Машина стояла прямо у подъезда.
Серебристая «Камри». Номер В457МК. Не ошибешься.
Марина остановилась посреди тротуара. В руках — пакет с продуктами для мамы. Она же ехала к маме. Просто решила срезать через двор Светкиного дома.
А он должен быть в Екатеринбурге. В командировке. Важные переговоры, три дня, вернусь в пятницу.
Сердце екнуло.
— Может, отдал кому машину… — прошептала она.
Но Олег никому не давал свою машину. Никогда. Даже ей — жене. Двадцать лет вместе, а машина — святое.
Телефон в кармане. Набрала номер мужа.
— Алло, Марин? — голос усталый. — Я на совещании, потом перезвоню.
— Ты где?
— В Екатеринбурге же. Сказал ведь. Всё, потом.
Гудки.
Марина подняла глаза на окна пятого этажа. Светкина квартира. Шторы задёрнуты. Среди дня.
Познакомились они со Светкой десять лет назад. На детской площадке.
Дочки-ровесницы, в одну школу пошли, в один класс. Подружились семьями. Шашлыки по выходным, отпуска вместе, дни рождения.
Светка развелась пять лет назад. Муж ушёл к молодой.
— Все мужики козлы, — говорила она тогда. — Тебе повезло с Олегом. Золотой мужик.
Марина обнимала подругу. Утешала. Олег помогал с ремонтом в её новой квартире. Светка благодарила — пекла его любимый наполеон.
Теперь Марина стояла у этого подъезда. Смотрела на машину мужа.
Продукты тянули руку. Надо было уйти. К маме. Но ноги приросли к асфальту.
Дверь подъезда открылась. Вышла соседка Светки — Валентина Петровна. С собачкой.
— Марина? Ты к Светлане?
— Я… мимо шла.
— А я думала, вы уже помирились. Олег же у неё. Видела, как поднимался час назад. С цветами.
Цветы. У него утром в машине лежали белые розы. «Партнёрам подарю, — сказал. — Секретарша у них молодая, любит цветы».
— Помирились? — голос чужой. — А что, мы ссорились?
Валентина Петровна смутилась.
— Да Светка говорила на днях, что вы не общаетесь больше. Какая-то размолвка. Я не вникала. Ну, пойду я, Бусю выгуливать надо.
Марина не помнила, как дошла до мамы. Пакет поставила на кухне, села на табуретку.
— Доченька, ты чего бледная? — мама сразу заметила. — Давление?
— Всё нормально, мам.
— Чаю налить?
— Налей.
Мама хлопотала у плиты. Ей семьдесят пять, но бодрая. Отца схоронили три года назад. Олег помогал с похоронами. Хороший зять, заботливый.
— Как Олег? Как Наташка?
— Нормально. Олег в командировке. Наташка в универе.
— Когда замуж-то её отдавать будете? Двадцать лет девке.
— Рано ещё, мам.
— Мне в двадцать уже ты была. А в сорок три я уже бабушкой стала.
Марине сорок три. В декабре будет сорок четыре. А Светке сорок один. Моложе. Стройнее. После развода занялась собой — фитнес, косметолог, массажи.
Телефон завибрировал. СМС от Олега: «Совещание затянется. Вечером не звони, устану. Люблю».
Люблю.
Двадцать лет он писал это слово в конце каждой смски. По привычке. Как подпись.
Домой вернулась к шести.
Наташка на кухне салат резала.
— Мам, есть будешь? Я оливье делаю.
— Не хочу.
— Ты чего? Заболела?
— Устала просто. Прилягу.
В спальне пахло одеколоном Олега. Его подушка примята — утром встал, собрался, поцеловал её сонную в щёку. Обычное утро. Обычные сборы в командировку.
В шкафу его костюмы. Рубашки. Она их гладила вчера. Белая, голубая, серая. Три штуки на три дня.
Костюмный чехол на месте.
Марина открыла комод. Нижнее бельё, носки, футболки. Всё на месте. Ничего не взял.
В командировку без вещей?
Села на кровать. В зеркале напротив — женщина средних лет. Морщинки у глаз. Седые волосы пробиваются. Пора красить. Живот после родов так и не ушёл. Да и грудь не как у девочки.
