Илья вернулся домой после трудного рабочего дня. Марина открыла дверь. Ее лицо было бледным, а взгляд — тревожным и раздраженным.
— Твоя мать здесь, — недовольно прошептала жена.
Мужчина снял обувь и прошел в гостиную. На диване, сгорбившись, сидела его мать, Анна Михайловна.
Ее глаза были красными от слез, а в руках она сжимала смятый носовой платок. Увидев сына, женщина снова разрыдалась.
— Илюша, — всхлипнула она, — пропала я, совсем пропала.
Илья опустился рядом, обняв ее за плечи.
— Мама, успокойся. Что случилось? Говори по порядку.
— Квартиру… Мою квартиру… — всхлипывала Анна Михайловна. — Обманули меня, старуху, мошенники. Какие-то бумаги подсунули, я ничего не поняла, подписала… А сегодня пришли новые хозяева и сказали, чтобы я освобождала жилплощадь.
Мужчина онемел. Трехкомнатная квартира в хорошем районе, где он вырос, где прошли его детство и юность, — и все это в одно мгновение оказалось потеряно.
— Как так? — растерянно спросил он. — Ты же не маленькая, как ты могла подписать, не глядя?
— Говорили, что это документы на капитальный ремонт, акты какие-то, — зарыдала Анна Михайловна. — Я умоляла их, плакала, а они говорят — всё по закону. В полицию я заявление написала, но там только развели руками. Сказали, добровольно подписала, иск подавай, а у меня денег на адвокатов нет. Илюша, куда я теперь пойду? На улицу?
Марина, стоявшая в дверях, молча наблюдала за этой сценой. Ее лицо оставалось каменным.
— Не надо никуда идти, — уверенно заявил Илья. — Поживешь пока у нас, а там разберемся.
Анна Михайловна с надеждой посмотрела на сына, а затем ее взгляд скользнул по лицу снохи.
Марина ничего не сказала. Она развернулась и ушла на кухню, где громко хлопнула дверью холодильника.
Первые дни их совместного проживания прошли спокойно. Анна Михайловна была тихой и незаметной, большую часть времени она проводила в детской комнате, где ее разместили.
Но к концу недели обстановка изменилась, и напряжение стало нарастать. Все началось с мелочей.
Пенсионерка переставила посуду на кухне на свой лад. Стала готовить только то, что нравилось ей, и постоянно лезла с советами к снохе.
Однажды вечером грянул первый серьезный скандал. Марина зашла в комнату к Алине и застала свекровь, которая настойчиво расчесывала волосы девочке, а та плакала.
— Я сама, бабушка, больно!
— Надо терпеть, красота требует жертв, — деловито проговорила Анна Михайловна.
— Анна Михайловна, перестаньте немедленно. Вы делаете ей больно, — требовательно произнесла сноха.
Бабушка отпустила волосы внучки и резко обернулась. Ее глаза сверкнули обидой.
— Я своих детей нормально вырастила, поэтому я знаю, как надо воспитывать. А вы ее избалуете до невозможности, — с вызовом проговорила Анна Михайловна.
— Это моя дочь, и я решаю, как ее воспитывать, — холодно ответила Марина. — И не надо ее мучить вашими армейскими методами.
— Ах, мои методы армейские? — вспыхнула свекровь. — Зато Илья вырос нормальным человеком, не то что нынешние изнеженные дети!
Крики услышал Илья, который смотрел телевизор в гостиной. Он вошел, пытаясь погасить конфликт.
— Мама, Марина, успокойтесь. Алина, иди ко мне, — скомандовал мужчина.
Но женщины уже не слышали его. Они стояли друг напротив друга и продолжили ссориться.
— Я не могу больше это терпеть! — закричала Марина. — В своем же доме я не чувствую себя хозяйкой!
— Это дом моего сына! — сердито напомнила Анна Михайловна. — А ты здесь временно!
Илья попытался вставить слово, но его заглушили. В итоге он просто увел плачущую дочь из комнаты, оставив женщин выяснять отношения.
С того вечера в квартире воцарилась тяжелая, гнетущая атмосфера. Разговоры велись только на бытовые темы, и то сквозь зубы.
Через неделю совместного проживания Марина не выдержала. Когда муж вернулся с работы, она была необычайно спокойна.
— Нам нужно поговорить, — сказала она. — Без твоей матери.
Супруги закрылись в спальне.
