Марина увидела заколку на полке у входной двери и замерла. Та самая, с синими стразами, которую она потеряла полгода назад. Они с Дмитрием вернулись из отпуска только вчера. Никого в квартире быть не должно было.
Она развернулась, пошла в гостиную. Встала на табуретку, потянулась к верхней полке шкафа — туда, где за журналами они прятали конверт.
Пальцы нащупали пустоту.
— Дим, — позвала она. — Иди сюда.
Он вышел из кухни, посмотрел на её лицо и сразу нахмурился.
— Что?— Денег нет. Всех.
Дмитрий проверил сам, выругался.
— Замок цел. Кто-то заходил с ключами. Кому ты их давала?
Марина прижала ладони к вискам. В голове мелькали лица, но остановилась она на одном.
— Вика. Сестра просила месяц назад. Для Кости. Сказала, что у них ремонт.
Лицо Дмитрия стало жёстким.
— Ты пустила этого бездельника сюда, когда нас не было?— Он мой племянник. Она сказала, только на пару ночей.— Марина, ему двадцать лет, он нигде не работает и клянчит деньги у твоей матери. Звони. Сейчас.
Марина набрала номер сестры. Долгие гудки. Потом Вика ответила — голос настороженный.
— Алло?— Костя был у нас?— Ну был. Я же просила. А что?— У нас пропали деньги.
Пауза. Потом Вика резко выдохнула.
— И что, ты сразу на нас? Может, ты сама потратила!— Вика, там была вся заначка. На машину.— Докажи! Может, твой Дмитрий что-то мутит!
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается.
— Верни ключи. Сегодня.— Да пожалуйста! Забери свои чёртовы ключи и больше ничего не проси!
Вика бросила трубку. Марина опустила телефон. Дмитрий стоял рядом, скрестив руки.
— Вот так всегда. Ты им помогаешь, а они тебе плюют в лицо.— Что мне делать?— Разбираться. Потому что полиция без улик ничего не сделает.
Два дня Марина собирала информацию. Писала друзьям Кости в соцсетях, задавала вопросы. И нашла. Голосовое сообщение в одной из переписок, которую ей скинул бывший одноклассник племянника.
Голос Кости — молодой, беззаботный:
«Слушай, я вообще жирно устроился. Тётка даже не заметила, что бабки сняли. Теперь можем оторваться нормально».
Марина прослушала запись три раза. Потом сохранила и пошла к матери.
Людмила Семёновна открыла дверь, посмотрела холодно.
— Явилась? Вику до слёз довела.— Мам, пусти. Мне нужно с тобой поговорить.
Людмила неохотно отступила. Марина прошла в комнату, села на край дивана. Мать осталась стоять, скрестив руки.
— Ты понимаешь, что наговорила? Обвинила Костю!— Он украл наши деньги.— Костя не брал. Он мне сказал.— Тогда послушай.
Марина включила запись. Голос Кости звучал отчётливо, нагло. Людмила побледнела. Марина выключила телефон.
— Это его переписка. Он хвастается другу.
Мать опустилась на стул, закрыла лицо руками.
— Откуда у тебя это?— Неважно. Важно, что у вас две недели, чтобы вернуть деньги. Всю сумму.
Людмила подняла голову — глаза полные слёз.
— Маринка, доченька, у нас таких денег нет.— Это ваша проблема. Либо возвращаете, либо я несу запись участковому.
Мать смотрела на неё, не веря.
— Ты правда так поступишь? Со своей семьёй?— А вы как поступили со мной?
Марина встала и пошла к двери. Обернулась на пороге.
— Две недели, мам.
Через три дня позвонила Вика. Марина взяла трубку.
— Ты хочешь, чтоб мой сын сел?! — Вика кричала так, что Марина отстранила телефон. — Ты чья сестра вообще?!— А ты чья? Когда отдавала ему мои ключи?
Вика сбилась, замолчала.
— Он обещал просто переночевать. Я не знала…— Куда он дел деньги?— Потратил. Телефон, одежда, с девчонкой гулял. Ничего не осталось. Мы с мамой кредиты берём.
Марина почувствовала, как внутри что-то твердеет. Она всю жизнь прогибалась. Мать говорила: «Ты старше, ты должна». Вике прощали всё. Костю боготворили.
— У вас две недели.— Откуда мы возьмём столько?! Ты понимаешь, какие проценты?!— Не моя проблема. Твой сын украл. Вы вернёте. Или я пойду дальше.
Вика замолчала. Потом голос стал тихим, злым.
— Знаешь, что мама сказала? Что ты всегда была жадной. Что тебе важнее своё, чем семья. И она права.
Марина положила трубку. Руки тряслись. Дмитрий обнял её за плечи.
— Правильно делаешь
— Мне страшно. Я никогда так с ними не разговаривала.— Потому что пора. Давно пора.
