Олег валялся на диване, листал телефон, пил кофе из любимой кружки – обычное субботнее утро.
— Олег! — Нина ворвалась в комнату как ураган. — Вставай! Нам нужно поговорить!
— М-м-м, — пробурчал он, не отрываясь от экрана. — Доброе утро тебе тоже, дорогая.
— Серьёзно! — Она села на край дивана, отобрала у него телефон. — Слушай меня внимательно.
— Что стряслось? — Олег потянулся, зевнул. — Кофе кончился? Или хлеб?
— Деньги кончились, — отрезала Нина.
Он нахмурился. Обычно в таких случаях жена просто находила решение сама. Подработку, заём у подруг, что-то ещё. Зачем эти разговоры?
— Ну, — Олег пожал плечами. — Займи где-нибудь. Или попроси у мамы твоей.
— У мамы? — Нина рассмеялась, но смех получился нервный. — Олег, мама сегодня к нам переезжает. Вот сам и попроси у нее.
— Что?!
Теперь он точно проснулся. Приподнялся на локтях, уставился на жену.
— С сегодняшнего дня моя мама живет с нами! — выпалила Нина. — Она ведь оплачивает квартиру. И коммуналку. А мы просто живём.
Олег сел. Медленно, как старик.
— Нина, ты что несёшь? Какая мама? Здесь? С нами?
— Моя мама! И да, здесь! — В голосе Нины зазвенели истерические нотки. — Потому что больше платить за эту квартиру некому!
Она встала, прошлась по комнате. Остановилась у окна.
— Знаешь, что мне вчера сказала мама? «Дочка, — говорит, — если твой муж не хочет зарабатывать, пусть хоть не мешает тем, кто работает». И знаешь что? Она права!
Олег молчал. Смотрел на жену и впервые за долгое время не знал, что сказать.
— Ниночка, — начал он осторожно. — Ну это же временно.
— Что временно? — Она обернулась. — Твоя лень? Или моё терпение?
И тут он понял: игра закончилась.
Вера Степановна приехала лишь на следующий день. С утра пораньше, когда Олег ещё спал.
Стук в дверь разбудил его.
— Нина! — прокричал он в сторону кухни. — Открой!
— Сама открывай! — крикнула жена в ответ. — Руки заняты!
Олег проклял всё на свете, натянул трусы и футболку, поплёлся к двери. В глазке маячила знакомая седая голова тёщи и два огромных чемодана.
Он открыл дверь, и Вера Степановна ворвалась в квартиру как ураган.
— Здравствуй, зятёк! — бодро поприветствовала она, волоча за собой чемоданы. — А ты что, ещё спишь? В такую рань? Уже полдевятого!
Полдевятого. Для Олега это было раннее утро выходного дня.
— Здравствуйте, Вера Степановна, — пробормотал он, почёсывая затылок. — А вы надолго?
— Нескромный вопрос, Олег! Теперь я вообще с вами живу! — радостно объявила тёща и прошлепала в комнату в своих стоптанных тапочках. — Ниночка же объяснила! Раз я плачу за квартиру, значит, и жить буду здесь!
Она окинула взглядом гостиную: разбросанные на диване подушки, пустые чашки на столе, носки на полу.
— Господи! — ахнула Вера Степановна. — Что у вас тут творится? Как в собачей конуре!
И тут началось.
Первую неделю Олег ещё пытался сопротивляться новым порядкам. Вставал в своё обычное время — к обеду, шёл на кухню за кофе… а там его поджидала тёща.
— Доброе утро, соня! — язвительно приветствовала она. — В таком возрасте спать до двенадцати. Стыдоба какая!
— Вера Степановна, я же не работаю сейчас.
— Вот именно! — отрезала она. — Не работаешь! Моя дочь вкалывает как лошадь, а ты тут на боку лежишь!
Олег наливал себе кофе и чувствовал, как на затылке горит взгляд тёщи. Она смотрела на него так, будто он, будто он какой-то паразит.
