Светлана стояла у окна, глядя на унылый двор, где вечно гулял ветер и громыхали мусорные баки.
За спиной у нее, на кровати, лежала раскрытая книга, но читать не получалось. В воздухе витало невысказанное напряжение.
Дверь в комнату скрипнула. Светлана не обернулась. Она узнала эти осторожные, но настойчивые шаги.
— Света, ты не занята? — голос матери, Анны Васильевны, зазвучал неестественно ласково.
«Занята созерцанием безобразия во дворе», — мысленно ответила Светлана, но вслух лишь покачала головой и обернулась.
Анна Васильевна стояла на пороге, перебирая пальцами кончик своего клетчатого фартука.
— Комнату прибрала, я смотрю. Хорошо у тебя. Уютно, — женщина сделала шаг вперед, ее глаза скользнули по книжным полкам, по старому комоду, акварелям на стенах, которые Светлана писала в юности.
— Тут дышится свободнее, — заметила она, пытаясь улыбнуться.
Светлана молча ждала. Она знала, к чему клонят эти разговоры о воздухе и уюте.
— Вот и я о том же, — Анна Васильевна села на краешек кровати, отодвинув книгу. — Комната… она у тебя, в общем-то, без дела стоит. Ты целыми днями на работе, вечерами тут одна сидишь…
— Мама, я в этой комнате живу, — тихо, но четко произнесла Светлана.
— Живешь, живешь, я не спорю! — всплеснула руками Анна Васильевна. — Но посмотри на ситуацию шире! Твоему брату негде повернуться. Он взрослый мужчина, ему скоро тридцать, а он ютится в проходной комнате, за шифоньером, как школьник!
— Ему тридцать два, мама, и он ютится там по своей воле. У него была куча возможностей устроить свою жизнь иначе…
— Не говори так о брате! — в голосе Анны Васильевны вновь зазвучали привычные нотки упрека. — У него нелегко все складывается. С работой не везет, с девушками… А тут такой шанс!
— Какой шанс? Отобрать у сестры комнату? — Светлана почувствовала, как по спине бегут мурашки.
Она подошла к своему письменному столу, на котором стояла небольшая фигурка из слоновой кости — память об отце — и взяла ее в руки.
— Никто ничего не отбирает! — запротестовала мать. — У тебя она всё равно без дела стоит! Это же просто четыре стены для тебя. А для Игоря — это возможность начать новую жизнь. У него будет своё пространство. Он, может, остепенится, жену приведет…
Светлана резко повернулась. В горле застрял ком.
— А я, мама? Мне не нужно свое пространство?
— О чем ты говоришь, Светлана? Какое еще пространство? Мы — семья! — Анна Васильевна встала. — Ты эгоистка! Ты думаешь только о себе! Ты не видишь, как твоему брату тяжело? Отдай ему эту комнату, это даже не квартира, а сама пока со мной поживешь…
— То есть, брату нужно личную жизнь строить, а мне не нужно? — возмутилась Светлана.
В дверном проеме, словно почувствовав свою выгоду, возник сам Игорь. Он был в мятом спортивном костюме, с телефоном в руке. Его сытое, довольное лицо контрастировало с надрывом в голосе матери.
— Что вы тут так громко? — лениво протянул он. — Опять за свою конуру бьешься, Светка?
— Игорь, не мешай! — строго сказала Анна Васильевна.
— Да я и не мешаю. Тебя дома нет, я сразу понял, куда ты пошла. Думаю, дай дойду и посмотрю на комнату, которая скоро будет моей, — он самодовольно ухмыльнулся.
Светлана посмотрела на мать. Она видела в ее глазах не просто просьбу, а отчаяние женщины, которая хотела спасти сына.
— Мама, это моя комната. Папа сам мне ее отдал. Помнишь? Он сказал: „Свете нужно свое место, она у нас творческая“
— Папы давно нет, не приплетай его сюда! — резко оборвала Анна Васильевна. — Ты рисуешь эти свои картинки раз в год. Работаешь бухгалтером. Какое тут творчество?
Эти слова ранили Свету больнее всего. Они перечеркивали все, что было важно для нее.
— Я не отдам комнату, мама. Это мое окончательное решение.
Анна Васильевна замерла. Ее лицо исказилось злостью. Ласка, попытка уговорить — все испарилось, обнажив многолетнюю усталость и обиду.
— Знаешь что, Светлана? — ее голос стал тихим и холодным. — Я старалась для вас обоих всю свою жизнь. После смерти отца одна тащила все. А ты… ты всегда была не как все. Ты никогда по-настоящему семью не любила.
— Я люблю тишину и порядок, а в вашей семье всегда был культ Игоря! За что мне любить такую семью?
— Не смей так говорить! Он мужчина! Ему нужно помогать, поддерживать!
— А мне не нужно? Мне не нужно место, где я могу быть собой?
— Тебе нужно выйти замуж, родить детей, а не в тридцать пять лет в девках сидеть и кошек рисовать! — выкрикнула Анна Васильевна и тут же зажала рот рукой, будто испугавшись собственной жестокости.
Наступила тяжелая пауза. Светлана несколько минут смотрела на мать, не моргая.
— Уходи, мама, пожалуйста, — тихо сказала женщина.
Анна Васильевна, ничего не говоря, развернулась и вышла, прикрыв за собой дверь.
Светлана осталась одна. Она подошла к книжной полке и провела пальцем по корешкам.
Она вспомнила, как десять лет назад, после смерти отца, мать уже хотела отдать эту комнату Игорю, мотивируя это тем, что «девушке нужно меньше места».
Но тогда Светлана сумела отстоять свои права — она училась в институте, готовилась к экзаменам.
Теперь же аргументы матери били в новую точку: «Ты уже состоялась. А ему еще нужно помочь». Дверь в комнату снова приоткрылась, и на пороге появился Игорь.
— Ну что, сестренка, еще не передумала? — спросил он с наглой ухмылкой.
— Игорь, ты когда-нибудь делал что-то сам? Не потому, что мама упросила, не потому, что кто-то уступил, а сам? — Светлана медленно повернулась к нему.
— Чего это ты? — ухмылка сошла с его лица.
— Ты сам нашел свою работу? Ты сам платишь кредит за свой телефон? Ты сам, в конце концов, стираешь свои носки? Или мама до сих пор все это делает?
— А тебе-то какое дело? — он нахмурился, почувствовав неладное.
Игорь привык к сопротивлению, к скандалам, но не к этому спокойному, почти отстраненному тону.
— Мне нет дела. Абсолютно никакого. Ты — продукт маминого воспитания. И эта комната ничего не изменит. Ты просто перенесешь свой хаос сюда. И через месяц здесь будет так же грязно и безнадежно, как и там, где ты сейчас живешь!
— Что ты о себе возомнила?! Умная такая?!
— Уходи, Игорь, и про комнату забудь!
Брат постоял еще мгновение, что-то пробормотал себе под нос и удалился. Через секунду Светлана услышала, как хлопнула входная дверь.
В комнате тут же воцарилась тишина. Та самая, за которую она так сильно держалась.
Анна Васильевна и Игорь больше Светлане не звонили. Они оба были обижены на то, что она отказалась отдать брату свою комнату.
