— С этим выводком детей кто на тебя посмотрит? — Виктор швырнул ключи на комод. — Тридцать восемь лет, трое детей, растяжки… Ты себя в зеркало видела?
— Витя, ты же говорил, что любишь…
— Любил. Двадцать лет назад. Когда ты была стройной студенткой, а не размывшейся теткой в застиранном халате.
— Но дети…
— Вот именно! Дети, дети, дети! Ты кроме них ничего не видишь. А я мужчина в самом расцвете. Мне нужна женщина, а не наседка!
Марина прижала к себе трехлетнюю Алёнку. Старшие — Максим и Даша — замерли в дверях.
Запах духов Виктора изменился месяца три назад. Раньше пах привычным «Босс» — резковато, с горчинкой. Теперь — что-то сладковатое, молодежное. Марина заметила, но промолчала. Как промолчала про засосы на шее, прикрытые воротником. Про поздние совещания, которых раньше не было.
— Алиса ждет внизу, — Виктор застегнул куртку. — Ей двадцать четыре, если что. Фитнес-тренер. Без растяжек.
Максим шагнул вперед:
— Пап, ты что творишь?
— Живу, сынок. В отличие от вашей матери. Квартира остается вам, алименты буду платить. Чего еще надо?
— Может, хоть вещи заберешь? — Марина удивилась собственному спокойствию.
— Зачем? Алиса все новое купит. У нее вкус есть, не то что…
Хлопок двери. Тишина. Алёнка заплакала — не от понимания, от напряжения в воздухе.
— Мам, — Даша обняла Марину. — Он придурок.
— Не говори так об отце.
— Почему? Он же о тебе…
— Потому что я не он.
Понедельник. Марина впервые за пятнадцать лет искала работу. Диплом экономиста покрылся пылью, опыт — только до первого декрета.
Кадровое агентство «Профи-старт». Молоденькая HR-девочка с искусственной улыбкой:
— Большой перерыв в стаже… Возраст… Знаете, сейчас такая конкуренция…
— Я понимаю.
— Но! — девочка оживилась. — Есть вакансия помощника руководителя. Правда, зарплата небольшая, зато стабильно. Компания «АльфаСтрой», знаете такую?
Марина кивнула. Крупный застройщик, офис в центре. Виктор мечтал там работать — престижно, связи, перспективы.
— Завтра собеседование. В десять. Спросите Платона Сергеевича Волкова.
Платон Волков оказался мужчиной лет сорока пяти. Седина в висках, внимательный взгляд, никаких лишних движений. Кабинет — минимализм: стол, два кресла, панорамное окно.
— Большой перерыв в работе, — констатировал он, листая резюме.
— Растила детей. Троих.
— Муж?
— Неважно.
Волков поднял взгляд:
— Для меня важно. Буду знать, насколько вы мотивированы.
— Ушел к молодой. Сказал, что с тремя детьми я никому не нужна.
— Идиот ваш муж.
— Бывший.
— Тем более. Когда можете приступить?
— Хоть сейчас. Но… вы же даже не спросили про опыт, навыки…
— Марина… можно на «ты»? Мне нужен человек, который не сломается при первой трудности. Мать троих детей, брошенная мужем и ищущая работу — это стержень. Навыкам научу.
Три месяца. Марина влилась в работу, как будто пятнадцатилетнего перерыва не было. Платон оказался требовательным, но справедливым шефом. Никаких намеков, никакой двусмысленности — только работа.
— Выглядишь уставшей, — заметил он однажды.
— Младшая приболела. Ночь не спала.
— Бери выходной.
— Не могу, презентация же…
— Марина, дети важнее. Презентацию перенесем.
Дома Максим готовил ужин. В свои шестнадцать парень взял на себя роль мужчины в доме — без пафоса, просто делал.
— Мам, ты как-то изменилась, — заметила Даша.
— Похудела?
— Не только. Глаза другие. Живые.
Зарплата позволила нанять няню для Алёнки на полдня. Появилось время на спортзал — не ради похудения, ради себя. Растяжки никуда не делись, но мышцы окрепли, осанка выпрямилась.
— Новая стрижка? — Платон заметил сразу.
— Решила что-то изменить.
— Идет. Кстати, в пятницу корпоратив. Придешь?
— А можно не…
— Можно. Но я буду рад тебя видеть. Не как босс — как человек.
Корпоратив в ресторане на крыше. Марина в новом платье — простом, но подчеркивающем то, что осталось подчеркивать. Платон в неформальной обстановке оказался другим — шутил, смеялся, танцевал.
— Не ожидала, — призналась Марина.
— Чего?
— Что босс «АльфаСтрой» умеет танцевать сальсу.
— Бывшая жена научила. Единственное хорошее, что осталось от брака.
— Почему развелись?
— Изменила. С моим заместителем. Сказала, что я слишком погружен в работу, мало уделяю внимания.
— И что?
