Стеклянная ваза с орхидеями полетела прямо в стену, разбиваясь на тысячу осколков.
— Вон из моего дома, бесплодная пустоцветка! — голос свекрови дрожал от ярости, а её лицо побагровело от гнева.
Лариса стояла посреди гостиной, не веря своим ушам. Пять лет замужества, пять лет попыток наладить отношения с Галиной Петровной — и всё рухнуло в один миг. Слёзы текли по щекам, но она даже не пыталась их вытереть. В груди всё горело от обиды и унижения.
Максим сидел на диване, уткнувшись в телефон. Её муж, человек, который должен был защищать, молчал. Как всегда.
— Максим, — прошептала Лариса, — ты слышишь, что она говорит?
Он поднял глаза, и в них не было ни сочувствия, ни поддержки. Только усталость.
— Мам, может, хватит? — вяло произнёс он, но Галина Петровна только махнула рукой.
— Молчи! Я знаю, что делаю. Эта женщина не достойна быть в нашей семье. Пять лет прошло, а внуков как не было, так и нет. Для чего мне такая невестка?
Лариса почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Все эти годы она терпела придирки, колкости, постоянные сравнения с бывшими девушками Максима. Но это… это было последней каплей.
— Галина Петровна, — голос Ларисы дрожал, но она заставила себя говорить твёрдо, — вы не имеете права так со мной разговаривать. Я ваша невестка, жена вашего сына, и требую уважения.
Свекровь рассмеялась. Холодно, презрительно.
— Уважения? Ты? Да что ты вообще из себя представляешь? Обычная продавщица, которую мой сын подобрал неизвестно где. Я с первого дня знала, что ты нам не пара. Но Максим был влюблён, как дурак. А теперь что? Где результат? Где продолжение рода?
— Мама, прекрати, — Максим наконец встал с дивана, но его голос звучал неуверенно.
— А ты молчи! — развернулась к нему Галина Петровна. — Сколько раз я тебе говорила — надо было жениться на Алине. Вот та была девушка что надо! Из хорошей семьи, с образованием, с манерами. А эта…
Она презрительно посмотрела на Ларису.
— Эта даже ребёнка родить не может.
Лариса сжала кулаки. Сколько ночей она проплакала из-за того, что не могла забеременеть. Сколько врачей обошла, сколько анализов сдала. И всё это время Максим говорил, что любит её такой, какая она есть, что дети — не главное. Врал.
— Знаете что, Галина Петровна, — Лариса выпрямилась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Вы правы. Я действительно ухожу из этого дома.
Максим дёрнулся было к ней, но она остановила его жестом.
— Нет, Макс. Хватит. Я устала быть козлом отпущения в вашей семье. Устала от постоянных унижений, от того, что ты никогда не встаёшь на мою сторону.
— Лариса, подожди, давай поговорим…
— О чём? О том, как твоя мать называет меня пустоцветкой? Или о том, как ты молчишь, когда она это делает?
Лариса пошла к выходу, но Галина Петровна преградила ей путь.
— И куда же ты пойдёшь? К маме в однокомнатную квартирку на окраине? Или снимать угол где-нибудь?
— Это уже не ваше дело.
— Ой, какие мы гордые стали! Да без нас ты никто и звать тебя никак!
Лариса обошла свекровь и направилась в спальню собирать вещи. Руки дрожали, но она заставляла себя действовать методично. Складывала в сумку одежду, документы, немногочисленные украшения.
Максим вошёл следом.
— Лар, ну не глупи. Мама погорячилась, она не со зла.
— Не со зла? — Лариса обернулась к нему. — Пять лет, Максим. Пять лет твоя мать травит меня. А ты всё время находишь ей оправдания. «Она не со зла», «У неё характер такой», «Не принимай близко к сердцу».
— Но она же моя мать…
— А я твоя жена! Или была. Потому что с сегодняшнего дня я подаю на развод.
Максим побледнел.
— Ты не серьёзно.
