— Зачем ты сюда вообще приехала? — свекровь Раиса Петровна стояла в дверях нотариальной конторы, сжимая в руках большую кожаную сумку, словно щит. — Тебя никто не звал. Это семейное дело.
Наталья медленно подняла взгляд от телефона. Она специально не спешила отвечать, давая свекрови время почувствовать неловкость собственных слов. Зал ожидания нотариуса был небольшим, с бежевыми стенами и рядами пластиковых кресел. Пахло бумагой и каким-то дешёвым освежителем воздуха. В углу тикали настенные часы.
— Семейное? — переспросила Наталья, не повышая голоса. — Раиса Петровна, я жена вашего сына уже восемь лет. Разве я не семья?
Свекровь поджала губы. Её лицо, обычно тщательно напудренное, сегодня выглядело осунувшимся. Под глазами залегли тёмные круги. Она явно плохо спала последние ночи. Наталья это заметила, но не испытала ни капли сочувствия.
— Ты не кровная родственница, — отрезала свекровь. — И вообще, наследство от моей матери — это дело нашего рода. Ты здесь лишняя.
Наталья встала. Она была на голову выше свекрови и сейчас использовала это преимущество в полной мере. Посмотрела на неё сверху вниз, спокойно и холодно.
— Я здесь, потому что Андрей попросил меня приехать. Ваш сын, помните? Мой муж.
— Андрюша просто не подумал, — свекровь нервно теребила ручку сумки. — Он добрый мальчик, не хочет тебя обижать. Но это не значит, что ты должна соваться в чужие дела.
В этот момент из кабинета вышел Андрей. Высокий, светловолосый, в помятой рубашке. Он выглядел уставшим и растерянным. Увидев их стоящими друг напротив друга, он виноватой улыбкой попытался разрядить обстановку.
— Ну что вы, мам, Наташ… Давайте без ссор. Нотариус нас ждёт, пошли все вместе.
Раиса Петровна перевела взгляд на сына. В её глазах мелькнуло что-то острое.
— Андрюша, солнышко, давай твоя жена подождёт здесь. Это займёт минут двадцать. Зачем ей слушать скучные юридические разговоры?
Андрей замялся. Он посмотрел на мать, потом на Наталью. Наталья молчала, наблюдая за ним. Она знала, что сейчас произойдёт. Она видела это сотни раз. Он сейчас выберет мать. Он всегда выбирал мать.
— Наташ, ну правда, может, подождёшь? Мы быстро. Там всё простое, просто подписи поставить.
Наталья почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не от боли. От окончательного понимания. Она кивнула.
— Хорошо. Я подожду.
Свекровь победно выпрямилась и первой направилась к двери кабинета. Андрей виноватым жестом коснулся плеча Натальи.
— Ну не дуйся. Мы правда быстро.
Он ушёл за матерью. Дверь закрылась. Наталья села обратно в кресло и достала телефон. Руки не дрожали. Сердце билось ровно. Внутри была только холодная пустота и абсолютная ясность.
Она открыла браузер и набрала: «Как узнать, что подписал супруг у нотариуса без моего ведома».
Прошло не двадцать минут, а почти сорок. Когда дверь кабинета открылась, Раиса Петровна вышла первой. Лицо её светилось удовлетворением. Андрей шёл следом, пряча глаза.
— Ну вот, всё. Пошли, Андрюш, перекусим где-нибудь. Наташенька, ты же на работу торопишься?
Наталья встала. Она посмотрела на мужа.
— Андрей, что вы подписывали?
Он дёрнулся, как школьник, которого поймали на списывании.
— Да ничего особенного. Бумаги по бабушкиной квартире. Мама всё объяснит потом.
— Объясни сейчас.
Раиса Петровна шумно вздохнула.
— Господи, ну что ты как следователь! Квартира моей матери переходит по наследству. Андрей — единственный внук, он получает долю. Всё законно. Довольна?
— Какую долю?
— Половину. Вторая половина — моя.
Наталья перевела взгляд на мужа.
— И что дальше?
Свекровь ответила за него:
— А дальше мы эту квартиру продадим. И на вырученные деньги я куплю себе новое жильё. Поменьше, но в центре. А Андрюше достанется его часть. Он сам решит, как ими распорядиться.
В голове Натальи щёлкнул тумблер. Она поняла всё. Квартира бабушки была трёхкомнатной, в хорошем районе. Стоила она не меньше десяти миллионов. Половина — пять миллионов Андрею. И свекровь уже всё распланировала. Она купит себе однокомнатную квартиру за три миллиона. Остальные два она «одолжит» сыну. Под какие-нибудь липовые проценты. А потом будет требовать их обратно, когда захочет контролировать их с Натальей жизнь.
— Андрей, — произнесла Наталья очень тихо, — ты понимаешь, что эти деньги — совместно нажитое имущество? Что по закону я имею право на половину?