— Илья, я больше не могу. Мои нервы на пределе. Алина постоянно на взводе. Мы с тобой не разговариваем, а только шипим друг на друга, как змеи. И все это из-за твоей матери, — устало проговорила жена.
Илья вздохнул. Он понимал, что супруга права.
— Что же мне делать? Выгнать ее на улицу?
— Я не предлагаю выгнать ее на улицу, — сказала Марина решительно. — Но она не может остаться с нами. Давай найдем для нее однокомнатную квартиру поблизости. Мы будем оплачивать её проживание, она будет жить одна, а мы будем приходить, помогать. Это единственный разумный выход.
Мужчина долго молчал, глядя в окно на огни города. Мысль была разумной, но она вызывала в нем чувство вины.
— Хорошо, — тяжело согласился он. — Я поговорю с ней.
Анна Михайловна восприняла новость с обидой и слезами.
— Значит, так… Выгоняешь старуху мать. Ясно. Мешаю я вашей счастливой жизни.
— Мама, никто тебя не выгоняет, — уговаривал ее Илья. — Мы снимем тебе хорошую квартиру рядом. Ты будешь жить одна, в тишине и покое, а мы приходить, Алина будет у тебя гостить.
— Уж лучше бы на улице осталась, чем по чужим углам скитаться, — всхлипнула она.
Но, к удивлению Ильи, сопротивление было недолгим. Через пару дней Анна Михайловна смирилась с этой идеей и даже стала интересоваться, в каком районе ей будут искать жилье.
Через неделю подходящий вариант был найден — светлая однокомнатная квартира в пятнадцати минутах ходьбы от их дома.
Илья заплатил за три месяца вперед, помог матери перевезти сумку с вещами и купил небольшой телевизор.
Первые дни после отъезда Анны Михайловны в квартире воцарилась долгожданная тишина и покой.
Марина снова стала улыбаться, Алина успокоилась. Однако Илья ощущал внутреннее беспокойство.
Он часто звонил маме, интересовался её делами и предлагал помощь. Она отвечала с энтузиазмом, уверяла, что всё отлично, и сама справляется.
Однажды Марина поехала в центр города, в управляющую компанию, которая обслуживала их дом, чтобы разобраться с неверно начисленными платежами.
Решив срезать путь через соседний квартал, она неожиданно увидела знакомую фигуру. Это была Анна Михайловна.
Родственница вышла из дверей дорогого ресторана, что было странно само по себе.
Но еще страннее был ее вид: она была одета в новое элегантное пальто, в руках держала брендовую сумку, а на лице играла довольная, беззаботная улыбка.
Рядом с Анной Михайловной шел незнакомый мужчина лет шестидесяти. Он галантно поддерживал ее под руку.
Марина замерла. Она видела не сломленную, обманутую старушку. Это была уверенная в себе, процветающая женщина, явно довольная жизнью.
В голове у Марины что-то щелкнуло. Она быстро отошла в тень и достала телефон, сделав несколько фотографий.
Вернувшись домой, женщина не стала сразу ничего говорить Илье. Ее охватили странные чувства — и гнев, и в то же время какое-то злорадное предвкушение.
Сноха вспомнила, что у Анны Михайловны была старая подруга, Нина Семеновна, которая жила в их районе.
Марина нашла ее телефон через общих знакомых и позвонила под предлогом того, что хочет проведать старушку и передать привет от Анны Михайловны. Разговор был судьбоносным.
— Аня-то? Никто ее не обкрадывал, она сама квартиру продала, — рассмеялась в трубку Нина Семеновна. — Михайловна теперь птица высокого полета! Квартиру свою выгодно продала, хвасталась, что нашла покупателей, которые доплатили сверху, так как торопились. Говорит, теперь будет на эти деньги жизнь проживать. Она и вам наверняка неплохо помогла?
Марина еще немного поболтала, затем поблагодарила за информацию и положила трубку.
Она дождалась Илью с работы и, не церемонясь, выложила ему все: и фотографии, и рассказ Нины Семеновны. Муж слушал жену, и его лицо становилось все мрачнее.
— Не может быть, — упрямо твердил он. — Ты что-то не так поняла… Мама не могла бы так поступить. Она же рыдала, она была в отчаянии…
— Посмотри сам! — Марина ткнула пальцем в фотографии на экране телефона. — Это твоя обманутая, несчастная мать? Она нас просто использовала! Ей стало скучно одной, или она решила сэкономить на аренде, пока не решит, куда вложить деньги. А мы ей сняли квартиру! Мы, лохи, которые платят за нее!