— Более чем. Знаешь, я долго думала, что проблема во мне. Что я недостаточно хорошая хозяйка, недостаточно умная, красивая, образованная. Но сегодня я поняла — проблема в том, что ты никогда не видел во мне равного партнёра. Для тебя я всегда была на втором месте после твоей матери.
— Это не так!
— Правда? Тогда почему ты промолчал, когда она назвала меня бесплодной? Почему не сказал ей, что это ты не хочешь детей?
Максим застыл. В комнату заглянула Галина Петровна.
— Что? О чём она говорит, Максим?
Лариса горько усмехнулась.
— Расскажи ей, дорогой. Расскажи своей маме, как два года назад сказал мне, что не готов к детям. Что карьера важнее. Что нужно подождать. А я, дура, согласилась. Принимала противозачаточные и молчала, когда твоя мать обвиняла меня в бесплодии.
— Максим, это правда? — голос Галины Петровны дрогнул.
Он молчал, опустив голову.
— Я защищала тебя, — продолжала Лариса, застёгивая сумку. — Не говорила правду, чтобы не разрушать твои отношения с матерью. А ты? Ты позволил ей унижать меня, зная, что сам во всём виноват.
Лариса взяла сумку и пошла к выходу. В прихожей обернулась.
— Знаете, Галина Петровна, вы были правы в одном. Я действительно вам не пара. Потому что я выше этого. Выше лжи, манипуляций и трусости. Оставайтесь вдвоём со своим сыном. Вы друг друга стоите.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Холодный осенний воздух обжёг лицо, но Лариса вдруг почувствовала невероятное облегчение. Словно тяжёлый груз свалился с плеч.
Достала телефон, набрала подругу Катю.
— Кать, можно я к тебе на пару дней?
— Конечно! Что случилось?
— Расскажу при встрече. Я еду.
В такси Лариса смотрела в окно на мелькающие огни города. Телефон разрывался от звонков Максима, но она не отвечала. Потом пришло сообщение от Галины Петровны: «Вернись. Нужно поговорить».
Лариса удалила сообщение, не читая до конца.
Катя встретила её с чашкой горячего чая и пледом.
— Рассказывай.
Лариса рассказала всё. О годах унижений, о постоянных придирках свекрови, о том, как Максим никогда не защищал её. И о сегодняшнем скандале.
— Давно пора было, — сказала Катя. — Я всегда говорила, что эта семейка токсичная. Но ты всё терпела.
— Любила его. Думала, изменится. Повзрослеет, начнёт защищать нашу семью.
— Маменькины сыночки не меняются, подруга. Будешь разводиться?
— Да. Завтра же пойду к адвокату.
Ночью Лариса долго не могла уснуть. Пять лет жизни. Но были ли они потрачены зря? Она многому научилась. Научилась терпению, но также поняла, где проходит граница терпения. Научилась прощать, но также поняла, что не всё можно и нужно прощать.
Утром проснулась с ясной головой и чётким планом действий. Первым делом — к адвокату. Катя дала контакты хорошего специалиста.
— Развод по обоюдному согласию или будете делить имущество? — спросил адвокат, седой мужчина с добрыми глазами.
— Мне ничего не нужно. Только свобода.
— Это благородно, но вы имеете право на половину совместно нажитого имущества.
— Квартира записана на свекровь, машина тоже. Совместного у нас только долг по кредиту за ремонт.
Адвокат покачал головой.
— Типичная ситуация. Что ж, оформим всё быстро.
Через неделю Лариса уже снимала небольшую квартирку в спальном районе. Уютную, светлую, свою. Устроилась на новую работу — в крупную компанию, где давно звали, но Максим был против. Говорил, что жена должна быть дома к его приходу.
Максим пытался встретиться, названивал, приходил к Кате. Но Лариса была непреклонна.
— Дай мне ещё один шанс, — умолял он при случайной встрече у адвоката.
— Максим, у тебя было пять лет шансов. Ты ни одним не воспользовался.
— Но я люблю тебя!
— Любовь — это не только слова. Это поступки. А твои поступки говорили об обратном.
