— Ты издеваешься, что ли? — Света стояла в коридоре, даже не успев снять сапоги. — Повтори ещё раз, что ты сказала?
— Я сказала: квартиру оформим на меня, — спокойно ответила Анастасия Евгеньевна, свекровь. — Так будет правильно.
Виталик сидел на диване, уткнувшись в телефон, будто происходящее его не касалось. На журнальном столике стояла недопитая чашка кофе, в комнате пахло жареным луком и чем-то кислым — обычный запах их кухни, но сейчас он казался невыносимым.
— Правильно? — Света поставила сумку на пол. — А что, три года назад было неправильно? Когда вы сами настояли оформить жильё на меня?
Свекровь скрестила руки.
— Тогда были другие обстоятельства. Сейчас всё поменялось.
— И что именно поменялось? — Света смотрела то на Виталика, то на его мать. — Может, кто-нибудь из вас объяснит, что происходит?
Виталик поднял глаза.
— Свет, давай не при ней… — он бросил короткий взгляд на мать.
— Не при ней?! — сорвалась Света. — Это вообще-то мой дом, если кто забыл!
— Хватит, — резко сказала Анастасия Евгеньевна. — Мы не на базаре. Завтра в девять утра поедем к нотариусу, Павлов всё подготовит.
— К какому ещё нотариусу?! — Света шагнула к ней. — Я никуда не поеду, пока не узнаю, в чём дело.
— Виталик, скажи ей, — обратилась свекровь к сыну. — Или мне придётся рассказать самой?
— Мама, не надо…
— О, надо! — она повысила голос. — Пусть знает, какой у неё герой-муж. Кредиты, долги, обещания… Мы можем остаться без дома, если не решим вопрос сегодня.
Света отпрянула, будто её ударили.
— Какие долги? О чём она говорит?
— Потом, — тихо сказал Виталик. — Не сейчас.
— Нет, сейчас! — Света скрестила руки. — Я не собираюсь подписывать ничего, пока не узнаю правду.
— Ах вот как… — усмехнулась свекровь. — Тогда будь готова услышать всё.
Этой ночью Света не сомкнула глаз. Виталик лежал спиной к ней, делая вид, что спит. Часы на стене мерно тикали, и в каждом щелчке слышалось раздражение. За стеной тихо разговаривала Анастасия Евгеньевна.
Света уже хотела надеть наушники, но вдруг уловила знакомое слово:
— …квартира… да, Георгий Васильевич, завтра решим…
Она села на кровати. Голос свекрови был глухим, но в нём звучала нервная поспешность.
— Деньги получим быстро… проценты хорошие… это шанс, который нельзя упустить…
«Какие проценты?» — мелькнуло в голове.
Утром Света встретила свекровь на кухне. Та, как всегда, была собрана: строгая блузка, волосы в пучок, лёгкий макияж. Сидела с чашкой кофе, будто ничего не случилось.
— Анастасия Евгеньевна, — спокойно начала Света. — Кто такой Георгий Васильевич?
Кофе чуть не пролился из её рук.
— Ты подслушивала?
— Я услышала случайно.
— Ложь! — отрезала она. — Подслушивать разговоры старших — мерзко.
— А требовать чужую квартиру — это благородно? — парировала Света.
Виталик вошёл как раз в этот момент. Взгляд у него был уставший, под глазами синяки.
— Что опять происходит?
— Спроси у своей матери, — бросила Света. — Она говорит с какими-то «Георгиями» про проценты и деньги.
— Не твоего ума дело! — вскинулась Анастасия Евгеньевна. — Мы пытаемся спасти дом, в котором твой муж вырос, если тебе это вообще интересно.
— Спасти от чего? — Света не сдавалась.
— От коллекторов! — выкрикнула свекровь. — Виталик по уши в долгах, если ты ещё не поняла!
Виталик резко встал.
— Мам, хватит!
— Что «хватит»? Думаешь, я не права? Я двадцать лет строила этот дом, а теперь банк хочет забрать его из-за твоей глупости!
