— Нет. В этом году не получится, — голос Кирилла звучал глухо, будто он говорил из-под толщи воды. — Отложим, Арин.
Арина медленно опустила на стол яркий буклет с изображением лазурного берега и белоснежных яхт. Она смотрела не на мужа, а на глянцевую картинку, которая вдруг стала плоской и безжизненной.
— Как это отложим? Кирилл, мы этот отпуск планировали два года. Мы деньги на него откладывали, отказывая себе во всём. Я уже с начальницей договорилась.
— Обстоятельства, — он неопределённо махнул рукой. — На работе завал. Сроки горят. Меня просто не отпустят.
— Не отпустят? — Арина наконец подняла на него глаза. Кирилл избегал её взгляда, уставившись на свои руки, лежащие на коленях. — Ты же лучший специалист в отделе. Тебя всегда отпускали. Месяц назад ты сам говорил, что твой проект почти сдан и осень будет спокойной. Что изменилось за месяц?
— Всё меняется, — он пожал плечами. — Проект оказался сложнее. Возникли непредвиденные трудности.
Арина молчала, изучая его лицо. Что-то было не так. Не просто усталость или проблемы на работе. В его облике появилась какая-то затравленность, которую он тщательно пытался скрыть за маской деловой озабоченности. Мелкие морщинки у глаз стали глубже, а уголки губ, которые обычно всегда были готовы растянуться в улыбку, теперь были напряжённо опущены.
— Какие трудности? Ты же мне ничего не рассказывал.
— Да обычные, рабочие, — он отмахнулся с напускной лёгкостью. — Не хотел тебя грузить. Рутина.
Но Арина знала его слишком хорошо. Когда у него действительно были проблемы с работой, он становился молчаливым и задумчивым, мог часами сидеть над чертежами, но никогда не врал. Сейчас он именно врал. Неумело, как ребёнок, пойманный на шалости.
— Ладно, — она отложила буклет в сторону. — Не поедем. Ничего страшного.
Кирилл с явным облегчением поднял голову.
— Правда? Ты не сердишься?
— А какой смысл? — она горько усмехнулась. — Работа есть работа. Просто… обидно. Я так ждала.
— Я всё наверстаю, Ариш. Честное слово. Следующей весной полетим, куда захочешь. В самое лучшее место.
Он подошёл, обнял её за плечи, но его объятия показались ей формальными, холодными. Будто он выполнял обязательный ритуал, а мыслями был где-то очень далеко. Внутри у Арины поселился неприятный, сосущий холодок. Дело было не в отпуске. Дело было в стене, которая, как ей показалось, внезапно выросла между ними.
Следующие недели только укрепили её подозрения. Кирилл стал ещё более скрытным. Он часто задерживался, ссылаясь на всё тот же «проект». Иногда ему звонили, и он выходил разговаривать на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. Пару раз Арина видела, как он поспешно сбрасывал вызов, едва она входила в комнату. Он стал нервным, дёрганым, вздрагивал от каждого звонка. И постоянно говорил о деньгах. Не то чтобы они раньше не обсуждали бюджет, но теперь это приобрело маниакальный характер.
— Арин, а давай в этом месяце немного урежем расходы на продукты? — начинал он вечером. — Будем брать курицу вместо говядины.
— А зачем нам покупать новый чайник? Старый же ещё работает.
— Может, продадим твою старую швейную машинку? Она же просто место занимает на антресолях.
Арина сначала соглашалась, но потом её терпение лопнуло.
— Кирилл, что происходит? У тебя проблемы с зарплатой? Тебе её урезали?
— Нет, с чего ты взяла? — он тут же пошёл на попятную. — Всё в порядке. Просто… надо быть экономнее. Создать финансовую подушку. Время такое, нестабильное.
Но Арина знала, что их «подушка» — те самые деньги, что они откладывали на отпуск и на первый взнос по ипотеке, — таяла. Она не имела прямого доступа к общему счёту, им всегда занимался Кирилл, но по его косвенным фразам, по тому, как он морщился при любом упоминании крупных трат, она понимала: сбережений становилось всё меньше.
