Поехала с детьми к родителям, свекровь пулей прилетела, чтобы поменять замки в моей квартире. А когда она довольная открыла квартиру новым ключом, то остолбенела от ужаса, увидев.
Телефон завибрировал прямо во время совещания. Ольга глянула на экран. Свекровь. Опять. Четвёртый раз за утро. Она сбросила вызов, вернулась к презентации. Руководитель отдела маркетинга разбирал новую рекламную кампанию, но Ольга уже не слушала. В голове крутилась одна мысль: что опять случилось? Что на этот раз придумала Нина Павловна?
Когда совещание закончилось, Ольга вышла в коридор, перезвонила. Гудки, длинные, протяжные. Потом голос свекрови, сладкий, тягучий: Олечка, наконец-то! Я уж думала, ты совсем про нас забыла. Я на работе была, Нина Павловна. Что случилось? Да ничего особенного, просто хотела напомнить. Сегодня же пятница, мы договаривались, что я приеду к Максиму и Алине посидеть. Ты помнишь? Ольга не помнила. Точнее, помнила, что категорически отказала три дня назад, когда свекровь в очередной раз намекнула, что внуки скучают по бабушке. Нина Павловна, я говорила, что сегодня не получится, у меня планы на вечер. Какие планы? Голос свекрови стал острее. Дети важнее любых планов или ты считаешь иначе? Ольга сжала телефон. Дышать ровно, не срываться. Мы обсудим это позже, мне нужно работать. Хорошо, хорошо, свекровь вздохнула так, будто её глубоко ранили. Я просто хотела помочь, но раз я не нужна.
Ольга отключилась, села на подоконник в пустом переговорном кабинете, закрыла лицо руками. Как же она устала. Устала от этих звонков, от этого давления, от постоянного чувства вины, которое Нина Павловна умела вызывать одной интонацией.
Квартиру на Красногвардейской Ольга купила в 29 лет. Сама. Без кредитов, без помощи родителей, без мужа. Его тогда ещё не было. Шесть лет она работала менеджером по закупкам в крупной торговой сети, брала переработки, экономила на всём. Подруги отдыхали в Турции, она ездила к родителям в Тулу. Подруги меняли гардероб каждый сезон, она носила одни и те же джинсы три года.
Когда подписала договор купли-продажи, расплакалась прямо в офисе риелтора. Взрослая женщина рыдала, как девчонка. Потому что это была её победа. Её независимость. Её территории. Трёшка, 72 метра, кирпичный дом, не новостройка, но добротная. Сделала ремонт сама. Обои клеила по выходным, ламинат укладывал знакомый за символическую плату. Мебель выбирала месяцами диван горчичного цвета, стол из массива ясеня, кресло с высокой спинкой у окна. Получилось уютно, современно, без излишеств. Её пространство, её правила. С Игорем познакомилась случайно. Точнее, его подруга Лена познакомила. Устроила вечеринку, пригласила народу.
Игорь работал программистом в стартапе невысокий, худощавый, в очках, с вечно взъерошенными волосами. Они разговорились на кухне, обсуждали сериалы, книги, планы на жизнь. Он показался ей спокойным, адекватным, без понтов, без амбиций покорить мир. Просто нормальный парень. Встречались восемь месяцев. Всё было ровно, без драм. Он приезжал к ней, оставался ночевать, но съезжаться не предлагал. Ольга и не торопила, ей нравилась эта дистанция. Он в своей съёмной студии на окраине, она в своей квартире.
Свобода, но с близким человеком рядом. Потом она забеременела. Не планировали, но так вышло. Игорь отреагировал спокойно, сказал: Давай поженимся. Без романтики, без предложения на коленях просто констатация факта. Ольга согласилась. Не потому, что мечтала о свадьбе, а потому, что ребенку нужен отец, нормальная семья, все как положено. Но перед ЗАГСом Ольга поставила условие брачный договор. Игорь удивился: Зачем? Я же не претендую на твою квартиру. Просто для порядка, ответила она. Ты же не против? Он пожал плечами. Не против.
Съездили к нотариусу, оформили. Квартира остается собственностью Ольги при любых обстоятельствах. Всё чётко, без недомолвок, Игорь подписал, даже не читая. Она расслабилась, подумала: Вот он, взрослый мужчина, который уважает чужие границы. Нина Павловна появилась через неделю после свадьбы. Игорь предупредил: Мама хочет познакомиться, приедет завтра, можно? Конечно, ответила Ольга. Ей было любопытно посмотреть на женщину, вырастившую такого спокойного сына. Свекровь приехала в субботу, к обеду.
Позвонила в дверь, Ольга открыла. На пороге стояла женщина лет шестидесяти, полноватая, в коричневой куртке, с большим пакетом в руках. Волосы выкрашены в рыжий, уложены волнами, на лице толстый слой тонального крема. Она улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. Ольга? Очень приятно. Я Нина Павловна, мама Игоря. Она прошла в прихожую, огляделась.
Взгляд скользнул по стенам, задержался на новой обуви в шкафу, потом на зеркале на полке с ключами. Неплохо, сказала она. Светло, чисто. Игорь, ты мне не говорил, что здесь так просторно? Ольга повела её на кухню. Нина Павловна достала из пакета контейнеры с едой. Котлеты, картофельное пюре, салат, домашняя выпечка с повидлом. Я подумала, ты же беременная, тебе готовить тяжело. Вот, принесла. Это Игорь любит, с детства, правда, сынок? Игорь кивнул, обнял мать. Ольга поставила чайник, накрыла на стол. Они сели втроем, пили чай, ели выпечку.
Живёт одна в двухкомнатной хрущёвке на Уралмаше, муж умер пятнадцать лет назад. Пенсия маленькая, еле хватает. Работает уборщицей в школе, подрабатывает ещё где-то, жаловалась на здоровье, на соседей, на коммунальные платежи. Ольга слушала, кивала, сочувствовала, потом Нина Павловна встала, прошлась по квартире. Заглянула в комнаты, в ванную, постояла у окна в спальне. Вид хороший, сказала она. На парк. Тихо, наверное. Да, тихо, подтвердила Ольга. Повезло вам. А я вот в своей норе задыхаюсь. Окна во двор, мусорные баки под окнами, вонь летом страшная. А зимой холодно, батареи еле греют. Игорь нахмурился. Мам, ну не преувеличивай. Да какое преувеличение, Нина Павловна махнула рукой. Ты же сам знаешь, сколько раз я тебе говорила, надо что-то менять. Но куда мне на пенсию квартиру покупать? Повисла пауза.
Ольга почувствовала напряжение, но промолчала. Нина Павловна вздохнула, вернулась на кухню, допила чай. Уходила она поздно, уже вечерело. На прощание обняла Ольгу, сказала: Береги себя, деточка, и Игорька береги. Он у меня один, единственный. Когда дверь закрылась, Ольга выдохнула. Игорь спросил: Ну, как тебе мама? Нормально, соврала Ольга. Приятная женщина. На самом деле ей было не по себе. Что-то в этих взглядах, в этих вздохах, в этих жалобах на жизнь насторожило. Но она решила не делать выводы. Может, просто первое впечатление обманчиво. Максим родился в марте, роды прошли тяжело, Ольга пролежала в больнице неделю. Игорь приезжал каждый день, приносил фрукты, воду, сидел рядом. А вот Нина Павловна явилась без предупреждения, прорвалась в палату, игнорируя протесты медсестёр. Села на край кровати Ольги, заглянула в кроватку к младенцу. Ой, какой маленький, худенький совсем. Ты его кормишь? Нормально? Ольга растерялась. Конечно, кормлю. А молоко есть? А то у тебя грудь какая-то небольшая. Может, не хватает ему? Хватает, сказала Ольга жёстче, чем планировала.