— Я сам разберусь! — Виталик хлопнул ладонью по столу. — Без тебя!
— Без меня? — горько усмехнулась мать. — Да если бы не я, вы бы уже на улице сидели!
Она резко встала, взяла сумку и вышла, громко хлопнув дверью.
Света посмотрела на мужа.
— Что происходит? Только без «потом».
— Я правда не хотел тебя втягивать… — Виталик провёл рукой по лицу. — Это всё из-за старого кредита.
— Какого кредита?
— Пять лет назад я взял деньги под залог родительского дома. Хотел открыть своё дело… не вышло.
Света молча слушала.
— Потом я всё тянул, платил как мог, но проценты съели почти всё. Мама тогда сказала, что поможет.
— И теперь она хочет расплатиться нашей квартирой?
Он кивнул.
— Свет, поверь, я не хотел… Я просто не знал, как вытащить всех из этого болота.
— Надо было говорить раньше, — тихо ответила она. — А не прятать голову в песок.
На работе Света ходила, как в тумане. Утренний скандал крутился в голове, будто заевшая пластинка.
— Эй, ты где? — Алина, её коллега, потрясла её за плечо. — У тебя лицо, как у человека, которого только что выселили.
— Может, так и будет, — горько пошутила Света.
— Что случилось?
Света помолчала, потом выдохнула:
— Свекровь требует переписать квартиру. Говорит, это единственный шанс спасти их дом.
— Подожди, а квартира на кого оформлена?
— На меня.
— И ты согласишься?
— Нет. Но Виталик молчит, не спорит с ней. Такое чувство, что она держит его за горло.
Алина нахмурилась.
— Слушай, у меня знакомый юрист, Павел Николаевич. Умный мужик, без понтов. Поговори с ним. Пусть объяснит, что можно сделать.
Света кивнула.
Юрист оказался аккуратным седым мужчиной в очках и жилете. Его кабинет пах бумагой и кофе.
— Так, — он просмотрел документы, которые принесла Света. — Формально квартира принадлежит вам. Но если кто-то попытается оформить доверенность или фиктивную продажу, могут быть проблемы.
— То есть, если Виталик подпишет что-то без моего ведома…
— Тогда придётся судиться. Поэтому мой совет — не подписывайте ничего и не давайте доверенностей. Ни на кого.
Света поблагодарила его и вышла из кабинета. В коридоре столкнулась с мужчиной, которого узнала не сразу — Евгений Михайлович, её свёкр.
— Света? Вот так встреча…
Он выглядел постаревшим: седые волосы, усталые глаза. После развода с Анастасией Евгеньевной он почти не общался с сыном.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Света.
— С Павлом по делам. Мы старые друзья. А ты?
— Тоже… по семейным вопросам.
Он вздохнул.
— Наверное, речь идёт о Насте?
Света насторожилась.
— Вы знаете, что происходит?
— Примерно догадываюсь. Пойдём, присядем.
Они сели на лавочку у окна.
— Пять лет назад Виталик влез в долги, — начал Евгений Михайлович. — Взял кредит, хотел открыть мастерскую. Настя была против, я тоже. Но он упрямый, ты знаешь. В итоге — провал, кредит остался, а банк стал давить.
Света кивнула.
— Я знала про кредит, но не про то, что всё так плохо.
— Оно уже не так плохо, как она говорит. Я узнавал — долг почти выплачен. Но Настя… — он вздохнул, — она поверила одному типу. Георгию Васильевичу. Он пообещал, что если вложить деньги в его компанию, можно отбить всё и ещё заработать.
— И теперь она хочет продать квартиру?
— Да. Я пытался остановить, но она меня не слушает. Думает, я ревную, что у неё «новая жизнь». А этот Георгий — аферист, я уверен. Павел как раз помогает собрать на него документы.
Света слушала, чувствуя, как холодеет внутри.
— Значит, всё это — обман?
— Боюсь, что так. И твой муж просто оказался между двух огней.
