— Не трогай эти коробки! — Светлана выхватила из рук мужа старый фотоальбом. — Я сама разберу!
Павел удивленно поднял брови.
— Света, что с тобой? Я просто хотел помочь с переездом.
— Помочь? — она прижала альбом к груди. — Ты вчера выбросил мою коллекцию открыток, сказал, что это хлам!
— Но они же пылились на антресолях лет двадцать!
— Это память! Моя память о бабушке!
Павел вздохнул, опустился на диван среди коробок и пакетов. Они переезжали в новую квартиру — двухкомнатную, в панельном доме на окраине. После пяти лет съемных углов наконец-то взяли ипотеку. Квартира была небольшая, но своя.
— Прости, — тихо сказал он. — Я не знал, что открытки так важны для тебя.
Светлана смягчилась, села рядом.
— Просто я устала. Весь день пакую вещи, а завтра еще на работу.
— Может, возьмешь выходной?
— Не могу. У нас отчетный период.
Павел обнял жену, и она прижалась к его плечу. Пять лет брака научили их быстро гасить конфликты. Правда, последнее время ссоры вспыхивали все чаще. Виной тому была Галина Петровна — мать Павла.
Свекровь жила в соседнем подъезде этого же дома. Когда Павел предложил купить квартиру именно здесь, Светлана сначала обрадовалась — район знакомый, до работы удобно добираться. Но когда узнала про соседство с Галиной Петровной, засомневалась.
— Паша, может, поищем в другом районе?
— Зачем? Тут идеальный вариант. И маме удобно — рядом будем.
— Именно это меня и смущает.
— Света, ну что ты как маленькая? Мама хорошая, ты же знаешь.
Светлана знала. Галина Петровна действительно была неплохой женщиной. Работала учительницей младших классов, вырастила Павла одна после развода. Но у нее была одна особенность — она считала сына центром вселенной и ревновала его ко всем, включая жену.
Первые годы брака свекровь держалась на расстоянии. Жила в другом районе, виделись раз в неделю. Но год назад она продала свою квартиру и купила однушку в этом доме, сказав, что хочет быть ближе к сыну.
С тех пор визиты участились. Галина Петровна могла прийти утром с пирогами, днем с советами, вечером с претензиями. Светлана терпела, понимая, что женщина одинока.
— Ладно, пойду чайник поставлю, — Светлана встала с дивана.
В дверь позвонили. Она открыла — на пороге стояла Галина Петровна с кастрюлей в руках.
— Привет, деточка! Принесла вам борщ. Знаю, что с переездом некогда готовить.
— Спасибо, Галина Петровна, — Светлана взяла кастрюлю. — Проходите.
Свекровь вошла, окинула взглядом хаос из коробок.
— Ох, сколько барахла! Зачем вам столько вещей?
— Это не барахло, — напряглась Светлана. — Это наши вещи.
— Да я не в обиду, милая. Просто у молодых сейчас мания накопительства. Вот в мое время мы обходились минимумом.
Павел вышел из комнаты, обнял мать.
— Мам, спасибо за борщ! Как раз проголодались.
— Для вас всегда пожалуйста, — Галина Петровна расцвела. — Паша, ты похудел! Светочка тебя не кормит?
— Кормлю, — сухо ответила Светлана. — Он сам есть не успевает, на работе задерживается.
— Работа работой, а обед по расписанию! Паша, ты должен нормально питаться!
— Мам, все в порядке, не волнуйся.
Они сели на кухне, Светлана разогрела борщ, нарезала хлеб. Галина Петровна сидела, наблюдая за невесткой критическим взглядом.
— Светочка, а почему хлеб не свежий?
— Купила вчера. Сегодня не успела в магазин.
— Вчерашний хлеб вредно есть. Нужно каждый день свежий покупать.
— Галина Петровна, мы взрослые люди, сами решим, что нам есть.
— Ой, ну извини, что забочусь! — обиженно поджала губы свекровь. — Просто хочу, чтобы Паше было хорошо.
— Мам, мне хорошо, — вмешался Павел. — Света отлично обо мне заботится.
— Если ты так говоришь, — Галина Петровна явно не поверила.
После ужина свекровь поднялась.
— Ладно, пойду я. Завтра еще приду, помогу вещи разобрать.
— Спасибо, но мы сами справимся, — быстро сказала Светлана.