Врачи проверяют, всё нормально. Нина Павловна поджала губы, отвернулась. Потом достала из сумки банку детского питания. На всякий случай принесла. Если что, докармливай. Ольга взяла банку, молча поставила на тумбочку. Когда свекровь ушла, она отдала эту банку соседке по палате. Дома начался ад. Не сразу, постепенно. Сначала Нина Павловна стала приезжать раз в неделю. Приносила еду, сидела с Максимом, пока Ольга спала или принимала душ. Казалось бы, помощь, но каждый раз она находила повод для замечания. Ольга, ты пелёнки неправильно стираешь. Надо вручную, порошком детским. Ольга, ты слишком тепло его одеваешь, Он потеет. Ольга, ты его редко на руки берёшь. Ребёнку нужен контакт с матерью. Ольга сначала оправдывалась, потом начала огрызаться. Игорь встревал. Мам, ну хватит уже, она всё делает правильно. Я просто хочу помочь, обижалась Нина Павловна. У меня опыт есть, я же тебя вырастила, сынок.
Потом свекровь стала приезжать чаще. Два раза в неделю, три, потом почти каждый день. Ольга дала ей ключи, на случай, если понадобится срочная помощь. Но Нина Павловна стала пользоваться ими как своими, Приходила без звонка, без предупреждения. Ольга могла быть в душе, могла кормить ребёнка, а свекровь уже на кухне. Греет чайник, раскладывает принесённую еду, говорит сыну: Сынок, ты бы тут полочку повесил, удобнее будет. Игорь, зачем вы кроватку к окну поставили? Сквозняк же. Надо в угол передвинуть. Игорь ислушался, вешал полки, передвигал мебель. Ольга возражала, но он отмахивался. Да ладно, мелочь же, маме виднее, она опытная. Ольга начала замечать, что вещи исчезают. Её любимая кружка с надписью Лучший маркетолог пропала. Потом исчезла книга, которую она читала перед сном, потом блокнот с рабочими записями. Она искала, спрашивала Игоря, он пожимал плечами. Спрашивала Нину Павловну, та смотрела мимо, не отвечала.
Когда Максиму исполнилось полтора года, Ольга вышла на работу. Наняли няню, девушку Анну, студентку педагогического. Она забирала Максима из садика, гуляла с ним, кормила. Нина Павловна восприняла это как личное оскорбление. Зачем тебе чужая женщина? Я же могу сидеть с внуком. Нина Павловна, вам самой тяжело, вы работаете, устаёте. Ерунда. Для внука я всё брошу. Ты что, мне не доверяешь? Ольга промолчала. На самом деле, не доверяла, слишком много было этих мелких подколов, этих замечаний, этого вмешательства. Но через месяц Анна уволилась, сказала, что нашла работу получше. На самом деле Ольга видела, как Нина Павловна разговаривает с ней во дворе, что-то долго объясняет. Анна после того разговора стала странно себя вести, а потом и вовсе ушла. Ольга не стала выяснять, наняла другую няню Светлану. Та продержалась три недели и тоже ушла. Третья, Марья, месяц. Что вы им говорите? Спросила Ольга в лоб у Нины Павловны. Ничего, возмутилась та. Просто они сами видят, что я лучше справлюсь.
Я же родная бабушка, а они чужие люди. Ольга сдалась. Нина Павловна стала официально сидеть с Максимом после садика. Приходила в четыре дня, оставалась до восьми вечера. Кормила его, играла, укладывала спать. Ольга возвращалась с работы уставшая, а свекровь встречала её вопросом: Ну что, поработала? Надеюсь, хоть платят нормально? Максим весь день ждал маму, а ты опять задержалась, нехорошо так. Ольга стискивала зубы, молчала. Игорь не вмешивался. Он вообще старался не замечать конфликтов, уходил в наушниках в комнату, садился за компьютер. Через год родилась Алина. Вторые роды прошли легче, но Ольга была измотана. Двое детей, работа, дом всё навалилось разом. Нина Павловна снова предложила помощь. Ольга согласилась, потому что сил не было отказаться, потому что вариантов не было. Свекровь переехала к ним, официально на две недели, чтобы помочь с малышкой. Но через две недели она не ушла. Но куда я сейчас? Ты же не справляешься.
Максим без присмотра, Алина постоянно плачет. Я ещё немного поживу. Немного превратилась в месяц, потом в два, Потом в полгода. Нина Павловна обосновалась в маленькой комнате, которую Ольга планировала под кабинет. Принесла свои вещи, свои одеяла, свои кастрюли. Начала готовить по своим рецептам. Ольга возвращалась с работы и находила на кухне борщ, который терпеть не могла, или котлеты с луком, от которых её тошнило ещё с беременности. Нина, Павловна, я же просила не готовить борщ. Я его не ем. А что ты ешь? Одни салатики? Мужу нужна нормальная еда. Игорь может сам решить, что ему есть. Тебе ведь нравится мой борщ? Нравится, мам, Игорь кивал, не отрываясь от телефона. Очень вкусный. Ольга уходила в спальню. Плакала в подушку тихо, чтобы никто не услышал. Дети росли. Максиму было три года, Алине полтора.
Нина Павловна стала устанавливать свои порядки. Она решала, во сколько купать детей, чем их кормить, во что одевать. Ольга пыталась вмешиваться, но свекровь игнорировала ее слова, обращалась напрямую к Скажи Ольге, что Максиму холодно в этой кофте, надо свитер потеплее. Игорь говорил: Оль, может правда свитер? Ольга взрывалась. Я мать, я решаю, во что одевать своих детей. Но мама же опытная, она лучше знает. Лучше знает? Ольга не верила своим ушам. Она лучше меня, их матери знает? Игорь отводил взгляд, молчал. Нина Павловна начала критиковать Ольгу при детях, говорила Мама опять задерживается на работе, плохо, правда? Надо больше времени с детьми проводить. Мама не умеет готовить как бабушка, но ничего, бабушка всегда накормит.
Максим, трёхлетний мальчишка, начал повторять: Мама плохо готовит, бабушка лучше. Ольга чувствовала, как внутри всё сжимается. Её собственный сын, которого она родила, выкормила, воспитывала, повторяет слова свекрови, потому что Нина Павловна проводит с ним больше времени, потому что она рядом, когда Ольга на работе. Однажды вечером Ольга зашла в комнату к Максиму и увидела, что на стене висит новая фотография Нины Павловны с внуками, большая, в рамке, на самом видном месте. Кто это повесил? Спросила она у Игоря. Мама попросила. Говорит, пусть дети знают бабушку. Знают. Они её каждый день видят. Ну и что, ей приятно? Ольга сорвала картинку со стены, унесла на кухню, положила на стол. Убери это отсюда, сказала она Нине Павловне. Не надо вешать свои фотографии в детской. Свекровь побледнела, губы задрожали. Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Я для ваших детей всё делаю, а она меня выгоняет. Я тебя не выгоняю, Ольга устало потёрла лоб. Я просто прошу уважать моё пространство. Твоё пространство? Нина Павловна вскочила. А я здесь кто? Прислуга? Я полгода живу с вами, помогаю, а ты мне даже фотографию повесить не разрешаешь.
