— Мы брали эти кредиты, надеясь на твою зарплату! — свекровь ткнула пальцем в договор, который Марина только что положила на стол. — Ты же обещала помогать семье, когда Витька за тебя замуж брал! А теперь что? Увольняешься?! Да ты нас по миру пустить хочешь, змея подколодная!
— Галина Петровна, я беременна… — тихо выдохнула Марина.
— Беременна она! — взвизгнула свекровь. — А кредиты кто платить будет? Мы с отцом пенсионеры, Витька твой копейки получает! Думала, хитрая какая — залетела и все, можно на шее сидеть?
Марина вспомнила, как три года назад Виктор привел ее знакомиться с родителями. Квартира пахла свежей выпечкой, Галина Петровна суетилась у плиты, накрывала стол с хрустящей скатертью.
— Ой, милая, да проходи, проходи! — щебетала она тогда. — Витенька столько о тебе рассказывал! Программист, говорит? Ай, умница какая! Вот это невестка так невестка!
За ужином свекровь не переставала восхищаться. Подкладывала лучшие куски, расспрашивала о работе, ахала над зарплатой.
— Сто двадцать тысяч? Господи, да это ж целое состояние! Витенька наш только сорок в своем автосервисе получает. Но он золотые руки имеет, это главное в мужчине, правда?
Марина тогда растаяла. После детдома, где она выросла, эта семейная теплота казалась раем. Свекор Петр Иванович молча улыбался, кивал, подливал чай. Казалось — вот она, настоящая семья.
Свадьбу сыграли через полгода. Скромную, но душевную. Галина Петровна плакала от счастья, обнимала Марину:
— Доченька ты теперь наша! Мы тебя как родную любить будем!
Проблемы начались через месяц после свадьбы. Марина пришла с работы — на кухне семейный совет. Виктор сидел понурый, родители о чем-то шептались.
— А, Мариночка! — Галина Петровна расплылась в улыбке. — Садись, чайку попьем. У нас тут небольшая проблемка…
Оказалось, свекровь хочет поменять машину. Старая «шестерка» совсем развалилась, стыдно перед соседями.
— Мы тут кредит присмотрели, — свекор впервые заговорил при ней. — Небольшой совсем. Но с нашими пенсиями банк не одобряет. А если ты созаемщиком…
— Это ж семейное дело! — подхватила Галина Петровна. — Мы же одна семья теперь!
Марина согласилась. Что такое тридцать тысяч в месяц при ее зарплате? Подписала документы не глядя.
Через два месяца — новый разговор. Ремонт в квартире свекров. Потом — дача. Потом — отдых в санатории для Петра Ивановича, у него же сердце.
— Маринка, ты что, родителям жалеешь? — упрекал Виктор. — Они же все для нас делали!
К концу первого года брака Марина выплачивала четыре кредита. Ее зарплаты хватало впритык.
— Мам, может хватит? — робко попыталась возразить Марина после очередной просьбы о займе на новый телевизор. — У нас у самих денег в обрез.
Лицо свекрови мгновенно изменилось. Из милой старушки она превратилась в разъяренную фурию:
— Ах ты неблагодарная! Мы тебя в семью приняли, сирую и убогую! Витька мой на тебе женился, хотя мог любую красавицу найти! А ты нам телевизор жалеешь?
— Я не жалею, просто…
— Просто ты жадная! Вот что! Думала, мы не знаем, что ты из детдома? Витька из жалости тебя взял, а ты нос задрала!
Слова били как пощечины. Марина заплакала, убежала в спальню. Виктор пришел через час:
— Марин, ну извинись перед мамой. Она не со зла, просто расстроилась. Ты же знаешь, какая она ранимая.
На следующий день Галина Петровна делала вид, что ничего не было. Улыбалась, готовила любимые блинчики Марины. Но теперь девушка видела — улыбка не доходила до глаз.
Беременность Марина скрывала два месяца. Копила деньги на декретные, понимая — помощи ждать неоткуда. На работе предупредила, что уйдет в декрет позже положенного.
