— Даша, ты что творишь?! — свекровь Зинаида Петровна стояла в дверях кухни, и её голос дрожал от возмущения. — Ты куда деньги потратила?!
Дарья медленно отложила нож, которым резала огурцы для салата. Она не обернулась сразу. Сначала она просто замерла, глядя на разделочную доску, где аккуратными кружочками лежали зелёные ломтики. За окном начинал темнеть июльский вечер, в квартире пахло жареной картошкой и надвигающейся грозой. Муж Виктор сидел в комнате перед телевизором, делая вид, что не слышит маминого голоса. Как всегда.
— Я слушаю вас, Зинаида Петровна, — Даша повернулась и вытерла руки о полотенце. Голос её был ровным, но внутри уже начинало что-то сжиматься в тугой, болезненный комок.
Свекровь прошла на кухню, и её тяжёлые шаги гулко отдавались по плитке. В руке она держала небольшую синюю квитанцию, которую размахивала перед собой, как обвинительным приговором.
— Платёж на английский для Семёна! Двадцать тысяч! — она ткнула квитанцией в воздух. — Ты что, с ума сошла? Откуда ты взяла эти деньги?
Даша почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Она знала, откуда у свекрови эта квитанция. Она лежала в её сумке, в боковом кармане. Значит, Зинаида Петровна снова рылась в её вещах. Снова. Уже который раз.
— Я взяла из своих накоплений, — ответила Даша тихо, стараясь держать себя в руках. — Семёну нужен английский. Он хочет поступать в хороший вуз. Я решила оплатить ему курсы на год вперёд.
Семён был младшим братом Виктора. Парню было семнадцать, он был умным, способным, но с деньгами в семье всегда была беда. Отца давно не было, Виктор зарабатывал средне, Зинаида Петровна получала небольшую пенсию. Даша работала бухгалтером в крупной компании, и её зарплата была хорошей. Именно она последние три года тянула всю семью на себе. И никто её за это не благодарил.
— Из своих?! — свекровь вскинула руки к потолку, и её лицо покрылось красными пятнами. — У тебя нет своих! Всё общее! Всё семейное! Ты замужем, или ты забыла?!
— Я не забыла, — Даша сжала полотенце в руках так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Но эти деньги я копила два года. На свой отпуск. Я хотела съездить к морю. Хоть раз в жизни. Просто отдохнуть.
Она сказала это тихо, почти шёпотом, но в её словах прозвучала такая боль, что даже Зинаида Петровна на мгновение замолчала. Только на мгновение.
— К морю?! — она расхохоталась коротким, злым смехом. — Тебе море нужно?! А Семёну, значит, английский не нужен?! Ты вообще о семье думаешь или только о себе?!
— Я думаю о семье каждый день, — голос Даши задрожал, но она всё ещё держалась. — Я плачу за квартиру. Я покупаю продукты. Я оплачиваю все счета. Я одеваю Семёна. Я…
— Ты хвастаешься! — перебила её свекровь, и в её глазах вспыхнул настоящий гнев. — Ты считаешь каждую копейку! Ты всё помнишь! Настоящая жена так не делает! Настоящая жена живёт интересами семьи, а не своими эгоистичными желаниями!
Слово «эгоистичная» повисло в воздухе. Даша посмотрела на свекровь и вдруг увидела всё с пугающей ясностью. Она увидела эти три года. Три года непрерывной работы, экономии, отказа от всего. Три года, когда она покупала себе одежду на распродажах, а Семёну — новые кроссовки. Три года, когда она не могла себе позволить даже стрижку в приличном салоне, потому что каждый месяц из её зарплаты уходило по семьдесят тысяч на общие нужды. И вот теперь, когда она наконец решила потратить на чужого, по сути, человека свои последние накопления, чтобы помочь парню получить образование, её обвиняют в эгоизме. Потому что она посмела мечтать о море.
— Где Виктор? — спросила Даша, и в её голосе появились стальные нотки.
— При чём тут Витя?! — свекровь была озадачена внезапной сменой темы.
— Виктор! — позвала Даша громче, не сводя глаз с Зинаиды Петровны. — Иди сюда!
Через несколько секунд в кухню вошёл муж. Он был высоким, крепким мужчиной, но сейчас выглядел как провинившийся школьник. Он понял, что попал в эпицентр конфликта, и этого ему меньше всего хотелось.
— Ты что-то хотела? — спросил он неуверенно, останавливаясь в дверях.
— Да, — Даша посмотрела на него. — Я хочу, чтобы ты сказал своей матери, что деньги, которые я заработала, я имею право тратить по своему усмотрению. Что я три года содержу эту семью. Что я заслужила отпуск. И что я имею право помочь Семёну, если считаю это правильным.
Виктор молчал. Он переводил взгляд с жены на мать, и на его лице была написана мука человека, разрываемого между двумя огнями.
— Витя, — свекровь повернулась к сыну, и её голос стал мягким, почти жалобным. — Скажи ей. Объясни, что семья важнее. Что нельзя так распоряжаться общими деньгами. Что мы все здесь равны, и решения должны приниматься вместе.
