Я сидела на кухне своей московской квартиры, разбирала бабушкины письма, когда в дверь позвонили. Настойчиво, длинно, с какой-то особенной требовательностью.
— Кто там? — крикнула я, не вставая.
— Родственники! Откройте!
Я нахмурилась. Какие ещё родственники? Бабушка умерла три месяца назад, все формальности уже закончились, квартира официально перешла мне по завещанию. Кто бы это мог быть?
Открыв дверь, я увидела троих человек: полную женщину лет пятидесяти в яркой куртке, мужчину примерно того же возраста с квадратным лицом и девушку лет двадцати пяти, которая сразу же начала разглядывать прихожую оценивающим взглядом.
— Здравствуйте, — женщина широко улыбнулась, протягивая руку. — Я Лариса Петровна, это мой муж Геннадий, а это наша дочь Вика. Мы родня Андрея Михайловича, вашего мужа.
— Родня Андрея? — я растерянно посмотрела на них. — Он ничего не говорил…
— Так мы из Ижевска! — Лариса Петровна уже протискивалась в прихожую, явно не собираясь ждать приглашения. — Далеко же, редко видимся. А тут такое дело, приехали специально.
— Какое дело? — я попятилась, пропуская их внутрь, хотя каждая клеточка моего тела протестовала.
— Ну как же! — Геннадий снял ботинки и уверенно направился в сторону гостиной, словно знал, куда идти. — Наследство же! Мы узнали, что Анна Сергеевна скончалась, царствие ей небесное. Андрюша не сообщил нам вовремя, но мы всё равно приехали. Права же свои знаем!
У меня перехватило дыхание.
— Какое наследство? Какие права? Анна Сергеевна — моя бабушка, не родственница Андрея!
— Ну и что? — Вика плюхнулась на диван и сразу же достала телефон. — Вы же семья. Значит, всё общее. А мы — тоже семья Андрею. Двоюродные, конечно, но всё равно близкая родня.
Лариса Петровна обошла гостиную, останавливаясь у каждого предмета мебели.
— Хорошая квартира, — задумчиво протянула она. — Метров семьдесят, не меньше. И район центральный. Миллионов пятнадцать точно стоит, а то и больше.
— Послушайте, — я попыталась сохранить спокойствие, — тут какое-то недоразумение. Квартира завещана мне лично, моей бабушкой. Андрей к этому вообще отношения не имеет.
— Как же не имеет? — Геннадий устроился в кресле, закинув ногу на ногу. — Вы же муж и жена. Совместно нажитое имущество, всё дела.
— Наследство — это не совместно нажитое! — голос мой зазвенел от возмущения. — Это личная собственность!
— Ой, да ладно вам, — Лариса Петровна махнула рукой. — Мы же не чужие люди. Можно было бы и поделиться. У вас своя квартира небось есть, где живёте. А эту можно и продать, деньги всем поделить. По-родственному.
Я почувствовала, как краснею от негодования.
— Вы серьёзно приехали из Ижевска, чтобы потребовать долю в наследстве, которое вам вообще не полагается?
— Мы не требуем! — оскорблённо вскинулась Вика. — Мы просим. По-семейному. Папа, я же планировала брать ипотеку! Мне бы на первоначальный взнос как раз хватило бы!
— А нам на дачу, — добавил Геннадий. — Участок присмотрели. Миллиона три попросим всего, не жадные.
— А мне на новую машину, — мечтательно протянула Лариса Петровна. — Старая совсем развалилась.
Я стояла посреди своей гостиной и не верила происходящему. Эти люди, которых я видела впервые в жизни, уже распределили деньги от продажи бабушкиной квартиры.
— Где Андрей? — спросила я, доставая телефон. — Он в курсе, что вы приехали?
— Ну, мы ему звонили, — уклончиво ответила Лариса. — Он сказал, что занят, на работе. Но ты же жена, ты можешь и сама решить. Давай по-быстрому договоримся, оформим всё как надо.
Я набрала номер мужа. Он ответил после третьего гудка.
— Алло, Лен, что случилось?
— К нам приехали твои родственники из Ижевска, — сухо сказала я. — Требуют долю в бабушкином наследстве.
Повисла пауза.
— Какие родственники? — голос Андрея звучал растерянно.
— Лариса Петровна, Геннадий и Вика. Говорят, они твои двоюродные.
