– Лиза, ты не понимаешь, – голос Светланы Ивановны, бывшей свекрови, дрожал от плохо скрываемого раздражения. – Я не просто так звоню. Нам надо поговорить. Серьёзно.
Лиза стояла у прилавка пекарни, где работала уже третий месяц. Пахло свежим хлебом, ванилью и чем-то уютным, чего так не хватало в её жизни после развода. За окном – серый ноябрьский город, мокрый асфальт и спешащие прохожие. А в трубке – голос женщины, которая, как Лиза была уверена, разрушила её брак.
– Поговорить? – переспросила Лиза, стараясь держать себя в руках. – О чём? Вы и так всё сказали два года назад. Когда Гена собрал вещи и ушёл.
– Не начинай, – отрезала Светлана Ивановна. – Я не о прошлом. Это… это важно. Приезжай ко мне. Сегодня.
– У меня смена до восьми, – Лиза посмотрела на часы над входом. – И я не уверена, что хочу вас видеть.
– Лиза, – в голосе свекрови появилась непривычная нотка, похожая на мольбу. – Пожалуйста. Это не о нас с тобой. Это о Гене.
Имя бывшего мужа резануло, как нож. Лиза стиснула зубы, чувствуя, как внутри вскипает знакомая смесь гнева и боли.
– Хорошо, – выдавила она наконец. – После работы. Но только полчаса, не больше.
Она сбросила звонок и вернулась к выкладке булочек на витрину. Руки двигались механически, а мысли путались. Зачем? Зачем Светлана Ивановна, которая два года назад ясно дала понять, что Лиза – не пара её сыну, теперь просит о встрече? И почему упоминает Гену?
Пекарня была маленьким островком тепла в промозглом районе. Лиза устроилась сюда вскоре после развода, когда поняла, что сидеть в пустой квартире и перебирать воспоминания – прямой путь к депрессии. Работа не приносила больших денег, но давала покой. Здесь она научилась месить тесто, украшать пироги, улыбаться покупателям, даже когда на душе кошки скребли.
– Лиза, ты чего такая хмурая? – спросила Катя, её напарница, вытирая руки о фартук. – Опять заказ перепутала?
– Нет, – Лиза слабо улыбнулась. – Просто… личное.
Катя, пухленькая девушка с вечно растрёпанным пучком, понимающе кивнула.
– Мужики, да? Или бывшие родственнички?
– Второе, – вздохнула Лиза. – Свекровь бывшая звонила. Хочет встретиться.
– Ого, – Катя присвистнула. – Это что, она после всего ещё смеет тебе звонить?
Лиза пожала плечами. Она не любила рассказывать о прошлом, но Катя, с её открытой душой и умением слушать, стала за эти месяцы почти подругой.
– Она сказала, что дело в Гене, – тихо призналась Лиза. – Но я не понимаю, зачем я ей нужна.
– Может, хочет вас помирить? – предположила Катя, раскатывая тесто для круассанов.
Лиза фыркнула.
– Помирить? Она сама настояла, чтобы он ушёл. Сказала, что я его недостойна, что он заслуживает лучшего. И Гена… он послушал.
Катя замолчала, сосредоточившись на тесте, но Лиза видела, как её брови нахмурились.
– Знаешь, – наконец сказала Катя, – иногда такие люди возвращаются, когда им что-то нужно. Будь осторожна, Лиз. Не давай ей снова тебя задеть.
– Не дам, – твёрдо ответила Лиза, но в глубине души не была так уверена.
Квартира Светланы Ивановны находилась в старой хрущёвке на окраине города. Лиза, поднявшись на третий этаж, остановилась перед обшарпанной дверью. Пахло сыростью и чем-то кислым, будто кто-то варил борщ. Сердце колотилось – не от волнения, а от злости. Она до сих пор помнила, как два года назад сидела на этой самой кухне, а свекровь, глядя ей в глаза, говорила: «Ты хорошая девочка, Лиза, но Гене нужна другая. Ты не можешь дать ему то, что он заслуживает». Тогда Лиза не нашла слов, чтобы ответить. Просто собрала вещи и ушла. А Гена даже не пытался её остановить.
Она нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу. Светлана Ивановна выглядела хуже, чем Лиза помнила: лицо осунулось, под глазами тёмные круги, волосы, всегда аккуратно уложенные, теперь торчали в разные стороны.
– Проходи, – коротко сказала она, отступая в сторону.
Лиза вошла, чувствуя себя чужой. Квартира не изменилась: те же выцветшие обои, тот же скрипучий паркет, тот же запах нафталина. Только на кухонном столе теперь громоздилась стопка бумаг, а рядом лежал калькулятор.
– Чай будешь? – спросила Светлана Ивановна, не глядя на Лизу.
– Нет, спасибо, – ответила Лиза, садясь на краешек стула. – Давайте сразу к делу. Зачем я здесь?
