— Почему я должна платить за путевку на море для твоей матери, Костя? — негодовала я, когда увидела списание средств с моей карты.
Вечер обещал быть спокойным. Я вернулась домой после тяжелого рабочего дня, мечтая только о горячей ванне и чашке чая. Открыв приложение банка, чтобы проверить, поступила ли зарплата, я замерла от удивления. Со счета исчезла внушительная сумма – 145 тысяч рублей. Уведомление гласило: «Оплата услуг туристического агентства «Морская волна»».
Костя сидел на диване в гостиной, уткнувшись в ноутбук. На его лице играла легкая полуулыбка, как будто он только что решил сложнейшую головоломку. Я подошла к нему, все еще сжимая в руке телефон с открытым приложением банка.
— Костя, — начала я, стараясь говорить спокойно, — не хочешь объяснить, почему с моей карты списали почти 150 тысяч на какую-то «Морскую волну»?
Он поднял глаза от экрана. В его взгляде не было ни капли смущения или вины.
— А, это. Я забыл сказать тебе. Мама давно хотела на море, вот я и решил сделать ей подарок ко дню рождения.
— Подарок? На мои деньги? Без моего ведома? — мой голос дрожал от нарастающего гнева.
— Ань, не начинай, — он закатил глаза. — Ты же знаешь, какая ситуация у мамы. Она пять лет не была в отпуске. А после того, как отец ушел, она…
— Я все понимаю, — перебила я его. — Но почему ты использовал мою карту? И почему не спросил меня?
— У меня не хватало своих. А тебе жалко, да? — его тон стал обвиняющим. — Ты всегда так. Для твоей семьи тебе ничего не жалко.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.
— Дело не в деньгах, Костя. Дело в том, что ты распорядился моими средствами без спроса. Это называется воровство.
Он резко захлопнул ноутбук и встал.
— Воровство? Серьезно? Мы муж и жена, Аня! У нас общий бюджет!
— Общий не значит «твой»! — я повысила голос. — Я работаю не меньше тебя. Эти деньги нам нужны на ремонт в ванной, мы же говорили об этом.
— Ванная подождет, — отмахнулся он. — Мама важнее. Она столько для меня сделала, а ты…
— А я что, Костя? Договаривай.
Он отвел взгляд.
— Ничего. Просто ты не понимаешь. Она одинокая женщина, ей нужна поддержка.
— Я все понимаю, — тихо сказала я. — Но ты мог хотя бы спросить. Мы могли обсудить, может быть, я бы предложила другие варианты. Более доступные.
— Какие варианты? — он скрестил руки на груди. — Отправить ее в санаторий для пенсионеров в Подмосковье? Она хотела именно на море, в Сочи. И там все включено.
— Все включено на мои деньги, — горько усмехнулась я. — Знаешь, Костя, дело даже не в сумме. Дело в доверии. Ты подорвал его.
— Да брось ты, — он попытался обнять меня, но я отстранилась. — Подумаешь, не спросил разрешения. Я знал, что ты согласишься.
— Не знал ты ничего, — я отошла к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города. — Иначе спросил бы.
Костя вздохнул и сел обратно на диван.
— Ладно, извини. Может, я поторопился. Но путевка уже оплачена, и мама так радовалась, когда я ей сказал.
— Ты уже сказал ей? — я повернулась к нему. — Когда?
— Вчера вечером позвонил, — он пожал плечами.
— То есть ты оплатил и сразу же сообщил ей, даже не дождавшись моей реакции? — я не могла поверить в происходящее.
— А что такого? Я знал, что ты поймешь.
Я покачала головой.
— Нет, Костя. Ты знал, что я буду против, поэтому поставил меня перед фактом. Теперь я плохая, если скажу, что не согласна.
— Аня, ты преувеличиваешь, — он встал и подошел к кухонному столу, налил себе воды из графина. — Это всего лишь деньги. У тебя еще будут.
— А у тебя? — спросила я. — Почему ты не накопил на подарок для своей матери?
Он поморщился.
— У меня были другие расходы.
— Какие?