Он помолчал, потом добавил:
— Дай мне пару дней. Я выясню всё до конца. Только не подписывай ничего, ладно?
— Не подпишу, — пообещала Света.
Когда она вернулась домой, на столе лежала записка:
«Мне нужно время. Поживу у мамы. Прости. Виталик».
Света долго стояла, глядя на клочок бумаги, пока не почувствовала, как внутри всё опустело.
На следующий день свекровь ворвалась прямо к Свете на работу.
— Ты довольна? — закричала она с порога. — Из-за тебя мы всё потеряем!
— Анастасия Евгеньевна, пожалуйста, выйдем…
— Не выйдем! Пусть все знают, какая ты! Мы тебе квартиру подарили, а ты теперь нас на улицу выгоняешь!
Коллеги замерли. Света пыталась говорить спокойно:
— Я просто хочу понять, куда уходят деньги.
— На спасение дома! — взвизгнула свекровь. — Но ты, конечно, не поймёшь. У тебя душа черствая.
Начальник отдела вышел из кабинета.
— Прошу вас покинуть помещение, — сухо сказал он свекрови.
Та метнула в Свету злой взгляд и бросила:
— Если до пятницы не подпишешь, сама пожалеешь.
После этого Света собрала вещи и переехала к подруге Алине.
Там она познакомилась с её братом Станиславом — высоким, молчаливым парнем, работавшим в банке. Когда Света рассказала ему историю, он предложил проверить сведения.
На следующий день он вернулся с папкой.
— Всё страннее, чем казалось, — сказал он. — Старый кредит почти погашен. Но полгода назад Анастасия Евгеньевна взяла новый — под залог доли Виталика в их доме. По доверенности.
— Какой доверенности? — выдохнула Света.
— Обычной, нотариальной. Якобы для оформления налоговых бумаг. Но банк принял её как действующую. И деньги ушли на счёт фирмы «Золотая перспектива». Директор — Георгий Васильевич Крылов.
Света прижала ладонь к губам. Теперь всё стало ясно: свекровь использовала доверенность сына и влезла в аферу.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я должна всё рассказать Виталику.
Он встретил её в своём кабинете — уставший, осунувшийся.
— Я хотел позвонить, — начал он.
— Поздно. Смотри. — Света выложила документы.
Он читал долго, молча. Потом поднял глаза:
— Она использовала мою доверенность?
— Да. И перевела деньги этому Крылову.
— Господи… — он провёл рукой по лицу. — Я думал, спасаю дом, а она — просто…
— Попала в сети мошенника, — закончила Света. — Но пока не поздно. Мы можем всё остановить.
Он кивнул.
— Поехали к ней.
Дверь открыла сама Анастасия Евгеньевна. Вид у неё был настороженный.
— А, вернулись. Надеюсь, вы наконец одумались?
— Нам нужно поговорить, — твёрдо сказал Виталик. — Только спокойно.
Он выложил бумаги на стол.
— Это что? — спросила она.
— Подтверждение, что ты взяла кредит по моей доверенности. И перевела деньги Георгию Крылову.
— Я сделала это ради нас! — вскрикнула она. — Ради семьи!
— Ради семьи? — холодно переспросил Виталик. — Или ради иллюзии, что кто-то подарит тебе тридцать процентов годовых?
— Он честный человек! — отрезала она. — Ты просто не понимаешь!
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Это он, — сказала она и пошла открывать.
На пороге стоял тот самый Георгий Васильевич — уверенный, с улыбкой человека, привыкшего убеждать.
— Настенька, дорогая, — произнёс он. — А вот и ваш сын… очень приятно познакомиться.
Он вошёл, даже не спрашивая разрешения.
— Рад, что собрались все вместе. Обсудим, как оформить сделку по вашей квартире.
Света и Виталик переглянулись.
— Какую ещё сделку? — спросил Виталик.
— Та, о которой мы с вашей мамой говорили, — ответил Крылов с натянутой улыбкой. — Всё пойдёт быстро, нотариус уже готовит документы.
