Свекровь схватила меня за руку прямо на пороге квартиры, её ногти впились в моё запястье как когти хищной птицы.
— Зоя, милая, нам нужно поговорить о деньгах, — прошипела Нина Петровна, и я почувствовала, как внутри всё сжалось от дурного предчувствия.
Я только что вернулась с работы после тяжёлой смены в больнице. Ноги гудели, спина ныла, а в голове крутилась одна мысль — добраться до дивана и хоть пять минут побыть в тишине. Но свекровь уже стояла в моей квартире, видимо, воспользовавшись запасными ключами, которые Артём ей дал без моего ведома.
— О каких деньгах? — устало спросила я, стягивая туфли.
Нина Петровна величественно прошла в гостиную и уселась на мой любимый диван, как королева на троне. Её взгляд скользнул по комнате с нескрываемым презрением — простая мебель из масс-маркета, отсутствие дорогих безделушек, минимум декора. Для неё это всё было признаком моей несостоятельности как жены её драгоценного сына.
— О наследстве от твоей бабушки, конечно же! — она достала из сумочки какие-то бумаги. — Артём мне всё рассказал. Триста тысяч рублей! И ты хотела скрыть это от семьи?
Кровь прилила к моему лицу. Бабушка умерла месяц назад, оставив мне небольшую сумму — всё, что смогла накопить за свою скромную жизнь учительницы начальных классов. Я рассказала об этом Артёму по секрету, попросив не распространяться, потому что хотела потратить эти деньги на лечение мамы. У неё обнаружили проблемы с сердцем, требовалась дорогостоящая операция в частной клинике.
— Я ничего не скрывала, — твёрдо ответила я, присаживаясь в кресло напротив. — Эти деньги нужны моей маме на операцию.
Нина Петровна рассмеялась. Её смех был похож на скрежет ржавых петель.
— Твоей маме? Да она же деревенская, всю жизнь в огороде копалась! Какая ещё операция? Травками полечится и всё пройдёт. А вот Артёму нужна новая машина для работы. Он же мужчина, глава семьи! Его потребности важнее.
Я не могла поверить своим ушам. Эта женщина только что назвала мою маму деревенской и предложила ей лечиться травками вместо необходимой операции. Гнев начал медленно подниматься откуда-то из глубины, горячей волной заливая грудь.
— Нина Петровна, — я старалась говорить спокойно, хотя руки уже дрожали. — Это наследство от моей бабушки. Моей. И я сама решу, как им распорядиться.
Свекровь встала с дивана, её лицо приобрело багровый оттенок. Она подошла ко мне вплотную, нависая сверху.
— Ах ты неблагодарная! Мой сын женился на тебе, простушке без приданого, а ты смеешь мне перечить? Да я одним звонком могу разрушить твою жизнь! У меня везде связи — и в твоей больнице тоже. Захочу — и ты вылетишь с работы как пробка!
В этот момент входная дверь хлопнула. Артём вернулся с работы. Я с надеждой посмотрела на него — сейчас он встанет на мою сторону, защитит меня от нападок матери. Но увидев его виноватое лицо, я поняла — он уже всё знает. Более того, они всё спланировали вместе.
— Зой, мам права, — начал он, не глядя мне в глаза. — Машина действительно нужна. Я на ней буду больше зарабатывать, и твоей маме потом поможем.
— Потом? — я встала с кресла, чувствуя, как внутри что-то окончательно ломается. — Артём, у мамы проблемы с сердцем сейчас, а не потом! Врачи сказали, что медлить нельзя!
— Не драматизируй, — отмахнулась свекровь. — Врачи всегда нагнетают, чтобы больше денег содрать. Твоя мама крепкая баба, проживёт ещё лет двадцать без всяких операций.
Я перевела взгляд с одного на другого. Муж, которого я любила, за которого вышла замуж три года назад вопреки воле родителей, стоял рядом с матерью единым фронтом. В его глазах не было ни капли сочувствия, только раздражение от того, что я не соглашаюсь сразу.
— Артём, — я обратилась к нему последний раз, надеясь достучаться. — Это же моя мама. Единственный близкий человек, который у меня остался после смерти бабушки. Неужели ты не понимаешь?
Он пожал плечами.
— Понимаю, но мама права. Семья — это мы с ней. А твои родственники… ну, они же не совсем наша семья. Ты же понимаешь.
Не наша семья. Эти слова ударили меня сильнее любой пощёчины. Три года брака, и я так и осталась чужой. Приложением к их уютному мирку мамы и сыночка.
