Прошло пять месяцев как матери не стало, Анна сидела на диване в её опустевшей квартире, механически перебирая старые, пожелтевшие фотографии. Вот мама молодая, на демонстрации, вот они вместе на даче. Проводила пальцем по глянцевой поверхности, но не чувствовала ничего, кроме непрекращающейся боли.
Вошел Сергей, её муж. Поставил на столик перед ней чашку с чаем и укрыл пледом. Последние месяцы он был её единственной опорой, оградил её от всех дел, бумажной волокиты, неприятных разговоров. Сам общался с нотариусом, разбирался со счетами.
— Вот, выпей, тебе нужно согреться.
Сел рядом, положил на стол тонкую папку с документами.
— Тут нотариус просил подписать, простые формальности, чтобы закрыть мамины счета в банке. Не забивай голову, я сам всё проверил.
Анна взяла ручку, не стала ничего читать. Видела спокойное, заботливое лицо мужа и чувствовала огромную благодарность, не справилась бы без него. Расписалась там, где он указал.
Срок вступления в наследство подходил к концу. Анна пришла к нотариусу одна, чтобы подписать финальные документы на квартиру, Сергей не смог поехать, сославшись на срочную встречу. Ожидала рутинной процедуры, последней подписи, которая поставит точку в этом тяжёлом периоде.
Нотариус долго листал документы, и наконец поднял на Анну глаза.
— Анна Викторовна, свидетельство о праве на наследство я вам выдать не могу.
Анна не сразу поняла смысл фразы.
— Почему?
— На имущество вашей покойной матери, квартиру и банковские счета, наложен арест по требованию кредитора.
— Арест? На каком основании?
Нотариус молча развернул один из документов и пододвинул ей копию.
— На основании долговой расписки на сумму пятнадцать миллионов рублей. Кредитор — Сергей Александрович Петров, ваш муж.
Анна почувствовала, что в комнате не хватает воздуха, взяла в руки лист бумаги, пальцы онемели. Увидела подпись внизу документа, очень похожую на подпись матери, несколько раз перечитала текст, но буквы расплывались перед глазами.
Не помнила, как доехала домой, ворвалась в квартиру, Сергей был дома, спокойно читал книгу в кресле. Не стала кричать, молча бросила на стол копию расписки.
Посмотрел на бумагу, потом на неё, встал и попытался её обнять.
— Анечка, тихо, сядь, я не хотел тебя расстраивать раньше времени.
Усадил её на диван, принес воды.
— Мы с твоей мамой хотели запустить небольшой бизнес, вложить деньги в одно дело — это были мои личные сбережения. Расписка — это просто способ вернуть деньги в семью, технический момент, чтобы не платить налоги, не волнуйся, я всё улажу.
— У мамы был свой бизнес, ей не нужны были деньги… Она бы мне сказала.
Тон Сергея мгновенно изменился, забота исчезла, на её месте появилась жесткость.
— Ты считаешь меня мошенником? Меня? После всего, что я для тебя сделал за эти месяцы? Похоже, горе действительно плохо на тебя влияет, ты стала подозрительной и неблагодарной.
Вечером, когда она сидела одна в спальне, зазвонил телефон, лучшая подруга, Лена.
— Ань, привет, как ты? Мне тут Сергей звонил, так за тебя переживает… Сказал, ты после смерти мамы стала очень нервной, на всех срываешься, во всём видишь подвох…
Анна нажала кнопку отбоя. Стена вокруг неё была выстроена и построил её самый близкий человек.
***
Ночь Анна не спала, лежала рядом с ровно дышащим мужем и чувствовала себя в одной постели с чужим, опасным человеком. Все считали её обезумевшей от горя, а его — святым. И поняла, что ей никто не поверит, действовать придётся в одиночку.
Утром, сказав Сергею, что едет к подруге, села в машину и открыла на телефоне поисковик. вбила в строку поиска: «юрист, наследственные споры, мошенничество». Читала форумы, отзывы, искала не имя, а характеристику и нашла одного молодого юриста, Павла Грачёва, было написано: «недорогой, но дотошный до занудства» и «упрямый, как бульдог» — это было то, что нужно.