А у Светки грудь подтянутая. Сделала себе подарок на сорокалетие. «Для себя стараюсь, — говорила. — Чтобы в зеркало смотреть приятно».
Телефон зазвонил. Светка.
— Маринка, привет! Как дела?
Голос обычный. Весёлый. Как всегда.
— Нормально.
— Слушай, я тут тирамису делаю. Помнишь, ты меня учила? Что-то не получается. Савоярди где покупать?
— В «Перекрёстке». На полке с печеньем.
— Спасибо! А то я весь магазин обошла. Ты чего грустная?
— Устала.
— Олег-то где? Давайте на выходных на дачу махнём. Шашлыки, вино. А?
— Он в командировке.
— Жалко. Ну, может, в следующие? Ладно, побежала я. Целую!
Отбой.
Марина смотрела на потухший экран. Светка врёт легко. Без запинки. Весело.
Ночь не спала.
Олег не звонил. Прислал смску в одиннадцать: «Ложусь спать. Устал как собака. Целую».
А в час ночи Марина набрала номер гостиницы в Екатеринбурге. Той самой, где он всегда останавливался.
— Гостиница «Урал», добрый вечер.
— Соедините с номером Олега Петровича Семёнова.
— Секунду… Простите, такой гость у нас не зарегистрирован.
— Может, бронь не подтвердил?
— Нет брони на это имя. Проверить другие даты?
— Нет. Спасибо.
Марина легла на подушку. Потолок белый. Люстра, которую выбирали вместе. Двадцать лет назад. Молодые были, счастливые. Наташку ждали. Олег целовал живот, разговаривал с малышкой.
Куда всё делось?
Когда?
Утром встала раньше всех. Кофе сварила. Села у окна.
Вчерашнее казалось сном. Дурным сном. Может, правда отдал машину? Может, правда в другой гостинице?
Телефон зазвонил.
— Марин, я на завтраке, — голос Олега бодрый. — Как дела?
— Где завтракаешь?
— В гостинице. Шведский стол тут отличный.
— В «Урале»?
Пауза. Короткая. Секундная.
— Да. А что?
— Ничего. Хорошего дня.
Положила трубку.
Враньё. Зачем она ему? После стольких лет? Светка моложе на два года всего. Тоже не девочка.
Или дело не в возрасте?
Наташка вышла из комнаты. Заспанная, растрёпанная.
— Мам, есть что поесть?
— Яичница в сковородке. Разогрей.
— Спасибо. Ты на работу?
— Отгул взяла.
— Заболела?
— Нет. Дела есть.
В десять утра Марина стояла у Светкиного подъезда. Машины Олега не было.
Поднялась на пятый этаж. Позвонила.
За дверью шаги. Светкин голос:
— Кто там?
— Я. Марина.
Щёлкнул замок. Светка в халате, полотенце на голове.
— Маринка! Ты чего так рано? Проходи!
— Не мешаю?
— Да брось! Я из душа. Кофе будешь?
Прошли на кухню. Обычная Светкина кухня. Чистая, уютная. На столе ваза с белыми розами.
Белыми розами.
— Красивые цветы, — Марина кивнула на вазу.
— Да, вчера купила. На рынке. Дёшево отдали, уже вянуть начинают.
Марина подошла к вазе. Розы свежие. Бутоны плотные. Магазинная упаковка в мусорке. С этикеткой цветочного салона. Того самого, возле дома Олега.
— Светка, можно вопрос?
— Конечно!
— Ты с моим мужем спишь?
Светка замерла с туркой в руке. Лицо не изменилось. Актриса.
— Ты чего, Маринка? С ума сошла?
— Я видела его машину вчера. Здесь. У твоего подъезда.
— Не было никакой машины.
— Валентина Петровна видела, как он поднимался к тебе. С цветами.
Светка поставила турку на плиту. Медленно. Осторожно.
— Марин…
— Просто скажи. Да или нет.
Подруга села на стул. Халат распахнулся. Под ним кружевное бельё. Новое. Дорогое.