— Значит так, — процедила Нина Петровна, видя моё замешательство. — Завтра ты снимаешь деньги и отдаёшь Артёму. Он сам купит машину, без твоего участия. И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус — я тебя знаю, хитрая ты лиса. Артём, проконтролируешь?
— Конечно, мам, — кивнул он.
Они ушли на кухню, оставив меня одну в гостиной. Я слышала, как свекровь командует сыном, указывая, какую именно машину покупать, какого цвета, с какой комплектацией. Артём поддакивал, соглашался, обещал. Они обсуждали мои деньги так, будто их уже получили.
Я достала телефон и набрала маме. Её голос звучал слабо, устало.
— Зоенька, доченька, как ты?
— Мам, как самочувствие?
— Да что-то сегодня тяжело дышать. Но ничего, справлюсь. Ты только не переживай за меня.
Слёзы подступили к горлу. Мама всегда такая — думает обо всех, кроме себя. Всю жизнь работала, чтобы дать мне образование, а теперь не хочет быть обузой.
— Мам, я скоро приеду. И мы сделаем эту операцию, обещаю.
Положив трубку, я приняла решение. Но сначала нужно было сыграть свою роль.
Следующим утром я покорно встала, приготовила завтрак. Нина Петровна пришла с самого утра — контролировать процесс. Артём тоже взял выходной.
— Ну что, собралась в банк? — спросила свекровь, попивая чай из моей любимой чашки.
— Да, через час пойду, — кивнула я.
— Артём с тобой пойдёт. Для подстраховки, — она улыбнулась своей змеиной улыбкой.
— Хорошо, — согласилась я.
Но вместо банка я повела Артёма к нотариусу. Он шёл за мной, не подозревая подвоха, болтая о том, какую классную тачку купит. Только когда мы зашли в нотариальную контору, он насторожился.
— Зой, это зачем?
— Увидишь, — коротко ответила я.
Нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, встретила нас в кабинете. Я заранее с ней созвонилась и всё объяснила.
— Итак, — начала она, раскладывая документы. — Госпожа Петрова, вы хотите оформить дарственную на денежные средства в размере трёхсот тысяч рублей на вашу мать, Елену Ивановну Сергееву, с условием их целевого использования на медицинские нужды?
Артём подскочил с места.
— Какую ещё дарственную? Зоя, ты что творишь?
— То, что должна, — спокойно ответила я, подписывая документы.
— Ты не имеешь права! Это наши семейные деньги!
Нотариус подняла брови.
— Простите, молодой человек, но согласно документам, это наследство, полученное вашей супругой до брака. По закону она вправе распоряжаться им по своему усмотрению.
— Да плевать мне на ваши законы! — заорал Артём. — Зоя, прекрати этот цирк немедленно!
Но я уже поставила последнюю подпись. Документ был оформлен. Деньги теперь официально предназначались маме на лечение, и никто не мог их забрать.
— Готово, — сказала нотариус, ставя печать. — Поздравляю, всё оформлено по закону.
Артём выбежал из кабинета, хлопнув дверью. Я знала, что сейчас он побежит к мамочке жаловаться. Поблагодарив нотариуса, я не спеша направилась домой.
Дома меня уже ждал семейный трибунал. Нина Петровна металась по квартире как разъярённая тигрица. Артём сидел на диване, обхватив голову руками.
— Ты! — свекровь ткнула в меня пальцем. — Как ты посмела? Ты обокрала собственную семью!
— Я никого не обокрала, — ответила я, проходя к шкафу и доставая чемодан. — Я распорядилась своим наследством так, как считаю нужным.
— Ах ты дрянь! — взвизгнула она. — Артём, скажи ей! Ты же мужчина, глава семьи!
Артём поднял на меня глаза. В них была такая злоба, что я невольно отшатнулась.
— Собирай вещи и проваливай, — процедил он сквозь зубы. — Чтобы я тебя здесь больше не видел.
Я кивнула. Именно этого я и ожидала.
— Квартира оформлена на меня, — напомнила я. — Это вам придётся съехать.
Они оба замерли, глядя на меня с недоумением.
— Что? — переспросила Нина Петровна.
— Квартира куплена на деньги моих родителей до нашего брака. Оформлена на меня. Так что это вы собирайте вещи. Даю вам три дня.
— Ты не посмеешь! — взревел Артём. — Мы три года здесь живём!
— И три года не платили ни за коммунальные услуги, ни за ремонт, ничего. Всё было на мне. А теперь — всё. Можете возвращаться к маме, Артём. Там вам будет комфортнее.