— А ну встал! — рявкнула Вера Степановна. — Хватит кофейничать! Иди мусор вынеси!
— Но я же ещё не…
— Быстро сказала!
И Олег, к собственному удивлению, пошёл выносить мусор. В трусах и майке, небритый, злой, но пошёл.
Потому что тёща говорила таким тоном, каким в армии командиры отдавали приказы. И спорить было бесполезно.
Через две недели квартира изменилась до неузнаваемости. Вера Степановна развила бурную деятельность: мыла, стирала, готовила, убирала. И требовала того же от остальных.
— Олег! — орала она утром. — Вставай! Ты мне сейчас ванну отмоешь! Там такая грязища — хоть святых выноси!
— Олег! Ты посуду помыл? Нет?! А ну быстро на кухню!
— Олег! Что ты, как истукан, сидишь? Пол помой!
Он пытался сопротивляться:
— Вера Степановна, я мужчина! Мне не пристало полы мыть!
— Мужчина?! — Тёща рассмеялась зло. — Мужчина работает! А ты кто? Нахлебник!
Слово «нахлебник» било больно.
Хуже всего было по вечерам. Раньше Олег мог спокойно лежать на диване, смотреть телевизор, листать телефон. Нина готовила ужин, потом они ели, болтали о всякой ерунде.
Теперь каждый вечер превращался в нравоучения.
— Я в твоём возрасте уже троих детей подняла! — вещала Вера Степановна, нависая над диваном. — А ты что? Лежишь!
— Посмотри на соседа Петровича — пятьдесят лет, а работает! На стройке! А ты, молодой, здоровый.
— Нина моя совсем замучилась! Смотрю на неё — и сердце кровью обливается!
Олег слушал и чувствовал, как внутри всё закипает. От злости, от унижения, от бессилия.
— Вера Степановна, может, хватит? — пытался он остановить поток упрёков.
— Хватит?! — Тёща вскидывалась. — А тебе, выходит, не хватит лежать на печи?!
И тут в разговор вмешивалась Нина:
— Мама права, Олег. Ты и правда…
И это добивало окончательно. Жена встала на сторону тёщи.
К концу первого месяца Олег стал избегать дома. Уходил с утра «по делам», слонялся по городу, сидел в кафе… Лишь бы не слышать этот голос:
— А ну, бездельник, быстро сюда!
Но и дома было не спрятаться. Тёща везде находила для него работу.
— Олег! Люстру протри!
— Олег! Окна помой!
— Олег! Что опять сидишь? Картошку почисти!
А потом случилось то, что должно было случиться.
Олег пришёл домой в четверг вечером. Тёща сидела за столом, пила чай. Увидела его — и лицо сразу помрачнело.
— А, явился! — процедила она. — Где шлялся?
— Шлялся, — устало повторил Олег. — Да, шлялся.
— А я тут весь день убираюсь! За тобой, дармоедом, прибираю!
— Дармоед, — согласился он.
Вера Степановна даже растерялась от такого согласия. Но быстро пришла в себя:
— То-то же! И знаешь что, зятёк? Хватит у меня на шее сидеть!
Она встала, подошла к нему, ткнула пальцем в грудь:
— Завтра идёшь работать! Понял? Завтра! А не найдёшь работу — вон из дома!
И тут что-то внутри Олега щёлкнуло.
Не от злости. От отчаяния.
Потому что она была права. Во всём права.
Утром Олег проснулся от грохота — тёща на кухне опять что-то яростно мыла.
Он лежал, смотрел в потолок и думал: а ведь сегодня нужно идти искать работу. Иначе — выгонят.
— Олег! — раздался знакомый вопль из кухни. — Вставай, соня! Завтрак простыл!
Он встал, накинул футболку, поплёлся на кухню. Тёща стояла у плиты, готовила очередную кашу — полезную, правильную, которую Олег ненавидел всеми фибрами души.