Свекровь вздохнула и села напротив. Её пальцы нервно теребили уголок скатерти.
– Лиза, я знаю, что ты меня не любишь. И, наверное, есть за что. Но у меня… у меня беда.
– Беда? – Лиза прищурилась. – Какая?
– Я… – Светлана Ивановна замялась, словно подбирая слова. – Мне нужны деньги. Серьёзные деньги.
Лиза замерла. Она ожидала чего угодно – обвинений, просьб о прощении, даже попытки свести её с Геной, – но не этого.
– Деньги? – переспросила она. – Вы звоните мне, бывшей невестке, которую вы сами выгнали из семьи, и просите денег?
– Не просто так! – Светлана Ивановна вскинула голову, в её глазах мелькнула знакомая искра упрямства. – Ты обязана, Лиза. Мы с Геной столько для тебя сделали! Я тебя в семью приняла, кормила, заботилась…
– Заботились? – Лиза не выдержала и повысила голос. – Вы сделали всё, чтобы я ушла! Вы каждый день напоминали мне, что я не такая, что я не подхожу, что я – ошибка Гены! И теперь я что-то должна?
Светлана Ивановна сжала губы, но не отвела взгляд.
– Я не о том, – тихо сказала она. – Я попала в беду. И ты… ты единственная, кто может помочь.
– Почему не Гена? – Лиза скрестила руки на груди. – Он ваш сын. Почему вы звоните мне, а не ему?
Свекровь отвела глаза, и Лиза вдруг заметила, как её руки дрожат.
– Гена… он не знает. «И не должен знать», —наконец сказала она. – Это мои проблемы.
Лиза почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло. Что-то было не так. Светлана Ивановна, всегда гордая и властная, выглядела сейчас как загнанный зверь.
– Расскажите, – коротко сказала Лиза. – Что за проблемы?
Свекровь молчала так долго, что Лиза уже подумала, что ответа не будет. Но потом она заговорила – тихо, сбиваясь, словно каждое слово давалось ей с трудом.
– Я… я вложила деньги. Много денег. В одну компанию. Они обещали хорошую прибыль, всё выглядело надёжно. Но потом… они исчезли. Вместе с моими сбережениями.
Лиза почувствовала, как её брови ползут вверх.
– Мошенники? – уточнила она.
Светлана Ивановна кивнула, не поднимая глаз.
– Я не хотела никому говорить. Особенно Гене. Он… он будет разочарован. Считает меня сильной, умной. А я… я такая дура.
Лиза молчала, переваривая услышанное. Ей хотелось сказать что-то резкое, напомнить, как свекровь разрушила её жизнь, но в то же время в её голосе было что-то, что останавливало. Отчаяние. Настоящее, неподдельное.
– Сколько вы потеряли? – наконец спросила Лиза.
– Почти всё, – прошептала Светлана Ивановна. – Всё, что копила на старость. И ещё… я взяла кредит. Думала, успею вернуть, пока проценты не наросли. Но теперь… теперь мне нечем платить.
Лиза откинулась на спинку стула, чувствуя, как в голове роятся вопросы. Почему она? Почему не Гена? И почему, чёрт возьми, она должна помогать женщине, которая сломала её семью?
– Я не миллионер, – холодно сказала Лиза. – Работаю в пекарне. Едва свожу концы с концами. Чем я могу помочь?
– Ты умная, – неожиданно сказала Светлана Ивановна. – Ты всегда была умной. И у тебя есть знакомые, связи… Может, ты знаешь кого-то, кто может помочь. Юриста, например. Или… не знаю.
Лиза чуть не рассмеялась. Связи? У неё, продавщицы булочек? Но что-то в тоне свекрови заставило её замолчать. Это была не манипуляция. Это была мольба.
– Я подумаю, – наконец сказала Лиза. – Но ничего не обещаю.
Светлана Ивановна кивнула, и в её глазах мелькнула искренняя благодарность. Лиза встала, собираясь уйти, но на пороге обернулась.
– И всё-таки, почему не Гена? – спросила она. – Он ваш сын. Он бы помог.
Свекровь опустила голову.
– Потому что я не хочу, чтобы он знал, какая я… слабая, – тихо ответила она. – Он всегда смотрел на меня с восхищением. А теперь…
Лиза не ответила. Просто вышла, закрыв за собой дверь. На улице было холодно, ветер пробирал до костей, но внутри у Лизы горел огонь. Гнев, жалость, обида – всё смешалось. Она не знала, что делать. Помочь? Игнорировать? Рассказать Гене? Но одно она знала точно: эта встреча – только начало чего-то большего.
Дома Лиза сидела на диване в своей крохотной съёмной квартире, глядя на мигающий экран телевизора. Тишина давила. Она пыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя по-настоящему счастливой. До развода? Или даже тогда счастье было лишь иллюзией?