Игорь встал, подошёл к матери, обнял её. Мам, успокойся, Оля не хотела тебя обидеть. Хотела! Она с самого начала мен не приняла. Я всё вижу! Ольга развернулась, вышла из кухни, села в спальне на кровать, уставилась в стену. Поняла, так дальше жить нельзя. Она теряет себя, теряет детей, теряет собственный дом, а муж не защищает её, даже не пытается. На следующий день она позвонила маме в Тулу. Мам, можно мне с детьми к вам приехать? Ненадолго. Конечно, доченька, что случилось? Потом расскажу, просто скажи, когда можно. Хоть завтра приезжай. Ольга повесила трубку. Решение созрело. Она уедет. Заберёт детей, уедет к родителям. Пусть Игорь подумает, пусть осознает, что происходит, пусть выберет мать или жена. Потому что так, в этом треугольнике, она больше не может. Но она не скажет им заранее, не будет предупреждать, просто соберёт вещи, посадит детей в машину и уедет, пока они не успеют остановить её, не успеют надавить, не успеют снова её переубедить. Она открыла шкаф, достала сумку, начала складывать детские вещи: Пижамы, кофточки, игрушки Максима. Алине памперсы, смеси, бутылочки. Работала быстро, чётко, как будто выполняла задания на работе. Нина Павловна зашла в спальню, увидела сумку, нахмурилась. Ты куда собираешься? Это не твоё дело, ответила Ольга, не оборачиваясь.
Сынок, свекровь кинулась в гостиную. Иди сюда, быстро. Игорь вошёл, посмотрел на сумку, на жену. Оль, что происходит? Я уезжаю. С детьми. К родителям. Как это уезжаешь? Насовсем? Не знаю. Посмотрим. Но почему? Из-за чего? Ольга выпрямилась, посмотрела ему в глаза. Из-за того, что я устала. Устала от того, что твоя мать командует в моей квартире. Устала от того, что ты всегда на её стороне. Устала чувствовать себя чужой в собственном доме. Игорь попытался взять её за руку, но она отстранилась. Мама просто хочет помочь. Помочь? Она хочет заменить меня, хочет, чтобы дети считали её главной, а ты ей в этом помогаешь. Это неправда, правда! Ольга закрыла сумку, застегнула молнию, и если ты не видишь этого, значит, мне действительно пора уезжать. Нина Павловна стояла в дверях, смотрела на них.
Лицо у неё было бледное, губы сжаты в тонкую линию. Вот видишь, что она делает? Разрушает семью, детей от отца забирает, а я ведь говорила тебе, что она неправильная женщина, эгоистка. Ольга подняла глаза на свекровь, посмотрела долго, внимательно, потом сказала тихо, почти спокойно: Нина Павловна, вы хотели эту квартиру с самого начала. Я это поняла. Вы хотели, чтобы Игорь выжил меня отсюда. Чтобы я сама ушла, а вы остались. Но знаете что? Это моя квартира. Моя. И уйду я только по собственному желанию. Но с детьми. Она взяла сумку, вышла из спальни. Игорь попытался задержать её, схватил за локоть. Она вырвалась. Не трогай меня. Пошла в детскую, разбудила Максима. Мальчик заплакал, не понимая, что происходит. Ольга подняла его на руки, взяла Алину из кроватки, девочка тоже заплакала. Игорь стоял в коридоре растерянный, бледный. Оля, подожди, давай поговорим. Говорить поздно, надо было раньше думать.
Она оделась, одела детей. Максим хныкал, Алина кричала. Нина Павловна причитала на кухне: Господи, что она творит? Останови её! Но Игорь не останавливал, просто стоял и смотрел, как жена уходит. Ольга вышла на лестничную площадку, закрыла за собой дверь. Спустилась на лифте, вышла на улицу. Было холодно, ветер трепал волосы. Она посадила детей в машину, пристегнула их, села за руль. Завела мотор, посмотрела на окна своей квартиры, там горел свет, там осталась ее жизнь, которую она строила шесть лет, и та женщина, которая медленно, планомерно разрушала все это. Ольга тронулась с места, поехала в сторону трассы на Тулу. Не оглянулась ни разу. Дорога заняла четыре часа. Максим заснул через полчаса. Алина проплакала весь путь. Ольга ехала, стиснув руль, глядя в темноту перед собой. Фары выхватывали из ночи куски трассы, белую разметку, редкие машины. В голове крутились мысли, одна за другой, как карусель, телефон разрывался, Игорь звонил раз за разом, Ольга не брала трубку. Потом пришли сообщения: Оля, ты где? Оля, ответь, пожалуйста. Мы волнуемся. Ну хватит уже дуться, вернись, поговорим. Нормально. Она читала, не отвечала.
Выключала звук, ехала дальше. Родители встретили её на пороге, мама обняла, забрала Алину, понесла в дом. Отец взял сумки, молча кивнул. Он всегда был немногословным, но Ольга видела беспокойство в его глазах. Дом был старый, двухэтажный, деревянный, с печкой и скрипучими половицами. Пахло древесиной и яблоками, мама делала заготовки на зиму. Ольга вошла, сняла куртку, села на диван в гостиной. Максим прижался к ней, сонный, растерянный. -Мам, где мы? Спросил он. -У бабушки с дедушкой, помнишь, мы летом приезжали? -А папа где? Ольга сглотнула комок в горле. Папа дома, он приедет потом. Врать сыну было тяжело, но правду говорить еще тяжелее.
Мама уложила детей спать в комнате наверху, вернулась, села рядом с Ольгой. Взяла ее за руку. Расскажи. Ольга рассказала все: про Нину Павловну, про ее постоянное давление, про то, как она вытесняла Ольгу из собственной жизни. Про Игоря, который не защищал, не вставал на сторону жены. Про то, как она почувствовала себя чужой в собственной квартире, про решение уехать. Мама слушала, кивала, не перебивала. Когда Ольга закончила, сказала: Ты правильно сделала, что приехала. Тебе нужно было передохнуть, побыть в тишине, подумать подумать. Я не знаю, что делать дальше, Ольга закрыла лицо руками. Я не могу так жить, но и разводиться страшно, дети без отца. Дети живут с отцом, который не видит, что происходит, мама сжала ее ладонь. Это не лучше, чем жить без него. Отец сидел в кресле у окна, молчал, потом произнёс: Эта баба хочет твою квартиру, я сразу понял, когда ты про неё рассказывала. Таких я видел, они тихо подбираются. Потихоньку захватывают территорию, а потом объявляют, что это всегда было их. Ольга кивнула. Она и сама давно это поняла. Первые дни в Туле прошли спокойно. Ольга гуляла с детьми, помогала маме по хозяйству, спала долго, до обеда. Игорь продолжала звонить. Она отвечала коротко, сухо. Я у родителей, детям нужен отдых. Когда вернёшься? Не знаю. Оля, но это же глупо. Приезжай, мы всё обсудим. Обсуждать нечего.
