— Твоя семья? — Оля медленно повернулась от плиты, где доваривала борщ. — Это которая три года назад назвала меня шлю@ой за то, что я в разводе была?
— Не преувеличивай! Мама просто неудачно выразилась!
— Неудачно? Твой братец тогда еще добавил, что такие, как я, детей рожают для алиментов. При моей дочке сказал!
Оля помнила тот день до мельчайших подробностей. Первая встреча с семьей Андрея. Ресторан «Прага», белая скатерть, хрустальные бокалы. Свекровь Галина Петровна осматривала её, как породистую кобылу на ярмарке — зубы проверить не хватало.
— А муж-то почему бросил? — спросила она тогда между салатом и горячим.
— Мы разошлись по обоюдному согласию.
— Ну да, ну да. Обоюдному, — хмыкнул брат Андрея, Витька. — У меня сосед тоже «обоюдно» развелся. Жена его с начальником обоюдила.
Маленькая Катя тогда подняла глаза от тарелки:
— Мам, а что такое «шл@ха»? Тетя про тебя сказала, когда вы с дядей Андреем в туалет ушли.
Воцарилась тишина. Только официант замер с подносом у соседнего столика.
— Катюш, это плохое слово. Его говорят невоспитанные люди, — Оля погладила дочь по голове, глядя прямо в глаза свекрови.
После того ужина Андрей долго извинялся. Обещал, что поговорит с родными. Что они примут её. Просто нужно время.
Три года прошло.
— Оль, ну что ты как ребенок! — Андрей схватил ключи. — Люди три часа в поезде ехали! Хотели сюрприз сделать!
— Сюрприз? Знаешь, что твоя мамаша в прошлый раз сказала? Что я тебя околдовала! Что нормальный мужик на разведенке с прицепом не женится!
— Она больше так не скажет!
— Потому что теперь я не разведенка, а замужняя дура, которая их впустила!
Звонок в дверь прогремел требовательно. Потом еще раз. И еще.
— Андрюша! Сынок! Мы тут подарки привезли! — голос свекрови просачивался через дверь, как масло через марлю.
Оля вытерла руки о фартук. В кастрюле булькал борщ — она с утра варила, Катька просила. Дочка сидела в своей комнате, делала уроки. Суббота была их днем — блины на завтрак, прогулка в парке, вечером кино.
— Знаешь что? — Оля сняла фартук. — Открывай. Но я предупреждаю — один косой взгляд на Катю, одно кривое слово — и я их выставлю. И плевать, что соседи услышат.
Андрей бросился к двери.
Галина Петровна ввалилась первой — в новой норковой шубе, с немыслимой прической. За ней Витька с женой Аллой — та вечно ходила с таким видом, будто нюхает тухлую рыбу.
— Ах, Оленька! — свекровь раскинула руки для объятий.
Оля отступила на шаг.
— Здравствуйте, Галина Петровна.
— Что за официоз! Мы же теперь семья!
«Семья», — подумала Оля, глядя, как родственники стаскивают обувь прямо на чистый коврик. Витькины носки, как всегда, с дырками.
— А где наша красавица Катюша? — пропел Витька, протягивая пакет с подарками.
— Делает уроки.
— В субботу? — фыркнула Алла. — Мои в выходные отдыхают. Нечего детей перегружать.
«Твои двоечники в пятом классе читают по слогам», — чуть не вырвалось у Оли.
Катя появилась в дверях — в любимой пижаме с единорогами, растрепанная.
— Мам, можно сока?
— Катюша! Иди к бабушке! — Галина Петровна бросилась к девочке.
Катя прижалась к Оле.
— Это не моя бабушка. У меня баба Люся есть.
Повисла пауза.
За столом Галина Петровна развернулась в полную силу:
— Борщ неплохой. Но я Андрюшу научу, как правильно варить. С фасолью обязательно нужно!
— Я не люблю фасоль в борще, — спокойно ответила Оля.
— Это потому что ты не умеешь её готовить! Вот я в молодости…
Оля отключилась. Смотрела, как свекровь размахивает ложкой, как Витька хлебает борщ, чавкая. Как Алла ковыряется в тарелке с видом мученицы.
— А квартирка у вас ничего, — Витька огляделся. — Правда, ремонт бы не помешал.