Гена. Его лицо всплыло перед глазами так ясно, словно он стоял перед ней. Улыбка, от которой когда-то таяло сердце. Спокойный голос, который мог успокоить её даже в самые тяжёлые моменты. И его глаза – тёплые, карие, всегда смотрящие на неё с любовью. До тех пор, пока Светлана Ивановна не начала свою кампанию.
– Ты заслуживаешь большего, сынок, – вспоминала Лиза её слова, сказанные однажды за ужином. – Она хорошая, но… обычная. А тебе нужна женщина, которая будет вдохновлять, а не тянуть вниз.
Лиза тогда промолчала. А что она могла сказать? Что она – не обычная? Что она любит Гену так сильно, что готова ради него на всё? Но Гена молчал тоже. А потом, через пару месяцев, собрал вещи.
– Мама права, – сказал он, глядя в пол. – Нам лучше расстаться.
Лиза не плакала. Не кричала. Просто кивнула и ушла. Но внутри что-то сломалось. И теперь, два года спустя, этот звонок от Светланы Ивановны снова разбередил старую рану.
Она взяла телефон и набрала Катю.
– Катюш, ты не знаешь какого-нибудь юриста? – спросила она, стараясь звучать небрежно.
– Юриста? – удивилась Катя. – А тебе зачем?
– Долгая история, – уклончиво ответила Лиза. – Просто… нужно.
– Ну, есть один знакомый, – задумчиво сказала Катя. – Двоюродный брат моего мужа. Он в какой-то конторе работает, занимается такими делами. Давай я узнаю, может он помочь?
– Было бы здорово, – Лиза почувствовала, как напряжение чуть отпускает. – Спасибо, Катя.
– Да не за что, – отмахнулась та. – Но ты расскажи потом, что за история. Любопытно же!
Лиза улыбнулась. Катя всегда умела разрядить обстановку.
– Расскажу, – пообещала она. – Если разберусь сама.
На следующий день в пекарне было затишье. Утренний наплыв покупателей закончился, и Лиза с Катей пили кофе в подсобке, обсуждая вчерашний разговор.
– Я поговорила с братом, – сказала Катя, откусывая пончик. – Он говорит, что если твоя свекровь попала на мошенников, то шансов вернуть деньги мало, но можно попробовать заморозить долг. Есть какие-то юридические лазейки.
– Заморозить долг? – переспросила Лиза.
– Ну, типа приостановить выплаты по кредиту, пока идёт разбирательство, – пояснила Катя. – Но нужно знать детали. Что за компания, сколько денег, какие документы подписывала…
Лиза кивнула, задумчиво глядя в чашку. Ей не хотелось снова звонить Светлане Ивановне, но выбора не было. Если она решит помочь, нужно знать всё.
– А ты уверена, что хочешь в это лезть? – вдруг спросила Катя, понизив голос. – Я понимаю, она в беде, но… после всего, что она сделала?
Лиза вздохнула. Этот вопрос она задавала себе всю ночь.
– Не знаю, – честно призналась она. – Часть меня хочет просто плюнуть и забыть. Но другая… другая думает, что если я не помогу, то останусь с этим чувством вины. Как будто я могла что-то сделать, но не сделала.
– Ты никому ничего не должна, – твёрдо сказала Катя. – Особенно ей.
– Знаю, – Лиза слабо улыбнулась. – Но всё равно… я должна хотя бы попробовать.
Вечером Лиза снова стояла перед дверью Светланы Ивановны. На этот раз она была спокойнее, но внутри всё ещё кипела буря.
– Я нашла человека, который может помочь, – сказала она, едва переступив порог. – Но мне нужны все документы. Всё, что вы подписывали. И полная история – как вас уговорили, что обещали, кто звонил.
Светлана Ивановна посмотрела на неё с удивлением.
– Ты… правда хочешь помочь? – спросила она, и в её голосе было столько неверия, что Лиза почти почувствовала жалость.
– Не для вас, – холодно ответила она. – Для себя. Чтобы не чувствовать себя виноватой.
Свекровь кивнула, словно соглашаясь с этим объяснением.
– Хорошо, – сказала она. – Я всё соберу. Завтра принесу.
– И ещё одно, – добавила Лиза, глядя ей прямо в глаза. – Если я помогу, вы расскажете Гене правду. Всё. Как было.
Светлана Ивановна побледнела, но не отвела взгляд.
– Это… это будет нелегко, – тихо сказала она.
– А вы думаете, мне легко? – Лиза повернулась к двери. – Завтра в пекарне. После трёх.