Раиса Петровна побагровела.
— Что?! Какое ещё право?! Это наследство моей матери! Какое ты к нему отношение имеешь?!
— Прямое. Мы с Андреем в браке. Всё, что получено в браке, делится пополам. Даже наследство.
Андрей застыл. Он посмотрел на мать, потом на жену. Наталья видела, как в его глазах борются страх и растерянность.
— Наташ, ну ты чего… Мы же семья. Какое делить…
— Именно потому, что мы семья, я имею право знать, что происходит с нашими деньгами. И решать вместе с тобой.
Свекровь шагнула вперёд. Её пальцы побелели на ручке сумки.
— Ты… ты просто алчная! Глаза на чужое имущество положила! Моя мать всю жизнь работала, копила! А ты явилась, юбкой перед Андрюшей покрутила — и теперь хочешь урвать кусок!
— Раиса Петровна, — голос Натальи звучал как лёд, — я восемь лет живу с вашим сыном. Я работаю, я плачу за половину ипотеки, за продукты, за коммунальные услуги. Я не претендую на чужое. Я говорю о законе.
— Закон! — взвизгнула свекровь. — Ты законом прикрываешься! А по совести? По совести ты вообще сюда прийти не должна была!
Наталья сделала шаг назад. Не от страха. От отвращения. Она посмотрела на Андрея, который стоял между ними, бледный и молчаливый, как статуя.
— Андрей, скажи что-нибудь.
Он облизнул губы.
— Наташ, ну давай без скандалов. Мама права, это бабушкина квартира. Я не собираюсь тебя обманывать. Мы всё обсудим дома.
— Обсудим? — переспросила Наталья. — Или ты уже всё обсудил с мамой и решил за нас обоих?
— Да хватит тебе! — не выдержал Андрей. — Ты же видишь, мама расстроена! Бабушка всего месяц назад ушла! Дай нам всё спокойно решить!
Наталья смотрела на него. На этого человека, с которым прожила восемь лет. С которым делила постель, завтраки, планы на будущее. И впервые за всё это время увидела его по-настоящему. Он не был плохим. Он просто был слабым. Он всю жизнь прятался за мамину юбку. И будет прятаться дальше.
— Хорошо, — сказала она. — Обсудим дома.
Она развернулась и вышла из конторы. Никто не попытался её остановить.
Дома Наталья первым делом открыла ноутбук. Она нашла контакты нескольких юристов по семейным делам и записалась на консультации. Затем она достала из шкафа все документы: свидетельство о браке, договор ипотеки, выписки со счетов. Разложила на столе. Изучала, делала пометки.
Андрей вернулся поздно вечером. Он вошёл в квартиру тихо, виноватой походкой. Наталья сидела на кухне с чашкой чая.
— Наташ, ну прости, — начал он издалека. — Мама сегодня перенервничала. Она не хотела тебя обидеть.
— Садись, — Наталья кивнула на стул напротив.
Он сел. Она пододвинула к нему лист бумаги.
— Это расчёт моей доли в квартире твоей бабушки. Два с половиной миллиона. Я хочу, чтобы ты официально, через нотариуса, признал мои права на эту сумму. И когда квартира будет продана, я получу свою часть. На отдельный счёт.
Андрей уставился на цифры, как на приговор.
— Ты… ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Но Наташ, это же… мама сойдёт с ума! Она рассчитывала, что я отдам ей эти деньги!
— Твоя мама рассчитывала, что ты отдашь ей МОИ деньги тоже, Андрей. Без моего согласия.
Он провёл рукой по лицу. Он выглядел загнанным.
— Я не могу так с ней поступить. Она мне мать. Она всю жизнь для меня…
— А я тебе кто?
Вопрос повис в воздухе. Андрей молчал. Он не знал, что ответить. Или знал, но боялся произнести вслух.
Наталья встала.
— Я дам тебе время подумать. Неделя. Либо ты идёшь со мной к юристу и оформляешь всё по закону. Либо я подаю на развод и через суд требую свою долю. Плюс половину от нашей квартиры. Плюс компенсацию за годы совместной жизни.
— Ты меня шантажируешь?!
— Я защищаю свои права.
Он вскочил. Его лицо исказилось.
— Мама была права! Ты — расчётливая! Тебе только деньги и нужны!
Наталья не повысила голос.
— Если бы мне были нужны только деньги, я бы восемь лет не тянула этот брак, где твоя мама решает, когда нам рожать детей, где нам жить и как мне одеваться. Я бы давно ушла.
Она взяла чашку и вылила остывший чай в раковину.
— Неделя, Андрей. Подумай хорошо.
Следующие дни были похожи на ледяное перемирие. Андрей уходил рано, возвращался поздно. Они почти не разговаривали. Наталья знала, что он каждый вечер ездит к матери. Советуется. Плачется. Ищет способ обойти закон.