— Мама просит прощения. Она готова принять тебя.
Лариса рассмеялась.
— Теперь-то готова? Когда поняла, что сын ей врал? Нет, Максим. Я не вещь, которую можно принимать или не принимать. Я человек. И заслуживаю уважения.
Развод оформили через месяц. Лариса подписала бумаги с лёгким сердцем. Галина Петровна пыталась поговорить с ней после заседания.
— Лариса, давай забудем всё плохое. Возвращайся. Я была неправа.
— Галина Петровна, дело не только в том, что вы были неправы. Дело в том, что пять лет вы методично разрушали мою самооценку, унижали меня, делали мою жизнь невыносимой. И ваш сын это позволял. Нет пути назад.
— Но ты же любишь Максима!
— Любила. Но любовь без уважения — это зависимость. А я больше не завишу ни от кого.
Прошёл год. Лариса расцвела. Новая работа оказалась интересной и перспективной. Она быстро продвинулась по карьерной лестнице, стала начальником отдела. Записалась на курсы английского, начала путешествовать. Съездила в Италию, о которой мечтала, но Максим всегда говорил, что это дорого.
Жизнь заиграла новыми красками. Она встречалась с друзьями, ходила в театры, на выставки. Делала всё то, что запрещала себе в браке, боясь очередного недовольства свекрови.
Однажды в кафе к её столику подошёл мужчина.
— Простите, можно присесть? Все столики заняты.
Лариса подняла глаза и увидела приятного мужчину лет тридцати пяти с открытой улыбкой.
— Конечно.
Завязался разговор. Его звали Андрей, он был архитектором, только вернулся из командировки. Говорили о путешествиях, о книгах, о кино. Время пролетело незаметно.
— Можно ваш телефон? — спросил Андрей, когда пришло время расходиться.
Лариса задумалась на секунду, потом улыбнулась.
— Можно.
Они начали встречаться. Андрей оказался внимательным, заботливым, и главное — он видел в Ларисе личность. Ценил её мнение, поддерживал начинания, гордился её успехами.
— У меня есть мама, — предупредил он после месяца отношений. — Она… специфическая. Любит совать нос не в своё дело.
Лариса напряглась.
— И?
— И я чётко обозначил границы. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь. Она может высказать мнение, но решения принимаю я. И если кто-то посмеет обидеть женщину, которую я люблю, я просто прекращу общение с этим человеком. Даже если это моя мать.
Лариса посмотрела на него с удивлением.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Семья — это важно. Но семья — это прежде всего ты и я. Если мы решим быть вместе. Все остальные — родственники. Любимые, важные, но не главные.
Встреча с мамой Андрея прошла… интересно. Валентина Ивановна действительно оказалась дамой с характером.
— Значит, вы разведены? — прямо спросила она.
— Да, — спокойно ответила Лариса.
— И детей нет?
— Нет.
— Хм. А работаете где?
Лариса рассказала о своей должности. Валентина Ивановна приподняла бровь.
— Карьеристка, значит.
— Мам, — предупреждающе сказал Андрей.
— Что «мам»? Я просто спрашиваю.
После ужина, когда Валентина Ивановна ушла на кухню, Андрей взял Ларису за руку.
— Прости её. Она правда не со зла, просто…
— Просто привыкла контролировать твою жизнь?
— Пыталась. Но я давно взрослый и самостоятельный.
Когда Валентина Ивановна вернулась, она неожиданно сказала:
— Знаете, Лариса, вы мне нравитесь. Есть в вас стержень. Моему Андрюше как раз такая женщина нужна. С характером.
Лариса удивилась, но промолчала.
Потом, когда они с Андреем остались вдвоём, он рассмеялся.
— Это высшая похвала от моей мамы. Обычно она никого не одобряет с первого раза.
— А если бы не одобрила?
— Это была бы её проблема, не наша.
Через полгода Андрей сделал предложение. Лариса согласилась не сразу. Страх повторения прошлого был силён.