Однажды вечером он вернулся домой совершенно бледный. Он молча прошёл на кухню, налил стакан воды и выпил залпом.
— Что-то случилось? — тихо спросила Арина, войдя следом.
— У Вики проблемы, — наконец выдавил он. Вика, его младшая сестра, была для Арины фигурой почти мифической. Она жила в другом городе, и за пять лет их с Кириллом брака Арина видела её всего пару раз на семейных торжествах. В памяти остался образ худенькой, резкой девушки с цепким взглядом и язвительной улыбкой.
— Какие проблемы? Серьёзные?
— Серьёзные, — кивнул Кирилл. — Она… в общем, ей очень нужны деньги.
Холодок внутри Арины превратился в ледяной ком. Вот оно. Всё встало на свои места: отменённый отпуск, нервозность, режим тотальной экономии.
— И ты ей отдал наши деньги? Те, что на отпуск?
Кирилл не смог выдержать её прямого взгляда.
— Арин, она моя сестра. Я не мог поступить иначе. У неё бизнес прогорел, там долги огромные, коллекторы звонят.
— Бизнес? Какой бизнес? Она же, кажется, флористом работала.
— Она открыла свой салон. Небольшой. Вложилась, взяла кредит… и не потянула.
Арина села на табурет. Голова была пустой.
— Сколько ты ей отдал, Кирилл?
Он молчал, изучая узор на линолеуме.
— Всю сумму, что была на отпуск?
— Почти, — прошептал он.
— И это всё? Или ты ещё что-то взял с ипотечного счёта?
Его молчание было красноречивее любого ответа. Арина почувствовала, как по щекам текут слёзы. Но это были не слёзы обиды, а слёзы бессилия. Её обманули. Самый близкий человек водил её за нос неделями, врал про работу, заставлял экономить на мелочах, пока за её спиной переводил их общие, кровью и потом заработанные деньги своей сестре.
— Почему ты мне не сказал сразу? — её голос дрожал. — Почему нужно было врать? Мы же семья. Мы могли бы обсудить это вместе.
— Я боялся, что ты не поймёшь, — он наконец посмотрел на неё, и в его глазах была неподдельная мольба. — Ты бы начала говорить, что это наши общие деньги, что у нас свои планы… А ей помощь нужна была срочно! Там каждый день просрочки — это проценты!
— Но это и есть наши общие деньги! — воскликнула она. — Деньги, которые я зарабатывала так же, как и ты! Я отказывала себе в новой кофточке, чтобы мы могли поехать к морю, а ты… ты просто взял и отдал всё! Даже не спросив!
— Я верну! — горячо заверил он. — Я возьму подработку, буду работать по выходным. Мы всё накопим снова, даже больше! Ариш, ну пойми, это моя сестра! Она одна у меня.
Арина смотрела на него и не узнавала. Где тот надёжный, честный и прямой мужчина, за которого она выходила замуж? Перед ней сидел испуганный мальчишка, который совершил проступок и теперь пытался вымолить прощение. И самое страшное было то, что он, кажется, искренне не понимал всей глубины своего предательства. Для него это была просто «помощь сестре». Для неё — крах доверия.
Через неделю в их квартире раздался звонок в дверь. Арина открыла. На пороге стояла Вика. Она выглядела иначе, чем в воспоминаниях Арины. Дорогая стрижка, стильное пальто, на губах — всё та же язвительная усмешка. Она без приглашения шагнула в прихожую.
— Привет. А Кирюша дома?
— Он на работе, — сухо ответила Арина, не двигаясь с места.
— Жаль, — Вика окинула квартиру оценивающим взглядом, задержавшись на скромной мебели и стареньких обоях. — Я тут проездом, решила заскочить. Поблагодарить братика. Он у меня золотой, всегда выручает.
— Я в курсе, — тон Арины был ледяным.
Вика, казалось, этого не замечала. Она прошла в комнату, провела пальцем по пыльной полке.