— Это случилось само, — тихо. — Мы не хотели.
Само.
Не хотели.
Марина кивнула. Встала.
— Понятно.
— Марин, постой! Давай поговорим!
— О чём? Как давно?
— Три месяца.
Три месяца. Двенадцать недель. Девяносто дней.
— Ясно. Пока.
— Марина!
Но она уже вышла. Спускалась по лестнице. Пятый этаж. Четвёртый. Третий. Второй. Первый.
Во дворе солнце. Птицы поют. Весна. Апрель. Всё цветёт.
А внутри — зима.
Дома собрала вещи Олега. Аккуратно. Костюмы в чехлы, рубашки в пакеты. Обувь в коробки.
Наташка прибежала с пар.
— Мам, ты чего делаешь?
— Папины вещи складываю.
— Зачем?
— Он переезжает.
— Куда? Мам, что случилось?
Марина села на диван. Дочка рядом. Взрослая уже. Поймёт.
— Папа встречается со Светой.
— С тётей Светой? Нашей?
— Да.
— Быть не может!
— Может. Она сама призналась.
Наташка обняла маму. Крепко. Как в детстве, когда боялась грозы.
— Мамочка… А может, это ошибка? Может, поговорить?
— О чём говорить? Он врал. Три месяца врал. Командировки, совещания… А сам у неё.
— Сволочь!
— Не говори так о отце.
— Он не отец! Отец бы так не сделал!
Вечером Олег приехал. Весёлый, с подарками. Духи Марине, шоколадка Наташке.
— Девочки мои! Соскучился!
Увидел сумки в прихожей. Улыбка сползла.
— Это что?
— Твои вещи, — Марина спокойно. — Можешь забирать.
— Марин, ты чего?
— Я знаю про Светку.
Он побледнел. Сел на пуф в прихожей.
— Марин, давай поговорим.
— Нет. Забирай вещи и уходи.
— Но…
— Папа, уйди! — Наташка из комнаты. — Просто уйди!
Олег встал. Взял одну сумку.
— Я остальное завтра заберу.
— Как хочешь.
Дверь закрылась.
Двадцать лет — и дверь закрылась.
Развод оформили быстро. Без скандалов. Квартира — Марине, машина — Олегу. Алименты на Наташку, хотя ей уже двадцать.
Олег съехал к Светке.
Марина видела их вместе в торговом центре. Шли, держась за руки. Как молодые. Смеялись.
Больно было. Как ножом по сердцу.
Подруги исчезли. Общие знакомые поделились — кто за Олега, кто за Марину. Большинство просто отстранились. Не наше дело, сами разберутся.
Наташка злилась.
— Мам, как ты терпишь? Я бы ей волосы повыдергала!
— Не надо. Это наш выбор. Взрослых людей.
— Какой выбор? Они предатели!
— Наташ, не трать силы на злость. Живи своей жизнью.
Но жить было трудно.
Утром — пустая подушка рядом. Вечером — тишина. Выходные — одиночество.
Работа спасала. Марина бухгалтер в крупной фирме. Цифры, отчёты, балансы. В цифрах нет предательства. Сходится — не сходится. Всё просто.
Начальник, Виктор Павлович, заметил:
— Марина Сергеевна, вы похудели.
— Диета.
— Вам не надо худеть. Вы и так красивая.
Пятидесятилетний мужчина. Седой, солидный. Жена, двое детей. Не приставал никогда. А тут комплимент.
— Спасибо.
— Может, кофе вместе выпьем? После работы?
— Виктор Павлович, вы же женаты.
— Развожусь. Полгода уже отдельно живём.
Кофе пили в маленькой кофейне на Арбате.
Виктор рассказывал про развод. Жена нашла молодого. Тренера по йоге. На пятнадцать лет младше её.
— Говорит, с ним она живая. А со мной была роботом. Двадцать пять лет роботом.
— Мой с подругой. Лучшей подругой.
— Больно?
— Уже меньше. Три месяца прошло.
— У меня полгода. Всё равно больно.
Сидели до закрытия. Говорили. О жизни, о детях, о работе. Легко говорили, будто сто лет знакомы.