— Я боюсь, — призналась она.
— Чего?
— Что всё повторится. Что твоя мама начнёт меня унижать, а ты будешь молчать.
Андрей обнял её.
— Лариса, послушай меня внимательно. Я не Максим. Моя мать не имеет права голоса в наших отношениях. Если она хоть раз позволит себе неуважение к тебе, я просто перестану с ней общаться. Ты — мой приоритет. Всегда.
— Но она же твоя мать…
— И что? Это не даёт ей права унижать людей. Никто не имеет такого права.
Свадьба была скромной, только близкие друзья и родственники. Валентина Ивановна вела себя достойно, даже помогала с организацией.
— Знаете, — сказала она Ларисе перед церемонией, — я рада, что Андрей встретил вас. Вы делаете его счастливым.
— Спасибо, Валентина Ивановна.
— И ещё… Андрей рассказал мне вашу историю. Про первый брак. Это ужасно, когда свекровь так себя ведёт. Обещаю, я никогда не буду такой.
Лариса улыбнулась.
— Я верю вам.
Прошло два года счастливого брака. Андрей сдержал слово — он всегда был на стороне Ларисы. Валентина Ивановна тоже сдержала обещание — она уважала границы и никогда не лезла в их семью с непрошеными советами.
Однажды Лариса встретила Максима в торговом центре. Он сильно изменился — постарел, осунулся.
— Лариса? Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Как ты?
— Нормально. Живу с мамой. Она… она часто вспоминает тебя. Говорит, что была неправа.
— Прошлое не вернуть, Максим.
— Знаю. Я… я хотел сказать, что сожалею. Обо всём. Я был трусом и подлецом.
— Ты был маменькиным сынком. Впрочем, наверное, остался им.
— Да. Наверное. Ты счастлива?
— Очень.
— Я рад за тебя. Правда рад. Ты заслуживаешь счастья.
Они попрощались, и Лариса пошла дальше. К Андрею, который ждал её у машины. К своему настоящему счастью.
Дома Андрей обнял её.
— Всё хорошо?
— Да. Просто встретила призрака прошлого.
— Максима?
— Да. Знаешь, я думала, что буду злиться, увидев его. Или расстроюсь. Но я ничего не почувствовала. Только жалость.
— К нему?
— К той девушке, которая пять лет терпела унижения. Которая не верила, что достойна большего. Хорошо, что она нашла в себе силы уйти.
— И встретить меня, — улыбнулся Андрей.
— И встретить тебя.
Вечером позвонила Валентина Ивановна.
— Ларочка, я тут пироги напекла. Не хотите в гости завтра заехать?
— С удовольствием, Валентина Ивановна.
— И это… я тут подумала. Может, вам пора уже о детках задуматься? Я не настаиваю, просто спрашиваю. Очень хочется внуков понянчить.
Лариса рассмеялась.
— Мы как раз об этом думаем.
— Правда? Ой, как замечательно! Но вы не торопитесь, я не давлю. Просто если что — я помогу. С удовольствием.
Положив трубку, Лариса подумала о том, как странно устроена жизнь. Там, где она искала любовь и принятие, получила унижение и боль. А там, где боялась повторения, нашла настоящую семью.
Свекровь может быть другом, а не врагом. Муж может защищать, а не прятаться за мамину юбку. А невестка может быть счастливой, любимой и уважаемой.
Главное — не терпеть там, где тебя не ценят. И не бояться уйти, даже если страшно. Потому что настоящее счастье ждёт тех, кто имеет смелость его искать.
Лариса погладила живот. Там, под сердцем, уже зарождалась новая жизнь. Она ещё не сказала Андрею, хотела сделать сюрприз. Но знала — он будет счастлив. И Валентина Ивановна тоже.
Это будет совсем другая история. История о любви, уважении и настоящей семье. Той семье, где свекровь не враг, а друг. Где муж — опора и защита. А невестка — любимая и желанная.
Именно такой семьи заслуживает каждая женщина. И не нужно соглашаться на меньшее. Никогда.
