Лена вжалась плечом в холодную стену подъезда и прислушалась. Из-за её двери гремела музыка, кто-то орал песню, кто-то визжал от смеха. В такт басам дрожали почтовые ящики.
«Опять соседи с пятого? – машинально подумала она. – Только почему шум именно у моей двери?..»
Ответ пришёл сам собой: дверь её квартиры дёрнулась, приоткрылась, и в щель высунулась пьяная физиономия незнакомого парня.
– Светка, тащи ещё салат! – проорал он в коридор и, не заметив Лену, захлопнул дверь. – Хозяйка всё равно не приедет!
Лена ещё секунду стояла неподвижно. Потом медленно подняла руку и упёрлась пальцем в звонок.
За секунду до нажатия она ясно увидела перед глазами недавний вечер: телефонный звонок, голос сестры, мягкое нытьё тёти и своё собственное: «Ну что может случиться? Своим сдаём…»
Сейчас она уже знала: случиться могло многое.
Два месяца назад Лене позвонили поздно вечером. Она уже лежала в кровати, когда телефон истерично завибрировал на тумбочке. На экране высветилось: «Оксана – двоюродная».
– Лен, спасай! – с порога заревела сестра. – Нас хозяйка выгнала! Прямо сегодня! С ребёнком! Мы на улице сидим!
– Подожди, – Лена села. – В смысле выгнала? Что случилось?
– Да старая сумасшедшая она! – всхлипнула Оксана. – Ей всё не так. То мы ходим громко, то ребёнок плачет, то стиралка шумит. Сказала: «Через два дня чтоб вас не было». Это нормально вообще? Мы же тихие, порядочные…
Лена прикусила губу. За Оксаной давно водилась склонность к драме, но голос звучал искренне.
– И куда вы сейчас? – осторожно спросила она.
– Да никуда, – всхлипнула сестра. – Саша звонит по объявлениям, там такие цены! Лен, ну ты не чужая же… У тебя же есть пустая однушка. Ну сдайте нам. Хотя бы на пару месяцев. Мы аккуратные, мы всё будем мыть…
– Оксан, – неуверенно сказала Лена, – мы её сдаём за двадцать. Коммуналка дорогая, дом новый, центр.
– Двадцать?! – в голосе сестры тут же вспыхнула обида. – Лен, ты чего! Мы же родня, а не чужие. Десять – потолок, у нас ребёнок, садик, продукты.
Лена почувствовала себя виноватой. Будто она действительно требовала чего-то лишнего.
В кухню вошёл её муж Игорь, вытирая руки полотенцем.
– Кто там? – спросил, кивнув на телефон.
– Оксана, – вздохнула Лена. – Их хозяйка выгнала, просят нашу квартиру за десять.
Игорь тихо присвистнул:
– За десять? В центре? Лена, серьёзно?
Из трубки донеслось нетерпеливое:
– Лен, скажи хоть что-нибудь… Мы правда на улице…
– Оксан, я перезвоню через десять минут, ладно? – сказала Лена и отключилась.
– Ты же понимаешь, что десять – это смех, – спокойно сказал Игорь. – Коммуналка зимой одна под десять. То есть мы будем доплачивать за «родню»?
– Но им же негде жить, – Лена обхватила кружку. – С ребёнком. Как я скажу «нет»?
– Помочь найти вариант подальше от центра – это одно, – пожал плечами Игорь. – Вешать их проблемы на себя – другое. И ещё момент. Ты заметила, как быстро нормальная хозяйка стала у Оксаны «старой сумасшедшей»?
– Ну, люди нервничают, – попыталась оправдать Лена.
– Это не нервы, это стиль, – сухо ответил он. – Запомни: те, кто стартует с «нас обидели», обычно потом обижаются на тебя. Но решать тебе.
Телефон снова завибрировал. На этот раз – «Тётя Вера».
– Леночка, солнышко, – мягкий голос тёти разлил по кухне сладкую жалость. – Как ты, как Игорёк?
– Всё нормально, тётя, – сказала Лена, заранее зная, зачем звонок.
– А мы вот совсем не нормально, – вздохнула тётя. – Оксанку с ребёнком на улицу выгнали. Я старая, помочь не могу, ты у меня одна надежда. Ты же помнишь, как летом у нас жила? Мы тебя ни разу куском хлеба не упрекнули. Помоги им, доченька. Не переживай за деньги, если что, я сама тебе переведу.
Игорь, слушая, закатил глаза и отвернулся.
– Хорошо, тётя Вера, – тихо сказала Лена. – Пусть переезжают.
Она положила трубку и виновато посмотрела на мужа.
– Я не могу иначе. Всё-таки они мне помогали когда-то.