Пока твоя мать живёт в моей квартире, я не вернусь. Моей жене куда идти. Есть куда, у неё своя квартира. Там холодно, сыро, она не может там жить. Значит, пусть ремонт сделает или съездит к родственникам. Но в мою квартиру она больше не вернётся. Игорь молчал. Потом говорил: Ты эгоистка, думаешь только о себе. Ольга отключалась. Эгоистка. Она, которая годами копила на квартиру, отказывая себе во всём, которая родила двоих детей, работала, тянула дом, эгоистка, потому что не хочет отдавать своё жильё свекрови, Нина Павловна звонила реже, но метко. Оставляла голосовые сообщения: Олечка, ну что ты делаешь? Дети без отца, Игорь страдает. Ты же разрушаешь семью, одумайся. Максимушка и Алиночка так скучают, бабушка ждёт их, приезжайте скорее. Ольга не слушала до конца, удаляла сообщения сразу. Через неделю Игорь приехал. Без предупреждения, просто появился у калитки родительского дома. Ольга увидела его из окна, вышла на крыльцо. Зачем приехал? Поговорить, нормально поговорить. Нам не о чем говорить. Оля, пожалуйста. Я скучаю по детям. Можно хотя бы их увидеть? Она колебалась. Потом кивнула. Позвала Максима.
Мальчик выбежал, увидел отца, кинулся к нему. Игорь подхватил сына на руки, прижал к себе. Ольга видела, что ему тяжело. Видела, что он действительно скучает. Они сели на скамейку во дворе. Алина спала в коляске рядом. Максим играл с машинками на траве. Игорь смотрел на жену. Оля, я понимаю, что тебе тяжело. Понимаю, что мама перегибала. Но давай найдём выход. Она уедет, если ты вернёшься. Она уже десять раз обещала уехать и ни разу не ушла. Но сейчас по-другому. Я поговорил с ней, она согласилась. Игорь, ты не понимаешь, Ольга устало покачала головой, дело не только в ней, дело в тебе. Ты ни разу не встал на мою сторону. Ни разу не защитил меня. Ты всегда выбирал её. Она моя мать. А я твоя жена, мать твоих детей. Но для тебя она важнее. Игорь молчал, смотрел в землю, теребил травинку. Я не хочу выбирать между вами. Тогда ты уже выбрал, выбрал её. Она встала, взяла Максима за руку, покатила коляску к дому. Игорь остался сидеть на скамейке. Ольга обернулась у крыльца, посмотрела на него. Он казался маленьким, потерянным. Но жалости не было, была только пустота. Игорь уехал вечером, не прощался, просто сел в машину и уехал. Ольга легла спать поздно, долго не могла уснуть. Думала о том, что будет дальше. Развод, суды, раздел имущества, хотя делить нечего, квартира её, по договору. Но Игорь может попытаться оспорить, Может сказать, что вкладывался, что делал ремонт, покупал мебель.
Может попытаться отсудить долю. На следующий день Ольга позвонила юристу. Та самая Марина, которая оформляла брачный договор. Рассказала ситуацию. Марина выслушала, сказала: Брачный договор это хорошо. Но если он будет доказывать, что квартира использовалась как совместное имущество, может быть сложно. Собирай все доказательства: чеки на покупку квартиры, выписки со счетов, показания свидетелей. И главное, не давай ему повода сказать, что ты бросила семью. Я не бросала, я просто уехала с детьми. Юридически это может выглядеть иначе. Будь осторожна. Ольга повесила трубку. Поняла, надо готовиться. Надо защищать себя и детей, потому что, если Нина Павловна действительно хочет квартиру, она не остановится. Через три дня позвонил Игорь. Голос у него был странный, какой-то напряжённый. Оля, нам надо встретиться, серьёзно поговорить. О чём? О квартире. Сердце ухнуло вниз. Что? О квартире? Приезжай, поговорим. Лично. Говори по телефону. Пауза. Мама считает, что нам надо продать квартиру, купить две поменьше. Одну нам с детьми, одну ей. Так всем будет лучше. Ольга онемела, несколько секунд не могла вымолвить ни слова. Потом прошептала: Ты с ума сошёл? Оль, выслушай. Это же логично. Трёшка на Красногвардейской стоит сейчас около 14 миллионов, можно купить две однушки по 5 миллионов, ещё останется. Маме своё жильё, нам своё, все довольны. Игорь, это моя квартира. У нас есть брачный договор, ты не имеешь права её продавать. Но мы же семья, мы должны помогать друг другу.
Помогать это одно, отдать мое единственное жилье твоей матери это другое. Ты опять только о себе думаешь. Да, я думаю о себе, потому что больше никто обо мне не думает. Ты не думаешь. Твоя мать тем более. Она отключилась, руки тряслись, села на край кровати, сжала телефон. Значит так. Они уже строят планы, уже прикидывают, сколько стоит квартира, как её разменять. Она что, должна согласиться? Отдать то, на что потратила шести лет жизни? Ольга позвонила Марине, та выслушала, сказала коротко: Срочно приезжай в Екатеринбург. Нам надо составить заявление в суд на ограничение доступа к квартире и поменять замки. Поменять замки? Да, у него ключи, у его матери тоже. Они могут сделать что угодно, пока ты в Туле. Надо обезопасить имущество. Но это же, это необходимость. Ты хочешь защитить квартиру или нет? Ольга сглотнула. Хочу. Тогда действуй. Завтра жду тебя в офисе. Ольга поехала в Екатеринбург на следующий день. Детей оставила с мамой. Встретилась с Мариной, обсудили ситуацию. Юрист была настроена серьёзно. Ольга, если они действительно хотят продать квартиру, они будут действовать.
Могут попытаться оформить доверенность, подделать документы. Могут просто вывести вещи, сделать вид, что квартира общая. Надо опередить их. Как? Поменять замки это первое. Второе подать заявление в суд о признании права собственности и запрете любых действий с квартирой без твоего согласия. Третье собрать все доказательства, что квартира куплена до брака на твои деньги. Ольга кивнула, села за стол, начала подписывать бумаги. Поменяли замки на следующий день. Приехал мастер, снял старые, поставил новые. Ольга забрала ключи, отдала один комплект Марине на хранение, второй себе, третий маме в Тулу. Игорю она не сказала, не предупредила, просто сделала, и всё. Он позвонил вечером. Орал в трубку. Ты что сделала? Ты поменяла замки? Да. Как ты посмела? Легко. Это моя квартира. Я имею право. Мы там живём. Жили. Теперь не живёте. Оля, ты совсем озверела. Мама пришла с работы. Не может попасть домой. Ольга усмехнулась. Домой? Это не её дом. Это мой дом. И пусть она идёт в свою квартиру на Уралмаше. Там невозможно жить. Значит, пусть ремонт делает. Или снимает где-то. Но в мою квартиру она больше не войдёт. Игорь дышал часто, зло, потом сказал тихо, почти шипя: Ты пожалеешь об этом. И отключился.