Его офис оказался крошечной комнаткой в старом офисном центре на окраине, сам Павел был молодым, энергичным, с умными глазами, говорил коротко и по делу. Выслушал её сбивчивый рассказ, изучил копию расписки и вынес вердикт:
— Признаки мошенничества по статье 159 Уголовного кодекса, нам нужно доказать в суде, что расписка — подделка. Нужна почерковедческая экспертиза, срочно ищите любые оригиналы почерка вашей матери: заявления, подписанные открытки, квитанции, старые письма. Всё, где есть её подлинная подпись.
Впервые за последние дни у Анны появился чёткий план действий.
На следующий день сказала Сергею, что ей нужно окончательно разобрать мамины вещи. Он, как всегда, вызвался помочь, но она мягко отказалась: «Нет, я должна сделать это одна, проститься», он не стал настаивать.
Квартира матери встретила её тишиной. Анна начала поиск, перебирала старые бумаги, папки, нашла открытки, которые мама посылала ей из санаториев, заявления на почте о переадресации пенсии, старые квитанции за квартиру, всё это аккуратно складывала в отдельную папку.
А потом, в самом дальнем углу ящика, под стопкой льняного постельного белья, нашла тетрадь в клетку, мамин дневник.
Села на пол и начала читать. Мама писала о простых вещах: о погоде, болях в колене, новом сериале, о соседке и среди этих бытовых записей, появлялся Сергей.
«15 марта. Приезжал Серёжа, опять просил денег, говорит, для бизнеса, выгодное вложение. В глазах какая-то суета, не нравится он мне».
«2 апреля. Снова был Сергей, уже не просил, почти требовал, говорил, что я ничего не понимаю в современных инвестициях. Сказала ему твёрдое нет, обиделся, уехал злой».
Анна дошла до последней записи, сделанной за неделю до смерти.
«Чувствую себя неважно, давление скачет. Звонил Сергей, спрашивал про доверенность, чтобы помогать с бумагами, отказала, не доверяю я ему».
Анна закрыла дневник, слёзы текли по щекам, но это были слёзы ярости и облегчения. Мама всё видела, оне не была наивной жертвой, а боролась и теперь Анна должна была закончить эту борьбу.
Павел подал иск в суд об оспаривании долговой расписки. На первом же заседании адвокат Сергея, вёл себя как хозяин положения.
Когда Павел подал ходатайство о приобщении к делу дневника, адвокат Сергея возразил:
— Ваша честь, это не документ — это эмоциональные записи пожилой женщины, чьё состояние здоровья в последние месяцы было нестабильным, к делу не относится.
И судья, не колеблясь, отклонила ходатайство, затем назначила почерковедческую экспертизу, но не в независимом центре, на котором настаивал Павел, а в «проверенном» государственном учреждении, известном своей медлительностью и «гибкостью».
— Они будут тянуть время месяцами, — сказал Павел Анне после заседания. — И, скорее всего, дадут неоднозначное заключение, нам нужно что-то более весомое, что нельзя будет оспорить.
Деньги Анны на юриста заканчивались.
Прорыв случился неожиданно. Через три недели Павел позвонил ей поздно вечером, голос у него был уставший, но возбужденный.
— Анна, приезжайте, срочно.
В офисе он положил перед ней две распечатки.
— Я пробил его через знакомых в органах, ваш муж — игрок. Крупно проигрался на подпольных ставках на спорт, несколько миллионов. Ему срочно нужны были деньги, чтобы отдать долг очень неприятным людям, вот почему он так давил на вашу маму.
Затем пододвинул второй лист.
— А это — вишенка на торте. Я сделал запрос по биллингу телефона вашей матери и запросил данные по её банковской карте. В день, когда якобы подписывала в Москве расписку на пятнадцать миллионов, она расплачивалась своей картой в аптеке и продуктовом магазине в Кисловодске. Она была в санатории «Нарзан», в четырёх тысячах километров отсюда.
Павел поднял на неё глаза.
— Анна, это — неопровержимое алиби, мы поймали его.
***
Сергей узнал об алиби, Павел подал в суд ходатайство о приобщении новых доказательств, и копия легла на стол адвокату мужа. Сергей понял, что проигрывает, его тщательно выстроенная стена лжи дала трещину, которая грозила обрушить всё.
