— Если ты не поедешь, я сама это сделаю, — голос Лидии Ивановны был тихим, но в нём звучала сталь.
Светлана замерла у порога своей квартиры, слушая, как за дверью её свекровь говорит с кем-то по телефону. Она только что вернулась с работы, устала, мечтала просто снять туфли и заварить чай. Но вместо этого в её доме снова звучал этот голос. Голос женщины, которую она месяц назад попросила больше не появляться без приглашения.
Светлана открыла дверь. Лидия Ивановна сидела в гостиной на диване, держа телефон у уха. Увидев невестку, она даже не смутилась, только слегка прикрыла трубку ладонью и кивнула:
— А, Светочка пришла. Сейчас перезвоню.
Она положила телефон и улыбнулась той улыбкой, которая никогда не доходила до глаз. Светлана молча сняла пальто, повесила его на вешалку. Руки слегка дрожали, но она старалась держать себя в руках.
— Добрый вечер, Лидия Ивановна. А Денис дома?
— Нет ещё, на совещании задержался. Я пришла вас проведать, да тут такое дело… — свекровь встала, разгладила юбку. — Нам с тобой надо поговорить. Серьёзно.
Светлана прошла на кухню, налила себе воды. Горло пересохло. Она чувствовала, как внутри поднимается тревога. Последний раз, когда свекровь хотела «серьёзно поговорить», разговор закончился криками и обвинениями в том, что Светлана «разлучает сына с матерью».
— Я слушаю, — она села за стол, сложив руки.
Лидия Ивановна прошла следом, села напротив. Её лицо было серьёзным, даже торжественным.
— Дело касается нашей квартиры на Ленинградском проспекте. Той, где я сейчас живу. Я решила продать её и переехать к вам.
Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она несколько секунд просто смотрела на свекровь, не в силах произнести ни слова.
— Что… что вы сказали?
— Я продаю свою квартиру, — повторила Лидия Ивановна спокойно, словно речь шла о покупке нового чайника. — Мне там одной тяжело, лестницы, здоровье уже не то. А тут вы, молодые, поможете. У вас трёшка, места хватит. А деньги от продажи вложим в ремонт, обновим всё. Давно пора.
Светлана медленно выдохнула. Потом вдохнула. Потом снова выдохнула. Она пыталась собрать мысли, которые разлетелись во все стороны, как осколки.
— Лидия Ивановна, мы с Денисом об этом не договаривались. Совсем. Это… это наша квартира, наша жизнь. Мы не планировали…
— Планировали, планировали, — перебила свекровь, махнув рукой. — Я с Денисом уже всё обсудила. Он согласен. Понимает, что маме нужна поддержка в старости. Ты же не против того, чтобы помочь пожилому человеку?
Её голос стал мягче, почти жалобным. Но глаза оставались твёрдыми, цепкими. Она смотрела на Светлану так, словно уже знала, что победила.
— Денис… согласен? — Светлана еле выговорила эти слова. — Когда вы успели это обсудить?
— Ой, да мы с ним регулярно созваниваемся. Он заботливый сын, в отличие от некоторых невесток, которые только и думают, как мать от сына отдалить. Я вчера ему позвонила, объяснила ситуацию. Он сразу понял, что это правильное решение.
Светлана встала из-за стола. Ноги были ватными, но она заставила себя идти в комнату, взять телефон. Набрала номер мужа. Гудки. Один, второй, третий. Сбросил.
Она написала сообщение: «Денис, твоя мама говорит, что ты согласился на её переезд к нам. Это правда?»
Ответ пришёл почти сразу: «Марина, на совещании, потом поговорим».
Марина. Он даже имя перепутал. Марина — его бывшая коллега, с которой он, по его словам, «просто дружит». Светлана сжала телефон так сильно, что побелели пальцы.
Лидия Ивановна стояла в дверях комнаты, наблюдая за ней с выражением спокойной уверенности.
— Вот видишь, Денис занят. Он работает, обеспечивает семью. А ты должна уважать его решения. И моё тоже. Я ведь не чужая вам, я бабушка будущих внуков. Хотя, — она многозначительно вздохнула, — внуков всё нет и нет. Может, потому что атмосфера в доме не та? Нервы, стрессы…
Этот намёк был последней каплей. Светлана развернулась к ней:
— Лидия Ивановна, остановитесь. Прямо сейчас. Мы с Денисом построили эту жизнь сами. Эта квартира наша. Я не согласна на ваш переезд сюда. И буду об этом говорить с мужем. Сейчас я прошу вас уйти.