Ольга положила телефон на стол, руки дрожали, но не от страха, от облегчения. Она сделала это, защитила своё, наконец-то. Нина Павловна позвонила через час. Голос был истеричным, срывающимся. Ты что творишь, негодяйка! Я полгода тебе помогала, с детьми твоими сидела, готовила, убирала, а ты меня на улицу выставила. Нина Павловна, у вас есть своё жильё, идите туда. Ты бессовестная, Игорька настроила против матери, теперь меня из дома гонишь. Я тебе этого не прощу. Не надо прощать, просто оставьте нас в покое. Ольга отключилась, заблокировала номер свекрови, потом заблокировала Игоря, села на диван у мамы, обхватила голову руками. Всё, мосты сожжены, назад дороги нет. Мама принесла чай, села рядом. Ты уверена, что правильно сделала? Да, если бы не сделала, они бы меня раздавили. А дальше что? Дальше развод, раздел имущества, алименты. Тяжело будет. Будет, но не тяжелее, чем жить с ними. Следующие две недели прошли в напряжении. Игорь пытался достучаться через общих знакомых, звонила его двоюродная сестра, пыталась убедить Ольгу пойти навстречу. Звонила подруга Нины Павловны, плакала в трубку, рассказывала, как свекрови плохо, как она осталась без крыши над головой.
Ольга отвечала коротко: У неё есть своя квартира. Но там же холодно. Пусть отопление починит. Ей же не на что. Тогда пусть Игорь оплатит ремонт. Он же такой заботливый сын. Отключалась. Блокировала номера. Жила дальше. Максим скучал по отцу. Мама, когда мы домой поеде Когда увидим папу? Ольга не знала, что отвечать. Скоро, солнышко, потерпи немного. Но сама понимала: скоро может не наступить никогда. Через месяц пришла повестка в суд. Игорь подал на развод. Ольга ожидала этого, наняла адвоката, собрала документы, поехала на заседание. В суде было тяжело. Игорь сидел напротив, бледный, худой, не смотрел на нее. Рядом с ним Нина Павловна в строгом черном костюме с папкой документов. Адвокат Игоря, молодая женщина с острым взглядом, начала атаку сразу. Мой клиент утверждает, что Ольга Владимировна оставила семью, забрала детей, лишила его возможности видеться с ними. Это нарушение прав отца. Адвокат Ольги возразил: Моя клиентка не оставляла семью, она временно уехала к родителям вместе с детьми, потому что условия проживания стали невыносимыми. Муж не защищал ее интересы, не пресекал вмешательства свекрови в семейную жизнь. Какое вмешательство?
Адвокат Игоря подняла бровь. Нина Павловна помогала с детьми, готовила, убирала, это нормальная помощь бабушки. Помощь переросла в диктат. Свекровь фактически захватила квартиру, установила свои порядки, игнорировала мнение Ольги Владимировны. Адвокат Ольги достал папку. Показания соседей, которые видели, как Нина Павловна постоянно приходила и уходила, как вела себя как хозяйка. Переписка Ольги с подругами, где она жаловалась на ситуацию. Записи разговоров с Игорем, где он требовал вернуться и не устраивать скандалы. Судья просмотрела документы, задала несколько вопросов. Потом перешла к главному. Вопрос о разделе имущества. Квартира на Красногвардейской оформлена на Ольгу Владимировну, куплена до брака, имеется брачный договор, согласно которому квартира остается ее собственностью. Есть ли возражения? Адвокат Игоря кивнула. Есть. Мой клиент вкладывал средства в ремонт квартиры, покупал мебель, бытовую технику, он имеет право на компенсацию. Какие суммы? Около 300 000 рублей, есть чеки. Адвокат Ольги усмехнулся. 300 000 за пять лет брака это незначительная сумма по сравнению со стоимостью квартиры.
Моя клиентка не возражает против компенсации, если будут предоставлены доказательства. Судья кивнула, назначила новое заседание для рассмотрения чеков. После суда Ольга вышла на улицу, глотнула холодного воздуха. Адвокат похлопал её по плечу: Всё хорошо, квартира останется за вами. Максимум выплатите ему компенсацию за ремонт, если докажет. А дети? С детьми сложнее. Он будет требовать право на общение. Суд обычно идёт навстречу отцу. Я не против. Пусть видится. Просто не хочу, чтобы Нина Павловна участвовала. Это можно прописать в решении суда. Ольга кивнула, пошла к машине. Увидела, что Игорь стоит у её авто. Один, без матери. Подошла, остановилась в метре от него. Что тебе нужно? Поговорить. Последний раз. Говори. Он смотрел на неё долго, потом сказал тихо. Я не хотел, чтобы всё так вышло. Но вышло. Мама права была ты эгоистка, думаешь только о себе. Ольга усмехнулась. Знаешь, Игорь, я потратила годы, чтобы купить эту квартиру. Работа, экономия, отказ от всего. Это моё. И да, я буду защищать своё, если для тебя это эгоизм твои проблемы. Мама осталась без жилья. У нее есть квартира на Уралмаше. Там нельзя жить. Тогда пусть продаст ее, купит другую. Или сними ей квартиру. Ты же работаешь, получаешь зарплату. Но моё жильё она не получит. Никогда.
Игорь стиснул челюсти, глаза блеснули злобой. Ты ещё пожалеешь. Уже не пожалею. Худшее уже было жить с вами. Она обошла его, села в машину, завела мотор, уехала, не оглядываясь. По дороге в Тулу думала о том, что будет дальше. Развод оформит через месяц-два. Квартира останется за ней, это точно. Игорь будет платить алименты, видеться с детьми по выходным. Нина Павловна, что будет с ней, вернётся в свою хрущёвку, будет жить одна, злиться, строить новые планы? Ольга не знала и не хотела знать. Эта женщина больше не её проблема. Приехала в Тулу поздно вечером. Дети спали, мама встретила на крыльце, обняла. Ну что, квартира останется моей, скоро разведемся. Ты уверена, что это правильно? Ольга кивнула. Да, я больше не могу так жить. Не хочу.
Мама вздохнула, погладила её по голове. Тогда живи здесь, сколько нужно. Мы поможем. Ольга заплакала, тихо уткнувшись маме в плечо. Не от горя, а от облегчения, потому что впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Прошло ещё три недели. Ольга жила в Туле, работала удалённо, воспитывала детей. Игорь звонил иногда, просил дать ему поговорить с Максимом. Она разрешала, мальчик радовался, болтал с отцом по видеосвязи, потом грустил, спрашивал: Мама, а мы когда-нибудь вернёмся домой? Вернёмся, солнышко, скоро. Она действительно планировала вернуться, просто не сейчас. Нужно было подождать, пока всё уляжется. Пока развод оформят, пока Игорь с Ниной Павловной успокоятся, смирятся. Потом она вернется в свою квартиру, устроит детей в садик и школу, начнет жить заново. Но однажды вечером, когда она сидела на кухне у мамы, читая документы от адвоката, пришло уведомление на телефон от системы безопасности. Ольга установила её в квартире ещё два года назад после переезда, на всякий случай. Поставила несколько камер: одну в прихожей, одну в гостиной, одну в детской, чтобы понимать, что происходит дома, когда ее нет.
