Я стояла в отделе вина уже минут десять, разглядывая этикетки. Буквы расплывались, названия ничего не говорили. Обычно Марат выбирал сам — быстро, уверенно, будто знал какой-то секрет. А я только кивала и улыбалась.
Сегодня хотелось сделать приятное. Давно мы не сидели вечером вдвоём, не разговаривали по душам. Раньше часто открывали бутылочку — Марат становился таким весёлым, шутил, а я быстро пьянела и смеялась над каждой его глупостью. Нам было хорошо. Легко.
Я провела пальцами по холодному стеклу бутылок. Взяла одну, потом другую. Цены разные, а что внутри — непонятно.
Краем глаза заметила женщину. Она подошла к соседней полке, взяла бутылку не глядя, словно точно знала, что ей нужно. Я поторопилась:
— Извините, вы не подскажете? Я совсем не разбираюсь в винах.
Женщина обернулась. Лицо показалось знакомым — что-то в чертах, в разрезе глаз. Я напрягла память, и всплыла картинка: общежитие, шум вечеринки, кто-то из однокурсников привёл девушку…
— Наталья? — выдохнула я. — Вот так встреча!
Она секунду смотрела непонимающе, потом улыбнулась:
— Лиза? Ты что здесь делаешь?
— Живу рядом. А ты? Никогда тебя тут не видела.
— В гости решила зайти. — Наталья скользнула взглядом по моей корзине с продуктами. — Неудобно с пустыми руками, вот и зашла за вином.
Я рассматривала её. Мы почти ровесницы, но она выглядела моложе. Стройная, с ровным загаром, каштановые волосы распущены волнами. Я невольно поправила свою куртку.
— Ты отлично выглядишь, — сказала я.
— Спасибо. — Наталья не ответила комплиментом. — Так тебе какое вино?
— К ужину. С мужем хотела посидеть.
— Тогда вот это бери. — Она протянула мне бутылку. — Не слишком сладкое, мужчинам больше нравится.
Я взяла бутылку, положила в корзину.
— Помню, мы с Иваном собирались пожениться, — сказала Наталья задумчиво. — Сколько лет прошло…
— Вы расстались на последнем курсе.
— Ага. Была замужем потом, развелась. Сейчас снова планирую. — Она посмотрела на меня оценивающе. — А у тебя дети есть?
— Дочь. Пятнадцать уже.
— Вот это да! Ты рано вышла замуж?
— После института. Ты его не знаешь, мы уже после вашего расставания познакомились.
Мы пошли к кассам. Наталья болтала о каких-то общих знакомых, о Светке Павловой.
— Видела её недавно. Господи, в такую тётку превратилась! Трое детей, представляешь?
Я промолчала. Светка работала в нашей поликлинике окулистом, я её часто видела. Да, поправилась, но выглядела счастливой.
Мы расплатились и вышли на улицу. Наталья нажала кнопку на брелоке, и машина на стоянке мигнула огнями.
— Подвезти?
— Нет, я рядом живу. — Я показала на наши многоэтажки.
— Мне тоже туда. — Наталья полезла в сумочку за телефоном. — Забыла номер дома… Чёрт, разрядился.
— Пошли ко мне, дам зарядку.
— Да ладно…
— Да не вопрос же!
Наталья улыбнулась:
— Ну, раз так — пошли. Выпьем за встречу.
Мы сели в машину. Я показала свой подъезд. В лифте Наталья спросила:
— Ты давно здесь?
— Пять лет. Квартиру купили тогда. А ты не была здесь ни разу?
— Нет. Решила сделать сюрприз.
— Так ты замуж собираешься?
— Да. — Наталья помолчала. — Вот только он женат. Уже полгода встречаемся, никак не может жене сказать про развод.
Я посмотрела на неё удивлённо.
— И ты решила сама к ней прийти?
— Помочь ему. Устала ждать.
— Ничего себе…
— Осуждаешь? — в её голосе прозвучала насмешка.
— Я не полиция нравов. Твоё дело.
Я открыла дверь квартиры. Наталья вошла и замерла:
— Ничего себе! Какая прихожая!
— Проходи. — Я кивнула на комнату.
Сама пошла на кухню, слышала восторженные возгласы гостьи. Достала из холодильника продукты, убрала их. Поставила на стол два бокала, штопор.