Лицо свекрови изменилось. Маска заботливой матери слетела, обнажив холодную злость.
— Ах вот как? Значит, выгоняешь? Свекровь, мать своего мужа, выгоняешь? Ну смотри, девочка. Я тебя предупреждала — не лезь между мной и сыном. Денис всегда выберет меня. Всегда. Я его родила, вырастила одна, без отца. Я для него всё. А ты кто? Жена? Жён можно сменить. Мать — одна на всю жизнь.
Она говорила это медленно, смакуя каждое слово. Потом взяла сумку, накинула пальто и направилась к выходу. У самой двери обернулась:
— Жду тебя завтра в десять утра у нотариуса. Адрес Денис знает. Будем оформлять документы на продажу. Если не придёшь — придёт один. Решать ему, не тебе.
Дверь захлопнулась. Светлана осталась стоять посреди прихожей, чувствуя, как внутри поднимается холодная волна паники.
Денис вернулся поздно, около одиннадцати. Он был уставшим, голодным и явно не настроенным на разговоры. Но Светлана ждала. Она сидела в гостиной с выключенным телевизором и зажжённым светом.
— Денис, нам надо поговорить.
Он бросил сумку на диван, прошёл на кухню, открыл холодильник.
— Светик, давай завтра? Я еле на ногах стою.
— Сейчас. Твоя мать сказала, что ты согласился на её переезд к нам. Что она продаёт свою квартиру.
Он замер с открытым холодильником. Потом медленно закрыл дверцу, обернулся.
— Она тебе сказала?
— Да. И назначила встречу у нотариуса. Завтра. Денис, скажи мне, что это неправда.
Он провёл рукой по лицу, тяжело вздохнул. Прошёл в комнату, сел в кресло. Светлана последовала за ним, встала напротив.
— Это… сложная ситуация, — начал он, не глядя в глаза. — Маме действительно тяжело одной. Квартира старая, требует ремонта. Она подумала…
— Она подумала или ты согласился?
— Я… я сказал, что мы обсудим. Вместе. Но она, видимо, поняла это как согласие.
— Денис, посмотри на меня.
Он поднял глаза. В них была усталость и какая-то виноватая безнадёжность.
— Ты действительно хочешь, чтобы твоя мать жила с нами? Каждый день? В нашей квартире?
Он молчал. Это молчание сказало больше, чем любые слова.
— Свет, она моя мать. Единственная. Она одинокая, ей нужна помощь. Мы не можем просто отвернуться.
— Помощь — это одно. А жить вместе — совсем другое. Денис, месяц назад я попросила тебя поговорить с ней. Попросила установить границы. После того, как она пришла сюда без предупреждения и устроила скандал, обвинила меня в том, что я «плохая невестка». Ты обещал. Обещал, что поговоришь. Что объяснишь ей, что у нас своя жизнь. Ты это сделал?
Денис отвёл взгляд.
— Я пытался. Но она… ты же знаешь, какая она. Начинает плакать, говорит, что я её бросил, что она всю жизнь на меня положила…
— И ты сдаёшься. Каждый раз.
— Она моя мать! — он повысил голос. — Я не могу просто послать её! У меня совесть есть!
— А у меня? — Светлана почувствовала, как внутри что-то рвётся. — У меня есть право голоса в этом доме? Или я просто должна соглашаться на всё, что решит твоя мать?
— Не начинай, пожалуйста. Не надо этих драм. Мы просто поможем ей с квартирой, вот и всё. Она продаст, купит что-то поменьше, поближе к нам. Нормальные люди так делают, заботятся о родителях.
— Она сказала «переехать к нам». К нам, Денис. Жить здесь.
Он поморщился.
— Ну… в перспективе, может быть. Не сейчас. Когда-нибудь потом, если здоровье совсем…
— Денис, она завтра идёт к нотариусу оформлять продажу! Какое «когда-нибудь потом»?
Он встал, начал ходить по комнате.
— Слушай, я не знаю всех деталей! Она мне позвонила, сказала, что думает о продаже, спросила моё мнение. Я сказал, что если ей так будет лучше — пусть решает. Я не давал согласия на переезд сюда!
— Но и не сказал «нет», — тихо произнесла Светлана. — Ты никогда не говоришь ей «нет».