Она давно не проверяла записи, потому что никого в квартире быть не должно. Замки поменяны, ключей ни у кого нет. Но уведомление пришло. Обнаружено движение в квартире. Ольга открыла приложение, подключилась к камере в прихожей и замерла. На экране стояла Нина Павловна. Она открывала дверь новым ключом, входила в квартиру, оглядывалась. Довольная, уверенная, как будто пришла домой. Ольга смотрела на экран, не веря своим глазам. Как, как она попала внутрь? Замки же поменяны. Потом поняла мастер. Она вызвала мастера, заменила замки заново, сделала себе ключи. Сердце колотилось. Ольга переключилась на камеру в подъезде. Да, система была и там. Установлена два года назад управляющей компанией после жалоб жильцов. На записи было видно, как Нина Павловна приезжает к подъезду, открывает домофон своим старым кодом, входит. Потом поднимается по лестнице. Потом мастер. Молодой парень с чемоданом инструментов. Они о чём-то говорят, мастер начинает работать с замком. Ольга смотрела запись до конца. Мастер меняет замок, отдаёт Нине Павловне ключи.
Она расплачивается, он уходит. Она остаётся. Открывая дверь новым ключом, входит в квартиру. На записи с камеры в прихожей видно, как свекровь проходит по комнатам, трогает вещи, открывает шкафы. Садится на диван в гостиной, оглядывается, улыбается. Ольга выдохнула. Значит так. Нина Павловна решила действовать. Решила захватить квартиру силой, раз по-хорошему не вышла. Но она не знала про камеры, а Ольга знала. И у неё были доказательства. Она сохранила все записи, скопировала на флешку, позвонила Марине. Марина, у меня проблема. Свекровь проникла в мою квартиру. Как? Поменяла замки, вызвала мастера, сделала себе ключи. Но я всё засняла. Камеры в квартире и в подъезде записали всё. Юрист помолчала. Потом сказала медленно: Ольга, это незаконное проникновение в жилище. Уголовная статья. Ты можешь подать заявление в полицию. Серьёзно? Абсолютно. У тебя есть доказательства видеозаписи. Они чётко показывают, что она проникла без твоего разрешения, используя поддельные ключи. Ольга крепче взялась за трубку. Что мне делать? Завтра утром приезжай ко мне. Мы подготовим заявление, поедем в полицию. С такими доказательствами её задержат. Ольга повесила трубку, села на стул, уставилась в стену. Полиция, заявление, уголовное дело.
Она не хотела, чтобы дошло до этого. Не хотела сажать свекровь, но что ещё оставалось? Нина Павловна не остановится, она будет давить, требовать, захватывать, пока не получит всё. Значит, надо остановить её. Раз и навсегда. Ольга открыла запись ещё раз, смотрела, как Нина Павловна входит в квартиру, как садится на диван, как улыбается. Эта улыбка говорила всё. Я выиграла. Квартира моя. Но ты проиграла, Нина Павловна, подумала Ольга. Потому что я тебя поймала. И теперь ты за это ответишь. Ольга не спала всю ночь, сидела на кухне, пересматривала записи раз за разом. Каждый кадр, каждое движение Нины Павловны фиксировалось чётко. Вот она входит в подъезд, вот поднимается по лестнице, вот разговаривает с мастером, показывает ему дверь. Мастер работает минут двадцать, снимает старый замок, ставит новый. Нина Павловна платит наличными, забирает ключи, мастер уходит. Потом она открывает дверь, входит, оглядывается. На лице торжество. Она прошлась по комнатам, открыла шкафы, заглянула в холодильник, села на диван Ольги, положила ноги на журнальный столик, включила телевизор. Сидела минут сорок, смотрела какое-то шоу, потом встала, прошла в спальню, легла на кровать Ольги.
Просто легла, раскинув руки, глядя в потолок. Улыбалась. Ольга смотрела на экран и чувствовала, как внутри закипает ярость. Эта женщина лежит на её кровати, в её квартире, которую она не покупала, не оплачивала, к которой не имеет никакого отношения, но ведёт себя как хозяйка. Утром Ольга собрала все записи на флешку, позвонила Марине, договорилась о встрече. Поехала в Екатеринбург, оставив детей с мамой. В офисе юриста она достала ноутбук, показала записи. Марина смотрела молча, лицо становилось всё серьёзнее. Это золото, сказала она, когда запись закончилась. Чистое золото. У тебя есть всё: лицо, время, действия. Она не просто вошла, она поменяла замки. Это уже не просто незаконное проникновение, это ещё и умышленные действия по завладению чужим имуществом. Что мне делать? Едем в полицию. Прямо сейчас. Пишешь заявление, прикладываешь записи. Они обязаны возбудить дело. Ольга кивнула.
Они поехали в районный отдел на Красногвардейской. Дежурный встретил их равнодушно, выслушал вполуха. Но когда Марина включила запись на планшете, его лицо изменилось. Подождите здесь. Он встал, ушел куда-то вглубь здания, вернулся через десять минут с пожилым мужчиной в форме. Следователь Кузнецов представился коротко. Сел напротив Ольги, посмотрел записи еще раз. Задал несколько вопросов. Это ваша квартира? Да, вот документы о собственности. У этой женщины есть ключи? Были. Я их забрала, когда уезжала. Потом поменяла замки. Но она вызвала мастера, поставила новые замки, сделала себе ключи. Вы давали ей разрешение? Нет, не устное, не письменное, следователь кивнул, записал что-то в блокнот. Хорошо, пишите заявление. Подробно, с указанием всех обстоятельств. Записи оставляете у нас.
Мы возбудим уголовное дело по статье 139 УК РФ. Незаконное проникновение в жилище. Плюс возможна часть 1 статьи 165. Причинение имущественного ущерба путём обмана или злоупотребления доверием. Ольга села за стол, начала писать. Рука дрожала, буквы расплывались, но она старалась излагать чётко, по фактам. Описала всю историю, как Нина Павловна постепенно захватывала квартиру, как давила на нее, как строила планы продать жилье. Как Ольга уехала, поменяла замки, а свекровь в ответ сделала свои ключи и проникла внутрь. Заявление заняло три страницы. Она подписала, поставила дату. Марина подписала как представитель. Следователь взял документы, положил в папку. В течение трёх дней вымесим постановление о возбуждении дела. Потом вызовем эту женщину на допрос. Если она признает вину хорошо, если нет, будем разбираться дальше. А что ей грозит? Спросила Ольга тихо. По статье 139 до двух лет лишения свободы. Если докажем умысел по статье 165 может быть строже. Но это уже суд решит. Ольга встала, поблагодарила, вышла на улицу, глотнула холодного воздуха. Марина шла рядом. Ты уверена, что хочешь идти до конца? Спросила юрист. Это все-таки мать твоего мужа? Бывшего мужа? Уверена. Ольга посмотрела ей в глаза. Она перешла черту. Она считала, что может делать что угодно, потому что я не буду сопротивляться. Но я буду. И пусть все знают: моё это моё.
И никто не имеет права это отнимать. Марина кивнула. Тогда готовься. Дальше будет тяжело. Через два дня Ольге позвонил следователь Кузнецов. Сообщил, что дело возбуждено. Нину Павловну вызвали на допрос. Она пришла с адвокатом, отрицала всё, говорила, что у неё есть право находиться в квартире, потому что она помогала семье, жила там полгода, фактически это её дом. Но когда ей показали записи с камер, она растерялась.