— Мы не будем ничего подписывать, — спокойно сказала Света.
— Ошибаетесь, дорогая. Это шанс, который нельзя упустить.
Он говорил мягко, обволакивающе, как продавец на рынке. Но в его глазах Света увидела раздражение.
— Вы даже не представляете, какие возможности теряете.
— А вы не представляете, во что вляпались, — вдруг раздался голос за спиной.
Все обернулись: в дверях стоял Евгений Михайлович, держа в руках папку с бумагами.
— Мы навели справки, господин Крылов. И всё выяснили.
Георгий побледнел, но ещё пытался сохранять уверенность.
— Какие ещё справки?
— О вашей фирме. Которая существует три месяца и уже под следствием.
Света почувствовала, как воздух в комнате сгущается, будто перед грозой.
— Что за бред? — раздражённо бросил Крылов.
— Не бред. Факты, — спокойно сказал Евгений Михайлович. — Я вызвал полицию. Они сейчас будут.
Дальше всё произошло быстро.
Крики, хлопанье дверей, звонок, шаги на лестнице. Георгий попытался вырваться, Виталик удержал его за рукав. В комнату вошли двое полицейских.
Анастасия Евгеньевна сидела бледная, словно вся жизнь вылетела из неё.
— Это ошибка… — повторяла она. — Он не мог…
Света молчала. Всё происходящее казалось нереальным, как сцена из чужого фильма.
— Он обещал, что всё будет хорошо… — шептала свекровь.
— Обещания — не документы, — тихо сказала Света. — Теперь поздно.
Но внутри она чувствовала не злость, а какую-то пустоту. Ведь всё это — их семья.
Полиция увезла Крылова. Евгений Михайлович остался помочь оформить заявление.
Анастасия Евгеньевна сидела на диване, глядя в одну точку. Виталик стоял рядом, не зная, что сказать.
— Мама… — начал он.
— Не называй меня так, — прошептала она. — Я всё испортила.
Он молчал, потом тихо сказал:
— Главное, что теперь мы знаем правду.
Света подошла к окну, где уже темнело. На улице мелькали фонари, шёл мелкий ноябрьский дождь.
Капли стекали по стеклу, смывая отражения, и казалось, будто весь этот день можно было бы стереть, если просто провести ладонью.
Позади, в комнате, всё стихло. Только тиканье часов и редкий всхлип свекрови.
— Я думала, — тихо сказала Анастасия Евгеньевна, — что всё исправлю. Что хоть раз сделаю что-то правильно.
Виталик опустился на стул рядом.
— Мама…
Она покачала головой.
— Нет. Не оправдывай. Ты ведь тоже виноват. Ты всегда бежал от проблем, надеялся, что кто-то за тебя решит. Сначала я, потом жена… А теперь вот — аферист.
Света обернулась. В её голосе не было злости, только усталость:
— Может, хватит искать виноватых? Просто… надо понять, как жить дальше.
Свекровь посмотрела на неё долгим, тяжёлым взглядом. В этом взгляде было всё — обида, гордость, страх, стыд.
— Ты сильная, Света, — сказала она неожиданно. — Я не видела раньше. Всё казалось: девчонка пришла в нашу семью, ничего не понимает. А оказалось — ты одна из немногих, кто не испугался.
Света не знала, что ответить.
— Мы справимся, — тихо сказал Виталик. — Главное, чтобы все были живы и не по тюрьмам.
— Это уже неплохое начало, — вздохнула Света.
Через неделю дела начали проясняться.
Полиция подтвердила: фирма Крылова действительно занималась финансовыми махинациями. Деньги успели перевести на офшорный счёт, но часть средств удалось заблокировать.
Юрист Павел Николаевич помог подать заявление в суд, чтобы аннулировать доверенность и признать кредит недействительным.
Для банка это была не первая подобная история, и на этот раз у Светы и Виталика были шансы выиграть.
— Всё это займёт время, — сказал Павел. — Месяца два, может, три. Но в тюрьму никто не сядет. И квартиру вы не потеряете.