— Да, живёте вы, конечно, скромненько. Я-то думала, раз Кирюша такой специалист, у него хоромы должны быть.
— Нам хватает, — отрезала Арина. — Ты что-то конкретное хотела?
— Да нет, просто поболтать, — Вика обернулась, и её глаза насмешливо блеснули. — Ты, наверное, злишься из-за денег? Не злись. Это же семейное. Кирюша мне должен был помочь. Мы с ним всегда так: он мне, я ему. Ты в эти дела лучше не лезь. Чужая ты здесь.
Арину словно окатили ледяной водой. «Чужая». В собственном доме.
— Я его жена, если ты забыла. И деньги, которые он тебе отдал, были нашими общими.
— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Вика. — Какие ваши общие деньги? Всё, что есть у Кирилла, — это его. Он заработал. А ты… ну, сидишь тут, уют создаёшь. Каждая женщина должна знать своё место.
Арина смотрела на эту наглую, самоуверенную девицу и чувствовала, как внутри всё закипает. Но она сдержалась.
— Значит, у тебя были проблемы с бизнесом?
— Ну, типа того, — неопределённо ответила Вика, разглядывая свои ногти с идеальным маникюром. — Дела житейские. Главное, что всё решилось. Спасибо моему братику.
Она пробыла у них не больше пятнадцати минут, но после её ухода Арине захотелось проветрить квартиру и вымыть полы с хлоркой. Гадкое, липкое чувство не проходило. Она вдруг поняла, что история с «прогоревшим бизнесом» — такое же враньё, как и «завал на работе» у Кирилла. Вика не была похожа на раздавленного долгами предпринимателя. От неё веяло уверенностью и деньгами. А ещё — какой-то тайной властью над Кириллом.
Вечером Арина рассказала мужу о визите его сестры. Она пересказала разговор почти дословно, не упустив ни фразы про «чужую», ни намёка на «женское место». Кирилл помрачнел.
— Не обращай внимания, — пробормотал он. — У неё язык как помело. Она не со зла.
— Не со зла? Кирилл, она пришла в мой дом, чтобы унизить меня! Чтобы показать, кто здесь на самом деле имеет на тебя права! И она не похожа на человека, у которого проблемы с коллекторами. На ней пальто стоит, как две мои зарплаты.
— Я же сказал, не обращай внимания! — он повысил голос. — Она просто… у неё характер такой. Она всегда была резкой.
— Дело не в характере! Дело в том, что вы оба мне врёте! Скажи мне правду, Кирилл. На что на самом деле ушли наши деньги?
Он молчал, сжав челюсти.
— Я имею право знать!
— Я отдал ей долг! — наконец выпалил он.
— Какой долг? Ты был ей что-то должен?
— Да! Давно. Ещё до тебя. Это… это старая история. Она не имеет к тебе никакого отношения.
— Не имеет? — Арина рассмеялась холодным, нервным смехом. — Ты отдал ей деньги, которые мы вместе копили, и это не имеет ко мне отношения? Ты вообще себя слышишь?
Они долго кричали в тот вечер. Кирилл путался в объяснениях, говорил что-то про «старые обязательства», «честь семьи», но так и не смог внятно объяснить, что это был за таинственный долг. Арина чувствовала, что он скрывает что-то гораздо более серьёзное, чем просто деньги. Какую-то тайну, которая связывала его с сестрой прочнее, чем любые родственные узы.
Интуиция её не обманула. Разгадка пришла случайно, как это часто бывает. Через пару месяцев Арина решила сделать генеральную уборку и разобрать старые вещи на антресолях. Там, в пыльной коробке с документами Кирилла — институтскими дипломами, грамотами, старыми трудовыми книжками, — она наткнулась на пожелтевшую папку. В ней лежали документы на собственность. Свидетельство о праве на наследство по закону, выданное Кириллу и его сестре Виктории на однокомнатную квартиру их покойной бабушки. И следом — договор купли-продажи этой самой квартиры, датированный семью годами ранее. Покупателем был незнакомый человек, а продавцом… продавцом был один Кирилл. Подпись Вики отсутствовала. Зато в папке лежал ещё один любопытный документ: рукописная доверенность от Вики на имя Кирилла, дающая ему право продать её долю квартиры и распорядиться деньгами по своему усмотрению.