Пыталась объяснить, что просто хотела забрать свои вещи, что не собиралась ничего красть, но следователь задал вопрос в лоб: Почему вы поменяли замки? Я я думала, что имею право, я же там жила. Вы не собственник. Собственник Ольга Владимировна. Она поменяла замки, потому что не хотела, чтобы вы входили. Вы нарушили ее волю, поменяли замки заново. Это незаконно. Нина Павловна замолчала. Адвокат попросил время на консультацию, следователь дал пятнадцать минут. Когда они вернулись, адвокат сказал, что его клиентка готова признать вину частично. Да, она поменяла замки. Да, вошла в квартиру, но не с целью завладеть ею, а чтобы забрать личные вещи. Следователь записал показания, но выражение лица у него было скептическим. Хорошо, мы проверим. Подписку о невыезде оформим.
Нину Павловну отпустили, но через неделю следователь позвонил Ольге снова. Ольга Владимировна, нам нужно осмотреть квартиру. Проверить, что она там делала. Можете приехать. Ольга приехала на следующий день. Встретилась со следователем у подъезда. Поднялись в квартиру. Замок был всё тот же, который поставила Нина Павловна. Следователь сфотографировал его, записал данные. Потом они вошли внутрь. Квартира выглядела иначе, не так, как Ольга оставила. Вещи были переставлены, на кухне стояла новая посуда. Дешёвая из масс-маркета, не та, что покупала Ольга. В спальне на кровати лежало чужое одеяло. В шкафу висела одежда Нины Павловны. Она собиралась здесь жить, сказала Ольга тихо. Не вещи забрать жить. Следователь кивнул, фотографировал всё подряд. В прихожей нашли документы.
Договор на установку замка, квитанцию об оплате на имя Нины Павловны. Она указала себя как владелицу квартиры. Это уже серьёзнее, сказал Кузнецов. Она не просто проникла, она пыталась закрепить за собой право на жильё. Подделка документов, мошенничество это уже совсем другая статья. Ольга стиснула зубы. Значит, она была права. Нина Павловна хотела выжить её окончательно, забрать квартиру, оформить на себя. Что дальше? Спросила она. Дальше экспертиза, дополнительные допросы. Потом суд. Процесс займёт месяца три-четыре. Готовьтесь. Ольга кивнула, попросила поменять замок снова. Следователь разрешил, но только после того, как они закончат осмотр.
Через два часа мастер приехал, поставил новый замок. Теперь уже третий за последние месяцы. Ольга забрала ключи, закрыла квартиру, уехала обратно в Тулу. Игорь узнал про заявление в полицию через неделю, позвонил, орал: Ты что творишь? Ты на мать заявление написала? Да. Она проникла в мою квартиру незаконно. Она хотела забрать вещи. Она хотела захватить квартиру, и ты это прекрасно знаешь. Ты был в курсе её планов. Игорь замолчал, потом сказал тише. Я не знал, что она замки поменяет. Но ты знал, что она хочет квартиру. Ты сам мне говорил, давай продадим, купим две однушки. Это был ваш план, её и твой. Оля, она моя мать. Ты не можешь её посадить. Могу и посажу, пусть другие знают, нельзя отнимать чужое. Ты бессердечная. Нет, Игорь, я просто защищаю своё, то, на что потратила шесть лет жизни, а ты ты предал меня ради матери, и теперь расплачивайтесь оба. Она отключилась, заблокировала его номер снова.
Следующие три месяца тянулись медленно. Следствие собирало доказательства, допросили мастера, который менял замки. Он подтвердил, что Нина Павловна представилась владелицей квартиры, показала паспорт, заплатила наличными. Допросили соседей, те рассказали, что видели свекровь постоянно, что она вела себя как хозяйка, даже говорила кому-то, что квартира теперь ее. Все это легло в дело. Следователь квалифицировал действия Нины Павловны по двум статьям: 139 незаконное проникновение в жилище и 165 покушение на мошенничество. Материалы передали в суд. Судебное заседание назначили на начало ноября. Ольга приехала за день до процесса. Остановилась у подруги Лены, которая когда-то познакомила её с Игорем. Лена встретила её сочувственно. Держись, Оль. Ты правильно делаешь. Мне страшно. Я знаю. Но ты сильная. Ты справишься.
Утром Ольга оделась строго. Чёрный костюм, белая блузка, минимум косметики. Волосы собрала в пучок. Выглядела серьезно, по-деловому. Приехала в суд за полчаса до начала. В коридоре сидела Нина Павловна, постаревшая, осунувшаяся, в старом пальто, Рядом адвокат, молодой мужчина с усталым лицом. Игорь стоял у окна, курил электронную сигарету. Увидел Ольгу, отвернулся. Ольга прошла мимо, не глядя на них, села на скамейку в стороне. Рядом села Марина, которая представляла её интересы как потерпевшей. Заседание началось в 10:00. Зал, зал был небольшой, человек на тридцать. Народу пришло немного. Ольга, Марина, Нина Павловна, её адвокат, Игорь, следователь Кузнецов, несколько понятых.
Судья, женщина лет пятидесяти, строгая, в очках, зачитала материалы дела. Потом спросила Нину Павловну. Вы признаёте вину? Нина Павловна встала, держась за спинку стула. Голос дрожал. Частично признаю. Да, я поменяла замки. Да, вошла в квартиру. Но я не хотела ничего красть. Я просто хотела жить там. Я полгода помогала этой семье, сидела с внуками, готовила, убирала. А потом меня выгнали. Просто взяли и выгнали. У меня своя квартира плохая, там жить нельзя. Я думала, что имею право. Какое право? Судья посмотрела на неё поверх очков. Собственник квартиры Ольга Владимировна. Вы не родственница, не прописаны. У вас нет никаких прав на это жильё. Но я же помогала. Помощь не даёт права на чужую собственность. Вы это понимаете? Нина Павловна опустила голову, замолчала. Адвокат попытался смягчить ситуацию. Ваша честь, моя подзащитная, пожилая женщина, пенсионерка. Она действовала не из корысти, а из-за трудной жизненной ситуации. Её выгнали из квартиры, где она фактически проживала, она растерялась, совершила необдуманный поступок. Просим учесть её возраст, состояние здоровья, отсутствие судимостей.
Судья кивнула, записала что-то, потом спросила Ольга Владимировна, расскажите вашу версию событий. Ольга встала, сердце колотилось, но голос был ровным. Я купила квартиру на Красногвардейской до брака, на свои деньги. Потом вышла замуж за Игоря, сына Нины Павловны. Мы оформили брачный договор, согласно которому квартира остается моей собственностью. Нина Павловна начала приезжать часто, помогать с детьми. Потом стала жить у нас постоянно. Я не выгоняла ее сразу, потому что мне нужна была помощь, но она стала вести себя как хозяйка: переставляла мебель, критиковала меня, давила на мужа. Я поняла, что она хочет захватить квартиру. Когда я уехала к родителям, она вызвала мастера, поменяла замки, сделала себе ключи и проникла в квартиру. Я все это зафиксировала на камеры. Она не забирала вещи, она обустраивала квартиру под себя, привезла свою посуду, одежду, представилась владелице и мастеру. Это было запланированное действие, не спонтанное. Судья кивнула. Понятно, есть доказательства.
