё рушится.
— Тёма, давай рассуждать логически, — Инна высвободила свою руку. — Ты сам веришь в эту историю? Они с Виктором делят ипотечную квартиру, и он требует миллион наличными? Это юридически безграмотно. Банк не позволит им никаких сделок, пока долг не погашен. Что-то здесь не так.
— Что может быть не так? Он просто пользуется ситуацией, чтобы выжать из неё побольше! Он знает, что у неё никого нет, кроме нас!
— А ты не думал, что Лена может говорить не всю правду?
Артём вскочил.
— Вот этого я и боялся! Ты начинаешь придумывать какие-то небылицы, лишь бы не давать денег! Обвиняешь мою сестру во лжи!
— Я никого не обвиняю. Я просто предлагаю разобраться в ситуации, прежде чем принимать решения. Давай я поговорю со своим знакомым юристом по жилищным вопросам. Просто проконсультируюсь, анонимно.
— Не надо ни с кем говорить! — отрезал Артём. — Ты хочешь вынести сор из избы, опозорить мою семью? Чтобы все знали, что у нас проблемы?
И тут Инну прорвало. Неделя глухого напряжения, манипуляций свекрови и уговоров мужа достигла своего пика.
— Семью? Твою семью? А мы с тобой не семья? Наше будущее, наши планы — это всё не считается? Я два года отказывала себе во всём, складывала копейку к копейке, чтобы мы могли купить жильё побольше! А теперь я должна отдать всё, потому что твоя сестра в очередной раз вляпалась в историю? Я свои деньги никому не дам из твоих родственников, я вам не банкомат! — обиделась Инна, и в её голосе звенел металл.
Артём смотрел на неё так, будто видел впервые. Его лицо окаменело.
— Я понял тебя, — тихо сказал он и вышел из комнаты.
В квартире повисла ледяная тишина. Инна сидела неподвижно, чувствуя, как по щекам текут злые, бессильные слёзы. Она не плакала от жалости к себе. Она плакала от обиды за их разрушенную мечту и от непонимания мужа, который так легко поставил её на одну доску со своей инфантильной роднёй.
Ночью она не спала. Мысли роились в голове. Инна не верила в историю Лены. Её аналитический ум отказывался принимать эту нелепую версию с выкупом доли. Должно было быть что-то ещё. И она решила, что должна это выяснить. Не для того, чтобы что-то доказать мужу, а для того, чтобы защитить себя и их семью. Ту семью, которая, возможно, ещё существовала.
На следующий день Инна сделала то, чего никогда не делала раньше. Она зашла на страницу Виктора, мужа Лены, в социальной сети. Его профиль был полузакрыт, но несколько фотографий были в открытом доступе. Последний пост был опубликован три дня назад: весёлый Виктор в обнимку с какой-то блондинкой на фоне моря. Подпись гласила: «Наконец-то свободен и счастлив!» В комментариях друзья поздравляли его с разводом и началом новой жизни. Ни слова об общем жилье или разделе имущества.
Инна почувствовала, как её подозрения обретают форму. Она нашла в списке друзей Виктора их общую знакомую, Светлану, с которой они когда-то работали вместе. Инна не общалась с ней уже несколько лет, но решила рискнуть. Она написала ей короткое сообщение, спросив, как дела, и между делом поинтересовалась, не знает ли она, что там у Лены с Виктором.
Ответ пришёл через час и был ошеломляющим.
«Привет, Инна! Да сто лет тебя не видела. У Ленки? Ох, там тёмная история. Она влезла в какую-то финансовую пирамиду. Знаешь, эти модные инвестиционные проекты в интернете. Вложила сначала свои деньги, потом взяла несколько кредитов в микрофинансовых организациях под бешеные проценты. Естественно, всё прогорело. Теперь ей звонят коллекторы, угрожают. Витька узнал об этом и подал на развод. Сказал, что не собирается платить её долги. Так что квартира тут вообще ни при чём. Она просто ищет деньги, чтобы отдать долг, пока её не начали прессовать по-серьёзному».