— Можно, я вас провожу? — спросил он.
— Можно.
Шли медленно. Май, тепло, сирень цветёт.
— Знаете, Марина, я давно на вас смотрю. Не в том смысле. Просто вы всегда такая собранная, правильная. А сегодня — живая.
— Это комплимент?
— Это факт. Красивая женщина должна улыбаться.
— А если не хочется?
— Значит, рядом не тот мужчина.
У подъезда остановились.
— Спасибо за вечер, — Марина улыбнулась.
— Это вам спасибо. Давно так хорошо не было.
— До понедельника?
— Обязательно.
Дома Наташка с парнем. Егор, одногруппник. Хороший мальчик.
— Мам, ты поздно.
— Задержалась на работе.
— А чего такая весёлая?
— Просто хорошее настроение.
Наташка прищурилась.
— Мам, у тебя кто-то есть?
— Нет. Просто кофе пила с коллегой.
— С мужчиной?
— Наташ!
— Мам, это же хорошо! Правда, Егор?
— Конечно, — парень смутился. — Марина Сергеевна, вы красивая женщина.
— Спасибо, Егор. Ладно, не буду вам мешать.
В спальне села к зеркалу. Красивая женщина. Сорок три года. Морщинки. Седина. Но глаза блестят. Давно не блестели.
Телефон пиликнул. СМС от Виктора: «Спасибо за чудесный вечер. Можно завтра повторить?»
Марина улыбнулась. Написала: «Можно».
И тут же второе сообщение. От Олега: «Марин, можно встретиться? Поговорить надо».
Удалила не читая.
С Виктором встречались каждый день. После работы — кофе, прогулки, разговоры.
В субботу позвал в театр.
— У меня два билета на «Анну Каренину». Составите компанию?
— С удовольствием.
Надела новое платье. Синее, по фигуре. Каблуки, которые годами в шкафу стояли.
Наташка присвистнула:
— Мама, ты огонь!
— Не перебарщиваю?
— Самое то! Этот Виктор офигеет!
В театре Виктор действительно смотрел больше на неё, чем на сцену.
— Вы прекрасны, — шепнул в антракте.
— Спасибо.
— Марина, можно личный вопрос?
— Давайте.
— Вы ещё любите мужа?
Вопрос резанул. Любит? Олега? После всего?
— Нет. Не люблю. А вы жену?
— Тоже нет. Наверное, давно не любил. Просто привычка была.
После спектакля поехали к нему. Квартира большая, холостяцкая теперь.
— Вино будете?
— Немного.
Сидели на диване. Пили вино. Молчали.
— Марина, я не тороплю. Просто хочу, чтобы вы знали — вы мне очень нравитесь.
— Вы мне тоже.
Поцеловались. Осторожно, будто в первый раз. Хотя для обоих это был не первый раз. Но первый — после.
— Останетесь?
— Не сегодня. Рано ещё.
— Понимаю. Провожу.
Утром разбудил звонок.
Олег.
— Марин, открой. Я под дверью.
— Зачем пришёл?
— Открой, прошу.
Накинула халат. Открыла.
Олег с цветами. Розы. Красные. Её любимые.
— Прости.
— За что? За Светку? За враньё? За двадцать лет?
— За всё. Марин, я понял. Она не ты. Никто не ты.
— Поздно понял.
— Давай попробуем снова. Ради Наташки.
— Наташке не нужен отец-предатель. И мне не нужен муж-лжец.
— Марин!
— Уходи, Олег.
— У тебя кто-то есть?
— Не твоё дело.
— Есть! Я видел, ты вчера с мужиком из театра выходила!
— Следишь?
— Случайно увидел. Кто он?
— Человек, который не врёт.
Олег бросил цветы на пол.
— Пожалеешь!
— Уже нет.
Захлопнула дверь.
Наташка вышла из комнаты.
— Мам, это отец был?
— Был.
— Чего хотел?
— Вернуться.
— Ты не согласилась?
— Нет.
— Правильно. Он свой выбор сделал. Теперь пусть живёт с ним.
Через месяц Виктор сделал предложение.
Не пафосно. Просто. Сидели в их любимой кофейне.
