— Так, стоп! — Марина швырнула на стол пакет документов. — Это что за цирк, Андрей? Твоя мать продает свою квартиру, чтобы купить однушку твоей сестрице, а жить собирается у нас?
— Мариш, ну мама же… Ей семьдесят лет…
— Семьдесят лет хитрости и манипуляций! — Марина сжала кулаки. — Валентина Петровна здоровее нас обоих! Вчера видела, как она тащила с рынка три сумки картошки!
— Ну не на улицу же ее…
— А почему не к любимой Светочке? К той самой, для которой она квартиру покупает?
Три года назад Марина еще верила, что со свекровью можно найти общий язык. Валентина Петровна приезжала в гости раз в месяц — пироги пекла, внучку Катю нянчила, даже помогала с консервацией. Марина тогда думала — повезло же, не свекровь, а золото.
Первый звоночек прозвенел на дне рождения Кати. Пятилетняя дочка радостно показывала подарки гостям, когда Валентина Петровна вдруг заявила при всех:
— Катюша, а помнишь, я обещала тебе куклу? Так вот, мама не разрешила ее купить. Сказала — дорого.
Марина тогда чуть вилкой не подавилась. Накануне свекровь сама отговаривала от покупки этой куклы за четыре тысячи — мол, избалуете ребенка.
— Мам, ты же сама говорила… — начал было Андрей.
— Я? — Валентина Петровна состроила удивленное лицо. — Сыночек, я только предложила, а Марина сказала — денег нет.
Гости переглянулись. Катя надула губы. Марина проглотила обиду — не устраивать же скандал при ребенке.
Света, младшая сестра Андрея, была маминым золотцем. В свои тридцать два она успела трижды выйти замуж и дважды развестись. Третий брак трещал по швам — Света регулярно жаловалась матери на мужа-тирана, который требовал, чтобы она работала.
— Представляешь, — причитала Валентина Петровна на кухне, пока Марина чистила картошку, — он заставляет мою девочку устроиться продавцом! Продавцом! Светочка с ее талантами!
Талант у Светы был один — выкачивать деньги из матери. За последний год Валентина Петровна оплатила ей курсы визажиста (бросила через неделю), школу дизайна (не доходила), йога-тренера (даже не начинала).
— А что Андрюша? — вздыхала свекровь. — Он же мужчина, сам пробьется. Вон какая у него жена хозяйственная, не пропадут.
Марина молча строгала морковку. За восемь лет брака она привыкла — в семье Андрея сын был добытчиком, а дочь — принцессой.
Последние полгода Валентина Петровна зачастила к ним. То суп сварить придет, то с Катей погулять, то просто «соскучилась по внученьке». Марина сначала радовалась — помощь по дому лишней не бывает.
Но потом начались странности. Свекровь стала переставлять вещи «как удобнее», критиковать готовку Марины при Кате, рассказывать соседям, что «помогает молодым, а то без нее не справляются».
— Мам, зачем ты сказала тете Вере, что мы тебя кормим? — спросил как-то Андрей.
— Разве не так? Я же у вас обедаю, когда прихожу помогать.
— Но ты сама приносишь продукты и готовишь…
— Ах, Андрюша, какая разница! Главное — я вам помогаю, а вы меня не бросаете.
Марина тогда насторожилась. Слово «не бросаете» звучало как подготовка артиллерии.
Утром в субботу Света позвонила Андрею:
— Братик, мама хочет с тобой поговорить. Мы сейчас приедем.
Через час Валентина Петровна сидела на их кухне, а Света демонстративно листала журнал с интерьерами.
— Андрюша, сынок, — начала мать проникновенным голосом. — Я старая становлюсь, одной тяжело. Решила квартиру продать.
— Как продать? — опешил Андрей.
— А так. Продам трешку, куплю Светочке однушку. Ей с Максимом тесно, ссорятся постоянно. А я к вам перееду. Места у вас много, комната свободная есть.
Марина замерла с чашкой кофе в руках.
— Мам, но это же… твоя квартира стоит миллионов пятнадцать минимум…
— Ну и что? Светочке нужнее. А мне много не надо. Катина комната большая, можно перегородку поставить.
— Катина комната? — Марина наконец обрела дар речи.
— Ну да, милая. Ребенок маленький, ей много места не нужно. А мне где-то вещи хранить надо.
Света подняла глаза от журнала:
— Мам, смотри, какие сейчас делают кухни-студии! Может, мне такую?
Битва за территорию
— Нет, — отрезала Марина. — Категорически нет.
— То есть как это? — Валентина Петровна изобразила оскорбленное достоинство. — Андрей, твоя жена выгоняет мать на улицу?
— Никто вас не выгоняет. У вас есть квартира. Живите в ней.
— Но я же объяснила — Светочке нужна помощь!
— Пусть Светочка работать идет, — Марина встала из-за стола. — Или пусть мама к ней переезжает в однушку.
Света фыркнула:
— У нас с Максом и так проблемы, куда еще маму?
— А у нас, значит, проблем нет? — Марина повернулась к мужу. — Андрей, скажи что-нибудь!
Андрей молчал, глядя то на мать, то на жену. Классическая позиция — между молотом и наковальней.
— Мариш, может, временно? Пока мама не решит…
— Что не решит? Она уже все решила! Продать квартиру, отдать деньги Свете, а самой к нам на шею сесть!
— Как ты разговариваешь! — Валентина Петровна схватилась за сердце. — Андрюша, я не думала, что доживу до такого!