— Не важно, — он отмахнулся. — Рабочие моменты.
Я понимала, что он лжет. Последние пару месяцев Костя часто задерживался после работы, возвращался навеселе и от него пахло дорогим парфюмом. Не моим. Я догадывалась, что происходит, но гнала от себя эти мысли.
— Знаешь, — я взяла сумку и направилась к двери, — мне нужно проветриться. Поговорим позже.
— Куда ты? — он удивленно посмотрел на меня. — Уже поздно.
— Не волнуйся, я недалеко. К Марине загляну.
Марина была моей лучшей подругой и жила в соседнем доме. У нее я всегда находила поддержку в трудные моменты.
— Опять будешь жаловаться на меня? — усмехнулся Костя.
Я не ответила, просто закрыла за собой дверь.
— Он что, серьезно? — Марина протянула мне чашку с горячим чаем. Мы сидели на ее маленькой кухне, уютной и теплой, совсем не похожей на нашу с Костей стерильную модную кухню, которую он сам выбирал и обустраивал.
— Абсолютно, — я сделала глоток. — Списал почти 150 тысяч и даже не считает нужным извиняться.
— И куда смотрит его мать? — возмутилась подруга. — Неужели она не понимает, что это неправильно — принимать такие дорогие подарки от сына, который женат?
Я пожала плечами.
— Сомневаюсь, что она знает, откуда деньги. Костя наверняка сказал, что это он сам накопил.
— А ты уверена, что путевка действительно для его матери? — Марина внимательно посмотрела на меня.
Я вздрогнула. Эта мысль уже приходила мне в голову, но я старалась ее отогнать.
— Что ты имеешь в виду?
— Сама знаешь, — она вздохнула. — Он в последнее время какой-то странный. Ты сама говорила.
Я опустила глаза.
— Да, но… это же его мать. Он всегда был к ней привязан.
— Слишком привязан, если ты меня спрашиваешь, — фыркнула Марина. — Помнишь, как в прошлом году он настоял, чтобы вы провели две недели отпуска с ней на даче, вместо поездки в Европу?
— Помню, — я улыбнулась. — Тогда я тоже злилась. Но потом… знаешь, было даже хорошо. Тихо, спокойно. Мы много гуляли, читали.
— Ты слишком добрая, Ань, — Марина покачала головой. — Он этим пользуется.
Я молчала, размешивая ложечкой чай. Может быть, она права. Может быть, я действительно позволяю Косте слишком многое.
— Знаешь, что тебе нужно сделать? — продолжила Марина после паузы. — Поговорить с его матерью. Напрямую.
— Зачем?
— Чтобы узнать, знает ли она вообще про эту путевку. И если знает, то что ей сказал Костя об источнике денег.
— Не могу я так, — я покачала головой. — Это будет выглядеть, как будто я проверяю его.
— А ты и должна проверять! — воскликнула Марина. — После такого!
В этот момент мой телефон завибрировал. Сообщение от Кости: «Возвращайся. Поговорим спокойно. Я был не прав».
Я показала экран Марине.
— Вот видишь, он признает свою ошибку, — сказала я с облегчением.
— Посмотрим, — Марина была настроена скептически. — Но все равно, я бы на твоем месте поговорила с его матерью.
Когда я вернулась домой, Костя ждал меня с ужином. Он заказал еду из нашего любимого итальянского ресторана и даже открыл бутылку вина.
— Мир? — он протянул мне бокал.
Я приняла его, но не спешила соглашаться.
— Зависит от того, что ты скажешь.
Мы сели за стол, и Костя начал раскладывать еду по тарелкам.
— Я подумал, — сказал он, не глядя на меня, — и понял, что был не прав. Нужно было сначала обсудить с тобой.
— Именно, — кивнула я. — И что дальше?
— Я верну тебе деньги, — он наконец поднял на меня глаза. — Не сразу, конечно. Но за пару месяцев погашу.
— А путевка?
— Ну, отменять ее уже поздно. Да и маме я уже сказал…
Я вздохнула.