Наталья вошла на кухню:
— Обалдеть какая квартира! А муж кем работает?
— Инженер. Зарабатывает хорошо.
Я принесла зарядку для телефона.
— Открывай вино, я пока картошку почищу.
Наталья открыла бутылку, разлила по бокалам. Я отпила — вино оказалось приятным, сладковатым. Выпила весь бокал сразу.
— Ты к мужчине в гости шла, а вино женское купила, — заметила я.
— Это для меня. — Наталья налила себе ещё. — Я влюбилась по уши. Очень достойный мужчина, но никак не решится жене сказать. Вот и решила помочь.
— Прямо домой придёшь? Скажешь: «Здравствуйте, я любовница вашего мужа, освободите место»?
— А что? — Наталья засмеялась. — Они все одинаковые. Сначала в ступор впадают.
— Ты не в первый раз так делаешь? — Я остановилась с ножом в руках.
— Нельзя разрушить то, что уже разрушено. Если бы он любил жену, не встречался бы со мной. — Наталья деловито налила вино. — Давай ещё выпьем.
— Может, сначала картошку пожарю?
— Потом пожаришь. Вино слабое. — Она подняла бокал. — За встречу!
Мы выпили. Голова чуть закружилась.
— Так вы уже полгода? — спросила я. — А если не уйдёт?
— Уйдёт. Я его мечта. Ребёнок у него взрослый уже, скоро школу окончит. Я хочу успеть своего родить.
— Ты… — Я развернулась от плиты. — А подумала, что он и с тобой так же поступит? Изменил с тобой — изменит и тебе.
— Не изменит. — Наталья отпила из бокала. — Он устал от этой жирной курицы. Все они одинаковые — борщи, котлеты, на уме только холодильник. Урвали мужиков и расслабились.
Сердце забилось неровно. Я сжала нож.
— Откуда ты знаешь, что она жирная?
— А какая же? Мне смотреть не надо. Они все такие. — Наталья махнула рукой. — В магазине видела? Продукты сумками таскают.
— А ты не думала, что он, может, любил её когда-то?
— Любил… — Наталья усмехнулась. — Да он мне сам говорит, что я его мечта. Что с женой давно всё кончено.
В коридоре послышались шаги.
— Мам, привет. — В дверях показалась Вика. — Здравствуйте.
— Какая красавица! — Наталья посмотрела на дочь. — Как тебя зовут?
— Вика.
— Прелесть какая!
— Ты есть хочешь? Сейчас картошку сделаю. — Я отложила нож.
Вика ушла в свою комнату. На кухне повисло молчание. Я нарезала картошку, положила на сковороду.
— У тебя хорошая квартира, — сказала Наталья. — Значит, всё у тебя ладно.
— Ты говоришь, что он не уйдёт из семьи. А если не уйдёт?
— Уйдёт. Ребёнок взрослый, никаких преград нет. Я хочу успеть родить, пока время есть.
— Знаешь что? — Я резко обернулась. — Уходи. Гадина ты, Наташ. Дрянь. Чужую семью разрушить хочешь.
— Ты чего? — Наталья отставила бокал. — Тебе хорошо говорить, ты замужем. Квартира, дочка. А мне что делать? Так и жить одной? Время уходит. Все нормальные мужчины женаты.
— На курицах, — сказала я. — А не думала, что он с тобой то же самое сделает? Родишь, располнеешь — и тебе найдут замену. Тебе сколько? Сорок скоро?
— Тридцать пять. — Наталья побледнела.
— Уходи. Сейчас же.
— Лиз, я не у тебя мужа уводить собралась…
— Только попробовала бы. — Я схватила нож. — Я бы с тебя шкуру сняла.
В этот момент хлопнула входная дверь.
Я отбросила нож и выбежала в коридор. Марат снимал куртку, улыбаясь.
— Ну что, покажешь, кто к нам пришёл?
Мы вошли на кухню. Марат обнял меня за талию.
Наталья улыбнулась ему — и улыбка застыла на её лице.
— Ты?! — выдохнула она.
— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросил Марат.
— Вы знакомы? — Я переводила взгляд с мужа на Наталью.
— Так Лиза твоя жена? — Наталья показала пустым бокалом на меня.
— Да, я его жена. Та самая жирная курица. Верно, дорогой? — Я сбросила руку Марата со своей талии. — Та самая, которую ты полгода обманывал.