На четвёртый день ей позвонила свекровь.
— Наташенька, — голос был сладкий, как патока, — давай встретимся. Поговорим по-человечески. Без Андрея. Женщина с женщиной.
Наталья согласилась. Они встретились в кафе возле дома свекрови. Раиса Петровна пришла нарядная, с причёской, в хорошем костюме. Она заказала себе кофе и пирожное, улыбалась.
— Наташенька, я тут подумала, — начала она, помешивая кофе, — может, мы и правда не так поняли друг друга. Ты хорошая девочка. Я это всегда знала.
Наталья молча ждала продолжения.
— Вот что я предлагаю. Давай мы с тобой договоримся. Андрюша получит свою часть от квартиры. Но я тебе дам сто тысяч. Наличными. Просто так. На твои нужды. Как подарок. И мы забудем про эти глупости с юристами.
Сто тысяч. Вместо двух с половиной миллионов. Наталья усмехнулась.
— Раиса Петровна, вы меня за дуру держите?
Свекровь дёрнулась.
— Что?! Я же по-хорошему!
— По-хорошему — это когда честно. А вы предлагаете мне подачку. Чтобы я заткнулась и не мешала вам распоряжаться деньгами моего мужа.
— Твоего мужа?! — свекровь повысила голос. — Это МОЙ сын! Я его родила, вырастила! А ты кто? Временная жена! Сегодня ты, завтра другая!
Наталья встала.
— Спасибо за кофе. Разговор окончен.
— Ты пожалеешь! — крикнула свекровь ей в спину. — Я сделаю так, что Андрей от тебя уйдёт! Я найду ему нормальную жену! Которая уважение к старшим имеет!
Наталья вышла из кафе. На улице было свежо и ветрено. Она глубоко вдохнула. Ей было легко. Она больше ничего не боялась.
Неделя истекла. Вечером седьмого дня Андрей пришёл домой. Лицо у него было серым. Он сел на диван и долго молчал. Потом тихо произнёс:
— Я не пойду к юристу.
Наталья кивнула.
— Понятно.
— Мама говорит, что ты разрушаешь нашу семью. Что настоящая жена никогда бы не требовала таких вещей.
— Ага.
— И я… я с ней согласен. Мне стыдно за тебя, Наташ.
Она посмотрела на него. Этот человек был чужим. Он всегда был чужим. Она просто не хотела этого замечать.
— Ладно, Андрей. Тогда завтра я иду подавать на развод.
Он вздрогнул.
— Ты же не серьёзно?
— Более чем.
— Но… но мы же можем ещё всё обсудить! Давай просто забудем про эту квартиру! Живём дальше, как жили!
Наталья покачала головой.
— Нет. Я больше не могу жить с человеком, который не уважает меня. Который ставит мать выше жены. Который не видит во мне равного партнёра.
Она прошла в спальню, достала из шкафа сумку и начала складывать вещи. Андрей стоял в дверях, растерянный.
— Ты… ты уходишь прямо сейчас?
— Да. Переночую у подруги. А завтра пойду к юристу. Готовь документы.
Она застегнула сумку и направилась к выходу. У двери обернулась.
— Знаешь что, Андрей? Мне даже жалко тебя. Ты всю жизнь проживёшь под каблуком у своей мамы. Она выберет тебе новую жену. Потом будет решать, когда вам детей рожать. Как их воспитывать. Куда их отдавать учиться. А ты будешь кивать и говорить: «Да, мама. Конечно, мама.» И только в старости, может быть, поймёшь, что жизнь прошла мимо. Но будет поздно.
Она вышла. Дверь закрылась тихо.
Прошло три месяца. Развод оформили быстро — обоюдное согласие. Наталья через суд получила свою долю от квартиры бабушки и половину от их совместной квартиры. В итоге на руках у неё оказалось чуть больше четырёх миллионов.
Она купила себе небольшую однокомнатную квартиру в новом доме. С панорамными окнами и видом на парк. Сделала ремонт по своему вкусу. Светлый, минималистичный, со множеством растений. Её пространство. Её правила.
Однажды вечером ей написала бывшая золовка, Андреева сестра:
«Наташ, извини, что пишу. Просто хотела сказать — ты была права. Андрей опять съехался с мамой. Живёт с ней в её новой квартире. Она им командует, как батальоном. Он совсем поник. Я думаю, он жалеет, что отпустил тебя. Но гордость не даёт признаться.»
Наталья прочитала сообщение и улыбнулась. Она не испытала ни злорадства, ни жалости. Только благодарность. За то, что вовремя ушла. За то, что не потеряла ещё больше лет. За то, что выбрала себя.
Она встала с дивана, подошла к окну. За стеклом медленно темнело. В парке зажигались фонари. Город жил своей жизнью. И она жила своей. Свободной. Настоящей. Без оглядки на чужие ожидания.
Она была дома. Наконец-то.