— Даша, — начал Виктор тихо, не глядя жене в глаза. — Ну ты же понимаешь… мама права. Нужно было посоветоваться. Семёне, конечно, английский нужен, это правильно. Но море… ну, море подождёт. Мы ещё съездим. Потом. Когда будет время.
Даша слушала его, и внутри неё что-то окончательно сломалось. Не надломилось, не треснуло. Именно сломалось с громким хрустом, как высохшая ветка под ногой. Она поняла, что он не на её стороне. Он никогда не был на её стороне. Он всегда был на стороне матери. Всегда.
— Хорошо, — сказала Даша, и её голос был таким спокойным, что оба — и свекровь, и муж — насторожились. — Раз вы так любите принимать решения вместе, то давайте примем ещё одно. Общее.
Она подошла к столу, открыла ящик и достала оттуда небольшую папку с документами. Её руки не дрожали. Движения были чёткими, выверенными. Она открыла папку и вытащила оттуда несколько листов, сложенных пополам.
— Вот, — она положила бумаги на стол перед Виктором. — Копии всех платёжных документов за последние три года. Квартплата. Коммунальные услуги. Интернет. Продукты. Одежда для Семёна. Ремонт в ванной. Новый холодильник. Всё, что я оплачивала из своей зарплаты. Всё подробно, с чеками и квитанциями. Я вела учёт. Знаешь, привычка бухгалтера.
Виктор взял бумаги и начал просматривать. С каждой страницей его лицо становилось всё бледнее. Цифры были безжалостными. Они складывались в огромные суммы, которые он даже не представлял. Он знал, что жена много вкладывает в семью, но не настолько.
— Общая сумма, — продолжила Даша всё тем же бесстрастным тоном, — два миллиона триста тысяч рублей. Это то, что я вложила в эту семью за три года. Не считая своего времени, сил и здоровья, которые не измерить деньгами.
Зинаида Петровна побледнела. Она хотела что-то сказать, но слова застряли у неё в горле.
— И знаешь, что самое смешное? — Даша усмехнулась, и в этой усмешке не было ни капли веселья. — Из этих двух миллионов только четыреста тысяч пошли на нас с Виктором. Всё остальное — на общие нужды. На вас. На Семёна. На ремонты. На лечение. На всё, что вы считали важным. А я молчала. Я работала. Я откладывала по пять тысяч в месяц на свой отпуск. Два года, чтобы собрать сорок тысяч. И вот сегодня я решила, что лучше потрачу их на образование Семёна, чем на себя. И что я услышала? Что я эгоистка.
Она сделала паузу, глядя на застывших мужа и свекровь.
— Знаете что? Я действительно эгоистка. Я слишком долго думала о вас и забыла думать о себе. Но сейчас я исправлю эту ошибку.
Даша подошла к вешалке в коридоре и сняла оттуда свою лёгкую куртку. Потом взяла сумку. Её движения были быстрыми, но не суетливыми. Она точно знала, что делает.
— Ты куда?! — Виктор наконец очнулся от ступора.
— Я ухожу, — она надела куртку и застегнула молнию. — Квартира ваша. Живите здесь. Все вместе. Дружно. Принимайте общие решения. Я больше не буду вам мешать.
— Ты не можешь уйти! — закричала свекровь. — У тебя нет денег! У тебя нет ничего!
Даша посмотрела на неё и улыбнулась. Это была странная, холодная улыбка.
— У меня есть моя зарплата. У меня есть моя профессия. У меня есть я сама. Этого достаточно. А вот у вас теперь нет моих двух миллионов в год. Посмотрим, как вы справитесь.
Она повернулась к Виктору. На его лице была паника.
— Даша, подожди, давай поговорим, — он сделал шаг к ней, протягивая руку. — Не надо резких решений. Мы всё обсудим. Я поговорю с мамой. Я всё объясню.
— Поздно, — она отстранилась от его прикосновения. — Ты сделал свой выбор. Ты выбрал её. Три года назад, когда мы поженились. И каждый день после этого. Я просто была слишком слепа, чтобы это увидеть.
Она открыла дверь. На пороге обернулась.
— Кстати, Зинаида Петровна, — её голос был спокойным, почти дружелюбным. — Следующий платёж за квартиру — послезавтра. Двадцать две тысячи. Коммунальные — ещё восемь. Интернет — тысяча. Не забудьте. А то отключат.
Дверь закрылась. Виктор и его мать остались стоять в прихожей, глядя на то место, где только что была Даша. В квартире повисла тяжёлая тишина. И в этой тишине они вдруг осознали, что она была не просто женой и невесткой. Она была фундаментом, на котором держался весь их маленький мир. И этот фундамент только что рухнул.
Даша вышла на улицу. Тёплый июльский вечер окутал её, где-то вдалеке громыхал гром. Она достала телефон и набрала номер подруги Оксаны.