Она вышла, не оглядываясь. Сердце колотилось, но в груди было странное чувство – будто она впервые за долгое время сделала шаг вперёд. Не назад, в прошлое, а вперёд, к чему-то новому. Но что ждало её дальше, Лиза даже представить не могла…
Лиза сидела в подсобке пекарни, уставившись на стопку бумаг, которые принесла Светлана Ивановна. Документы пахли старой бумагой и чем-то кисловатым, будто их долго хранили в сыром шкафу. Контракты, квитанции, рекламные буклеты с яркими обещаниями «гарантированной прибыли» – всё это выглядело как декорации для плохого спектакля.
– Это всё? – спросила Лиза, поднимая глаза на свекровь, которая стояла у двери, нервно теребя ручку своей сумки.
– Всё, что нашла, – тихо ответила Светлана Ивановна. – Я… я не всё понимаю в этих бумагах. Они так красиво говорили, так уверенно…
Лиза вздохнула. Она ожидала чего-то подобного, но реальность оказалась хуже. Договоры были составлены так, чтобы запутать: мелкий шрифт, сложные формулировки, а в конце – подпись Светланы Ивановны, аккуратная, с завитушкой, как будто она расписывалась за школьный дневник, а не за свои сбережения.
– Хорошо, – Лиза отложила бумаги. – Я передам это юристу. Но вы должны рассказать всё, что помните. Кто вас звал, что обещали, как связывались.
Светлана Ивановна кивнула, но в её глазах мелькнула тень страха.
– Я не хочу, чтобы Гена узнал, – повторила она, словно это была её главная забота.
– Мы уже договорились, – холодно отрезала Лиза. – Если я помогаю, вы рассказываете ему правду.
Свекровь сжала губы, но промолчала. Лиза собрала бумаги в папку и встала.
– Завтра я позвоню, скажу, что ответил юрист, – добавила она, направляясь к выходу. – И не звоните мне до тех пор.
Она вышла из подсобки, чувствуя, как внутри снова закипает гнев. Почему она вообще в это ввязалась? Ради чего? Чтобы доказать себе, что она лучше, чем думает Светлана Ивановна? Или чтобы наконец поставить точку в этой истории?
Вечером Лиза встретилась с Игорем, двоюродным братом мужа Кати, в кафе неподалёку от пекарни. Игорь оказался невысоким мужчиной с усталыми глазами и стопкой папок под мышкой. Он заказал эспрессо и сразу перешёл к делу.
– Я просмотрел документы, которые ты прислала, – сказал он, листая копии, которые Лиза сфотографировала и отправила ему днём. – Это классическая схема. Фирма зарегистрирована на подставное лицо, офис – арендованный, деньги ушли на офшорный счёт. Шансов вернуть их почти нет.
Лиза почувствовала, как внутри что-то сжалось.
– Совсем никаких? – уточнила она.
– Ну, – Игорь пожал плечами, – можно подать в суд, но это дорого и долго. И скорее всего, без результата. Лучше сосредоточиться на кредите. Сколько она должна?
– Триста тысяч, – ответила Лиза, вспоминая слова свекрови. – Плюс проценты уже набежали.
Игорь присвистнул.
– Немало. Но есть вариант. Можно подать заявление в банк, попросить реструктуризацию долга. Если доказать, что она стала жертвой мошенников, они могут заморозить проценты или даже списать часть долга. Но нужны доказательства.
– Какие? – Лиза наклонилась ближе, чувствуя, как в груди загорается искра надежды.
– Всё, что она подписывала, плюс её рассказ. Если она сможет подробно описать, как её обманули, это поможет. Ещё лучше, если есть переписка или записи звонков.
Лиза кивнула, хотя знала, что Светлана Ивановна вряд ли сохранила что-то, кроме этих злополучных договоров.
– Спасибо, Игорь, – сказала она, допивая свой чай. – Я поговорю с ней.
– Только осторожно, – добавил он, глядя на неё поверх очков. – Такие дела часто вскрывают что-то личное. Ты уверена, что готова к этому?
Лиза слабо улыбнулась.
– Не уверена. Но отступать уже поздно.
На следующий день пекарня гудела, как улей. Утренний наплыв покупателей не давал Лизе ни минуты покоя. Она бегала от прилавка к кассе, улыбалась, шутила с постоянными клиентами, но мысли её были далеко. В обеденный перерыв она уединилась в подсобке и набрала номер Светланы Ивановны.
– Игорь сказал, что можно попробовать заморозить долг, – начала она без предисловий. – Но нужны все детали. Как вас нашли? Кто звонил? Что говорили?
В трубке повисла пауза. Лиза уже думала, что свекровь снова начнёт увиливать, но та заговорила – медленно, словно каждое слово давалось ей с трудом.
– Это было весной, – начала она. – Позвонила женщина, представилась Верой. Сказала, что они помогают людям выгодно вкладывать деньги. Я сначала не поверила, но она была такая… убедительная. Звонила каждый день, рассказывала про проценты, про других клиентов, которые заработали. Потом пригласила на встречу.
– И вы пошли? – уточнила Лиза, стараясь не выдать раздражения.