Нина Петровна схватилась за сердце, изображая приступ.
— Ой, мне плохо! Сынок, воды!
Но я уже не велась на эти спектакли. Взяв сумку с самым необходимым, я направилась к двери.
— Три дня, — повторила я. — Потом меняю замки. И да, Нина Петровна, ваши связи в больнице — это жена главврача, моя хорошая подруга. Она уже в курсе всей ситуации. Так что не тратьте время на звонки.
Выйдя из квартиры, я услышала, как внутри началась истерика. Свекровь кричала, Артём что-то разбил — судя по звуку, вазу. Мне было всё равно.
Я села в такси и поехала к маме. Она встретила меня на пороге, слабая, но улыбающаяся.
— Зоенька, что случилось? Ты какая-то странная по телефону была.
— Всё хорошо, мам. Завтра едем в клинику, я уже договорилась. Сделаем операцию.
Мама заплакала, обнимая меня.
— Но как же… откуда деньги? Артём согласился?
— Артёма больше нет в моей жизни, мам. И свекрови тоже. Теперь только мы с тобой.
Через неделю маме сделали операцию. Всё прошло успешно. Врач сказал, что мы вовремя обратились — ещё немного, и было бы поздно.
Пока мама восстанавливалась в палате, мне позвонил незнакомый номер. Оказалось, это Артём с нового телефона — я заблокировала старый.
— Зоя, давай поговорим по-человечески, — начал он. — Мы же три года прожили. Неужели всё вот так, из-за денег?
— Не из-за денег, Артём. Из-за того, что для тебя моя семья оказалась чужой. Из-за того, что ты был готов пожертвовать здоровьем моей мамы ради машины.
— Но я же не знал, что всё так серьёзно!
— Ты не хотел знать. Тебе было удобно верить своей матери, что всё не так страшно. Знаешь что? Я благодарна вам обоим. Вы открыли мне глаза на то, в каком токсичном болоте я жила три года.
— Зой, вернись. Мама уже не против твоей мамы. Она готова извиниться.
Я усмехнулась. Конечно, готова. После того как осталась без квартиры для сына.
— Артём, всё кончено. И передай Нине Петровне — если вы не съехали из квартиры, завтра приезжает полиция. У меня есть все документы на собственность.
Я отключилась и удалила номер.
Мама пошла на поправку быстро. Через месяц мы уже гуляли в парке возле больницы. Она держала меня под руку, и мы молчали, наслаждаясь тишиной и покоем.
— Знаешь, Зоенька, — сказала она вдруг. — Я всегда чувствовала, что Артём не тот человек. Но боялась говорить, вдруг ты подумаешь, что я вмешиваюсь.
— Мам, ты всегда можешь мне всё говорить. Мы же семья. Настоящая семья.
Квартиру я сдала. Денег хватало на скромную жизнь вдвоём с мамой в её доме. Я перевелась в местную поликлинику — зарплата меньше, зато рядом с домом.
Через полгода я случайно встретила бывшую коллегу. Она рассказала, что Артём до сих пор живёт с мамой, машину так и не купил — Нина Петровна решила, что деньги от сдачи своей однокомнатной квартиры лучше потратить на ремонт. Он пытался встречаться с девушками, но каждую распугивала будущая свекровь.
— Представляешь, — смеялась коллега. — Одна продержалась аж два месяца, а потом сбежала. Сказала, что такую свекровь и врагу не пожелаешь!
Я только улыбнулась. Каждому своё.
Вечером, сидя с мамой на веранде, я думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда нужно потерять то, что казалось важным, чтобы обрести то, что действительно ценно. Моя семья — это моя мама. Человек, который любит меня безусловно, который никогда не предаст и не променяет на материальные блага.
А Нина Петровна со своим сыночком пусть и дальше живут в своём маленьком мирке, где главное — это контроль и манипуляции. Только вот невесток им больше найти будет сложно. Слухи в нашем городе распространяются быстро.
Мама взяла меня за руку.
— Спасибо тебе, доченька. За всё.
— Тебе спасибо, мам. За то, что ты у меня есть.
Мы сидели, смотрели на закат, и мне было абсолютно спокойно. Я сделала правильный выбор. Выбрала настоящую семью вместо токсичной иллюзии. Выбрала любовь вместо манипуляций. Выбрала свободу вместо клетки, которую мне старательно строили свекровь с сыном.
И знаете что? Я ни о чём не жалею. Абсолютно.