— Что значит сами? Я же помочь хочу!
— Мам, правда, мы сами, — поддержал жену Павел. — У тебя же завтра школа.
— После школы приду. В три часа буду.
Она ушла. Светлана устало опустилась на стул.
— Паш, она будет приходить каждый день?
— Ну не каждый же. Просто сейчас переезд, хочет помочь.
— Твоя мама всегда хочет помочь. Даже когда помощь не нужна.
— Света, не начинай. Она старается.
— Я знаю. Просто устала от постоянного контроля.
На следующий день Светлана взяла полдня на работе, чтобы продолжить обустройство квартиры. Распаковывала коробки, расставляла вещи по местам. В три часа, как и обещала, пришла Галина Петровна.
— Ой, что ты натворила! — воскликнула она, увидев расставленную посуду. — Неправильно все!
— Что неправильно? — устало спросила Светлана.
— Тарелки должны стоять в верхнем шкафу, а кастрюли в нижнем! Это же элементарно!
— Мне удобнее наоборот.
— Удобнее! Ты просто не умеешь правильно организовать пространство!
Галина Петровна начала перекладывать посуду. Светлана стиснула зубы, считая до десяти.
— Галина Петровна, пожалуйста, оставьте как есть. Это моя кухня.
— Твоя? А Паша где будет готовить?
— Паша не готовит.
— Потому что ты не научила! Я его приучала помогать на кухне, а ты разбаловала!
— Я? Разбаловала? — Светлана почувствовала, как закипает. — Это вы его избаловали! Он до женитьбы яичницу пожарить не мог!
— Как ты разговариваешь со мной! — Галина Петровна всплеснула руками. — Я тебе не подружка!
— Извините, — процедила Светлана. — Просто оставьте, пожалуйста, мою кухню в покое.
Свекровь обиженно засопела, но посуду переставлять прекратила. Перешла в комнату, начала критиковать расположение мебели.
— Диван нужно к другой стене! И шкаф переставить! И зачем вам этот старый комод?
— Это комод моей бабушки, — твердо сказала Светлана. — Он останется.
— Бабушки! Вечно ты со своими бабушками! Старье нужно выбрасывать!
Светлана молча вышла из комнаты, закрылась в ванной. Постояла, глядя на себя в зеркало. Лицо бледное, под глазами круги. Переезд и свекровь выматывали.
Вечером пришел Павел, усталый, но довольный.
— Ну как, много успела?
— Кое-что. Твоя мама приходила.
— И как?
— Как всегда. Все критиковала, переставляла.
Павел вздохнул.
— Потерпи. Она привыкнет, перестанет вмешиваться.
— Паша, она год живет рядом. Когда привыкнет?
— Не знаю. Но она моя мать, я не могу ее прогнать.
— Я не прошу прогонять. Просто поговори с ней. Объясни, что мы взрослые люди.
— Попробую.
Но разговор не помог. Галина Петровна продолжала приходить почти каждый день. То суп принесет, то белье предложит постирать, то просто поболтать зайдет. И всегда с замечаниями — то пыль на полках, то еда невкусная, то Павел неправильно одет.
Светлана терпела. Понимала, что свекровь одинока, что сын для нее все. Но терпение таяло.
Кульминация наступила в субботу. Светлана проснулась с головной болью. Накануне был тяжелый день на работе, потом еще дома готовила, убиралась. Павел уехал в командировку на три дня.
Она лежала в постели, не в силах встать. Таблетка от головной боли не помогала. В дверь позвонили. Светлана с трудом поднялась, пошла открывать.
На пороге стояла Галина Петровна с очередной кастрюлей.
— Светочка, я тут щи сварила. Павлика нет?
— В командировке.
— Ах да, он говорил. Ну, тебе оставлю.
Свекровь прошла на кухню, поставила кастрюлю на плиту. Светлана стояла, держась за стену. Голова кружилась.
— Что с тобой? Бледная какая.
— Голова болит. Я прилягу.
— Голова? От безделья небось! Весь день дома сидишь!
— Я работаю, Галина Петровна. Пять дней в неделю.
— Работа! Сидячая работа — не работа! Вот я в школе целый день на ногах!
Светлана не ответила, пошла в спальню. Легла, накрылась одеялом. Свекровь ходила по квартире, что-то делала на кухне. Потом зашла в спальню.
— Я уберусь пока, раз ты разлеглась.