– Они тебя сейчас не просят, а давят на чувство долга, – устало сказал Игорь. – Но ладно. Только не говори потом, что я не предупреждал.
Через неделю Лена зашла отдать ключи. В прихожей уже стояли сумки, детская коляска и тяжёлый запах дешёвых духов.
– Ой, сестрёнка, выручила! – Оксана бросилась её обнимать. – А то уж думали, под мост пойдём.
– Живите, – улыбнулась Лена. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Соседи у нас нервные, особенно сверху.
– Да знаем мы ваших городских, – отмахнулась Оксана. – Ты заходи, не стесняйся. Пока ещё твоя квартира, – она хихикнула.
Лена чуть заметно дёрнулась, но промолчала.
– Мама передала, – Оксана протянула ей пакет с банками. – Огурчики, кабачки, салат. Угощайтесь с Игорем. А то вы, городские, всё магазинное жрёте, травитесь.
– Спасибо, – Лена неловко взяла пакет.
Вечером, когда они сели ужинать, она поставила на стол одну из банок.
– Попробуй, – сказала, наливая чай. – Своя консервация.
– Своя у них квартира за полцены, – буркнул Игорь. – Остальное – приправы.
– Почему ты так к ним относишься? – Лена нахмурилась. – Вы толком не общались.
– Чтобы понять человека, не обязательно общаться, – спокойно ответил он. – Достаточно послушать, как он говорит о других и о себе. Прежняя хозяйка у них «сумасшедшая», соседи «нервные», вы – «городские, всё магазинное жрёте». И всё это в одной истории. Не слишком ли много презрения?
– Они просто простые, – упрямо сказала Лена. – Без фильтров. Не у всех родители кандидаты наук.
– Простота – это когда человек не лезет на голову, – вздохнул Игорь. – А когда считает, что ты обязан, потому что «родня», – это другая история. Но ладно. Живи с этим сама. Скоро всё увидишь.
Прошёл месяц. Лена, как воспитанный человек, заранее позвонила.
– Оксан, привет. Я хотела сегодня заехать, посмотреть квитанции, да вообще – как вы устроились.
– Лен, прости, но сегодня никак, – быстро заговорила сестра. – Я с утра еле живая, давление, голова. Лежу пластом.
На фоне послышался глухой удар и чей-то смешок.
– Может, лекарства привезти? – насторожилась Лена. – Или малого посидеть?
– Не, не надо, Саша всё купил, – торопливо сказала Оксана. – Я спать лягу, а то совсем плохо. Давай потом.
Разговор оборвался. Осадок остался.
Ещё через пару недель телефон взорвался от уведомлений. Соседский чат кипел.
«Лена, вы вообще совесть имеете?»
«Сколько можно орать по ночам?»
«Дети уснуть не могут, музыка гремит!»
Лена перечитывала сообщения и не верила глазам.
«Какая музыка? Меня там нет…»
Телефон зазвонил. «Элла Витальевна сверху».
– Лена, да что это такое?! – соседка даже не поздоровалась. – Второй вечер подряд до ночи орёте, сегодня с обеда музыка. Внук плачет. Я чат писала, ты игнорируешь?
– Элла Витальевна, – растерянно произнесла Лена, – я не живу в квартире. Мы её сдаём, там сестра с мужем.
– А мне какое дело, кому вы сдаёте? – отрезала соседка. – Квартира твоя – ответственность тоже твоя. Разбирайся. До вас было тихо.
– Разберусь, – пообещала Лена.
Она тут же набрала Оксану. Та не взяла. Ещё раз. Тишина. Третий раз – «абонент разговаривает».
– Сбрасывает, – мрачно сказал Игорь. – Одевайся. Поехали.
Музыка было слышно уже на лестнице. На звонок никто не реагировал. Лена нажимала снова и снова.
– Сейчас по-другому, – сказал Игорь и несколько раз сильно ударил кулаком в дверь. – Открывайте, иначе я вызываю полицию.
Дверь приоткрылась на ладонь. В проёме появился Саша – красный, потный, с мутным взглядом.
– А, свои… – протянул он. – Чего так шумите-то? Мы культурно отдыхаем.
Игорь толкнул дверь плечом и отодвинул его в сторону.
Картинка в гостиной напоминала свалку: пластиковые стаканы, крошки, липкие пятна на полу, на диване – двое спящих мужиков, рядом на ковре – девушки с телефонами и бутылками. В воздухе висел густой табачно-алкогольный туман.
В детской спал ребёнок, свернувшись калачиком на взрослой кровати. Рядом на тумбочке мигала колонка, из которой продолжала грохотать музыка. Окно распахнуто, на подоконнике – переполненная пепельница.
– Оксана! – голос Лены сорвался. – Ты вообще в своём уме? Ребёнок спит под музыку, на сквозняке и в дыму!