— О господи, — застонал муж. — Лариса — это троюродная сестра моего отца. Я видел её раз в жизни, лет двадцать назад. Лена, не пускай их в квартиру, я сейчас приеду!
— Поздно, они уже внутри. И уже распределили, кому сколько миллионов.
— Держись, я через полчаса буду!
Я положила трубку и посмотрела на незваных гостей.
— Андрей сказал, что видел вас один раз двадцать лет назад.
— Ну и что? — Лариса нисколько не смутилась. — Родня всё равно. Кровь не вода.
— И на основании этой далёкой родни вы решили, что вам полагается часть моего наследства?
— Не только поэтому, — Геннадий поднялся и направился на кухню. — Можно воды попить? С дороги устали. Так вот, мы тут с юристом консультировались перед поездкой. Он сказал, что есть варианты. Например, если докажем, что завещание составлено под давлением…
— Что?! — я почувствовала, как у меня холодеет внутри.
— Ну, бабушка же старая была, — Вика не отрывалась от телефона. — Может, вы её уговорили, запугали. Это же можно оспорить.
— Моя бабушка до последнего дня была в здравом уме! У меня есть медицинские заключения!
— Ну, это ещё посмотреть надо, — Лариса устроилась на диване рядом с дочерью. — А пока мы приехали по-хорошему договориться. Чтобы без судов, без скандалов. Дашь нам миллионов пять, и разойдёмся друзьями.
— Пять? — переспросила я. — Полчаса назад вы просили три!
— Ну, мы подумали, — Геннадий вернулся с кухни со стаканом сока. — Инфляция, расходы на дорогу, время потраченное. Пять — справедливая цифра.
Я опустилась на стул, чувствуя, как начинает болеть голова. Это был какой-то абсурд, кошмарный сон.
— Вы хоть понимаете, что то, что вы делаете, называется вымогательством?
— Какое вымогательство! — возмутилась Лариса. — Мы же семья! Просто просим помочь родным людям. Это нормально.
— Родным? — я усмехнулась. — Вы троюродные через десять колен! Андрей вас даже не помнит!
— Ой, он просто скромничает, — махнула рукой Лариса. — Мы же на свадьбу вашу хотели приехать, но не получилось. Но поздравление отправили!
— Какое поздравление? Я его не видела.
— Ну… в соцсетях написали, — промямлила Вика.
В дверь снова позвонили. Я вскочила и побежала открывать. Это был Андрей, взъерошенный и раздражённый.
— Где они? — спросил он, даже не разуваясь.
— В гостиной, осваиваются.
Мы вошли вместе. Лариса при виде Андрея расплылась в улыбке.
— Андрюша! Сколько лет, сколько зим! Ты совсем не изменился!
— Здравствуйте, — сухо ответил он. — Объясните, пожалуйста, что вы здесь делаете?
— Как что? — Геннадий поднялся, протягивая руку. — Приехали по семейному делу. Наследство же.
— Какое наследство? — Андрей проигнорировал протянутую руку. — К вам никакого наследства отношения не имеет!
— Ну как же! — Лариса тоже встала. — Ты же муж Лены, а квартира ваша общая получается. А мы твоя родня. Значит, надо делиться.
Андрей медленно повернулся к ним, и я увидела выражение его лица — смесь изумления и гнева.
— Вы действительно думаете, что имеете право на квартиру, которую завещала бабушка моей жены?
— Ну, не право, конечно, — затараторила Лариса, — но мы же семья, можно же как-то договориться…
— Нет, нельзя, — отрезал Андрей. — И знаете что? Сейчас вы соберёте свои вещи и уедете. Немедленно.
— Андрюша, ты что? — Лариса всплеснула руками. — Мы же из Ижевска! Нам где остановиться? Может, хоть на ночь пустите?
— В гостинице остановитесь, — Андрей достал телефон. — Сейчас вызову вам такси. За мой счёт, чтобы претензий не было.
— Да как ты смеешь! — Геннадий налился краской. — Мы же старшие! Уважать надо!
— Уважать надо чужую собственность и личные границы, — жёстко ответил Андрей. — Вы приехали сюда без приглашения, ворвались в квартиру, начали предъявлять какие-то дикие требования. Это называется вымогательством, и я могу прямо сейчас позвонить в полицию.
— В полицию? — Вика наконец оторвалась от телефона. — Ты чё, папа, пошли отсюда! Жлобы они!