— Уволил заместителя, развелся, пересмотрел приоритеты. Теперь работа — это работа. А жизнь — это жизнь.
Он проводил ее до такси. Поцелуя не было — только долгий взгляд и легкое касание руки.
— Марина, я не тороплю. Просто хочу, чтобы ты знала — ты потрясающая. И дело не в возрасте, не во внешности. В стержне.
Субботний вечер. Ресторан в центре — Платон пригласил на ужин. Не как босс, как мужчина. Марина согласилась после долгих уговоров детей.
— Мам, иди уже! — Даша выталкивала ее за дверь. — Ты заслужила.
За соседним столиком знакомый смех. Виктор с Алисой и… с Платоном?
— О, Марина! — Виктор вскочил. — Ты что тут делаешь?
— Ужинаю.
— Одна? В твоем положении?
— В каком это? — Платон подошел сзади, положил руку на плечо Марины.
— Платон Сергеевич? — Виктор побледнел. — Вы знакомы?
— Более чем. Марина, познакомь меня со своим… кем он тебе приходится?
— Бывшим мужем. Виктор, это Платон. Мой… друг.
— Друг? — Алиса хихикнула. — Витя говорил, ты с тремя детьми никому не нужна.
— Витя идиот, — спокойно ответил Платон. — Кстати, Виктор, ты ведь в «СтройИнвест» работаешь? Петров твой начальник?
— Да, а что?
— Ничего. Просто мы с Петровым завтра играем в гольф. Обсудим кадровую политику.
Виктор дернулся:
— В смысле?
— В прямом. Человек, бросающий семью с тремя детьми ради… — Платон окинул взглядом Алису, — сомнительного удовольствия, вряд ли надежен в бизнесе.
— Вы не можете!
— Могу. Но не буду. Если…
— Что если?
— Алименты. Утроенные. И оплата образования детей.
— Это шантаж!
— Это бизнес. Согласен — молчу. Нет — Петров узнает, какой ты надежный сотрудник.
Прошел год. Марина стала незаменимой. Не просто помощником — правой рукой Платона. А потом и левой. А потом…
— Выходи за меня.
Прямо посреди совещания. При всех подчиненных.
— Платон, ты что?
— Говорю — выходи за меня. Устала ждать, пока ты поверишь, что достойна. Год ухаживаний — достаточно?
— Но… дети…
— Обожаю твоих детей. Максим — будущий инженер. Даша — прирожденный психолог. Алёнка — наше солнышко. Что еще?
— Растяжки…
— Покажи мне мать троих детей без растяжек — покажу робота. Марина, хватит. Да или нет?
— При всех-то…
— При всех. Чтобы знали — я не шучу.
— Да.
Аплодисменты. Кто-то открыл шампанское — видимо, готовились.
Первый звонок — от Виктора:
— Марина, может, поговорим? Я понял, что погорячился…
— Виктор, я выхожу замуж.
— За кого? Постой, не за Волкова же?
— За него.
— Но он же… Он же мой босс! Вернее, босс моего босса!
— Теперь будет моим мужем.
Тишина. Потом:
— Алиса беременна.
— Поздравляю.
— Она требует квартиру.
— Это твои проблемы.
— Марин, может, снизим алименты?
— Обратись к Платону. Он ведает финансами.
Второй звонок — от Алисы:
— Слышала, за Волкова выходишь? Ну ты даешь, тетка!
— Что нужно?
— Витька твой совсем обнищал. Платон его под пресс взял — алименты, кредиты. Мне щенка содержать не на что!
— Щенка?
— Ну, Витьку твоего. Он же без твоего пинка ничего не может. Нытик.
— Зачем звонишь?
— Может, замолвишь словечко? А то я его брошу, честное слово!
— Бросай.
— Но я беременна!
— Он тоже был женат, когда ты его увела. Карма, детка.
Третий звонок — от Платона:
— Любимая, я на парковке. Детей уже забрал. Даша выбрала платье для твоей мамы. Максим заказал столик. Алёнка нарисовала открытку для нашей годовщины.
— Нашей? Но мы же только полгода как…
— Годовщина нашей первой встречи. Того собеседования. Кстати, Виктор видел, как я тебя из офиса забираю. Лицо было — не передать!
— Платон…
— Что, любимая?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что показал — три ребенка это не приговор. Это сокровище.
— Марин, это ты мне показала — что такое настоящая семья. Где старший сын готовит борщ лучше ресторанного. Где средняя дочь читает Ремарка в оригинале. Где младшая называет меня папой… Прости, что-то в глаз попало.
— Приезжай уже. Мы ждем.
На свадьбе Виктор сидел в углу. Алиса его бросила на седьмом месяце — нашла спонсора постарше и побогаче. Платон великодушно пригласил его — пусть видит, что потерял.
А Марина в белом платье, с детьми по бокам и любящим мужчиной рядом, была прекрасна. Растяжки? Да плевать. Возраст? Число в паспорте.
— Горько! — крикнул Максим.
И было сладко. Очень.