Но организм подвел. Токсикоз был такой сильный, что пришлось брать больничный. Начальник, увидев ее состояние, настоял на немедленном декрете:
— Марина, здоровье важнее. Мы твое место сохраним, не волнуйся.
Дома она застала полный сбор. Свекры сидели на диване, Виктор — в кресле напротив. На столе — стопка кредитных договоров.
— Явилась! — Галина Петровна встала. — А мы тут считаем, как теперь жить будем. Сто восемьдесят тысяч в месяц платежей! И это ты устроила!
— Я? Но это же вы просили…
— Мы просили помочь семье! А ты что? В декрет собралась? Да еще и ребенка нам на шею повесить хочешь?
Марина посмотрела на мужа. Виктор отвел глаза.
— Вить, скажи же что-нибудь! Это же наш ребенок!
— Мам права, — буркнул он. — Надо было предохраняться. Сейчас не время для детей.
— Значит так, — Марина выпрямилась, утерла слезы. — Я поняла вашу схему. Взяли сироту без роду-племени, чтобы кредиты на нее вешать. Молодец, Галина Петровна, бизнес-план отличный.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула свекровь.
— Смею. И вот что я вам скажу. Завтра же иду к юристу. Все кредиты оформлены на семейные нужды? Отлично. Виктор как супруг — тоже должник. При разводе долги пополам.
— Какой развод? — опешил Виктор. — Марин, ты чего?
— А того. Устала я вашу семейку содержать. Алименты, конечно, ты платить не сможешь со своих сорока тысяч. Но это уже не мои проблемы.
— Да мы тебя по судам затаскаем! — брызгала слюной Галина Петровна. — Кредиты на тебе висят!
— На мне и на Викторе. Созаемщики мы, если забыли. А знаете что? — Марина достала телефон. — У меня все ваши просьбы о кредитах в переписке сохранились. И как вы меня уговаривали, и как благодарили. Суд будет интересный.
Она пошла к двери, но обернулась:
— И знаете что самое смешное? Я бы вам помогала до последнего. Потому что думала — семья. Но семья — это не банкомат. Это вам, Галина Петровна, не детдомовская сирота объясняет, а будущая мать. Которая своего ребенка вашим методам точно не научит.
Через три месяца Марина сидела в своей однушке, что дали от государства, укачивая новорожденную дочку. Развод прошел быстро — Виктор не сопротивлялся, боялся раздела долгов. Кредиты пришлось реструктуризировать, платежи уменьшились.
В дверь позвонили. На пороге стояла Галина Петровна. Постаревшая, осунувшаяся.
— Марина… можно внучку увидеть?
— Нет.
— Но я же бабушка! Имею право!
— Права надо заслужить, Галина Петровна. Вы хотели банкомат — наняли бы банкомат. А я искала семью. Но знаете что? Спасибо вам.
— За что? — опешила свекровь.
— За науку. Я теперь точно знаю, какой семьи моей дочери не нужно. И еще — я нашла новую работу. Удаленную. Платят больше. Так что ваши кредиты я закрою досрочно. А вот вы свои новые как платить будете без моей зарплаты?
Галина Петровна молчала. В ее глазах был страх.
— Витька ушел, — выдавила она. — Сказал, мы его жизнь сломали. К какой-то молодой переехал.
— Логично. Новый банкомат ищет. Передайте ей от меня — пусть сразу юриста хорошего найдет.
Марина закрыла дверь. Дочка проснулась, требовательно закряхтела.
— Тише, солнышко. Мама здесь. И знаешь что? Мы справимся. Вдвоем. Без всяких паразитов.
За окном шел снег. Первый снег в их новой, честной жизни. Где никто не назовет их семьей, чтобы потом предать. Где слово «помощь» не означает кабалу. Где любовь не измеряется суммой кредита.
Галина Петровна все еще стояла за дверью. Марина слышала ее всхлипы. Но сочувствия не было. Только усталость и странное облегчение.
Паразиты всегда ищут новую жертву. Но иногда жертва оказывается сильнее. И тогда паразитам приходится искать новый дом. Или сдохнуть с голоду.