– Пошла, – голос Светланы Ивановны дрогнул. – Они сняли офис в центре, всё выглядело солидно. Презентации, графики, кофе в дорогих чашках… Я подумала, что это мой шанс. Гена ведь всегда говорил, что хочет открыть своё дело, а я… я хотела помочь.
Лиза замерла. Гена? Она впервые услышала, что это всё было связано с ним.
– То есть вы вложили деньги ради Гены? – переспросила она.
– Да, – тихо ответила свекровь. – Я думала, если получится, я отдам ему эти деньги. Он мечтал о своей мастерской, ты же знаешь.
Лиза знала. Гена, автомеханик с золотыми руками, всегда говорил о своей мечте – открыть небольшую мастерскую, где он мог бы чинить машины и, может, даже собирать мотоциклы. Но денег всегда не хватало.
– Почему вы не сказали ему? – спросила Лиза, чувствуя, как горло сжимается.
– Потому что… – Светлана Ивановна запнулась. – Он бы не одобрил. Сказал бы, что это слишком рискованно. А я хотела сделать сюрприз.
Лиза закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями. Сюрприз. Всё ради Гены. А теперь она, Лиза, должна разгребать последствия.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Напишите всё, что помните. Имена, даты, номера телефонов. Я передам Игорю.
– Спасибо, Лиза, – голос свекрови стал мягче. – Я… я правда не думала, что так выйдет.
Лиза не ответила. Она сбросила звонок и уставилась на стену, где висел старый календарь с котиками. Ей хотелось кричать. Или плакать. Или и то, и другое.
Вечером, после смены, Лиза сидела в своей квартире, листая старые фотографии на телефоне. Вот они с Геной на Финском заливе – он смеётся, обнимая её за плечи. Вот они красят стены в их первой съёмной квартире, оба в краске, счастливые. А вот он с матерью – Светлана Ивановна гордо смотрит в камеру, а Гена улыбается, как послушный сын.
Лиза швырнула телефон на диван. Почему всё так сложно? Почему она вообще помогает этой женщине? Но в глубине души она знала ответ. Потому что, несмотря на боль, несмотря на обиду, она всё ещё любила Гену. И, возможно, помогая его матери, она пыталась вернуть хоть крупицу того, что потеряла.
Звонок телефона вывел её из задумчивости. Номер был незнакомым.
– Алло? – ответила она, ожидая услышать очередного клиента пекарни.
– Лиза? Это Гена, – голос в трубке был таким родным, что у неё перехватило дыхание.
– Гена? – она сжала телефон, словно боялась, что он исчезнет. – Откуда у тебя мой номер?
– Мама дала, – ответил он, и в его голосе чувствовалась неловкость. – Сказала, что ты… помогаешь ей. С какими-то проблемами.
Лиза почувствовала, как кровь приливает к лицу. Светлана Ивановна всё-таки рассказала? Или это был её очередной ход?
– Она тебе всё рассказала? – осторожно спросила Лиза.
– Нет, – он помолчал. – Только что ей тяжело и что ты… ты единственная, кто согласился помочь. Лиза, что происходит?
Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Что сказать? Правду? Или оставить всё как есть, чтобы не разрушить хрупкое равновесие?
– Ничего страшного, – наконец сказала она, стараясь звучать спокойно. – Просто юридические вопросы. Я передаю документы знакомому юристу.
– Лиза, – его голос стал серьёзнее. – Ты не обязана это делать. После всего…
– Знаю, – перебила она. – Но я уже в деле.
На том конце повисла тишина. Лиза слышала его дыхание, и это было так знакомо, так больно знакомо, что она едва сдержалась, чтобы не бросить трубку.
– Можно я приеду? – вдруг спросил он. – Хочу поговорить. Не по телефону.
Лиза замерла. Сердце колотилось так, что казалось, его стук слышно на другом конце города.
– Не знаю, Гена, – честно ответила она. – Мне… мне нужно время.
– Хорошо, – мягко сказал он. – Я подожду. Но, Лиза… спасибо. За маму.
Она сбросила звонок и уткнулась лицом в ладони. Слёзы жгли глаза, но она не дала им пролиться. Не сейчас. Не из-за него.
На следующий день Игорь позвонил с новостями.
– Есть шанс, – сказал он, и в его голосе чувствовалась осторожная надежда. – Я поговорил с коллегой, она работает с такими делами. Если твоя свекровь подаст заявление в полицию и банк, можно будет заморозить долг. Но ей нужно быть честной. Рассказать всё, включая то, как она подписывала договоры, не читая.
– Она не захочет, – вздохнула Лиза. – Ей стыдно. Особенно перед сыном.
– Тогда будет сложнее, – Игорь помолчал. – Но я могу подготовить документы. Привези её завтра в офис, я объясню, что нужно делать.