— Марина, выходите за меня.
— Виктор, вы серьёзно?
— Абсолютно. Мне пятьдесят. Вам сорок три. Мы взрослые люди. Знаем, чего хотим. Я хочу быть с вами.
— А ваши дети?
— Познакомитесь. Они хорошие ребята. Сын в Лондоне учится. Дочь замужем, внука ждёт.
— Внука? Вы скоро дедушка?
— Через три месяца. Не пугает?
— Нет. У меня тоже дочь взрослая. Может, скоро внуков подарит.
— Тогда да?
— Мне надо подумать.
— Конечно. Я подожду.
Вечером рассказала Наташке.
— Мам, это же круто! Виктор классный!
— Ты видела его один раз.
— Мне хватило. Он на тебя смотрит так… Как на богиню.
— Преувеличиваешь.
— Нет. Отец так никогда не смотрел. А этот — влюблённый по уши.
— А если не сложится?
— Мам, а если сложится?
Светка позвонила через неделю.
— Марин, можно встретиться?
— Зачем?
— Поговорить надо.
— О чём нам говорить?
— Пожалуйста.
Встретились в парке. Нейтральная территория.
Светка похудела. Круги под глазами.
— Спасибо, что пришла.
— Говори.
— Олег от меня ушёл.
— Мне-то что?
— Говорит, тебя любит. Всегда любил.
— Его проблемы.
— Марин, прости меня.
— За что? За то, что спала с моим мужем? Или за то, что врала в лицо?
— За всё. Я дура. Позарилась на чужое счастье.
— Оно уже не чужое. Оно ничьё.
— Ты его не простишь?
— Нет. И тебя не прощу.
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь. Ты предала дружбу. Десять лет дружбы. Я тебе как сестра была.
— Знаю.
— А он предал семью. Двадцать лет брака. Дочь. Всю жизнь.
— Он жалеет.
— Пусть. Это его право. Всё, мне пора.
— Марин! Ты счастлива хоть?
Марина остановилась. Обернулась.
— Да. Впервые за долгое время — да.
Расписались тихо. Без пышной свадьбы.
Наташка свидетельницей была. Сын Виктора прилетел из Лондона.
— Папа, Марина прекрасная! — сказал он.
— Знаю, сынок.
Жить стали у Виктора. Квартира больше.
Наташке отдельную комнату обустроили. Но она редко ночевала дома. У Егора снимали квартиру с друзьями.
— Мам, я вам не мешаю? — спросила однажды.
— Что за глупости? Ты всегда желанная!
— Просто вы с Виктором как молодожёны. Воркуете постоянно.
— Тебя это смущает?
— Нет! Радует! Ты заслужила счастье.
Олег звонил иногда. Просил о встрече. Марина не отвечала.
Потом узнала от общих знакомых — уехал в другой город. Работу нашёл в Питере.
Светка тоже исчезла. Говорили, замуж вышла. За какого-то бизнесмена. Старше её на двадцать лет.
— Каждому своё, — сказал Виктор, когда Марина рассказала.
— Не жалеешь? — спросила она.
— О чём?
— Что связался с разведёнкой с довеском?
— Довесок — прекрасная девочка. А разведёнка — лучшее, что было в моей жизни.
— После первой жены.
— Нет. Вообще лучшее. С Ленкой мы по молодости сошлись. Дети, быт, привычка. А с тобой — любовь.
— В пятьдесят лет?
— А что, есть ограничения по возрасту?
Внук родился в сентябре.
Назвали Мишкой. Виктор растаял.
— Марин, смотри, какой богатырь!
— Красавец. В деда пошёл.
— Думаешь?
— Уверена.
Дочь Виктора, Оля, подружилась с Мариной.
— Папа с вами помолодел лет на десять.
— Преувеличиваешь.
— Нет. Мама его пилила постоянно. То не так, это не этак. А вы его принимаете.
— Мне не за что пилить. Он идеальный.
— Никто не идеальный.
— Для меня — идеальный.
В ноябре Наташка объявила:
— Мы с Егором поженимся!
— Когда?
— Весной. Диплом получим и поженимся.