— Костя, дело не только в деньгах. Ты нарушил мое доверие. Ты взял мою карту без спроса.
— Но ты же никогда не скрывала свой пин-код, — он попытался улыбнуться.
— Это не смешно, — я отодвинула тарелку. — Серьезно, Кость. Так нельзя поступать.
— Я знаю, — он сделал глоток вина. — Просто… я так хотел сделать маме приятное. После того, как отец ушел, она совсем поникла. Ты же видела ее в последний раз. Она постарела лет на десять за этот год.
Я почувствовала укол совести. Мать Кости действительно сильно сдала после того, как его отец ушел к другой женщине. Красивая, статная женщина вдруг превратилась в сгорбленную старушку с потухшими глазами.
— Я понимаю твое желание помочь ей, — мягко сказала я. — Но мы могли бы найти другой способ. Может быть, скинуться всей семьей. У тебя ведь есть еще брат.
— Серега? — Костя хмыкнул. — Он сам еле концы с концами сводит со своими тремя детьми. Какое там море.
— Все равно, — настаивала я. — Была масса других вариантов, кроме как втайне от меня списать деньги с моей карты.
— Ты права, — он вздохнул. — Я облажался. Прости меня, Ань. Правда. Больше такого не повторится.
Я смотрела на него, пытаясь понять, искренен ли он. В глазах Кости читалось раскаяние, но что-то внутри меня все равно сомневалось.
— Хорошо, — наконец сказала я. — Я принимаю твои извинения. Но с одним условием.
— Каким?
— Я хочу поговорить с твоей мамой.
Костя напрягся.
— Зачем?
— Просто поговорить. Узнать, как она, обрадовалась ли путевке.
— Ты будешь жаловаться ей на меня? — он нахмурился.
— Нет, конечно, — я покачала головой. — Просто поговорю. Как невестка со свекровью.
Костя все еще выглядел неуверенным, но кивнул.
— Ладно. Завтра позвоним ей вместе.
— Нет, я хочу встретиться с ней лично, — сказала я. — Давно не виделись.
— Ань, у нее сейчас не самое лучшее время для визитов, — начал оправдываться Костя. — Она себя неважно чувствует…
— Тогда тем более стоит навестить ее, — я была непреклонна. — Завтра после работы заеду к ней.
Костя молчал, крутя в руках бокал с вином. Потом резко допил его и налил еще.
— Как хочешь, — наконец сказал он. — Только не расстраивай ее, ладно? Ей и так тяжело.
— Не волнуйся, — я улыбнулась. — Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.
На следующий день после работы я поехала к матери Кости. Она жила в старой части города, в квартире, где Костя вырос и где прошло его детство. Дом был старым, но ухоженным, с высокими потолками и просторными комнатами.
Я позвонила в дверь, держа в руках небольшой букет цветов и коробку конфет. Сердце стучало быстрее обычного. Я не знала, что скажу ей, и как начну разговор.
Дверь открылась, и на пороге появилась Нина Петровна. Она выглядела лучше, чем в нашу последнюю встречу. Волосы аккуратно уложены, на лице легкий макияж, в глазах появился какой-то новый блеск.
— Анечка! — она искренне обрадовалась, увидев меня. — Какой сюрприз! Проходи, проходи.
Мы обнялись, и я прошла в квартиру. Внутри пахло свежей выпечкой.
— Я как раз пирог испекла, — сказала Нина Петровна, принимая от меня цветы. — Садись, чай поставлю.
Мы устроились на кухне. Я помогала нарезать пирог, пока свекровь заваривала чай.
— Выглядите прекрасно, — заметила я. — Что-то изменилось?
— Да так, — она улыбнулась. — Настроение хорошее.
— Костя сказал мне про путевку, — я решила сразу перейти к делу. — В Сочи, да?
Нина Петровна замерла с чайником в руке.
— Какую путевку? — она недоуменно посмотрела на меня.
Я почувствовала, как внутри все холодеет.
— Путевку на море. Костя сказал, что купил вам в подарок.
Она медленно поставила чайник на стол и села.