— Ешь, — приказала она, ставя перед ним тарелку. — И быстро одевайся. Сегодня идёшь работу искать.
— Да, знаю, — спокойно ответил Олег.
Вера Степановна даже растерялась от такого тона. Ждала сопротивления, а получила согласие.
— То есть как «знаю»? — подозрительно спросила она. — Ты что, не возражаешь?
— А смысл? — Олег ковырял ложкой кашу. — Вы же правы.
— Правы в чём?
— Во всём. — Он поднял глаза, посмотрел на тёщу. — Я действительно дармоед.
Тёща открыла рот, но Олег продолжил:
— Пять лет не работаю. Пять лет живу на Нинкину зарплату. Пять лет делаю вид, что «ищу себя». А на самом деле просто ленюсь.
Вера Степановна молчала. Такого признания она не ожидала.
— Знаете, что самое страшное? — Олег допил кофе, встал из-за стола. — Я привык.
Он пошёл одеваться, и впервые за долгое время посмотрел на себя в зеркало.
Отражение неприятно удивило. Опухшее лицо, потухшие глаза, дряблое тело. Когда он успел стать таким? Когда превратился в эту развалину?
Олег вспомнил себя пятилетней давности. Энергичный, амбициозный, полный планов. «Временно не работаю», — говорил он тогда. «Ищу что-то подходящее».
А потом «временно» превратилось в «пока что», «пока что» — в «когда-нибудь», а «когда-нибудь» — в /»никогда».
— Так, — сказал он своему отражению. — Хватит.
Он оделся по-человечески — джинсы, нормальную рубашку, даже побрился. Выходя из дома, крикнул тёще:
— Пошёл искать работу!
— И чтоб до вечера не возвращался! — отозвалась она. — Без результата домой не приходи!
На улице было солнечно. Олег шёл по знакомым улицам и чувствовал странное волнение. Не страх — именно волнение. Как будто что-то важное начинается.
Первая служба занятости встретила его скептически:
— Пять лет не работали? — Сотрудница недоверчиво листала его трудовую книжку. — А что делали?
— Искал себя, — честно ответил Олег. — Не нашёл.
Женщина хмыкнула:
— Курьер нужен. Зарплата небольшая, но для начала…
— Беру, — не раздумывая, согласился Олег.
— Так быстро? — удивилась сотрудница. — Может, подумаете?
— Пять лет думал. Хватит.
Домой он вернулся с трудовым договором в кармане. Тёща встретила его в прихожей, руки в боки:
— Ну? Как дела?
— Завтра выхожу на работу, — сказал Олег и протянул ей договор.
Вера Степановна взяла бумагу, внимательно прочитала. Потом посмотрела на зятя и вдруг улыбнулась.
— Курьер, — протянула она. — Ну что ж, для начала неплохо.
— Для начала — отлично, — поправил Олег.
В этот момент с работы пришла Нина. Увидела мужа в приличной одежде, тёщу с договором в руках — и остановилась как вкопанная.
— Что происходит? — осторожно спросила она.
— Я завтра начинаю работать, — сказал Олег. — Курьером.
Нина молчала. Смотрела на него так, будто видела впервые.
— Зарплата небольшая, правда, — продолжил он.
— Олег, — Нина подошла к нему. — Ты серьёзно?
— Серьёзнее некуда. — Он обнял жену, почувствовал, как она дрожит.
Тёща отвернулась к окну, делая вид, что рассматривает что-то на улице. Но Олег видел — она улыбается.
Вечером они сидели за столом втроём. Тёща рассказывала о своих планах на завтра, Нина — о работе.
— Знаешь, — сказала вдруг Вера Степановна, — может, я и домой скоро поеду. Теперь я спокойна за вас. — Она посмотрела на Олега. — Мужчина в доме появился. Наконец-то.
Олег почувствовал, как что-то тёплое разливается в груди.