— Подождите, подождите, — Лариса попыталась взять примирительный тон. — Давайте без скандала. Мы же просто поговорить хотели. Ну, помечтали немного. Обидно просто — в Москве квартира пустует, а мы в Ижевске бедствуем.
— Квартира не пустует, — холодно сказала я. — Я собираюсь здесь жить. Это был дом моей бабушки, здесь её память, здесь моё детство.
— Ну и живи, — проворчал Геннадий. — Жалко что ли, родню поддержать.
— Вы мне не родня, — ответила я. — И я не обязана вас поддерживать.
Лариса вдруг заплакала — громко, показательно.
— Андрюша, ну как же так! Мы же думали, что ты добрый, отзывчивый! А ты на родных руку поднял!
— Я не поднимал на вас руку, — устало сказал Андрей. — Я просто прошу покинуть нашу квартиру. У вас есть пять минут.
— А не покинем! — Геннадий сел обратно в кресло, скрестив руки на груди. — Что ты сделаешь? В полицию позвонишь? Так мы тоже позвоним, скажем, что ты нас выгоняешь на улицу, а мы же родственники, приехали в гости!
Андрей набрал номер.
— Алло, полиция? Да, здравствуйте. У меня в квартире находятся посторонние люди, которые отказываются её покидать…
Лариса вскочила.
— Ладно, ладно! Уходим! Геннадий, Вика, пошли! — она на ходу схватила сумку. — Но мы ещё вернёмся! Обратимся к юристам! Оспорим завещание!
— Попробуйте, — я подошла к двери и широко распахнула её. — У меня есть все документы, подтверждающие, что бабушка была дееспособна. Есть свидетели. И кстати, попытка оспорить завещание обойдётся вам в несколько сотен тысяч рублей. Судебные издержки никто не отменял.
— Да пошли вы! — рявкнула Вика, выскакивая в коридор. — Жадные!
— Ещё пожалеете! — пригрозил Геннадий, натягивая ботинки.
— Родню не выбирают, — со вздохом проговорила Лариса, — но и забывать о ней не надо. Андрюша, ты меня разочаровал.
Дверь захлопнулась за ними. Мы с Андреем стояли в прихожей, слушая, как их голоса удаляются по лестнице.
— Ты их правда раньше видел? — спросила я.
— Один раз, на похоронах какого-то дальнего дяди, — Андрей провёл рукой по лицу. — Мне было лет двенадцать. Лариса тогда тоже пыталась что-то получить от наследства, но её быстро осадили.
— Значит, это у неё система такая.
— Похоже на то.
Мы вернулись в гостиную. Я заметила, что на столике, где лежали бабушкины украшения, которые я собиралась перебрать, не хватает золотой броши.
— Андрей, — тихо позвала я, — они украли брошь.
Он выругался и бросился к двери, но я остановила его.
— Не надо. Пусть забирают. Это хоть какая-то плата за то, что они больше не вернутся.
— Лена, это же память…
— Память не в брошке, — я обняла его. — Память здесь, в этих стенах. В каждой комнате. В запахе бабушкиных пирогов на кухне, в скрипе паркета, в том, как солнце падает на подоконник в спальне.
Андрей крепко прижал меня к себе.
— Прости. Прости за этих идиотов.
— Ты здесь ни при чём, — я улыбнулась. — Хотя, знаешь, теперь я понимаю, почему ты никогда не рассказывал о родственниках из Ижевска.
— Я вообще о них забыл. До сегодняшнего дня даже не вспоминал.
Мы сели на диван, и я снова взяла в руки бабушкины письма. В одном из них, написанном ещё в прошлом году, было несколько строк: «Леночка, когда меня не станет, не давай никому себя в обиду. Эта квартира — твоя. Я хочу, чтобы здесь продолжала жить любовь и семья, чтобы здесь рождались дети и росли счастливыми. Береги этот дом».
— Знаешь, — сказала я Андрею, — а бабушка была права. Этот дом надо беречь. И я буду его беречь.
— Мы будем, — поправил он.
В окно светило осеннее московское солнце, на кухонном столе остывал недопитый чай, в углу тикали старинные часы. Всё было на своих местах. Дом был моим. Не потому что я выиграла какую-то битву, а потому что бабушка знала — я сохраню в нём то главное, что делает стены домом: любовь, тепло и память.
А родственники из Ижевска пусть остаются там, где им место — в анекдотах про наглость и жадность.