— Не надо, я сама потом.
— Да что ты сама! Вон пыль на тумбочке!
Галина Петровна начала протирать пыль, двигать вещи. Светлана закрыла глаза, пытаясь абстрагироваться.
Потом свекровь ушла. Но через стену, которая отделяла их квартиры, было слышно, как она разговаривает по телефону. Стены в панельном доме были тонкие, слышимость отличная.
— Алла? Это я, Галя. Да, дома. Только от Павлика с невесткой пришла.
Светлана прислушалась. Алла — это подруга Галины Петровны, тоже учительница.
— Представляешь, лежит, говорит, голова болит! В субботу! Молодая, здоровая, а туда же — болеет!
Пауза. Видимо, Алла что-то отвечала.
— Да какая хозяйка! Готовить не умеет, убирается кое-как! Я каждый день ношу им еду, а то Павлик голодный ходил бы!
Светлана села в постели. Не умеет готовить? Она каждый вечер готовила ужин, по выходным пекла!
— И главное, неблагодарная какая! Я ей помогаю, а она недовольна! Говорит, не лезьте, я сама! Вот скажи, разве так с свекровью разговаривают?
Снова пауза.
— Да, да, точно! Я тоже думаю, что Паша ошибся с выбором! Мог бы найти получше! Вон Марина, дочка Зинаиды, до сих пор не замужем. Врач, красивая, из хорошей семьи! А он эту подобрал!
Эту? Светлана сжала кулаки. Значит, она для свекрови — эта?
— Знаешь, что самое обидное? Она моего Пашу не ценит! Он работает как проклятый, а она даже ужин нормальный приготовить не может! Вчера прихожу — они макароны едят! Макароны, представляешь?
Светлана вспомнила вчерашний вечер. Да, они ели макароны. С домашним соусом болоньезе, который она готовила два часа.
— И комнаты у них как? Бардак! Вещи разбросаны, пыль везде! Я прихожу, убираюсь, а она еще недовольна!
Это была последняя капля. Светлана встала, подошла к стене, постучала кулаком.
— Галина Петровна! Я все слышу!
За стеной воцарилась тишина. Потом послышался приглушенный голос свекрови:
— Алла, я перезвоню.
Светлана села на кровать, дрожа от злости. Вот, значит, что свекровь о ней думает. А в лицо улыбается, деточкой называет.
Телефон зазвонил. Павел.
— Привет, дорогая! Как ты?
— Нормально, — голос дрожал.
— Что случилось? Ты плачешь?
— Паша, твоя мама…
И Светлана рассказала все. Про разговор, который услышала, про постоянную критику, про то, что больше не может терпеть.
— Света, ну мама эмоциональная, могла сгоряча сказать.
— Сгоряча? Она говорила совершенно спокойно! И называла меня этой!
— Послушай, я приеду, поговорю с ней.
— Не надо. Я сама решу.
— Света, не наделай глупостей.
— Не волнуйся. Просто больше не пущу ее к нам.
— Ты не можешь не пускать мою мать!
— Могу и буду. Это мой дом тоже.
— Света!
— Все, Паша. Я устала. Поговорим, когда вернешься.
Она повесила трубку. Голова все еще болела, но злость придавала силы. Встала, прошла по квартире, проверяя замки. Нужно забрать ключи у свекрови. Галина Петровна имела запасной комплект — на всякий случай.
В дверь позвонили. Светлана посмотрела в глазок — свекровь.
— Светочка, открой! Мне нужно поговорить с тобой!
Светлана молчала.
— Света, я знаю, что ты дома! Открой!
— Уходите, Галина Петровна.
— Как это уходите? Я должна объясниться!
— Не нужно. Я все слышала.
— Ты неправильно поняла! Открой, поговорим!
— Нет.
— Светлана, не глупи! Я ключом открою!
— Попробуйте. Я цепочку накинула.
За дверью послышался звук ключа в замке. Дверь приоткрылась на пару сантиметров и уперлась в цепочку.
— Света, сними цепочку!
— Нет.
— Я мать Павла! Имею право входить!
— Не имеете. Это моя квартира тоже. И я вас не приглашала.
— Да как ты смеешь!
— Смею. Вы назвали меня этой. Сказали, что я не умею готовить и убираться. Что Паша ошибся со мной. Зачем вам приходить к этой?