— Нам нравится, — отрезала Оля.
— Да ладно тебе! Вон, обои местами отходят. Я могу ребят подогнать, недорого сделают.
— Спасибо, не нужно.
Катя сидела тихо, ела борщ маленькими ложечками. Умница, понимала — лучше не высовываться.
— А почему Катюша такая худенькая? — Галина Петровна придирчиво осмотрела девочку. — Плохо кормишь?
— Нормально кормлю.
— Ребенок должен быть с щечками! Вот Андрюша в её возрасте…
— Андрюше сорок лет, а он до сих пор к мамочке бегает за советами, — вырвалось у Оли.
Андрей поперхнулся борщом.
— Что ты себе позволяешь? — Галина Петровна встала из-за стола.
— То же, что и вы. Говорю, что думаю.
— Я — свекровь! Должна быть субординация!
— Субординация? — Оля тоже поднялась. — Это когда вы мне при первой встрече заявили, что я ловушка для вашего сына?
— Так и есть! Развела его на квартиру!
— Это моя квартира! Доставшаяся от бабушки! Ваш сын въехал ко мне!
Витька присвистнул:
— Ого, альфонс, оказывается!
— Витя! — одернула его Алла.
— А что? Правду говорю!
Андрей молчал. Сидел, уткнувшись в тарелку.
— Андрюш, ты-то что молчишь? — Галина Петровна повернулась к сыну.
— Мам, может, хватит?
— Хватит? Я за тебя переживаю! Связался непонятно с кем!
Оля почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Как тогда, в детстве, когда качели резко остановились, и она полетела лицом в песок.
— Всё. Убирайтесь из моего дома.
— Что? — опешила свекровь.
— Вон. Все. Немедленно.
— Ты не можешь нас выгнать! — взвизгнула Галина Петровна. — Андрей, скажи ей!
Андрей поднял голову. Посмотрел на мать. На жену. На Катю, которая сжалась в комочек.
— Мам, Оля права. Вам лучше уйти.
Тишина ударила по ушам.
— Что? Ты… ты выбираешь ЭТУ вместо родной матери?
— Я выбираю свою семью. Олю и Катю.
— Она тебе не родная! — выкрикнул Витька.
— Родней родной. Я её удочерить хочу. Документы уже подал.
Оля обернулась к мужу. Он не говорил ей об этом.
— Ты… ты спятил! — Галина Петровна схватилась за сердце. — Чужого ребенка!
— Моего ребенка. Катя — моя дочь. По факту, если не по крови.
Катя подняла голову:
— Правда, дядь Андрей?
— Правда, солнышко. Если мама разрешит — будешь Екатерина Андреевна.
— Мам! — девочка повернулась к Оле.
— Потом поговорим, котенок.
Родственники ушли с скандалом. Галина Петровна рыдала в голос, Витька грозился «разобраться по-мужски», Алла что-то шипела про карму.
Когда за ними закрылась дверь, Оля села на пол прямо в прихожей.
— Ты правда документы подал?
— Еще месяц назад. Хотел на день рождения Кати сюрприз сделать.
— А если бы я была против?
— Ты бы не была. Я тебя знаю.
Катя подошла, села рядом:
— Мам, а можно я буду звать дядю Андрея папой?
— Спроси у него.
— Можно?
Андрей сполз на пол рядом с ними:
— Буду счастлив.
Они сидели втроем на полу. За окном начинался дождь. Борщ на плите давно остыл.
— Знаешь, что самое смешное? — Оля повернулась к мужу. — Твоя мать была права.
— В чем?
— Я действительно тебя околдовала. Иначе с чего бы ты, нормальный мужик, связался с разведенкой с прицепом?
— Дура ты, — Андрей обнял её. — Это я тебя околдовал. Смотри, даже дочку отжал.
Катя захихикала.
А через неделю Галина Петровна прислала сообщение: «Можно мне приехать? Одна. Поговорить хочу. И познакомиться с внучкой. По-настоящему».
Оля показала сообщение Андрею.
— Твое решение, — сказал он.
— Пусть приезжает. Но если хоть слово…
— Выставишь. Знаю.
Она ответила: «Приезжайте в субботу. К борщу. Без фасоли».
