Елена поставила подпись под последним документом и откинулась на спинку своего нового, еще пахнущего кожей кресла. Коммерческий директор. Эта табличка на двери ее просторного кабинета все еще казалась ей немного чужой, но такой желанной. Путь к этому креслу был долгим, почти пятнадцать лет ее жизни, сотканные из бессонных ночей, командировок, жестких переговоров и постоянного самообразования. Она начинала простым экономистом в этой фирме, а теперь — вершина. И зарплата. Зарплата, которая наконец-то позволяла им с мужем, Дмитрием, вздохнуть полной грудью.
Она улыбнулась, предвкушая вечер. Сегодня они собирались отметить ее назначение. Не в ресторане, нет. Дома. С бутылкой хорошего вина, ее фирменной лазаньей и, самое главное, — с планами. Планами на их новую жизнь. Наконец-то можно было подумать о расширении их скромной «двушки», о поездке в Италию, о которой они мечтали со дня свадьбы, о помощи ее старенькой маме, живущей в деревне.
Дмитрий всегда был ее опорой. Он работал инженером на заводе, получал стабильную, но не очень большую зарплату, и никогда не завидовал ее карьерным успехам. Наоборот, он гордился ею, всегда встречал после поздних совещаний, варил ей кофе по утрам и терпеливо выслушивал ее бесконечные рассказы о работе. Он был тем тихим, надежным тылом, который позволял ей идти вперед. Единственным его «слабым местом» были родители.
Николай Степанович и Раиса Андреевна жили в соседнем городе, в старенькой панельке. Обычные пенсионеры, всю жизнь проработавшие на том же заводе, что и Дмитрий. Они были неплохими людьми, но Раиса Андреевна обладала удивительным талантом — вызывать у сына острое, всепоглощающее чувство вины. Она никогда не просила прямо. Она вздыхала. Она жаловалась на здоровье, на цены, на то, что «у соседки дети дачу построили, а мы…». И Дмитрий таял. Он готов был отдать последнее, лишь бы мама не вздыхала. Елена относилась к этому с пониманием, хотя иногда ей было обидно, что их собственные планы отодвигаются ради очередного «маме срочно надо».
В тот вечер Дмитрий вернулся домой раньше обычного. И не один. С родителями.
— Леночка, встречай! Сюрприз! — провозгласил он с порога, сияя так, словно привел домой не тестя с тещей, а как минимум королевскую чету.
Елена немного растерялась. Она, конечно, была рада их видеть, но… сюрприз нарушал ее планы на тихий романтический вечер.
— Мама, папа, здравствуйте! Как неожиданно! Проходите! — она засуетилась, снимая фартук.
Родители вошли, смущенно улыбаясь. Раиса Андреевна протянула ей торт «Сказка» — их семейный символ праздника.
— Поздравляем, доченька! — сказала она. — С назначением! Дима нам все рассказал. Гордимся тобой!
— Спасибо, спасибо большое! — растрогалась Елена. — Но вы бы хоть позвонили! Я бы подготовилась…
— А мы вот так, экспромтом! — весело сказал Николай Степанович. — Чтобы отпраздновать всем вместе!
Вечер проходил шумно и немного скомкано. Елена быстро накрыла на стол, лазанью пришлось отложить. Пили чай с тортом. Говорили о работе, о погоде. Родители выглядели уставшими, но какими-то непривычно оживленными. Особенно Раиса Андреевна. Она то и дело бросала на сына многозначительные взгляды, словно ожидая от него чего-то.
И он не заставил себя ждать. Когда чай был допит, и возникла неловкая пауза, Дмитрий прокашлялся и встал.
— Лена, — начал он торжественно, словно собирался произнести тост. — Родители приехали не просто так. У них… у них мечта.
Елена вопросительно посмотрела на него.
— Понимаешь, они всю жизнь работали, нигде не были толком. А сейчас… здоровье уже не то. И они очень хотят… очень-очень… съездить на море. В Турцию. Хотя бы раз в жизни.
Он говорил с таким чувством, с такой сыновней любовью, что у Елены защипало в глазах. Она представила себе этих двух пожилых, уставших людей, бредущих по теплому песку, щурящихся на солнце…
— Дима, конечно! — воскликнула она. — Это прекрасная идея! Мы обязательно поможем! Мы…
Она хотела сказать, что они могут посмотреть недорогие туры, что они могут добавить им из своих сбережений. Но он не дал ей договорить. Он подошел к ней, взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. В его взгляде была не просьба. Была уверенность. Уверенность в том, что она не сможет отказать.
Он полез во внутренний карман пиджака и достал сложенный вчетверо листок. Это был счет. Счет из туристического агентства. С пятизначной суммой. Он протянул его ей.
— Вот, — сказал он. — Я сегодня уже все узнал. Хороший отель, «все включено». Родители заслужили самое лучшее.
Елена смотрела на этот счет, потом на мужа, на его сияющее, гордое лицо. И до нее медленно начал доходить весь ужас происходящего. Он не просто придумал идею. Он уже все организовал. Он выбрал тур. Он взял счет. И он привез родителей, чтобы они лично присутствовали при вручении этого «подарка». Подарка, который должна была оплатить она.
— Дима… — прошептала она. — Но это же… это очень большая сумма. У нас… у нас сейчас нет таких денег. У нас ипотека, планы…
Он отпустил ее руку и отступил на шаг. Улыбка исчезла с его лица, сменившись выражением упрямого недоумения. Он посмотрел на нее так, словно она сказала какую-то чудовищную глупость.
— Как это нет? — спросил он, и в его голосе прозвучали холодные нотки. — А твоя новая зарплата? Премия, которую тебе обещали? «Зарплата у тебя большая, вот и оплатишь моим родителям путевку в Турцию. Они заслужили,» — сказал муж, протягивая мне счет.