Он резко обернулся:
— А что я должен был сказать? «Мам, не смей продавать квартиру, нам ты не нужна»? Отлично, да? Замечательный сын!
— Ты должен был сказать правду. Что нам нужно время. Что это наша совместная жизнь, и такие решения мы принимаем вместе. Со мной. С твоей женой. Но ты предпочёл промолчать, а теперь она считает, что всё уже решено.
Денис опустился обратно в кресло, закрыл лицо руками.
— Господи, какой кошмар. Я просто хотел, чтобы все были счастливы.
— Все — это кто? Твоя мать и ты? А я?
Он убрал руки, посмотрел на неё. В его взгляде была растерянность и раздражение.
— Светлана, ну неужели ты не можешь пойти навстречу? Один раз? Это моя мать! Ей шестьдесят два года! Сколько ей осталось? Десять, пятнадцать лет? Неужели ты не можешь потерпеть ради меня?
Эти слова ударили её сильнее любого крика. «Потерпеть». Она должна потерпеть. Он даже не видел в этом проблемы. Для него это было естественно — его мать, его желания, его комфорт. А она должна подстроиться.
— Денис, — она села на диван напротив, посмотрела ему прямо в глаза. — Я люблю тебя. Я вышла за тебя замуж, потому что хотела строить с тобой жизнь. Семью. Нашу семью. Но твоя мать не даёт нам этого сделать. Она звонит по десять раз на дню. Приходит без предупреждения. Устраивает скандалы, если мы не можем приехать к ней в выходные. Она говорит мне, что я плохо готовлю, что неправильно одеваюсь, что зарабатываю мало. Она обсуждает с тобой нашу личную жизнь, и ты ей рассказываешь! Ты понимаешь, как это унизительно?
Он молчал, глядя в пол.
— Я пыталась быть хорошей невесткой. Старалась наладить отношения. Но она не хочет меня принимать. Она хочет меня контролировать. А теперь ещё и жить с нами. Денис, я не могу. Я просто не смогу.
— Значит, выбираешь? — его голос был глухим. — Она или ты?
Светлана почувствовала, как внутри всё сжимается.
— Я не ставлю ультиматумы. Я прошу тебя защитить наш брак. Нашу семью. Поставить границы. Сказать ей, что мы не готовы к такому шагу. Что нам нужно время. Это так сложно?
Денис встал, прошёл к окну, стал смотреть в темноту.
— Ты не понимаешь. Ты из другой семьи. У тебя родители живут своей жизнью, не лезут. А у меня… у меня только мама. Отец ушёл, когда мне было пять. Она одна меня растила. Работала на двух работах. Недосыпала, недоедала, только чтобы мне было хорошо. Я ей всем обязан. И теперь, когда она нуждается в помощи, я должен отвернуться? Потому что моя жена «не готова»?
Его слова были наполнены болью и обидой. Светлана понимала это. Она понимала его чувство долга, его благодарность. Но она также понимала, что их брак не выдержит присутствия Лидии Ивановны каждый день.
— Денис, я не прошу тебя бросить мать. Я прошу сохранить наши границы. Помогать ей — да. Но жить вместе — это слишком. Для нас обоих.
Он обернулся. Лицо его было напряжённым, решительным.
— Завтра я пойду с ней к нотариусу. Посмотрю, что там и как. Может, она просто консультацию хочет получить. А насчёт переезда… мы потом решим. Как-нибудь. Но я не скажу ей отказ. Не сейчас.
Светлана встала. Внутри поднималась тяжёлая, давящая тоска.
— Хорошо. Иди. Посмотри.
Она развернулась и пошла в спальню. Легла, не раздеваясь. Услышала, как Денис прошёл в ванную, потом лёг в гостиной на диване. Он не пришёл к ней. Впервые за три года брака они легли спать в разных комнатах.
Утром Светлана проснулась рано. Денис уже ушёл, не попрощавшись. На кухонном столе лежала записка: «Буду после обеда. Поговорим».
Она выпила кофе, собралась на работу. Но не смогла сосредоточиться ни на чём. В голове крутились вчерашние слова Дениса: «Ты не понимаешь», «Она моя мать», «Потерпеть ради меня». В каждом из них звучало одно — она не главная. Не приоритет. Просто женщина, которая должна подстроиться под его жизнь, под его мать, под его решения.
В половине третьего ей пришло сообщение от Дениса: «Всё хорошо. Мама просто хотела узнать, как оформляется продажа. Ничего страшного. Вечером поговорим».