— Привет, — сказала она, и в её голосе впервые за много лет появились живые нотки. — Ты говорила, что у тебя есть свободная комната? Можно я перееду к тебе на время? Мне нужно найти свою квартиру.
Оксана на том конце провода ахнула от радости и сразу же согласилась. Даша поблагодарила её и повесила трубку. Потом она открыла приложение банка и посмотрела на свой счёт. Двести тридцать тысяч рублей. Её зарплата за последние два месяца, которую она не успела перевести на общий счёт. И её последние сорок тысяч, которые она не потратила на Семёна. Она передумала в последний момент. Она решила, что сначала оплатит курсы из следующей зарплаты. И это решение спасло её.
Она улыбнулась. Двести семьдесят тысяч. Этого хватит на съём небольшой однушки на окраине и на первое время. А дальше она справится. Она всегда справлялась.
Даша медленно пошла по улице, и с каждым шагом она чувствовала, как с её плеч спадает тяжесть. Трёхлетняя тяжесть вины, обязательств и страха. Она шла, и внутри неё рождалось что-то новое. Что-то лёгкое, светлое и немного пугающее. Это была свобода.
Через два дня Виктор позвонил ей. Голос его был усталым и растерянным.
— Даша, нам нужно поговорить, — сказал он без предисловий. — Я не могу один платить за всё. У меня зарплата… ты же знаешь. Мне хватает только на себя и немного маме.
— Мне очень жаль, — ответила она вежливо, как незнакомому человеку. — Но это больше не моя проблема.
— Как не твоя?! Мы же муж и жена!
— Были, — поправила она. — Документы на развод я уже подала. Ты получишь повестку на следующей неделе.
Он замолчал. Потом попытался давить на жалость.
— Даша, пожалуйста. Семёну действительно нужен английский. Мама говорит, что ты обещала. Он рассчитывает. Он уже записался на курсы.
Она усмехнулась. Даже сейчас он думал не о ней. Не о том, что потерял. А о деньгах. О том, что она должна, обещала, обязана.
— Пусть Зинаида Петровна оплатит, — сказала Даша. — У неё же пенсия есть. Или ты. Ты же старший брат. Вот и позаботься о младшем. Разве не так всё работает в вашей дружной семье?
Она повесила трубку и заблокировала его номер. Больше он ей не звонил.
Прошло полгода. Даша сняла маленькую квартиру на окраине города, студию с одной комнатой и крошечной кухней. Но эта квартира была её. Только её. Она обставила её по своему вкусу, купила красивые шторы и мягкий плед. По вечерам она сидела на подоконнике с чашкой чая и смотрела на огни города. И впервые за много лет она чувствовала себя счастливой.
Она не экономила больше на себе. Она ходила в театры, в кафе, записалась на курсы итальянского языка. Она покупала себе красивую одежду и дорогой кофе. Она жила. По-настоящему жила.
Однажды в супермаркете она случайно столкнулась с Семёном. Парень был смущён и не знал, что сказать. Она улыбнулась ему.
— Как дела? — спросила она искренне. — Как учёба?
— Нормально, — он пожал плечами. — Английским пришлось заняться самому. Через интернет. Виктор денег не дал. Сказал, что сам еле сводит концы с концами. Мама постоянно ругается. Говорит, что ты во всём виновата.
— Я знаю, — она кивнула. — Но я больше не чувствую себя виноватой.
Семён посмотрел на неё внимательно и вдруг сказал:
— Знаешь, а мне кажется, ты правильно сделала. Что ушла. Мама совсем зажилась. Она привыкла, что ты за всё платишь. А Виктор… он слабак. Он никогда не умел за себя постоять, не то что за жену.
Эти слова согрели её больше, чем любые извинения. Она пожелала Семёну удачи и пошла дальше, толкая перед собой тележку с продуктами. Дорогими продуктами. Теми, что она всегда хотела, но не могла себе позволить.
Вечером она села на свой любимый подоконник и открыла ноутбук. Долго она просматривала сайты туристических агентств, рассматривая фотографии моря, пляжей и южных городов. Наконец она нашла то, что искала. Тур в Сочи. Неделя в хорошем отеле. Не слишком дорого, но и не дёшево. В самый раз для человека, который наконец-то научился ценить себя.
Она забронировала тур и оплатила его со своей карты. Без чувства вины. Без ощущения, что она отбирает хлеб у кого-то ещё. Просто потому, что она хотела. Просто потому, что она заслужила.
Когда на экране появилось подтверждение брони, Даша улыбнулась. Она наконец-то едет к морю. Одна. Свободная. Счастливая.
А где-то в другом конце города, в тесной трёхкомнатной квартире, Виктор и Зинаида Петровна сидели и считали деньги на оплату коммунальных услуг. Им не хватало пяти тысяч. И впервые за много лет они поняли, что та тихая, терпеливая женщина, которую они так легко обвинили в эгоизме, была самым бескорыстным человеком в их жизни. Но было уже поздно. Даша больше не вернётся. Она научилась жить для себя. И это было самое правильное решение, которое она когда-либо принимала.
