Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Раньше бы заплакала, конечно. Или кинулась доказывать: вот же — борщ твой любимый! Пельмени по выходным! Котлеты, которые ты хвалил еще в прошлом месяце!
Но сейчас она только вытерла руки о полотенце. Медленно. И сказала:
— Как знаешь.
Сергей замер. Он явно ждал другой реакции. Готовился к объяснениям, оправданиям, может, даже к скандалу. А получил — тишину.
Он постоял еще минуту у порога кухни, потом пробормотал что-то про «увидимся вечером» и ушел.
Дом наполнился удивительной пустотой.
Ольга села за стол, где еще час назад они ужинали. Он ел молча, как всегда. Макал хлеб, хрумтел огурцами из банки. А она думала: «Вот хорошо же, нравится ведь». А потом эта фраза. Как приговор.
«Мама сказала».
Сколько лет этой маме? Шестьдесят восемь? А сыночку — сорок два? И он до сих пор живет мамиными оценками, мамиными советами?
Ольга встала и убрала со стола. Кастрюлю с борщом — в холодильник. Тарелки — в посудомойку. Всё как обычно. Только теперь знала точно: больше для него готовить не будет.
Утром он спросил осторожно:
— А завтрак будет?
— Не знаю, — ответила она честно. — А тебе зачем? У тебя же мама есть.
Он растерялся. Покрутился по кухне, заглянул в холодильник — пусто. Чайник, хлеб, масло. Но это же надо делать. Самому.
— Оля, — начал он.
— Сергей, ты же сам всё решил, — перебила она. — Я не спорю. Просто принимаю твой выбор.
И правда не спорила. А вечером, когда он вернулся от мамы сытый и довольный, обнаружил дома полную тишину. Ольга читала книгу в кресле, рядом — чашка чая и печенье.
— А мне ужин?
— А ты не ужинал разве?
Он снова растерялся. Потому что ужинал, конечно. У мамы. Мама готовила с причитаниями: «Ну надо же, сын голодный пришёл! Жена не кормит!» И каждая ложка отдавала жалостью к себе.
— Оль, ты на меня не сердишься? — спросил он через неделю.
Она подняла глаза от книги:
— Нет. Зачем?
— Ну, я же у мамы ем.
— И что? Ты же сказал — она лучше готовит.
— Ну да, но…
— Но что, Серёж?
Он не знал, что ответить. Потому что хотелось сказать: «Но ты моя жена». А звучало бы глупо. Как будто права на неё есть, а обязанностей — нет.
Лидия Павловна позвонила через две недели. Голос — сахарный, но с ядовитыми нотками:
— Оленька, дорогая, ты как дела? Серёжа у меня обедает теперь.
— Да, знаю.
— Ну, ты не расстраивайся. Просто я опытнее, понимаешь? Мужчины они же такие привередливые.
— Понимаю, — спокойно согласилась Ольга. — Хорошо, что у Сергея есть вы.
Свекровь явно ждала другого разговора. Слёз, упрёков, просьб научить готовить. А получила — согласие.
— Ну ладно. Береги себя.
Ольга положила трубку и улыбнулась.
Она перестала готовить. Не из злости — просто не видела смысла.
По утрам варила кофе только себе. Ставила одну чашку на стол, намазывала один бутерброд. Сергей крутился рядом.
— Оль, а может, яичницу сделаешь? — пробовал он осторожно.
— А ты не завтракаешь у мамы?
Он морщился и уходил голодным. Первые дни ещё надеялся — авось образумится, поймёт, что шутки закончились. Но Ольга не шутила. Просто жила так, будто мужа нет.
Через неделю Лидия Павловна позвонила сама:
— Оленька, дорогая, что это ты Серёжу голодного ко мне отправляешь? Бедный мальчик весь исхудал!
— Это вы у него спросите, Лидия Павловна. Я-то здесь при чём?
— Как при чём?! Ты же жена!
— Ну да. И что?
Ольга говорила так спокойно, что свекровь растерялась. Она привыкла к слезам, оправданиям, попыткам доказать свою правоту. А тут — тишина.