«Ничего страшного». Для него.
Светлана вернулась домой к шести. Денис уже был там, сидел в гостиной с ноутбуком. Увидев её, он закрыл крышку, натянуто улыбнулся.
— Привет. Слушай, я хотел сказать… насчёт вчерашнего. Мама действительно только консультировалась. Она пока не собирается ничего продавать. Просто интересовалась процедурой. На будущее. Так что всё нормально, не переживай.
Он говорил это легко, словно проблема была исчерпана. Светлана поставила сумку, сняла пальто.
— А насчёт переезда? Ты говорил с ней?
Он поморщился.
— Ну… в общих чертах. Я сказал, что пока рано. Что нам самим ещё пожить надо. Она поняла.
— Она согласилась?
— Ну, не то чтобы согласилась… Но она поняла, что сейчас не время. В общем, отложили вопрос.
Светлана медленно кивнула. Она видела, как он избегает её взгляда. Видела, что он не сказал матери твёрдого «нет». Просто смягчил, отложил, оставил дверь приоткрытой.
— Денис, ты понимаешь, что она вернётся к этому? Через месяц, два, полгода. Но она вернётся. И опять начнёт давить. И ты опять будешь увиливать.
Он вскинулся:
— Господи, ну что ты хочешь от меня?! Я же сделал, как ты просила! Поговорил с ней!
— Ты не поставил границу. Ты просто выиграл время. Это не решение.
— А какое решение тебя устроит? Чтобы я сказал ей: «Всё, мама, ты мне больше не нужна, живи сама»? Это ты хочешь?
Светлана покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты выбрал нашу семью. Меня. Нас. Я хочу быть твоим приоритетом, а не запасным вариантом после твоей матери.
— Ты эгоистка, — выпалил он. Слово повисло в воздухе. — Знаешь что? Мне надоело это. Твои претензии, твоя ревность к моей маме. Я устал оправдываться. Ты либо принимаешь мою семью, либо…
Он не договорил, но Светлана услышала продолжение. «Либо уходи». Это было написано на его лице.
И тут внутри неё что-то окончательно сломалось. Не со злостью, не с болью. С усталостью. Тихой, глубокой усталостью от бесконечной борьбы за право быть главной в жизни своего мужа.
— Хорошо, — сказала она спокойно. — Я поняла.
Она развернулась, прошла в спальню, достала из шкафа сумку. Начала складывать вещи. Денис стоял в дверях, наблюдая за ней с недоумением.
— Ты что делаешь?
— Собираюсь. Поживу у сестры несколько дней. Нам нужна пауза.
— Пауза? — он хмыкнул. — Серьёзно? Ты устраиваешь драму из-за одного разговора?
Светлана остановилась, посмотрела на него.
— Это не из-за одного разговора, Денис. Это из-за трёх лет, когда я каждый раз оказывалась на втором месте. Когда твоя мать решала, где мы проведём праздники. Когда она критиковала каждый мой выбор, а ты молчал. Когда она приходила в нашу квартиру без спроса, а ты говорил: «Ну мама же, что такого?». Я устала. Устала бороться за тебя с твоей матерью. Мне нужно подумать.
Он молчал, глядя, как она застёгивает молнию на сумке.
— И что, ты просто уйдёшь? Вот так?
— На несколько дней. Да.
— А если я не хочу?
Она подняла на него глаза.
— Тогда ты можешь позвонить своей маме. Она будет рада приехать и приготовить тебе ужин.
Светлана вышла из квартиры. Села в машину, завела мотор. Руки дрожали, дыхание сбивалось. Она дала себе минуту, чтобы успокоиться, потом поехала к сестре.
Следующие три дня Денис звонил ей по несколько раз на дню. Сначала раздражённо: «Ну хватит уже дуться, возвращайся». Потом встревоженно: «Светик, ну давай поговорим нормально». Потом растерянно: «Я не понимаю, что происходит».
Она не брала трубку. Писала короткие сообщения: «Мне нужно время».
На четвёртый день он приехал к сестре. Позвонил в дверь. Марина, сестра Светланы, открыла, посмотрела на него с осуждением, но пропустила.
Светлана сидела на кухне с чашкой чая. Увидев его, не встала.
— Привет.
— Привет, — он сел напротив. Выглядел помятым, уставшим. — Светик, ну что ты творишь? Три дня ты не ночуешь дома! Я с ума схожу!