— Лиз, я сейчас всё объясню… — начал Марат.
— Не трогай меня! — Я отшатнулась. — Это она? Твоя мечта?
— Давай поговорим…
— Уходите оба! — крикнула я. — Немедленно!
— Лиз, это не то, что ты думаешь…
— Беги, догоняй свою мечту. — Я схватила пустую бутылку со стола. — Убирайся!
Марат пятился к двери. Наталья уже выскользнула в коридор.
— Лиз, давай поговорим…
— Не о чем! Полгода… Ты полгода изменял! Приходил от неё, ел мой ужин, ложился со мной в постель… — Голос сорвался. — Вон!
Я замахнулась бутылкой. Марат исчез за дверью.
Я опустилась на стул, уронила голову на руки и разрыдалась. Слёзы текли сквозь пальцы, грудь сдавило так, что невозможно было дышать.
— Мам…
Я подняла лицо. Вика стояла в дверях.
— Ты всё слышала?
— Вы так кричали… Мам, не плачь.
— Я не знала. Ничего не знала. — Я вытерла лицо ладонями. — Он мог так… Так жестоко…
Вика обняла меня. Я прижала её к себе, уткнулась лицом в её плечо.
Потом пошла в ванную, умылась холодной водой. Посмотрела в зеркало — опухшие глаза, красное лицо. Вышла к окну. Внизу стояла машина Марата. Пустая.
Сидит там? Или ушёл пешком?
Я хотела верить, что он там, что ему так же больно. Но что это изменит?
Утром он пришёл. Виноватый, помятый.
— Чего пришёл? — Я стояла в дверях, не впуская.
— Переодеться. Кофе нальёшь?
— Нет. Твоя мечта не сварила?
— Я в машине ночевал.
— Твои проблемы.
— Лиз, прости. Она…
— Не говори, что она тебя заставила. — Я шагнула назад. — Уходи.
— Я не хочу разводиться. Никогда…
— Поздно. Переодевайся и убирайся.
Он приходил каждый день. Звонил. Оправдывался. Говорил, что да, изменил, но не хотел терять семью. Что это ничего не значило.
— Мам, прости его, — уговаривала Вика. — Просто попробуй. Он у дяди Славы живёт.
— Ты его жалеешь? А меня не жалко? Он предал меня.
— Но он раскаивается…
— Раскаивается… — Я отвернулась к окну.
Легко раскаиваться, когда тебя поймали.
Прошло несколько недель. Марат продолжал звонить, приезжать. Вика просила дать ему шанс. Я не знала, что делать. Внутри всё болело, но боль стала тупой, привычной.
Перед Новым годом мы пошли в кино — все вместе. Потом бродили по торговому центру. Гирлянды мигали, играла музыка, пахло ванилью и корицей.
— Пап, пойдём, я покажу, что хотела маме подарить, — сказала Вика.
Они отошли. Я смотрела на витрину с ёлочными игрушками, разглядывала шары.
Подняла голову — и встретилась взглядом с Натальей.
Она стояла у соседнего прилавка. Рядом с ней мужчина. Наталья что-то ему шептала на ухо, улыбалась. Потом взяла его под руку, и они пошли к выходу.
Я выдохнула. Сердце колотилось.
— Мам, мы здесь! — Вика подбежала ко мне, взяла за руку.
— Пойдёмте в кафе, — предложил Марат. — Проголодался.
— Пошли! — Вика взяла меня с одной стороны, Марата с другой.
Мы спустились на первый этаж, сели за столик. Заказали пиццу.
— А может, на Новый год к тёте Свете на дачу поедем? — спросила Вика.
— Димка обрадуется, — подмигнул Марат.
— Пап! Это был секрет! — Вика покраснела.
— Да ладно. Все и так знают, что вы друг в друга влюблены. — Я улыбнулась. — Я согласна.
— Решено, едем! — сказал Марат.
— Ура! — Вика засмеялась.
Я смотрела на них. Внутри всё ещё болело, но боль была другой. Не разрывающей, а тихой. Я не знала, что будет дальше. Простить или не простить. Вернуть или отпустить.
Но сейчас, в этом кафе, под мигающими гирляндами, рядом с дочерью и мужем, я поняла одно: я выстояла. Я больше не та женщина, которая боялась быть «жирной курицей».