Из кухни, держась за косяк, вышла Оксана. Волосы растрёпаны, глаза блестят.
– О, хозяйка пожаловала, – хрипло хихикнула она. – Чего без приглашения? Вообще-то мы тут живём.
– Вообще-то это моя квартира, – ледяным тоном сказала Лена. – И сейчас мы решим, живёте ли вы здесь дальше.
– Да не заводись ты, – Оксана подошла ближе, пахнущая алкоголем. – Ну посидели, ну музыку включили. Люди отдыхают. Родственники всё-таки, не чужие.
– Люди отдыхают у себя дома, – спокойно сказал Игорь. – А не в чужой квартире за полцены. Собирайтесь. Сегодня же съезжаете.
– В смысле – съезжаем? – Оксана вытаращила глаза. – Ты не имеешь права! Договор же был!
– Договор устный, – отрезал Игорь. – И мы только что его расторгли. У вас час, чтобы собрать вещи. Потом я вызываю полицию и опеку.
– Опеку?! – она аж захлебнулась. – Да как ты смеешь!
– Так же, как вы смели бросить ребёнка среди пьяных, – спокойно ответил он.
Через час коридор был завален пакетами. Оксана, швыряя вещи в старый чемодан, шипела:
– Дура ты, Ленка. Все вы городские зажрались. Квартирку свою вшивую пожалела. Тварь неблагодарная. Я всем расскажу, какая ты…
– Ещё одно такое слово – и я реально звоню в опеку, – ровно сказала Лена. – И покажу, как твой сын спал среди бутылок.
Оксана прикусила язык и, продолжая бормотать ругательства себе под нос, вытолкала чемодан в коридор. Саша волок пакеты.
Когда дверь за ними захлопнулась, тишина показалась оглушительной. Лена села прямо на пол и закрыла лицо руками.
– Может, я перегнула? – шепнула она. – Всё-таки ребёнок…
– Ты спасла свою квартиру и своё спокойствие, – Игорь сел рядом. – А их ребёнком пусть занимаются те, кто его сюда привёл. Это их ответственность, не наша.
На следующий день, когда они закончили отмывать квартиру, позвонила тётя Вера.
Лена облегчённо улыбнулась: «Сейчас, наверное, извинится…»
– Ты как посмела выставить сестру с ребёнком на улицу?! – вместо приветствия взорвался в трубке знакомый голос. – Мы тебя хоть раз выгоняли, когда ты у нас жила и всё на халяву ела?!
– Тётя Вера, вы бы видели, что они устроили, – устало ответила Лена. – Квартира – как после войны, ребёнок спал среди пьяных…
– Не смей мне про ребёнка рассказывать! – перекричала её тётя. – Квартирку свою пожалела, вот и всё. И наверняка ещё деньги требуешь?
Игорь протянул руку:
– Дайте сюда.
– Здравствуйте, тётя Вера, это Игорь, – сказал он ровно. – Напоминаю: за последний месяц Оксана с мужем не заплатили ни рубля. Вы лично обещали, что, если что, поможете. Так что либо вы переводите десять тысяч, либо мы обращаемся в суд и в опеку. У нас есть фотографии, как ваш внук спит среди бутылок и дымящихся пепельниц.
На том конце повисла пауза, а потом полилось:
– Да кто вы такие, чтобы мне угрожать?! Никаких денег не получите! Я ещё налоговую на вас натравлю, что вы квартиру сдаёте и налоги не платите!
– Натравливайте, – спокойно ответил Игорь. – А мы приложим фотографии и объясним, в каких условиях жил ребёнок. Посмотрим, кому будет интереснее.
– Ах вы… – тётя уже не подбирала выражений. – Я вам ещё Кузькину мать покажу!
– Нам и Вериной матери достаточно, – сухо сказал Игорь и отключил. – Всё. Номера – в чёрный список.
Лена смотрела на телефон и шепнула:
– Наверное, я всё-таки плохая. Родных выгнать…
– Плохие – это те, кто садится на шею и ещё возмущается, когда ты выпрямляешься, – ответил Игорь. – Ты просто впервые поставила границу. И решила, что твоё «жить спокойно» важнее их вечного «ты обязана».
Лена глубоко вдохнула. В соседском чате ещё долго будут гулять истории про «жадную хозяйку». Родня расскажет о ней сказки в десяти вариациях.
Но впервые за долгое время ей было спокойно.
Она прошлась по квартире – по-прежнему грязной, но уже снова своей – и подумала, что некоторые уроки стоят дорого. Зато после них уже никогда не сдаёшь главное: своё право сказать «нет», даже если на другом конце трубки плачет родня и напоминает, как когда-то накормила тебя борщом.