Арина села прямо на пол среди пыльных коробок. Пазл сложился. Семь лет назад, ещё до их знакомства, Кирилл продал их общую с сестрой квартиру. Видимо, деньги ему тогда были очень нужны. Возможно, на покупку той самой маленькой квартиры, в которой они сейчас жили. А Вика… Вика просто дала ему отсрочку. Она позволила ему воспользоваться своей долей, но долг никуда не делся. И теперь она пришла за ним. С процентами. А процентами стали их с Ариной общие сбережения, их несбывшийся отпуск, их отложенная на неопределённый срок мечта о новой квартире.
Он не просто отдал деньги сестре. Он все эти годы расплачивался с ней из семейного бюджета, скрывая от жены, что часть их совместной жизни, часть их общего имущества построена на его старом долге. Их «общая» квартира по факту наполовину принадлежала Вике.
Вечером она молча положила перед Кириллом папку с документами. Он посмотрел на них, потом на её лицо, и всё понял. Маска спала. Перед ней больше не было уверенного в себе специалиста или испуганного мальчика. Перед ней сидел уставший, загнанный в угол мужчина.
— Я хотел тебе рассказать, — прошептал он. — Честно. Каждый день собирался. Но не знал, как.
— Как? — её голос был тихим и спокойным, и от этого спокойствия становилось страшно. — Можно было просто сказать: «Арина, я семь лет назад занял у сестры крупную сумму, продав её долю в наследной квартире. Теперь я должен ей отдавать долг».
— Но ты бы не поняла! Ты бы стала спрашивать, куда я дел те деньги, почему не отдал раньше…
— А куда ты дел те деньги, Кирилл? — она смотрела на него в упор.
Он опустил голову.
— Купил нашу квартиру. Ну… почти всю сумму вложил в неё. Немного добавил.
— Нашу? — она усмехнулась. — Теперь я понимаю, почему Вика сказала, что я здесь чужая. Она была права. Это не наша квартира. Это твоя квартира, купленная на её деньги. А я кто? Просто приложение. Удобное, бесплатное. Готовлю, убираю, создаю уют. И даже помогаю копить деньги, чтобы ты мог расплатиться со своей сестрой.
— Арина, это не так! — он попытался взять её за руку, но она отдёрнула её, как от огня.
— Именно так. Все эти годы ты жил во лжи. Ты позволял мне мечтать о будущем, строить планы, зная, что в любой момент может прийти твоя сестра и потребовать своё. И она пришла. И ты, не моргнув глазом, отдал ей всё, что мы скопили вместе. Потому что для тебя её права важнее, чем наши общие мечты. Потому что ваш с ней сговор для тебя важнее, чем наша семья.
Он что-то говорил про любовь, про то, что всё это неважно, что главное — их чувства. Но Арина его уже не слышала. Она смотрела на человека, с которым прожила пять лет, и видела перед собой абсолютно чужого мужчину. Лживого. Слабого. Человека, который предал её не в порыве страсти, не из-за минутной глупости, а системно, расчётливо, на протяжении многих лет. И это предательство было страшнее любой измены. Оно разрушило не просто их настоящее — оно отравило и обесценило всё их прошлое.
Она не стала кричать или плакать. Она молча встала, пошла на кухню, налила себе стакан холодной воды. В голове не было эмоций. Только холодный, ясный расчёт. Она достала калькулятор и лист бумаги. Нужно было посчитать, сколько денег она вложила в эту «семью» за пять лет. Нужно было продумать разговор с юристом. Никакого примирения быть не могло. Нельзя склеить чашку, разбитую на тысячи мелких осколков. Можно лишь аккуратно собрать их, чтобы не порезаться, и выбросить. Навсегда.