На двенадцатый день пришла мать. Марина открыла дверь и увидела Людмилу Семёновну — осунувшуюся, с тёмными кругами под глазами. В руках мятый конверт.
— Вот. Забирай.
Марина взяла конверт, прошла на кухню, пересчитала. Всё на месте. Вернулась — мать стояла у двери, смотрела в пол.
— Мам…
Людмила подняла голову. Глаза сухие, но полные обиды.
— Ты чужая мне стала. Родная дочь своего племянника чуть в тюрьму не упекла. За деньги.— Это не за деньги. За то, что он украл. И за то, что вы его покрываете.— Мы всю жизнь теперь расплачиваться будем. Вика кредит взяла, я накопления отдала. А Костя из дома не выходит, боится.
Марина сжала конверт. Внутри поднималась вина, горячая и липкая. Но она вспомнила, как мать всегда выбирала Вику. Как заставляла делиться — игрушками, одеждой, деньгами. Как говорила: «Ты сильная, ты справишься». А Вике прощали всё.
— Мам, если бы вы сразу признали, что Костя виноват, если бы он извинился — всё было бы иначе. Но вы меня обвинили. Сказали, что я вру.— Потому что ты своих предала! — голос Людмилы сорвался на крик. — Подавись ты своими ключами от квартиры! Ты выбрала мужа, а не семью!
Марина покачала головой.
— Я выбрала себя.
Людмила резко развернулась и вышла, хлопнув дверью. Марина стояла с конвертом в руках. Потом медленно прошла в комнату, села на диван. Дмитрий вышел из кухни.
— Всё?— Всё.
Он обнял её. Она не плакала. Просто сидела и чувствовала, как что-то тяжёлое внутри медленно отпускает.
Через месяц они купили машину. Дмитрий вёз её домой после оформления, Марина смотрела в окно. Город проплывал мимо — серый, привычный, но будто новый.
— Ты рада?— Да. Просто непривычно.
Он кивнул, положил руку на её ладонь. Они проезжали мимо дома матери. У подъезда стоял Костя в старой куртке, дымил, уткнувшись в телефон.
Дмитрий притормозил на светофоре. Костя поднял взгляд, увидел их машину. На секунду их глаза встретились. Марина не отвернулась — просто смотрела спокойно, без злости. Костя опустил взгляд, затянулся, снова уткнулся в экран.
Светофор переключился. Дмитрий тронулся. Марина не обернулась.
— Не жалеешь?— Нет.
Вечером Марина разбирала вещи и наткнулась на заколку с синими стразами — ту самую. Покрутила в пальцах. Дешёвая пластмасса, потускневшие камушки.
Она прошла на кухню, открыла мусорное ведро, бросила заколку туда. Глухой стук.
Дмитрий вышел из ванной.
— Что выбросила?— Старьё.
Он кивнул, сел за стол. Марина села напротив. Телефон завибрировал — сообщение от незнакомого номера: «Это Вика. Мы больше не родственники». Марина прочитала, заблокировала номер, положила телефон экраном вниз.
— Кто?— Неважно.
Она встала, подошла к мужу, обняла его за плечи. Он обнял её крепко.
— Завтра первая подработка. Рано выезжать.— Я тебя отвезу.— Сам доберусь.— Дим, я хочу. Отвезу и заберу.
Он посмотрел на неё внимательно, потом улыбнулся — впервые за весь этот месяц.
— Хорошо.
За окном шумела улица — сигналы машин, голоса, лай собаки вдалеке. Обычная жизнь продолжалась.
Марина подумала, что больше никогда не даст ключи от квартиры никому. Даже если будут просить, давить, обвинять. Это её дом. Её жизнь. И она не обязана оправдываться за то, что защищает своё.
Где-то в двух кварталах мать и Вика сидели за столом и, наверное, проклинали её. Костя дымил у подъезда в старой куртке. А Марина сидела на своей кухне, с человеком, который выбрал её сторону.
Она не чувствовала торжества. Было что-то другое — тишина внутри. Будто она наконец сняла груз, который несла всю жизнь.
Дмитрий потянулся, зевнул.
— Пойду спать. Завтра рано.
Марина кивнула. Посмотрела на телефон — экран тёмный, молчаливый. Раньше бы она переживала, звонила первой, просила прощения. Сейчас просто сидела и чувствовала, как внутри становится спокойнее.
Она встала, выключила свет, пошла в спальню. Дмитрий уже лежал под одеялом. Марина легла рядом, он обнял её.
Завтра они поедут на его подработку. Жизнь пойдёт дальше — без мамы, без сестры, без племянника. Но со своим домом, своими границами и человеком, который не предаст.
Марина закрыла глаза. Впервые за много лет уснула спокойно.