— Мама, не надо так…
— Вот именно, не надо! — Марина стукнула кулаком по столу. — Хватит этих спектаклей! Сердце у вас болит только когда выгодно!
Валентина Петровна резко выпрямилась, забыв про больное сердце:
— Ах так? Ну тогда знай, неблагодарная! Когда вы квартиру покупали, кто вам двести тысяч дал?
— Вы дали в долг! Мы вернули через год!
— А кто с Катей сидел, когда ты на работу вышла?
— Два месяца! Всего два месяца, пока мы няню искали! И мы вам платили!
Света захихикала:
— Мам, а расскажи, как Марина тебя чаем некачественным поила.
— Это что еще за бред? — взвилась Марина.
— А то! — Валентина Петровна воинственно вздернула подбородок. — Мне дорогой чай врач прописал, для сосудов. А ты жмотишься, пакетики суешь!
Марина расхохоталась:
— Дорогой чай? Врач прописал? Валентина Петровна, да вы же сами эти пакетики покупаете, когда к нам приходите!
— Вот именно! Сама покупаю! Потому что вы для матери копейки жалеете!
Неожиданный свидетель
— А можно я скажу? — тихий голос Кати заставил всех обернуться. Девочка стояла в дверях, сжимая любимого мишку.
— Катюша, иди в комнату, — начал Андрей.
— Нет, папа. Я все слышала. Бабушка, а почему вы вчера тете Вере говорили, что мама плохая?
Повисла тишина.
— Что? — Марина посмотрела на дочь. — Катя, что бабушка говорила?
— Она сказала, что ты не умеешь готовить, дом не убираешь и папу не любишь. А еще что скоро вы разведетесь, и она меня заберет к себе.
Андрей медленно повернулся к матери:
— Мама, это правда?
— Я… я просто… Ребенок не так понял!
— Нет, так! — Катя топнула ногой. — Вы еще сказали, что заберете меня и Свету в новый дом! А папу и маму не возьмете, потому что мама злая!
Момент истины
— Так вот оно что, — Марина холодно улыбнулась. — Не просто к нам переехать хотели. План-то глобальнее — семью разрушить, ребенка отобрать.
— Не смей! — взвизгнула Валентина Петровна.
— А что, правда глаза колет?
Андрей встал:
— Мам, собирайся. Поедешь домой.
— Андрюша! Сынок! Ты же не веришь этой…
— Верю, мам. Катя не умеет врать. В отличие от некоторых.
Света вскочила:
— Андрей, ты что! Это же мама!
— Именно. Мама, которая настраивает мою дочь против жены. Мама, которая хочет разрушить мою семью.
— Я хотела как лучше! — Валентина Петровна заплакала. — Светочке так тяжело!
— Светочке тридцать два года. Пусть сама свою жизнь устраивает.
Жесткий отпор
Марина подошла к свекрови:
— Валентина Петровна, запомните раз и навсегда. Это наш дом. Наша семья. Наш ребенок. Вы можете приходить в гости — по приглашению. Можете видеться с внучкой — под нашим присмотром. Но если еще раз услышу, что вы настраиваете Катю против меня — забудете дорогу сюда навсегда.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Я мать. И защищаю свою семью от токсичных родственников.
— Андрей! — Валентина Петровна повернулась к сыну.
— Марина права, мам. Либо вы принимаете наши правила, либо…
— Либо что? Бросите родную мать?
— Либо будем общаться на нейтральной территории. Раз в месяц. В кафе.
Света истерично рассмеялась:
— Вот это поворот! Мам, пошли отсюда! Пусть сами справляются!
— Мы и справимся, — Марина обняла дочь. — Правда, Катюш?
— Правда, мам. А бабушка пусть к тете Свете переезжает. У них любовь.
Через две недели Андрею позвонила соседка матери:
— Андрюша, твоя мама квартиру продает. Покупатели сегодня смотреть приходили.
— Что?! Мам, ты же…
— А что? Вы меня бросили, вот Светочка и предложила купить двушку. Будем вместе жить.
Андрей бросил трубку и повернулся к жене:
— Она все-таки продает. Переезжает к Свете.
— И слава богу, — Марина пожала плечами. — Света через месяц взвоет.
Она оказалась не права. Света взвыла через две недели. Валентина Петровна установила в новой квартире свои порядки — подъем в шесть утра, отбой в девять вечера, никаких гостей, никакого алкоголя. Максим съехал на третий день.
— Андрюша, — рыдала Света в трубку через месяц. — Забери маму! Она меня достала! Требует, чтобы я работать шла! Говорит, будем вместе квартиру снимать и сдавать эту!
— Твои проблемы, сестренка.
— Но она же сказала, что купит мне квартиру!
— И купила. В совместную собственность. Ты же не думала, что мама просто так пятнадцать миллионов подарит?
Последний раз Марина видела Валентину Петровну в магазине. Свекровь сделала вид, что не узнала, но Марина расслышала, как она говорила по телефону:
— Светка совсем оборзела! Не готовит, не убирает! Пришлось нанимать домработницу! Из ее денег, конечно! Я же не дура свою пенсию тратить! Она квартиру хотела? Пусть отрабатывает!
Марина улыбнулась. Бумеранг вернулся. Света получила не квартиру, а пожизненную каторгу с матерью-манипулятором. А Валентина Петровна — не покорного сына, а взбалмошную дочь, которая умеет манипулировать не хуже матери.
— Как бабушка? — спросила Катя вечером.
— Нашла свое счастье, — ответила Марина, обнимая дочь.
— А мы?
— А мы свое сохранили.