Галина Петровна замолчала. Потом тихо сказала:
— Света, я погорячилась. Не хотела тебя обидеть.
— Но обидели. И не первый раз. Вы постоянно меня критикуете, унижаете.
— Я просто хочу помочь!
— Мне не нужна такая помощь. Уходите, пожалуйста.
— Я к сыну пришла!
— Сына нет. Он в командировке.
— Тогда я подожду его здесь!
— Нет, не подождете. Уходите, или я вызову участкового.
— Ты не посмеешь!
— Посмею. Вы пытаетесь проникнуть в мою квартиру против моей воли.
Галина Петровна захлопнула дверь, но не ушла. Стояла на площадке, звонила в дверь, стучала.
— Открой немедленно! Дрянь неблагодарная!
Вот оно, истинное лицо. Светлана отошла от двери, села на диван. Достала телефон, начала снимать видео — как свекровь колотит в дверь, кричит.
Минут через десять Галина Петровна устала, ушла. Светлана выдохнула. Первый раунд за ней.
Вечером снова позвонил Павел.
— Мама звонила. Рыдает. Говорит, ты ее не пустила.
— Не пустила.
— Света, это же моя мать!
— Паша, твоя мать назвала меня неблагодарной дрянью. При этом колотила в дверь как сумасшедшая.
— Она расстроена!
— А я? Я не расстроена? Я год терплю ее хамство!
— Это не хамство, это забота!
— Забота? Послушай запись!
Светлана включила видео, поднесла телефон к своему телефону. Слышно было, как Галина Петровна кричит за дверью.
— Вот твоя заботливая мама. Слышишь, что она обо мне говорит?
Павел молчал. Потом вздохнул.
— Ладно. Приеду, разберемся.
На следующий день Светлана вызвала слесаря, поменяла замки. Теперь ключи от свекрови не подходили.
Галина Петровна приходила еще несколько раз. Звонила, стучала, уговаривала, угрожала. Светлана не открывала.
Соседи начали интересоваться, что происходит. Светлана объясняла коротко — семейные разногласия.
Павел вернулся из командировки в понедельник вечером. Светлана встретила его спокойно.
— Привет.
— Привет. Мама ждет меня. Схожу к ней, потом поговорим.
Он ушел к матери. Вернулся через два часа, мрачный.
— Мама в истерике. Говорит, что ты ее оскорбила.
— Я? Ее? Это она меня оскорбляла!
— Света, она пожилой человек. Нужно быть терпимее.
— Пожилой? Ей пятьдесят семь лет! Она младше моей мамы!
— Все равно. Она моя мать.
— А я твоя жена! Или это не важно?
Павел сел за стол, потер виски.
— Света, давай найдем компромисс. Мама обещает не критиковать тебя. А ты ее впускаешь.
— Нет.
— Почему?
— Потому что она не изменится. Будет улыбаться в лицо, а за спиной поливать грязью.
— Ты преувеличиваешь.
— Я ничего не преувеличиваю. Просто открыла глаза. Паша, твоя мать меня ненавидит. Она считает, что ты достоин лучшего. И будет гнобить меня, пока мы не разведемся.
— Не говори ерунды!
— Это не ерунда. Это правда, которую ты не хочешь видеть.
Они легли спать, не договорившись. Светлана отвернулась к стене, Павел лежал на спине, глядя в потолок.
Утром за завтраком Павел снова завел разговор.
— Света, так не может продолжаться. Мы живем в соседних квартирах с моей матерью.
— И что? Пусть живет в своей, а мы в своей.
— Но она хочет общаться!
— Пусть общается с тобой. Ходи к ней в гости.
— А как же семейные праздники? Новый год скоро.
— Отмечайте вдвоем.
— Света, ты ставишь ультиматум — либо мать, либо ты?
Светлана посмотрела мужу в глаза.
— Нет. Я ставлю границы. В мой дом твоя мать больше не войдет. Если тебя это не устраивает, делай выводы.
Павел встал из-за стола, ушел на работу, хлопнув дверью.
Вечером он не пришел. Позвонил, сказал, что остается у матери. Светлана не стала уговаривать.
Прошла неделя. Павел жил у матери, приходил только за вещами. Светлана не удерживала, не скандалила. Просто жила своей жизнью.
На работе заметили, что она изменилась. Посвежела, стала улыбаться чаще.