Он сказал это. Спокойно. Уверенно. Словно ее деньги — это не ее деньги, а некий общий фонд, которым он вправе распоряжаться по своему усмотрению для удовлетворения нужд его семьи. Он не спросил. Он не предложил обсудить. Он просто поставил ее перед фактом. Перед своими родителями. Перед ее собственной совестью.
Елена смотрела на него, на его родителей, которые сидели с выжидающими лицами, полными надежды. Она смотрела на счет в своих руках. И чувствовала себя так, словно ее только что ограбили. Ограбили не только ее деньги. Ограбили ее радость от повышения. Ограбили ее мечты. Ее право самой решать, как и на что тратить то, что она заработала своим потом и кровью.
Елена держала в руках счет из турагентства, и листок бумаги казался ей раскаленным железом, обжигающим пальцы. Она смотрела на мужа, на его лицо, выражающее праведное недоумение — как она может не разделять его благородного порыва? Она смотрела на его родителей, Николая Степановича, смущенно кашлянувшего в кулак, и Раису Андреевну, чьи глаза уже сияли предвкушением турецкого солнца и «все включено». Они все ждали от нее одного — радостного согласия, подтверждения того, что она — «хорошая невестка», готовая оплатить мечту свекров.
А внутри Елены бушевала буря. Обида, гнев, унижение — все смешалось в один тугой, удушающий ком. Ее повышение. Ее триумф. Ее пятнадцать лет каторжного труда — все это было только что низведено до банального источника средств для удовлетворения чужих желаний. Он не спросил. Он не посоветовался. Он просто взял — ее будущее, их общее будущее — и распорядился им, как своим собственным кошельком.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть самообладание. Нельзя было устраивать скандал при родителях. Она должна была быть… дипломатичной.
— Дима, — начала она как можно спокойнее, хотя голос предательски дрожал. — Я очень рада, что ты хочешь сделать родителям такой подарок. Они действительно это заслужили. Но… эта сумма… она сейчас для нас неподъемна.
— Как неподъемна? — искренне удивился он. — Лен, ты же теперь коммерческий директор! У тебя зарплата… я даже боюсь представить! Что для тебя эта путевка? Мелочь!
— Это не мелочь, Дима! — она почувствовала, как терпение начинает ей изменять. — Да, у меня будет хорошая зарплата. Но у нас ипотека, которую мы хотели погасить досрочно. У нас планы на ремонт. У нас, в конце концов, есть своя мечта об Италии! Мы не можем просто так взять и выкинуть такую сумму, даже ради самого благородного дела!
— Выкинуть?! — тут же вскинулась Раиса Андреевна, уловив суть разговора. — Ты называешь отдых для родителей, которые всю жизнь на вас горбатились, «выкинуть деньги»?! Леночка, я всегда считала тебя умной девочкой, но сейчас ты меня разочаровываешь!
— Мама, подожди, — попытался остановить ее Дмитрий, но было поздно. Свекровь почувствовала слабину и пошла в наступление.
— Что «подожди»?! — она повернулась к сыну. — Ты обещал! Ты сказал, что Лена будет только рада! Ты сказал, она у нас — золотая невестка, все для семьи! А она… она копейку жалеет на родителей!
Николай Степанович сидел красный как рак, ему было явно неловко, но слова жены он не оспаривал.
— Раиса Андреевна, дело не в жадности, — попыталась объяснить Елена. — Дело в том, что такие решения нужно принимать вместе. Обсуждать. Планировать. А не ставить перед фактом.
— А что тут обсуждать?! — не унималась свекровь. — Есть возможность — надо делать! Дима молодец, он — настоящий сын! А ты… ты, видимо, забыла, кто тебя из нищеты вытащил, кто тебе во всем помогал!
Это был удар ниже пояса. Да, когда они поженились, Елена была простым экономистом, а Дмитрий уже работал инженером. Но она никогда не сидела у него на шее. Она росла, училась, пахала. И всего добилась сама.
— Никто меня не вытаскивал! — отрезала она, чувствуя, как лед в ее голосе крепнет. — Мы всегда были партнерами. И решения принимали вместе. До сегодняшнего дня.
Она положила счет на стол.
— Так вот, Дмитрий. Твой «подарок» родителям я оплачивать не буду. Если ты считаешь нужным — бери кредит. На свое имя. И выплачивай его сам. Из своей зарплаты. Мои деньги пойдут на погашение нашей ипотеки и на нашу поездку в Италию. Если она, конечно, теперь состоится.
Она встала.
— Мама, папа, простите, но праздник сегодня отменяется. Я очень устала. Мне нужно отдохнуть. Дима вас проводит.
Она развернулась и ушла в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Она слышала возмущенные крики свекрови, растерянное бормотание мужа. Она села на кровать и закрыла лицо руками. Она не плакала. Она просто сидела в тишине, и перед ее глазами стоял не счет из турагентства, а лицо ее мужа — лицо человека, который только что с легкостью предал их общую жизнь ради сиюминутного желания быть «хорошим сыном».
Через полчаса она услышала, как хлопнула входная дверь. Потом — шаги мужа. Он остановился перед дверью спальни. Постоял немного и ушел на кухню. Он не стал стучать. Он не стал извиняться. Он просто ушел.
Елена знала, что это еще не конец. Ее ждали тяжелые разговоры, упреки, возможно, даже угрозы разводом. Но она также знала, что поступила единственно верным способом. Она отстояла свое право. Право на свои деньги, на свои мечты, на свое решение. И она была готова заплатить за это право любую цену. Даже если этой ценой окажется ее брак.