— Я рада, доченька!
— Мам, папу приглашать?
— Это твоя свадьба. Решай сама.
— Не хочу. Он нас предал. Пусть живёт с этим.
Марина обняла дочь.
— Не держи зла. Оно разрушает.
— А ты не держишь?
— Уже нет. Отпустила.
— Как?
— Просто. Поняла, что всё к лучшему. Если бы он не ушёл, я бы не встретила Виктора.
— И была бы несчастной?
— Была бы привычной. А это хуже.
Свадьба Наташки была весёлой.
Молодые, красивые. Друзья, родственники, смех, танцы.
Виктор вёл Наташку к алтарю вместо отца.
— Спасибо, — шепнула она ему.
— За что?
— За то, что маму счастливой сделали. И за то, что согласились меня вести.
— Это честь для меня.
Олег прислал дочери поздравление и деньги. Крупную сумму.
Наташка хотела вернуть.
— Оставь, — сказала Марина. — Это его право — помогать дочери.
— Но он же…
— Он твой отец. Что бы ни было между нами — он твой отец.
Вечером, когда гости разошлись, сидели с Виктором на балконе.
— Счастлива? — спросил он.
— Очень.
— Я тоже. Знаешь, я иногда думаю — спасибо твоему бывшему.
— За что?
— За то, что ушёл от тебя. Иначе мы бы не встретились.
— Всё к лучшему?
— Однозначно.
Марина улыбнулась. Посмотрела на ночной город. Огни, машины, жизнь.
Год назад она стояла у подъезда Светки. Мир рушился.
А оказалось — перестраивался.
Ломал старое, чтобы построить новое. Лучшее.
— Знаешь, о чём думаю? — спросила Виктора.
— О чём?
— Что боль — это не конец. Это начало. Нового пути. Новой жизни. Новой любви.
— Философ ты мой.
— Просто женщина. Которая поняла простую истину.
— Какую?
— Предательство близких — это подарок судьбы. Она убирает из твоей жизни тех, кто тебя не ценит. И освобождает место для тех, кто сделает тебя счастливой.
Виктор обнял её.
— Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Где-то в другом городе Олег лежал в пустой квартире. Думал о том, что потерял.
Где-то в Москве Светка ссорилась с мужем-бизнесменом. Он изменял ей с секретаршей.
А Марина была счастлива.
По-настоящему.
Впервые в жизни.
Всё действительно было к лучшему.
Прошло пять лет.
Марине сорок восемь. Виктору пятьдесят пять.
У Наташки двое детей — мальчик и девочка.
У Виктора трое внуков.
Большая семья. Шумная. Счастливая.
По воскресеньям собираются на даче. Шашлыки, волейбол, песни под гитару.
Иногда Марина вспоминает прошлую жизнь. Без злости. Без обиды. Как далёкий сон.
Олег женился снова. На молодой. Родил сына. Наташка общается с ним. Редко, но общается.
— Он постарел, — рассказывает дочь. — Устал какой-то.
— Бывает.
— Тебя вспоминает.
— Это его право.
— Не жалеешь?
— О чём?
— Что не простила. Не вернула.
— Нет. Если бы простила — предала бы себя. А я научилась себя ценить.
Светка исчезла из их жизни совсем. Говорят, уехала за границу. Третий раз замуж вышла.
— Ищет счастье, — сказал Виктор.
— Найдёт?
— Вряд ли. Счастье не ищут. Его строят.
— Мы построили?
— Думаю, да.
И Марина с ним согласна.
Они построили.
Из обломков прошлого. Из боли и разочарований. Из веры и надежды.
Построили новую жизнь. Настоящую семью. Большое счастье.
И каждый вечер, засыпая рядом с любимым, Марина мысленно говорит спасибо.
Олегу — за то, что ушёл.
Светке — за то, что предала.
Судьбе — за то, что свела с Виктором.
Себе — за то, что нашла силы начать сначала.
Потому что иногда конец — это лучшее начало.
А предательство — это освобождение.
И жизнь после сорока — только начинается.
Если ты готова её принять.
Новую. Другую. Счастливую.
Свою.