Инна читала сообщение, и у неё темнело в глазах. Всё встало на свои места: и срочность, и неправдоподобная история про долю в квартире, и истерики Лены, и слёзы свекрови. Они все врали. Врали мужу, врали ей. Использовали Артёма как инструмент, чтобы добраться до её денег.
Вечером, когда Артём вернулся с работы, Инна молча протянула ему телефон с открытой перепиской. Он долго читал, его лицо менялось с каждой строчкой. Недоверие, растерянность, гнев и, наконец, глубокое, унизительное разочарование.
Он сел на диван и закрыл лицо руками.
— Я не могу в это поверить… Они мне врали. Все. И мама, и Лена.
— Они не просто врали, Тёма. Они были готовы разрушить нашу семью, наше будущее ради того, чтобы покрыть глупость твоей сестры. И ты им в этом активно помогал. Ты был готов растоптать меня, мои чувства, наши общие цели.
Артём молчал. Он не мог найти слов для оправдания. Всё, во что он верил — святость семейных уз, честность его матери и сестры — всё это рухнуло в один миг. Он посмотрел на Инну, и в его глазах стояла такая боль, что ей на секунду стало его жаль. Но только на секунду.
— Что… что теперь будет? — тихо спросил он.
— А ничего, — спокойно ответила Инна, забирая у него свой телефон. — Ничего не будет. Лена будет сама решать свои проблемы. Мама твоя поймёт, что манипуляции больше не работают. А мы… Мы будем жить дальше.
Но они оба понимали, что как раньше уже не будет. В ту ночь Артём пытался обнять её, просил прощения, говорил, что был слеп, что любит только её. Но Инна лежала неподвижно, как ледяная статуя. Она не отталкивала его, но и не отвечала на его объятия. Что-то важное, что-то фундаментальное сломалось между ними. Доверие.
Прошла неделя. Лена больше не звонила. Тамара Павловна тоже замолчала. Видимо, Артём поговорил с ними. Инна не спрашивала, о чём был этот разговор, ей было всё равно. Она перевела все свои сбережения на личный счёт в другом банке, о котором муж не знал. Это было не проявление недоверия, а констатация факта: её финансовая безопасность отныне была только её заботой.
Однажды вечером позвонила Тамара Павловна. Инна увидела её номер на телефоне мужа и напряглась. Артём ответил, включив громкую связь — видимо, это был его жест, доказывающий, что ему больше нечего скрывать.
— Сынок, — зарыдал в трубку голос свекрови, — Леночку нашу… Ей угрожают! Приходили какие-то страшные люди! Требуют деньги! Артём, надо что-то делать! Если бы Инна тогда дала денег, этого бы не случилось! Это она во всём виновата!
Инна посмотрела на мужа. Он слушал с каменным лицом, на котором не дрогнул ни один мускул.
— Мама, — отчётливо и холодно произнёс он, — проблемы Лены — это больше не наша забота. И тем более не забота Инны. Она взрослый человек и должна сама нести ответственность за свои поступки. Больше не звони нам по этому поводу.
Он закончил вызов и отложил телефон. В комнате снова повисла тишина. Он посмотрел на Инну, и в его взгляде была отчаянная мольба о прощении, о том, чтобы всё стало как прежде.
Но Инна лишь молча встала и пошла на кухню ставить чайник. Она победила в этой войне. Она отстояла свои деньги, свою правоту и своё достоинство. Но в этой победе не было ни капли радости. В их доме поселился холод, который, казалось, уже ничем не растопить. Они продолжали жить вместе, спать в одной постели и ужинать за одним столом, но превратились в двух чужих людей, которых связывало лишь общее прошлое и ипотека. Пропасть между ними стала настолько огромной, что перешагнуть её было уже невозможно…