Света кивнула.
— Спасибо.
Он улыбнулся:
— Благодарите себя. Если бы не настойчивость — сейчас всё было бы иначе.
Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Только привычное стало другим.
Анастасия Евгеньевна почти не выходила из дома. Иногда Света приносила ей еду, просто оставляя пакеты у двери. Та открывала, брала и, не глядя, шептала:
— Спасибо.
Иногда они обменивались несколькими словами — сухими, но без прежней враждебности.
Виталик старался работать больше, чем раньше. С друзьями почти не виделся, не пил, не спорил. Каждую субботу он ездил к отцу — помогал ремонтировать старый дом.
— Ты заметила, — сказала как-то Алина, — что ты больше не выглядишь испуганной?
Света улыбнулась.
— Просто я устала бояться.
Декабрь выдался снежным, неожиданно красивым. В канун Нового года Света вернулась домой с работы — на столе стояли свечи, пахло выпечкой.
— Что это? — удивилась она.
— Ужин, — сказал Виталик. — Хотелось… просто посидеть вместе. Без скандалов.
Она села напротив. Долго смотрела, потом сказала:
— Знаешь, я думала, что всё кончено. Что мы уже не сможем вернуться.
— Я тоже думал, — признался он. — Но потом понял — пока мы говорим друг с другом, не всё потеряно.
Света вздохнула.
— Главное, чтобы слова совпадали с делами.
— Будут, — твёрдо сказал он. — Обещаю.
Он достал конверт.
— Это для тебя.
Внутри лежала справка из банка: долг закрыт. Официально.
— Я хотел, чтобы ты узнала первой, — сказал он. — Мы свободны.
Света молча кивнула, чувствуя, как что-то тёплое и лёгкое расправляется внутри.
— Может, теперь и мама успокоится, — сказала она.
— Она приглашала нас завтра. Хочет поговорить.
На следующий день они поехали. Дом свекрови встретил их запахом хвои и ванили. На окнах висели гирлянды, в углу стояла ёлка — простая, но нарядная.
Анастасия Евгеньевна вышла навстречу — в свитере, без макияжа, с мягкой улыбкой.
— Проходите, — сказала она. — Я испекла пирог.
За столом долго молчали. Потом свекровь заговорила:
— Я много думала… Наверное, мне стоило раньше признать, что я просто боялась старости. Боялась, что потеряю контроль, уважение, сына. Вот и цеплялась за всё. Даже за то, что давно не моё.
— Никто не идеален, — тихо ответила Света.
— Спасибо, что не отвернулись.
Света пожала плечами:
— Мы семья. Даже если иногда хочется бежать.
Свекровь вдруг рассмеялась — коротко, по-настоящему.
— Это точно.
После праздников всё стало налаживаться. Виталик устроился в небольшую автомастерскую, стал приносить домой стабильный доход. Света получила повышение — теперь она вела собственный проект.
Иногда по вечерам они вдвоём выходили на балкон, пили чай и молчали. Молчание больше не было тяжёлым.
— Помнишь, как всё начиналось? — спросил он однажды.
— Помню, — ответила она. — С доверенности.
Он усмехнулся.
— А закончилось — доверием.
Света улыбнулась.
— Может, в этом и есть смысл.
Весной суд официально признал сделку недействительной. Георгий Крылов получил срок, а семья смогла вернуть часть средств.
Павел Николаевич прислал короткое сообщение: «Поздравляю. История закрыта».
Света посмотрела на экран и почувствовала — действительно закрыта.
Больше не нужно было ничего доказывать, защищаться, ждать удара. Можно просто жить.
Она вышла на балкон — тёплый воздух пах мокрым асфальтом и первым ландышем. Где-то внизу смеялись дети, за окном плыли облака.
Виталик вышел следом, обнял её за плечи.
— Что теперь? — спросил он.
Света подумала и улыбнулась:
— Теперь просто жить. Без доверенностей. Только по любви.