Илья молчал. Он снова и снова вглядывался в снимки. В его памяти всплывали странные детали последних месяцев: нестыковки в рассказах матери о мошенниках, ее удивительно быстрое согласие на переезд в съемную квартиру и нежелание, чтобы он сам сходил в полицию.
— Ладно, — хрипло ответил мужчина. — Я во всем разберусь.
На следующий день мужчина поехал в отделение полиции, куда, по словам Анны Михайловны, она подавала заявление.
Дежурный офицер посмотрел в базе данных и покачал головой.
— Нет, гражданин, заявления от Анисимовой Анны Михайловны за последние полгода не поступало. Вы уверены в номере отделения?
Илья вышел на улицу, охваченный холодной яростью. Он направился в агентство недвижимости, где работала его знакомая.
Через четверть часа у него в руках была распечатка. Оказалось, что квартира его матери была продана два месяца назад с ее ведома.
В графе «Продавец» были указаны ее имя, фамилия и паспортные данные. Цена оказалась выше рыночной, что исключало возможность мошенничества.
Вечером того же дня Илья стоял на пороге съемной квартиры своей матери. Он позвонил в дверь, открыла Анна Михайловна.
— Илюша, какой приятный сюрприз! Заходи, я как раз чай собралась пить.
Илья тихо вошел в комнату. Он осмотрелся и заметил дорогой сервиз на столе, которого раньше не видел. В углу стояла новая тумба под телевизор.
— Мама, — сердито произнес сын. — Я был сегодня в полиции и в агентстве недвижимости.
Лицо Анны Михайловны изменилось мгновенно. Уверенность с него сдуло, как воздух из проколотого шарика. Она побледнела и отступила на шаг.
— Илюша, я не знаю, что тебе там наговорили…
— Мне ничего не наговаривали! — голос Ильи взорвался, эхом раскатившись по маленькой квартире. — Ты никогда не обращалась в полицию! Ты сама продала квартиру за очень хорошие деньги! Все это время ты нас обманывала! Ты заставила меня поверить, что ты жертва, ты втерлась в доверие, устроила там скандалы, поссорила меня с женой! И все для чего? Чтобы мы тебе сняли эту квартиру? Чтобы жить на широкую ногу, пока я плачу за твой комфорт?
Анна Михайловна попыталась найти оправдание, ее губы непроизвольно задрожали.
— Сынок, я боялась остаться одна. Думала, если скажу правду, вы не захотите меня видеть. Хотела быть рядом с вами, с внучкой.
— Врешь! — отрезал Илья. — Ты хотела удобно устроиться. Ты играла на моих чувствах. Ты манипулировала мной. Знаешь что? С сегодняшнего дня ты живешь здесь полностью за свой счет. Я больше не заплачу за эту квартиру ни копейки. Деньги у тебя есть, и немалые, — живи как знаешь.
Он развернулся и пошел к выходу.
— Илюша, подожди! — запричитала мать, схватив его за рукав. — Прости меня, старуху глупую, я все верну! Я отдам тебе деньги за эти месяцы!
— Деньги мне не нужны, — холодно произнес сын, высвободив руку. — Мне нужна была нормальная честная мать, а ее, похоже, у меня нет.
Он вышел, громко хлопнув дверью. Анна Михайловна осталась стоять посреди своей новой, но внезапно ставшей очень пустой и чужой квартиры.
На следующий день она попыталась позвонить сыну, но он не брал трубку. Тогда пенсионерка поехала к нему домой.
Дверь открыла Марина. Увидев свекровь, она с холодным презрением спросила.
— Вам чего?
— Мариночка, пусти, я с Ильей поговорю. Я все объясню.
— Илья разговаривать с вами не желает. И я тоже. У вас есть деньги и съемная квартира. Живите и не тревожьте нас больше.
Дверь закрылась перед самым носом у Анны Михайловны. Она немного постояла на площадке, а потом медленно пошла вниз.
Отношения между матерью и сыном окончательно охладились. Илья перестал отвечать на ее звонки и сообщения.
Через месяц Анна Михайловна съехала с той самой съемной квартиры и сняла другую, подешевле.
Деньги от продажи квартиры таяли, как на глазах, а одиночество становилось все более невыносимым.
Во всех своих бедах она винила не себя, а сноху. «Это она его на меня настроила, — думала женщина. — Это она во всем виновата».
Свекровь перестала даже здороваться с Мариной, если та, по стечению обстоятельств, попадалась ей на глаза.