Лиза согласилась, хотя внутри всё протестовало. Встреча с Геной, разговор со Светланой Ивановной, эти бесконечные бумаги – всё это тянуло её назад, в прошлое, от которого она так старалась убежать.
Вечером она снова поехала к свекрови. На этот раз Светлана Ивановна встретила её почти радушно – поставила чайник, предложила бутерброды. Но Лиза отказалась.
– Завтра в два часа дня, – сказала она, передавая визитку Игоря. – Это офис юриста. Он объяснит, что делать с долгом. Но вам придётся рассказать всё. И подать заявление в полицию.
– В полицию? – Светлана Ивановна побледнела. – Но… это же позор. Все узнают…
– Это единственный способ, – твёрдо сказала Лиза. – Или вы теряете всё.
Свекровь молчала, глядя на визитку, словно это была повестка в суд.
– И ещё, – добавила Лиза. – Гена звонил. Он знает, что я вам помогаю.
Светлана Ивановна вскинула голову, в её глазах мелькнул страх.
– Что ты ему сказала? – резко спросила она.
– Ничего, – ответила Лиза. – Но он хочет встретиться. И я думаю, вам стоит рассказать ему правду. Самой.
– Я не могу, – прошептала свекровь, и её голос дрогнул. – Он… он подумает, что я…
– Он подумает, что вы человек, который ошибся, – перебила Лиза. – И если вы не расскажете, это сделаю я.
Она встала, чувствуя, как внутри растёт решимость. Впервые за долгое время она не боялась Светланы Ивановны. Не боялась её осуждения, её резких слов, её власти.
– Завтра в два, – повторила она. – Не опаздывайте.
В офисе Игоря было тесно и душно. Лиза сидела рядом со Светланой Ивановной, которая нервно теребила платок в руках. Игорь говорил быстро, объясняя процесс подачи заявления, но Лиза видела, что свекровь слушает вполуха. Её взгляд блуждал по комнате, словно она искала выход.
– Если всё сделать правильно, – закончил Игорь, – есть шанс, что банк пойдёт навстречу. Но я не могу ничего гарантировать.
Светлана Ивановна кивнула, но её лицо оставалось напряжённым.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Я… я подумаю.
Лиза почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. Подумать? После всего, что она сделала?
– Подумать? – не выдержала она. – Вы понимаете, что это ваш единственный шанс? Или вы хотите, чтобы вас выселили из квартиры?
– Лиза, не надо, – Светлана Ивановна подняла руку, словно защищаясь. – Я понимаю. Просто… дай мне день.
Лиза хотела возразить, но Игорь покачал головой, давая понять, что давить не стоит.
– Хорошо, – сказала она, поднимаясь. – Один день. Но потом я умываю руки.
Она вышла из офиса, чувствуя, как усталость накатывает волной. На улице моросил дождь, и Лиза остановилась под козырьком, пытаясь собраться с мыслями. Что она делает? Почему ввязалась в это? И почему, чёрт возьми, её сердце так сжимается при мысли о Гене?
– Лиза! – знакомый голос заставил её обернуться.
Гена стоял в нескольких шагах, под большим чёрным зонтом. Его волосы были влажными от дождя, а в глазах – та самая смесь тепла и тревоги, которую она так хорошо помнила.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, чувствуя, как голос предательски дрожит.
– Мама сказала, что вы сегодня у юриста, – ответил он, подходя ближе. – Я… я не мог не приехать.
Лиза скрестила руки на груди, словно защищаясь.
– Это не твоя забота, Гена, – холодно сказала она. – Я делаю это не ради тебя.
– Знаю, – он кивнул, не отводя взгляда. – Но я всё равно хочу помочь. И… я хочу поговорить. О нас.
– О нас? – Лиза горько усмехнулась. – Два года назад ты ясно дал понять, что «нас» больше нет.
– Я был идиотом, – тихо сказал он, и в его голосе было столько боли, что Лиза невольно замолчала. – Я… я не знал, как сказать это тогда. Но я скучал. Каждый день.
Лиза отвернулась, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она не хотела этого слышать. Не сейчас. Не после всего.
– Мне нужно идти, – сказала она, делая шаг в сторону.
– Лиза, подожди, – он поймал её за руку, но тут же отпустил, словно испугавшись. – Пожалуйста. Давай просто поговорим. Завтра. В любое время, в любом месте.
Она посмотрела на него – на его мокрое от дождя лицо, на знакомые морщинки у глаз, на эту дурацкую привычку теребить ремешок часов, когда он нервничал. И что-то внутри неё дрогнуло.
– Завтра, – наконец сказала она. – В семь. В кафе у пекарни.
Гена кивнул, и в его глазах мелькнула надежда.
– Спасибо, – тихо сказал он.