Марина передала папку с материалами, судья просмотрела записи с камер, документы, показания свидетелей. Потом объявила перерыв на совещание. Ольга вышла в коридор, села на скамейку. Руки тряслись. Лена прислала сообщение. Держись, ты молодец. Ольга ответила коротко: Спасибо. Игорь подошёл к ней, сел рядом, не глядя. Оль, можно поговорить? Говори. Я хотел сказать прости. Я был не прав. Я должен был тебя защищать. Но я не смог пойти против матери. Я слабак. Ольга посмотрела на него. Он выглядел измотанным, постаревшим. Да, ты слабак. Я знаю, и я понимаю, что ты меня не простишь, но прошу, не сажай маму. Она старая, больная, тюрьма её убьёт. Игорь, она пыталась отнять у меня дом, мой дом, который я создавала годами. Она считала, что может делать что угодно, и ты ей помогал. Вы оба заслуживаете наказания. Меня накажи. Я готов. Но её оставь. Ольга покачала головой. Поздно. Решение принимает суд. Игорь встал, отошёл. Ольга видела, как он вытирает глаза, но жалости не было. Он сделал свой выбор тогда, когда мать была важнее жены. Теперь пусть живёт с последствиями.
Через час судья вернулась, зачитала решение признать Нину Павловну виновной в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 139 УК РФ. Незаконное проникновение в жилище и частью 1 статьи 30, и части 2 статьи 165 УК РФ. Покушение на мошенничество. Назначить наказание в виде лишения свободы сроком на один год шесть месяцев. С отбыванием в колонии-поселении общего режима. В зале повисла тишина, Нина Павловна всхлипнула, закрыла лицо руками. Адвокат что-то записывал, Игорь побледнел, сел на скамейку. Ольга слушала приговоры и чувствовала странную пустоту, не радость, не удовлетворение, просто пустоту. Она добилась своего, Нина Павловна понесет наказание, но победа была горькой. Судья продолжила: Также обязать Нину Павловну возместить Ольге Владимировне расходы на замену замков в размере 25 000 рублей и моральный ущерб в размере 50 000 рублей.
Приговор может быть обжалован в течение десяти дней. Заседание закончилось. Нину Павловну увели. Она шла медленно, согнувшись, держась за руку конвоира. Не оглянулась на сына, на невестку. Просто шла. Игорь остался в зале, сидел неподвижно. Ольга прошла мимо, не глядя на него, вышла на улицу, вдохнула холодный воздух. Марина догнала её, обняла за плечи. Всё, кончила? Ты выиграла. Не похоже на победу, Ольга слабо улыбнулась. Но это победа. Ты защитила своё. Показала, что никто не может отнять у тебя то, что ты заработала. Ольга кивнула. Они пошли к машине.
По дороге Марина сказала: Теперь развод, последний шаг. Развод оформили через месяц, быстро, без споров. Игорь не стал оспаривать квартиру, не требовал больше алименты. Просто подписал бумаги, попросил права видеться с детьми по выходным. Ольга согласилась. Дети не виноваты в том, что произошло между родителями. Суд установил алименты в размере тридцати процентов от зарплаты Игоря на двоих детей, прописал право отца на встречи с детьми дважды в неделю, но без участия бабушки.
Это было важно для Ольги, чтобы Нина Павловна больше не влияла на внуков. Когда все бумаги были подписаны, Ольга вернулась в свою квартиру на Красногвардейской. Открыла дверь, вошла. Пахло пылью, сыростью. Она открыла окна, проветрила, включила отопление. Прошлась по комнатам, убрала вещи Нины Павловны, выбросила посуду, одежду, одеяла, всё, что напоминало о ней. Потом помыла полы, вытерла пыль, постелила свежее бельё. Квартира снова стала её, её пространством, её территорией. Но радости не было, была усталость, опустошённость.
Ольга легла на диван, уставилась в потолок. Думала о том, что произошло за последний год, как рушилась семья, как боролась за своё, как теряла мужа, детей, спокойствие. Она выиграла, квартира осталась её, свекровь в тюрьме, развод оформлен, но цена была высокой. Максим и Алина остались без полноценной семьи. Игорь без жены, Нина Павловна за решеткой. Все проиграли, даже Ольга. Она встала, подошла к окну, смотрела на вечерний город, на огни, на машины внизу. Вспоминала, как покупала эту квартиру, как радовалась, строила планы, мечтала о счастливой семье, о детях, которые будут расти здесь, а получилось совсем не то. Телефон зазвонил. Мама из Тулы. Оля, ты как? Нормально, мам, устала. Когда за детьми приедешь? На выходных. Хорошо, береги себя, доченька. Берегу.
Ольга повесила трубку, села на подоконник, обняла колени. Думала о том, что будет дальше. Вернётся в офис, возобновит работу, заберёт детей, устроит их в садик и школу, будет жить одна, без мужа, без свекрови, без лишнего давления. Свободна, но одинока. Максим будет спрашивать про папу, Алина вырастет, не помня, какой была семья. Игорь будет приезжать по выходным, играть с детьми, а потом уезжать обратно. Нина Павловна выйдет из тюрьмы через год, вернётся в свою хрущёвку на Уралмаши. Будет злиться, может, попытается снова что-то предпринять, но Ольга уже не боялась.
Она знала, что сможет защитить себя и детей. Утром Ольга проснулась рано, сделала кофе, села за ноутбук. Открыла почту, куча писем от коллег, от клиентов. Все спрашивали, когда она вернётся. Она написала руководителю: Выхожу с понедельника. Тот ответил: Отлично, ждём. Работа была спасением. Проекты, задачи, дедлайны. Некогда думать о прошлом, некогда жалеть себя. Надо двигаться дальше. В выходные Ольга поехала в Тулу за детьми. Максим обрадовался, кинулся к ней. Алина улыбнулась, протянула ручки. Ольга прижала их к себе, вдохнула запах детских волос. Ради них она всё это делала, ради их будущего, их безопасности. Мама, мы домой едем? Спросил Максим. Да, солнышко, домой. Они собрались, попрощались с бабушкой и дедушкой.
Ольга посадила детей в машину, поехала в Екатеринбург. Максим болтал всю дорогу, рассказывал, как они гуляли с дедушкой, как кормили кур, как катались на санках. Алина спала, посапывая в кресле. Когда приехали домой, Максим забежал в квартиру, радостно закричал: Ура! Мы дома! Ольга улыбнулась. Да, они дома. В своём доме. Где никто больше не будет командовать, не будет диктовать, не будет отнимать. Вечером Ольга уложила детей спать, почитала Максиму сказку. Мальчик заснул быстро, обняв любимого медведя. Ольга поцеловала его в лоб, вышла из комнаты. Села на кухне, налила себе чай. Смотрела в окно на ночной город. Думала о том, что жизнь продолжается. Впереди работа, дети, новые проблемы, новые радости. Одиночество, но и свобода.
Право жить так, как хочется, без давления, без манипуляций. Она заплатила за это высокую цену. Потеряла семью, спокойствие, веру в людей. Но сохранила главное себя. Своё достоинство, свой дом. Ольга допила чай, помыла кружку, выключила свет, прошла в спальню, легла на кровать. Закрыла глаза. Усталость навалилась мгновенно. Но перед сном она подумала: Я справилась, я выстояла, я смогла. И уснула крепко, без кошмаров. Впервые за долгое время.