— Анечка, милая, Костя мне никакой путевки не покупал, — тихо сказала она. — С чего ты взяла?
Я не знала, что ответить. В голове вихрем проносились мысли, одна хуже другой.
— Он… он сказал мне, что хочет сделать вам подарок ко дню рождения, — пробормотала я. — Путевку в Сочи, все включено…
— Мой день рождения я буду отмечать с подругой, Галиной Ивановной, помнишь ее? Она уже позвала меня на дачу, Костя об этом знает, — Нина Петровна недоуменно покачала головой. — И я не люблю жару. Ты же знаешь, у меня давление.
Я молчала, не в силах произнести ни слова. Значит, Костя солгал. Дважды. Сначала о том, что списал деньги на путевку для матери, а потом о том, что уже сообщил ей об этом.
— Анечка, что случилось? — Нина Петровна обеспокоенно смотрела на меня. — Ты бледная как полотно.
— Ничего, — я попыталась улыбнуться. — Просто… недоразумение какое-то.
— Между вами что-то происходит? — она накрыла мою руку своей. — Вы поссорились?
— Нет, что вы, — я покачала головой. — Просто… просто Костя, видимо, хотел сделать сюрприз и немного… запутался.
Я не хотела расстраивать ее. Не хотела, чтобы она знала, что ее сын, которым она так гордилась, оказался лжецом и, возможно, изменником.
— Люди, — вздохнула Нина Петровна. — Иногда они сами не знают, чего хотят. Костя всегда был таким – порывистым. Весь в отца.
Она замолчала, и на ее лицо набежала тень.
— Как вы справляетесь? — спросила я, желая сменить тему. — После… всего?
— Лучше, чем я думала, — она слабо улыбнулась. — Знаешь, поначалу мне казалось, что жизнь кончена. Тридцать лет вместе, и вдруг муж уходит к другой, молодой… Я думала, не переживу.
— Но вы сильная, — я сжала ее руку. — И выглядите гораздо лучше, чем в прошлый раз.
— Да, — она кивнула. — Понимаешь, я вдруг осознала, что жизнь не заканчивается. Мне всего пятьдесят пять. Еще столько всего впереди.
— Вы молодец, — искренне сказала я.
— И знаешь, — она вдруг заговорщицки понизила голос, — я встретила кое-кого.
— Правда? — я удивленно посмотрела на нее.
— Да, — она слегка покраснела. — Виктор Александрович, наш новый сосед сверху. Вдовец, интеллигентный, добрый. Мы часто гуляем вместе в парке. И даже… — она сделала паузу, — он пригласил меня в театр на следующей неделе.
— Это замечательно! — я обрадовалась за нее. — Вам нужно жить дальше.
— Вот именно, — она кивнула. — Жизнь продолжается. Но я боюсь говорить об этом Косте.
— Почему?
— Он так тяжело переживал развод, — вздохнула Нина Петровна. — Винил во всем отца, защищал меня. Даже перестал с ним общаться. А ведь это неправильно. Что бы ни случилось, Михаил остается его отцом.
Я кивнула, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Я начала понимать, что Костя лишь на словах винил своего отца, а сам в это время…
— Простите, Нина Петровна, мне пора, — я вдруг поднялась. — Вспомнила, что у меня еще дела сегодня.
— Так быстро? — она удивилась. — А как же чай?
— В следующий раз, — я улыбнулась. — Обещаю, что скоро снова приду.
Она проводила меня до двери.
— Анечка, точно все в порядке? — спросила она напоследок. — Ты какая-то встревоженная.
— Все хорошо, — я обняла ее. — Правда. Я рада, что у вас все налаживается.
— Спасибо, дорогая, — она поцеловала меня в щеку. — Ты замечательная девочка. Косте с тобой повезло.
Я ничего не ответила, просто кивнула и быстро пошла к лифту.
Всю дорогу домой я думала о том, что скажу Косте. Злость боролась с обидой, недоверие — с желанием найти всему разумное объяснение. Может быть, он действительно хотел сделать подарок матери, но еще не успел ей сказать? Или решил сначала все организовать, а потом уже преподнести сюрприз?