Лиза ушла, не оглядываясь. Дождь лил всё сильнее, но она не замечала. Впереди ждал разговор, который мог всё изменить – или всё разрушить. И она не знала, готова ли к этому…
Лиза сидела в кафе напротив пекарни, нервно теребя салфетку. За окном моросил дождь, превращая вечерний Петербург в размытую акварель. Она пришла на десять минут раньше, чтобы собраться с мыслями, но мысли разбегались, как капли по стеклу. Гена. Его голос, его глаза, его слова вчера под дождём – всё это всколыхнуло в ней то, что она так старательно прятала два года.
Официантка поставила перед ней чашку с латте, и Лиза машинально обхватила её ладонями, словно тепло могло успокоить. Она не знала, чего ждёт от этой встречи. Извинений? Объяснений? Или просто шанса наконец-то закрыть эту главу своей жизни?
Дверь кафе звякнула, и вошёл Гена. Он стряхнул капли дождя с куртки, оглядел зал и, заметив Лизу, улыбнулся – той самой улыбкой, от которой у неё когда-то замирало сердце.
– Привет, – сказал он, садясь напротив. – Спасибо, что согласилась.
– Привет, – Лиза кивнула, стараясь держать голос ровным. – Говори, зачем позвал.
Гена замялся, глядя на свои руки, сложенные на столе. Его пальцы нервно теребили ремешок часов – старая привычка, которую Лиза помнила слишком хорошо.
– Я… я хотел извиниться, – наконец сказал он. – За всё. За то, что послушал маму. За то, что не боролся за нас. За то, что ушёл.
Лиза почувствовала, как внутри что-то сжимается. Она ждала этих слов два года, но теперь, когда они прозвучали, ей было не легче.
– Почему сейчас? – спросила она, глядя ему в глаза. – Прошло два года, Гена. Почему именно сейчас?
Он вздохнул, отводя взгляд к окну.
– Потому что я был дураком, – тихо сказал он. – Я думал, что мама права, что ты… что мы не подходим друг другу. Но потом… потом я понял, что без тебя всё не то. Работа, дом, жизнь – всё стало пустым.
Лиза молчала, чувствуя, как в горле встаёт ком. Ей хотелось крикнуть, что он опоздал, что она уже не та, что была. Но вместо этого она спросила:
– А что изменилось? Твоя мама всё ещё думает, что я тебе не пара.
Гена посмотрел на неё, и в его глазах была такая боль, что Лиза невольно смягчилась.
– Мама ошибалась, – сказал он. – И я ошибался, что слушал её. Я говорил с ней вчера после того, как ты ушла. Она рассказала мне про мошенников. Про деньги. Про то, как ты ей помогаешь.
Лиза напряглась.
– Она рассказала? – переспросила она.
– Да, – кивнул Гена. – Не всё, но… достаточно. И знаешь, я был в шоке. Не из-за денег, а из-за того, что ты, после всего, что она сделала, всё равно ей помогаешь.
– Я не для неё, – холодно сказала Лиза. – Для себя. Чтобы не чувствовать себя виноватой.
Гена кивнул, словно ожидал этого ответа.
– Я знаю, – тихо сказал он. – Но всё равно… спасибо.
На следующий день Лиза снова была в офисе Игоря. Светлана Ивановна сидела рядом, всё так же теребя платок, но на этот раз в её глазах было меньше страха и больше решимости. Игорь разложил перед ними документы – заявление в банк, жалобу в полицию, копии договоров.
– Если всё подписать сегодня, – сказал он, – банк может рассмотреть реструктуризацию в течение недели. Но, Светлана Ивановна, вам нужно быть готовой к разговору с полицией. Они будут задавать вопросы. Много вопросов.
Свекровь кивнула, но её пальцы крепче сжали платок.
– Я понимаю, – тихо сказала она. – Я готова.
Лиза посмотрела на неё с удивлением. Это была не та Светлана Ивановна, которую она знала – властная, непреклонная, всегда уверенная в своей правоте. Перед ней сидела женщина, которая, кажется, впервые в жизни признала свою ошибку.
– Хорошо, – Игорь собрал бумаги. – Я отправлю всё сегодня. Позвоню, как только будут новости.
Когда они вышли из офиса, Светлана Ивановна остановилась и посмотрела на Лизу.
– Я рассказала Гене, – сказала она, не поднимая глаз. – Всё. Как ты и просила.
Лиза замерла. Она ожидала, что свекровь будет тянуть до последнего, но не этого.
– И что он сказал? – осторожно спросила она.
– Он… расстроился, – Светлана Ивановна вздохнула. – Но не кричал. Не ругался. Просто обнял меня и сказал, что мы справимся. Вместе.
Лиза почувствовала, как в груди разливается тепло. Гена всегда был таким – готовым поддержать, даже когда весь мир рушился.
– Это хорошо, – тихо сказала она. – Он должен был знать.
Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то новое – не враждебность, не осуждение, а что-то похожее на уважение.
– Лиза, – вдруг сказала она, – я была не права. Не только в этом. В том, что было… между нами. Я думала, что знаю, что лучше для Гены. Но я ошибалась. Ты… ты была ему хорошей женой.
Лиза почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она ждала этих слов, но не думала, что они будут так много значить.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Но это уже в прошлом.
Светлана Ивановна кивнула, словно соглашаясь.
– Может, и так, – сказала она. – Но я хочу, чтобы ты знала: я сожалею.
Лиза не ответила. Просто кивнула и пошла к метро, чувствуя, как внутри что-то отпускает. Впервые за два года она не чувствовала себя виноватой.
Через неделю Игорь позвонил с хорошими новостями. Банк согласился заморозить проценты по кредиту Светланы Ивановны и предложил реструктуризацию долга. Полиция приняла заявление, хотя шансов найти мошенников было мало. Светлана Ивановна, к удивлению Лизы, держалась стойко – отвечала на вопросы следователя, подписывала бумаги, даже не пытаясь спорить или оправдываться.
– Она молодец, – сказал Игорь, когда Лиза зашла к нему в офис за последними документами. – Не каждая бы справилась.
– Да, – согласилась Лиза, глядя на папку с бумагами. – Она сильнее, чем кажется.
– А ты? – Игорь посмотрел на неё с улыбкой. – Ты вообще герой. Зачем тебе это всё было нужно?
Лиза пожала плечами.
– Не знаю, – честно ответила она. – Наверное, чтобы доказать себе, что я могу.
Игорь кивнул, словно понял больше, чем она сказала.
– Ну, если что, ты знаешь, где меня найти, – сказал он, протягивая ей визитку. – И не только по юридическим вопросам.
Лиза улыбнулась, но промолчала. Ей не нужны были новые знакомства. Пока не нужны.
Вечером Лиза сидела в своей квартире, глядя на телефон. Она знала, что должна позвонить Гене – рассказать о решении банка, о том, что его мать теперь в безопасности. Но каждый раз, когда она брала телефон, пальцы замирали.
Наконец она набрала его номер.
– Лиза? – его голос был таким тёплым, что она невольно улыбнулась.
– Привет, – сказала она. – Хорошие новости. Банк заморозил проценты по маминому кредиту. Она справится.
– Серьёзно? – в его голосе послышалось облегчение. – Лиза, это… я даже не знаю, как тебя благодарить.
– Не надо, – отрезала она, но мягче, чем хотела. – Я сделала это не ради тебя.
– Знаю, – тихо сказал он. – Но всё равно… спасибо.
Они помолчали, и в этой тишине было что-то уютное, почти как раньше.
– Лиза, – вдруг сказал Гена, – я серьёзно насчёт того, чтобы поговорить. Не о маме. О нас.
Она закрыла глаза, чувствуя, как сердце снова сжимается.
– Гена, я не знаю, – честно призналась она. – Мне нужно время.
– Я подожду, – сказал он. – Сколько нужно.
– Хорошо, – тихо ответила она. – Я позвоню.
Она сбросила звонок и долго сидела, глядя в тёмное окно. Дождь прекратился, и в стекле отражались огни города. Лиза вдруг почувствовала, что впервые за долгое время ей легко дышать. Она помогла Светлане Ивановне, не ради неё, не ради Гены, а ради себя. И это было её победой.
Прошёл месяц. Светлана Ивановна начала выплачивать долг по новому графику, и, к удивлению Лизы, даже позвонила, чтобы поблагодарить. Их разговоры были короткими, но без прежней враждебности. Они не стали подругами, но между ними появилось что-то новое – взаимное уважение, хрупкое, но настоящее.
Гена звонил ещё несколько раз, но Лиза пока держала дистанцию. Она не была готова к новым разговорам о прошлом, но и не закрывала дверь окончательно. Ей нужно было время, чтобы понять, чего она хочет. Не для Гены, не для его матери, а для себя.
В пекарне всё шло своим чередом. Катя, узнав о развязке, только покачала головой.
– Ты святая, Лиза, – сказала она, раскатывая тесто. – Я бы на твоём месте просто плюнула и забыла.
– Может, я и не святая, – улыбнулась Лиза. – Но я теперь знаю, что могу больше, чем думала.
Катя посмотрела на неё с уважением.
– А Гена? – спросила она. – Что с ним?
Лиза пожала плечами.
– Не знаю. Может, когда-нибудь мы поговорим. А может, и нет. Но я точно знаю, что не хочу жить в прошлом.
Она взяла поднос с булочками и вышла к прилавку, где уже ждали первые покупатели. За окном снова шёл дождь, но он больше не казался ей таким холодным. Впервые за долгое время Лиза чувствовала, что её жизнь – её собственная. И это было лучшее, что могло с ней случиться.