— Я предупредила. Мне нужна пауза.
— Пауза от чего? От меня?
— От ситуации.
Он провёл рукой по волосам.
— Слушай, я понял, ладно? Я понял, что тебе важно. Я поговорю с мамой ещё раз. Скажу твёрдо. Что она не будет переезжать. Что это наша квартира. Хорошо?
Светлана смотрела на него. Впервые за три года он сказал то, что она хотела услышать. Но почему-то внутри не было радости. Было только спокойствие и ясность.
— Денис, ты скажешь это сейчас. А через полгода она найдёт другой повод. И ты опять будешь разрываться. Потому что ты не умеешь ей отказывать. И я не хочу провести всю жизнь в треугольнике, где я всегда буду третьей лишней.
Он побледнел.
— То есть ты… Ты хочешь развестись?
Она помолчала. Потом тихо сказала:
— Я хочу, чтобы ты сделал выбор. Настоящий. Не на словах, а на деле. Либо ты выстраиваешь границы со своей матерью, и мы с тобой начинаем жить как супруги, а не как соседи под одной крышей. Либо ты остаёшься маминым сыном, и тогда я ухожу. Но я не могу больше жить в подвешенном состоянии.
Денис сидел, не шевелясь. Его лицо отражало бурю эмоций — гнев, обида, страх.
— Ты ставишь мне ультиматум.
— Нет. Я озвучиваю реальность. Денис, я люблю тебя. Но я не могу делить тебя с твоей матерью всю жизнь. Мне нужен муж, а не сын Лидии Ивановны, который иногда вспоминает, что у него есть жена.
Он встал, пошёл к окну, стал смотреть во двор. Минуту молчал. Потом обернулся.
— Я поговорю с ней. Серьёзно. Установлю правила. Приезжать только по приглашению. Не лезть в нашу жизнь. Но я не могу просто вычеркнуть её. Она одинокая. У неё никого, кроме меня, нет.
Светлана медленно кивнула.
— Я не прошу её вычеркнуть. Я прошу сделать меня главной. А мать — важной, но не главной. Это возможно, Денис. В нормальных семьях так и живут.
Он вернулся к столу, сел.
— Дай мне неделю. Я всё решу. Обещаю.
— Хорошо. Неделя.
Денис сдержал слово. Через три дня позвонил и попросил приехать домой. Когда Светлана вошла в квартиру, он сидел на диване, серьёзный.
— Я поговорил с мамой. Долго. Тяжело. Было много слёз, но я сказал всё, как есть. Что ты для меня на первом месте. Что если она хочет сохранить отношения со мной, она должна уважать наши границы. Квартиру продавать не будет. К нам переезжать — тоже. Будет звонить раз в неделю. Приезжать — только когда мы позовём.
Светлана слушала, боясь поверить.
— И как она отреагировала?
— Плохо. Плакала, обвиняла меня в предательстве. Сказала, что я выбрал чужую женщину вместо родной матери. Но я выдержал. Не сдался. Сказал, что это окончательное решение. И знаешь что? К концу разговора она успокоилась. Сказала, что подумает. Но я чувствую, что она поняла — я серьёзно.
Светлана подошла, села рядом с ним.
— Спасибо.
Он взял её руку.
— Прости меня. Прости, что так долго не видел, как тебе тяжело. Я правда думал, что смогу угодить всем. Но понял — так не бывает. И я выбираю тебя.
Она обняла его. Впервые за несколько месяцев почувствовала, что они снова вместе. Настоящие. Не разделённые.
Лидия Ивановна действительно отступила. Первое время было тяжело — она звонила, намекала, пыталась вызвать чувство вины. Но Денис стоял на своём. Мягко, но твёрдо. Постепенно свекровь приняла новые правила. Нашла себе подруг, записалась на курсы рисования, начала жить своей жизнью.
Год спустя Светлана сидела на диване в их квартире, гладя по животу. Шестой месяц беременности. Денис был рядом, обнимал за плечи.
— Думаешь, она будет хорошей бабушкой? — спросил он, кивнув на телефон, где только что закончился разговор с Лидией Ивановной.
Светлана улыбнулась.
— Будет. Но в меру. Потому что у нас есть границы. И это правильно.
Он поцеловал её в висок.
— Спасибо, что не сдалась. Что заставила меня повзрослеть.
Она прижалась к нему.
— Спасибо, что выбрал нас.