За день до решающего заседания подкараулил Анну у подъезда, когда она возвращалась из детского сада с дочкой. Дождался, пока она заведет ребенка в квартиру, и перехватил её уже на лестничной клетке. Маска заботливого, скорбящего мужа была сброшена, перед ней стоял загнанный в угол хищник.
— Ты молодец, докопалась, но если ты завтра покажешь эти бумаги в суде, я сяду надолго. А люди, которым я должен, не прощают долгов, они придут к тебе и нашей Соне.
Сделал шаг ближе.
— Ты хочешь всю жизнь оглядываться? Бояться каждого звонка в дверь? Отзови иск, я откажусь от претензий на квартиру, просто отзови иск.
Развернулся и ушёл, оставив её одну.
Это было самое страшное, не поддельная расписка, не лживые соболезнования, а эта угроза. Анна стояла перед выбором: справедливость и память матери против безопасности её ребенка. Всю ночь она не спала, сидела на кухне и была готова сдаться.
Рано утром позвонила Павлу.
— Я… я хочу отозвать иск.
Павел помолчал, а потом сказал:
— Анна, послушайте меня, такие люди, как он, не останавливаются. Если вы уступите сейчас, он будет использовать вашу дочь для шантажа всю оставшуюся жизнь, при каждом удобном случае. Единственный способ по-настоящему защитить её — это убрать его навсегда, изолировать.
Его слова были жёсткими, но правдивыми, Анна закрыла глаза, ввспомнила мамин дневник, её твердое «нет». Мать не уступила и она не имела права.
Приняла самое сложное решение в своей жизни, написала Сергею сообщение: «Хорошо, я согласна, давай встретимся через час в кафе у парка, обсудим детали отзыва иска».
В кафе пришла на десять минут раньше, села за дальний столик, заказала кофе и включила диктофон на телефоне, положив на стол экраном вниз. Когда пришел Сергей, она спровоцировала его, изображая страх и сомнение.
— А где гарантии, что твои… люди… нас не тронут? Я должна быть уверена, скажи мне ещё раз, что именно будет, если я не отзову иск.
И он, уверенный в своей победе, потерявший бдительность, повторил почти дословно.
Зал суда. Адвокат Сергея вёл себя самоуверенно, уже готовился праздновать победу. Но когда Павел начал методично, пункт за пунктом, представлять суду доказательства, атмосфера в зале стала меняться.
Сначала предоставил доказательства алиби матери — данные биллинга, чеки из магазинов, подтверждение из санатория. Адвокат Сергея пытался протестовать, но судья, увидев неопровержимые факты, впервые посмотрела на него холодно.
А потом Павел произнёс:
— Ваша честь, прошу приобщить к делу ещё одно доказательство. Аудиозапись разговора, состоявшегося вчера, в котором ответчик, Петров Сергей Александрович, оказывает прямое давление на истца, угрожая жизни и здоровью их несовершеннолетней дочери.
Когда в тишине зала прозвучал записанный на диктофон голос Сергея, повторяющий свои угрозы, всё рухнуло. Его адвокат побледнел, сам Сергей сидел, вжавшись в скамью, и смотрел в одну точку.
Судья вынесла решение не только об отказе в иске Петрова, но и о передаче материалов дела в следственные органы. Двое полицейских, дежуривших в коридоре, вошли в зал, подошли к Сергею, он даже не сопротивлялся. Его арестовали прямо в зале суда по обвинению не только в мошенничестве в особо крупном размере, но и в давлении на истца и угрозах.
Прошло несколько месяцев, Анна стояла у окна в квартире своей матери. Здесь пахло свежей краской и шпаклевкой, делала ремонт, развелась с Сергеем.
Ей позвонил Павел.
— Анна Викторовна, добрый день. Новости такие: нотариус, который оформлял сделку, лишён лицензии, против него возбуждено уголовное дело как против соучастника, а арест с вашего имущества полностью снят, поздравляю, вы победили.
Анна поблагодарила его и повесила трубку. Подошла к окну, внизу рабочие выносили из подъезда старую мебель, строительный мусор, смотрела на них и думала о том, что ремонт — это очень правильно. Чтобы построить что-то новое, нужно сначала безжалостно вынести всё старое.
Она прошла через предательство, страх и отчаяние, но не сломалась, вернула не просто квартиру , — а право дышать полной грудью в своём собственном, очищенном от лжи доме.