Но зачем тогда лгать мне о том, что уже сообщил ей? И почему такая спешка с оплатой?
К тому времени, когда я добралась до дома, у меня было только одно объяснение. И оно мне совсем не нравилось.
Костя был дома. Он сидел на кухне, что-то печатая в телефоне. Увидев меня, он вздрогнул и быстро убрал телефон в карман.
— Как мама? — спросил он, стараясь выглядеть непринужденно.
— Хорошо, — я сняла куртку и повесила ее в шкаф. — Даже очень хорошо.
— Да? — он как будто удивился. — А мне казалось, она в последнее время грустит.
— Нет, — я подошла ближе. — Она выглядит прекрасно. И у нее, кажется, появился ухажер.
— Что? — Костя вскочил. — Какой еще ухажер?
— Сосед сверху. Виктор Александрович. Они гуляют вместе и ходят в театр.
— Не может быть, — он покачал головой. — Она бы сказала мне.
— Может, она боится твоей реакции, — я пожала плечами. — Судя по тому, как ты сейчас отреагировал.
Он сел обратно на стул, задумавшись.
— Странно… И как она тебе об этом сказала? Вот так просто взяла и рассказала?
— Да, мы говорили о жизни, о том, как она справляется после развода, — я налила себе воды из графина. — А потом она упомянула Виктора Александровича.
— А… о путевке она что-нибудь говорила? — осторожно спросил Костя.
Я поставила стакан на стол и посмотрела ему прямо в глаза.
— Нет, Костя. Потому что никакой путевки нет. Точнее, путевка есть, но не для твоей матери.
Он побледнел.
— Что ты имеешь в виду?
— Не делай вид, что не понимаешь, — я почувствовала, как злость, которую я сдерживала весь день, наконец прорывается наружу. — Твоя мать ничего не знает ни о какой путевке. Ты солгал мне.
Костя молчал, опустив глаза.
— Для кого эта путевка, Костя? — я продолжала давить. — Для кого ты украл мои деньги?
— Я не крал, — огрызнулся он. — Мы женаты, у нас общий бюджет.
— Не уходи от ответа! — я повысила голос. — Для кого путевка?
Он вздохнул и провел рукой по волосам.
— Для меня, — наконец сказал он.
— Что? — я не ожидала такого ответа. — Ты собираешься один поехать в Сочи?
— Не совсем, — он поморщился.
И тут меня осенило.
— С кем ты едешь, Костя? — мой голос стал ледяным.
Он поднял на меня глаза, и в них читалась смесь вины и вызова.
— С Леной.
— С Леной? — я не сразу вспомнила, кто это. — С вашим новым офис-менеджером?
— Да, — он кивнул.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Лена — молодая девушка, недавно пришедшая в компанию Кости. Я видела ее на корпоративе пару месяцев назад. Стройная блондинка, чуть старше двадцати.
— Как давно это происходит? — я опустилась на стул, не доверяя своим ногам.
— Три месяца, — тихо ответил он. — Я не хотел, чтобы так вышло, Ань. Правда. Оно как-то само…
— Само? — я горько усмехнулась. — Ничего само не происходит, Костя. Ты сделал выбор. Каждый день, каждый раз, когда лгал мне, задерживался на работе, писал ей сообщения — ты делал выбор.
Он молчал, и это молчание говорило громче любых слов.
— И ради этого ты украл мои деньги? — продолжила я. — Чтобы свозить свою любовницу на море?
— Я верну тебе деньги, — пробормотал он. — Правда, Ань. Я просто… просто хотел…
— Чего ты хотел, Костя? — я встала. — Обмануть меня? Унизить? Растоптать наш брак?
— Нет! — он тоже поднялся. — Я запутался, понимаешь? Я не знаю, чего хочу. С тобой все так… обыденно, привычно. А с Леной…
— Не смей, — я подняла руку, останавливая его. — Не смей сравнивать. Так ты делаешь еще хуже!