— Света, ты влюбилась что ли? — спросила коллега Марина.
— Нет. Просто выспалась наконец. Никто не будит в семь утра звонком в дверь.
— А что с мужем?
— У мамы живет.
— Серьезно? Из-за чего поссорились?
Светлана рассказала вкратце. Марина покачала головой.
— Правильно сделала. Я со своей свекровью десять лет воевала. Пока не развелась.
— Я не хочу разводиться. Люблю Пашу.
— А он тебя любит? Если выбрал маму?
Светлана не знала ответа.
В субботу утром раздался звонок в дверь. Светлана посмотрела в глазок — Павел. Один, без матери.
Открыла.
— Привет. Можно войти?
— Конечно. Ты же здесь прописан.
Павел прошел на кухню, сел за стол. Выглядел уставшим, небритым.
— Света, давай поговорим нормально. Без эмоций.
— Давай.
— Я неделю прожил у мамы. Понял кое-что.
— И что же?
— Что она действительно слишком вмешивается в нашу жизнь. Критикует тебя постоянно. За глаза говорит гадости.
— Наконец-то дошло.
— Но она моя мать, Света. Я не могу ее бросить.
— Я не прошу бросать. Просто жить отдельно.
— Она не понимает этого. Считает, что семья должна быть вместе.
— Твоя мать живет в прошлом веке. Сейчас не принято жить со свекровью.
— Знаю. Но ее не переубедить.
Они помолчали. Светлана налила чай.
— Паша, что ты хочешь? Честно.
— Хочу жить с тобой. Но и маму обижать не хочу.
— А меня обижать можно?
— Нет, конечно.
— Но ты позволяешь ей это делать. Год позволяешь.
Павел опустил голову.
— Прости. Я был слеп. Думал, вы сами разберетесь.
— Мы разобрались. Я ее к нам не пущу.
— Никогда?
— Пока она не извинится. Искренне. И не пообещает изменить отношение.
— Она не извинится. Считает себя правой.
— Тогда не пущу.
Павел встал, подошел к жене, обнял.
— Света, прости меня. Я должен был защищать тебя. А вместо этого прятался за мамину юбку.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Я вернусь домой. Если ты позволишь.
— Возвращайся. Но учти — правила теперь мои. Твоя мать переступит порог только с моего разрешения.
— Согласен.
Павел вернулся. Перенес вещи, обустроился. Галина Петровна закатила истерику, но сын был тверд.
— Мама, это моя семья. Если хочешь общаться, уважай мою жену.
— Она меня не пускает!
— Потому что ты ее оскорбляла. Извинись, и все наладится.
— Я? Извиняться? Перед ней?
— Да, мама. Перед моей женой.
Галина Петровна ушла, хлопнув дверью.
Прошел месяц. Свекровь не приходила, не звонила. Павел навещал ее раз в неделю, но домой не приглашал.
Светлана наслаждалась тишиной и спокойствием. Никто не врывался с утра пораньше, не критиковал ее готовку, не переставлял вещи.
Перед Новым годом Галина Петровна позвонила.
— Светлана, можно поговорить?
— Слушаю.
— Я хочу извиниться. За те слова. За свое поведение.
— Продолжайте.
— Я была неправа. Вмешивалась в вашу жизнь, критиковала. Простите меня.
Светлана помолчала. Голос свекрови звучал искренне.
— Хорошо. Принимаю извинения.
— Можно мне прийти? Хотя бы на чай?
— Можно. Но с условием — никакой критики. Никаких советов без спроса.
— Согласна.
Галина Петровна пришла с тортом. Села тихо, пила чай, разговаривала вежливо. Ушла через час, поблагодарив за прием.
— Ну как? — спросил Павел вечером.
— Нормально. Посмотрим, надолго ли ее хватит.
Хватило. Галина Петровна изменилась. Приходила только по приглашению, не критиковала, не давала непрошеных советов.
Светлана понимала, что свекрови это дается тяжело. Но та старалась. И это уже было победой.
Иногда нужно поставить жесткие границы, чтобы тебя начали уважать. Светлана сделала это, и не пожалела. Ее дом снова стал ее крепостью. А свекровь из врага превратилась в нейтрального соседа.
И это было лучшее, на что можно было рассчитывать.
Если вам понравилась история, поставьте лайк и поделитесь мнением в комментариях. Подписывайтесь на канал, впереди много интересного.