— Ты же должна о муже заботиться!
— Должна? — искренне удивилась Ольга. — А кто это решил?
— Ну как кто, это же… — свекровь запнулась.
— Лидия Павловна, Сергей взрослый мужчина. Сорок два года. Если он не умеет сам о себе позаботиться — это вопрос не ко мне.
После этого разговора дома воцарилась странная тишина. Сергей ходил озадаченный. Пару раз пытался приготовить что-то сам — получалась ерунда. Яичницу пережаривал, макароны разваривал в кашу, а однажды чуть кухню не поджёг.
— Оль, ну помоги! — взмолился он после очередной кулинарной катастрофы.
— С чем помочь?
— Ну покажи, как это делается!
Ольга подняла глаза от книги:
— Серёж, тебе сорок два года. Ты инженер. Думаю, с рецептами в интернете разберёшься.
И снова тишина.
А через месяц случилось то, чего Ольга не ожидала. Лидия Павловна пришла в гости. Сама. С пирогом.
— Оленька, — начала она издалека, — я тут подумала, может, мы с тобой поговорим?
— Конечно, заходите.
Они сели за стол. Свекровь нервничала, вертела в руках салфетку.
— Ты знаешь, Серёжа какой-то несчастный стал. Приходит ко мне, молчит. Ест плохо. Похудел.
— М-м-м, — кивнула Ольга.
— Раньше он приходил весёлый, рассказывал что-нибудь. А теперь…
— А теперь что?
— А теперь говорит, что ты дома не готовишь совсем.
— Лидия Павловна, дело не в готовке.
— А в чём?
— В уважении. Вы с Сергеем решили, что я готовлю плохо. Я приняла ваше решение. Теперь не готовлю вообще.
Свекровь молчала долго. Потом вздохнула:
— А если я попрошу прощения за свои слова?
— У меня, Лидия Павловна?
— У тебя.
Ольга посмотрела на неё внимательно. В глазах пожилой женщины читались усталость и что-то похожее на раскаяние.
— А Сергей? Он тоже будет просить прощения?
— Думаю, будет. Он же видит, что натворил.
В этот вечер Сергей пришёл домой раньше обычного. Принёс букет цветов.
— Оль, — сказал он тихо, — можно, мы поговорим?
— Конечно.
— Я дурак.
— Возможно, — согласилась она без злости.
— Я должен был тебя защитить. От мамы. От её слов. А я струсил.
Ольга отложила книгу.
— Теперь понимаю: единственное, что мама знает лучше меня, — это как испортить нам жизнь.
Ольга улыбнулась впервые за долгое время.
— А знаешь, что я поняла за этот месяц?
— Что?
— Что я не обязана доказывать, что умею готовить. Что я вообще никому ничего не должна доказывать. Я просто живу и делаю то, что считаю нужным.
Сергей кивнул.
— И что теперь?
— А теперь, — Ольга встала и подошла к холодильнику, — теперь, если хочешь, я могу приготовить ужин.
— Ольга, — сказал он торжественно, — не могла бы ты, пожалуйста, приготовить что-нибудь на ужин? Я очень голоден и очень соскучился по твоей стряпне.
— Конечно, — улыбнулась она. — Но есть условие.
— Какое?
— Ты сам позвонишь маме. И скажешь, что у тебя замечательная жена, которая прекрасно готовит. И что ты больше не будешь ужинать у неё каждый день.
Сергей действительно позвонил матери. Разговор был трудным. Лидия Павловна плакала, упрекала, говорила о неблагодарности.
— Мам, я тебя люблю. Но я женатый мужчина. И моя жена умеет отлично готовить.
Вечером Ольга готовила ужин, а Сергей накрывал на стол.
В дверь позвонили – на пороге стояла Лидия Павловна. Ольга улыбнулась:
— Проходите, вы как раз к ужину.
Она больше не боялась свекрови. Потому что рядом был мужчина, который наконец научился быть мужем.