Мы стояли друг напротив друга, и между нами словно пролегла пропасть. Пять лет брака, сотни совместных вечеров, тысячи разговоров — и все это разбилось вдребезги об одну ложь, которая потянула за собой другие.
— Что теперь? — спросил он после долгой паузы.
— Не знаю, — честно ответила я. — Мне нужно подумать.
Я направилась в спальню, чувствуя, как слезы наконец прорываются. Закрыв за собой дверь, я опустилась на кровать и позволила себе заплакать.
Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от Марины: «Как дела? Поговорила с матерью Кости?»
Я не знала, что ответить. Не знала, готова ли я поделиться с кем-то тем, что узнала. Тем, что мой муж не просто обманул меня с деньгами, но и изменил с молодой девушкой из офиса. Банально, как в дешевом сериале.
Вместо ответа я набрала ее номер.
— Марин, — сказала я, как только она взяла трубку. — Можно я у тебя переночую?
***
Прошла неделя. Я жила у Марины, а Костя оставался в нашей квартире. Мы почти не общались, лишь изредка обменивались сухими сообщениями по бытовым вопросам.
Он несколько раз пытался позвонить, написал что-то длинное в сообщении, но я не была готова и даже не стала читать. Не была готова слушать его оправдания или, что еще хуже, мольбы о прощении.
На работе я функционировала на автопилоте. Коллеги замечали мое состояние, но я отделывалась стандартными фразами о легкой простуде или недосыпе.
В пятницу вечером, когда я вернулась к Марине после работы, она встретила меня с бутылкой вина и пиццей.
— Девичник, — объявила она. — Никаких разговоров о мужиках, никаких слез. Только мы, вино и глупые комедии.
Я была благодарна ей за эту попытку отвлечь меня, но в глубине души понимала, что рано или поздно мне придется принять решение. Остаться с Костей и попытаться простить? Или уйти и начать все сначала?
Мы смотрели какой-то легкий фильм, когда в дверь позвонили. Марина пошла открывать, и через минуту в комнату вошла… Нина Петровна.
— Анечка, — она бросилась ко мне. — Почему ты не отвечаешь на звонки? Я всю неделю пыталась до тебя дозвониться!
— Нина Петровна, — я поднялась с дивана. — Извините, но я была не готова говорить. Присаживайтесь.
Она села рядом со мной, все еще держа меня за руку.
— Костя мне все рассказал, — тихо сказала она. — Про девушку, про деньги, про путевку… Все.
Я молчала, не зная, что ответить.
— И я пришла сказать тебе, что это не оправдание, но я понимаю, почему он так поступил, — продолжила Нина Петровна. — После развода… он сильно изменился. Стал недоверчивым, циничным. Он видел, как его отец предал меня, и это что-то сломало в нем.
— Это не оправдывает его поступок, — я покачала головой.
— Конечно, нет, — она сжала мою руку. — Но он искренне раскаивается, Анечка. Он осознал, какую ошибку совершил. И эта девушка… Она уже не работает в его компании. Он разорвал с ней все отношения.
— Откуда вы знаете? — спросила я. — Он мог и вам солгать, как лгал мне.
— Я мать, — просто ответила она. — Я вижу, когда мой сын говорит правду, а когда лжет.
Марина деликатно вышла на кухню, оставив нас наедине.
— Я не прошу тебя сразу простить его, — Нина Петровна говорила тихо, но твердо. — Но дай ему шанс все исправить. Он любит тебя, Анечка. Всегда любил.
— Странный способ показать любовь — изменить и украсть деньги, — горько усмехнулась я.
— Люди совершают ошибки, — она вздохнула. — Иногда страшные, непростительные. Но в конечном счете именно способность прощать делает нас людьми.
Я смотрела на нее и видела не просто мать, защищающую своего сына, а мудрую женщину, которая сама прошла через предательство и боль, но нашла в себе силы жить дальше.
— Я не знаю, смогу ли я простить его, — честно сказала я. — Дело даже не в измене, хотя это ужасно. Дело в доверии. Он разрушил его.
— Доверие можно восстановить, — она мягко улыбнулась. — Не сразу, не быстро. Но можно. Если есть любовь.
— А есть ли она? — я посмотрела ей в глаза. — После всего, что случилось, я уже не уверена.
— Это только тебе решать, — Нина Петровна встала. — Я просто хотела, чтобы ты знала: что бы ты ни решила, я уважаю твой выбор. И считаю тебя своей дочерью, независимо от того, останешься ли ты с Костей или нет.
Она обняла меня на прощание, и я почувствовала, как по щекам текут слезы.
— Спасибо, — прошептала я. — За понимание.
— Приходи на чай, когда будешь готова, — сказала она перед уходом. — С Костей или без. Я буду рада видеть тебя в любом случае.
После визита Нины Петровны я долго не могла уснуть. Ее слова о прощении и доверии крутились в голове, смешиваясь с болью от предательства Кости и неуверенностью в будущем.
Утром я решила, что пора поговорить с ним. По-настоящему поговорить, без обвинений и оправданий. Просто понять, есть ли у нас шанс все исправить, или лучше разойтись сейчас, пока мы не причинили друг другу еще больше боли.
Я набрала его номер, и он ответил после первого же гудка, как будто ждал моего звонка.
— Аня? — в его голосе слышалась надежда.
— Привет, — я старалась говорить спокойно. — Нам нужно поговорить.
— Да, конечно, — он тут же согласился. — Где? Когда?
— Сегодня. В нашем кафе, где мы познакомились. В два часа.
— Я буду, — сказал он. — Спасибо, что согласилась встретиться.
Я ничего не ответила и повесила трубку.
Маленькое кафе на углу Садовой было тем самым местом, где пять лет назад мы впервые увидели друг друга. Я забежала туда в обеденный перерыв, а Костя сидел за соседним столиком. Мы разговорились, обменялись номерами, а через неделю он пригласил меня на настоящее свидание.
Я пришла раньше и заказала наш «фирменный» напиток — карамельный латте с корицей. Костя появился ровно в два, словно боялся опоздать хотя бы на минуту.
— Привет, — он неловко остановился у столика. — Можно?
Я кивнула, и он сел напротив. Выглядел он неважно: осунувшийся, с кругами под глазами и трехдневной щетиной.
— Как ты? — спросил он после паузы.
— Нормально, — я пожала плечами. — А ты?
— Паршиво, — честно ответил он. — Без тебя все… не так.
Я промолчала, размешивая ложечкой свой латте.
— Твоя мама приходила, — наконец сказала я.
— Знаю, — он кивнул. — Она сказала, что была у твоей подруги. Я не просил ее об этом, честно. Она сама решила.
— Я верю, — я сделала глоток кофе. — Она хорошая женщина.
— Да, — он слабо улыбнулся. — Лучше, чем я заслуживаю.
Снова повисла пауза. За окном шел дождь, капли стекали по стеклу, размывая очертания прохожих и машин.
— Почему ты это сделал, Костя? — я наконец задала главный вопрос. — И не говори, что «само получилось». Ничего само не получается.
Он вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Я не знаю, Ань. Правда, не знаю. Может, мне хотелось почувствовать себя… особенным? После того, как отец ушел, я видел, как мама страдает. Как она превратилась из красивой, уверенной женщины в тень себя прежней. И я поклялся, что никогда так не поступлю. Что буду верным, надежным.
— И что же изменилось? — я внимательно смотрела на него.
— Ничего, — он покачал головой. — То есть, все и ничего одновременно. Наша жизнь стала такой… предсказуемой. Дом-работа-дом. Планы на ремонт, планы на отпуск, планы на детей… Все расписано на годы вперед. И вдруг появилась Лена, и с ней все было иначе. Спонтанно, без обязательств, без планов.
— То есть ты хочешь сказать, что изменил мне, потому что тебе стало скучно? — я почувствовала, как внутри снова закипает злость.
— Нет, не в этом дело, — он поморщился. — Я не умею объяснять, Ань. Я сам не понимаю, что со мной произошло. Это как… как временное помутнение рассудка. Как будто я стал не собой… а своим отцом.
— А деньги? — я не сдавалась. — Зачем было красть мои деньги?
— Я не думал об этом как о краже, — он опустил глаза. — У меня не хватало своих, а путевку нужно было оплатить срочно. Акция заканчивалась. Я собирался вернуть тебе все до копейки.
— Но при этом солгал про мать.
— Да, — он кивнул. — Это непростительно. Я запаниковал, когда ты обнаружила списание. Первое, что пришло в голову — сказать, что это для мамы. Я знал, что ты не станешь возражать, если речь идет о ней.
Мы замолчали. Официант принес Косте кофе, и он рассеянно помешивал его, не делая ни глотка.
— Я все испортил, да? — наконец спросил он. — Между нами?
Я долго смотрела на него, пытаясь разглядеть того Костю, которого полюбила пять лет назад. Того, кто приносил мне завтрак в постель по воскресеньям, кто помнил все важные даты, кто умел рассмешить меня одной фразой.
— Не знаю, — честно ответила я. — Я очень обижена, Костя. И разочарована. Но…
— Но? — в его глазах мелькнула надежда.
— Но я согласна попробовать все исправить, — медленно сказала я. — Не ради тебя или меня. Ради нас. Ради того, что между нами было и, может быть, еще может быть.
Он порывисто протянул руку через стол и сжал мою ладонь.
— Я сделаю все, чтобы вернуть твое доверие, — горячо сказал он. — Все, что угодно.
— Не будет легко, — предупредила я. — И быстро тоже не будет. Нам предстоит долгий путь.
— Я готов, — он кивнул. — И я вернул путевку. Деньги уже на твоей карте.
— Дело не в деньгах, — я покачала головой. — Дело в доверии. В честности. В уважении.
— Я знаю, — он опустил глаза. — И я… я хочу, чтобы мы прошли терапию. Вместе. Я уже нашел хорошего специалиста.
Это удивило меня. Костя всегда скептически относился к психологам, считая, что «нормальные люди сами решают свои проблемы».
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — он кивнул. — Я понял, что не могу сам разобраться в том, что произошло. В том, почему я поступил так с тобой, с нами. Мне нужна помощь. Нам нужна помощь.
Я смотрела на него и видела не только раскаяние, но и решимость. Решимость измениться, стать лучше, спасти наш брак.
— Хорошо, — наконец сказала я. — Я согласна на терапию.
— Правда? — он не скрывал радости.
— Да, — я кивнула. — Но есть условия. Полная прозрачность. Никаких секретов. Никакой лжи, даже мелкой.
— Конечно, — он тут же согласился. — Что еще?
— Я пока не готова вернуться домой, — я отвела взгляд. — Мне нужно время и пространство.
Его лицо омрачилось, но он кивнул.
— Я понимаю. Сколько времени тебе нужно?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Может, неделя. Может, месяц. Я скажу, когда буду готова.
— Хорошо, — он сжал мою руку. — Я буду ждать. Сколько потребуется.
Мы допили кофе в молчании, но это было уже другое молчание. Не тяжелое, давящее, а спокойное, почти умиротворенное.
Когда мы вышли из кафе, дождь уже закончился, и в лужах отражалось яркое солнце.
— Проводить тебя? — спросил Костя.
— Нет, — я покачала головой. — Я сама.
Он кивнул, не споря.
— Позвонишь?
— Позвоню, — я слабо улыбнулась. — До встречи, Костя.
Он смотрел мне вслед, пока я не свернула за угол. Я не знала, что ждет нас впереди. Сможем ли мы восстановить разбитое доверие, залечить нанесенные раны. Но я была готова попробовать. Ради тех пяти лет, что у нас были. Ради любви, которая, несмотря ни на что, все еще теплилась где-то глубоко внутри.
Я шла по улице, вдыхая свежий после дождя воздух, и думала о том, что иногда нужно потерять что-то, чтобы понять его истинную ценность. И, возможно, то, что случилось между нами с Костей, было таким испытанием. Испытанием, которое сделает нас или сломает окончательно.
Только время могло показать, какой путь мы выберем.
