Лидия Михайловна складывала бельё в шкаф, когда услышала шаги мужа в коридоре. Тридцать два года брака научили её различать его настроения по походке. Сегодня что-то было не так.
— Лида, нам нужно поговорить, — Виктор остановился в дверях спальни, избегая её взгляда.
— Что случилось? — она обернулась, держа в руках его любимую рубашку. Ту самую, которую гладила каждое воскресенье.
— Я подаю на развод.
Слова повисли в воздухе, как удар молнии. Рубашка выскользнула из рук Лидии.
— Что? — она не поверила собственным ушам. — Витя, что ты говоришь?
— Я больше не могу так жить. Мне душно. Я чувствую себя как в клетке.
— Клетке? — голос Лидии дрогнул. — А дети? А внуки? Тридцать два года…
— Дети выросли. Им по тридцать. Они поймут.
Лидия опустилась на край кровати. Их кровати. Где они делили радости и горести, где родились планы на будущее.
— У тебя кто-то есть? — вопрос вылетел сам собой.
Виктор молчал, и этого молчания было достаточно.
— Светка? — прошептала Лидия. — Наша соседка?
— Не делай из этого трагедию. Люди расходятся.
— Не делай трагедию? — голос Лидии стал звонким от возмущения. — Витя, ты с ума сошёл? Мы же… мы же планировали отпуск в Крыму!
— Лида, я уже собрал вещи.
Только тогда она заметила сумку у двери. Аккуратно сложенная, как будто он готовился не к разрыву, а к командировке.
— Когда? — спросила она тихо.
— Вчера Светлана согласилась. Мы много говорили…
— Сколько это продолжается?
— Полгода.
Лидия закрыла глаза. Полгода. Пока она готовила его любимые котлеты, покупала дорогой крем для бритья, планировала ремонт в ванной — он встречался с Светланой.
— А я дура варила тебе борщ каждую неделю, — сказала она с горькой усмешкой.
— Лида, не надо так…
— Как надо, Витя? Как надо узнавать, что твой муж полгода тебя обманывает? С соседкой, которая приходила чай пить и жаловалась на одиночество?
Виктор поднял сумку.
— Я заберу остальные вещи завтра.
— Уходи. Сейчас же уходи! — крикнула Лидия, и в её голосе прорвалось что-то первобытное, болезненное.
Дверь захлопнулась. Лидия осталась одна среди разложенного белья, которое теперь казалось декорациями к чужой жизни. Она взяла в руки его рубашку и вдруг разрыдалась — не от жалости к себе, а от абсурдности ситуации. Ещё вчера она была замужней женщиной, а сегодня — что? Кто?
Телефон зазвонил. Дочь Анечка.
— Мам, как дела? Папа дома?
— Аня, твой отец…
— Что с папой?
— Он ушёл от меня. К Светлане с пятого этажа.
Молчание в трубке длилось вечность.
— Мама, я еду к тебе. Немедленно.
Анечка примчалась через час с пакетом продуктов и решительным выражением лица.
— Мам, рассказывай всё по порядку, — она обняла Лидию и усадила на диван.
— Что рассказывать? — Лидия безучастно смотрела в окно. — Твой отец полгода встречался с этой… Светланой. А я, дура, думала, что у него просто усталость на работе.
— Мама, перестань называть себя дурой! — резко сказала Анечка. — Дура здесь только эта стерва, которая разрушила чужую семью!
Лидия вздрогнула от резкости дочери. Анечка всегда была спокойной девочкой.
— Аня, не ругайся…
— А что, мне радоваться? Папа спятил! В шестьдесят лет бросить семью ради… чего? Приключений?
В дверь позвонили. Лидия замерла — а вдруг Виктор передумал?
— Лидочка, это я, Зина! — послышался голос соседки снизу.
Анечка открыла дверь. Зинаида Петровна вошла с тортом и участливым выражением лица.
— Деточка моя, я всё видела. Как он с сумками к этой… — она сплюнула, — к этой разлучнице!
— Зина, не надо, — тихо сказала Лидия.
— Как не надо? Тридцать лет знаю вас! Помню, как молодожёнами въехали. А она, стерва, только год назад появилась. Мужиков ловит!
Анечка поставила чайник.
— Мам, а ты что чувствуешь? Злость? Обиду?
Лидия задумалась. Что она чувствовала? Пустоту. Как будто внутри что-то выключили.
— Я не понимаю, зачем ему это нужно, — призналась она. — Мы же были счастливы? Или я думала, что были…
— Мужики в этом возрасте дуреют, — авторитетно заявила Зина. — Им кажется, что молодость уходит. Вот и цепляются за юбки.
— Светлане пятьдесят два, — возразила Лидия.
— А выглядит на сорок. Крашеная вся, подтянутая. А ты, деточка, запустила себя.
Анечка возмутилась:
— Зинаида Петровна, при чём здесь внешность? Папа должен был ценить маму за всё, что она для него делала!
— Должен, да не ценит. Мужик привыкает к хорошему. А новенькое — оно блестит.
Лидия встала и подошла к зеркалу. Серые волосы, которые она уже год не красила. Домашний халат. Тапочки. Когда она превратилась в домохозяйку без лица?
— А знаете что? — неожиданно сказала Зина. — Через месяц он приползёт обратно. Эта Светка его заездит. Она же стерва натуральная.
— Зина! — возмутилась Анечка.
— Что «Зина»? Я жизнь прожила. Таких видела. Пока мужик чужой — она нежная лань. Как только свой станет — когти выпустит.
Лидия неожиданно рассмеялась. Первый раз за день.
— Представляю, как она ему котлеты жарить будет. Светлана же вечно на диетах сидит.
— Вот-вот! — обрадовалась Зина. — А борщ варить? А носки стирать? Она же принцесса!
Анечка обняла маму:
— Мам, а ты что будешь делать?
— Не знаю, — честно ответила Лидия. — Впервые в жизни не знаю.
Прошло три месяца. Лидия научилась спать одна в большой кровати и варить суп на одну порцию. Анечка настояла на походе к психологу, а потом записала маму в художественную студию.
— Мам, помнишь, ты в институте рисовала? — уговаривала дочь. — Давай попробуем.
Первое занятие Лидия просидела, глядя на белый лист. Что рисовать? Свою разрушенную жизнь?
— Рисуйте то, что чувствуете, — мягко сказала преподавательница Елена Сергеевна.
И Лидия нарисовала дом. Не их квартиру, а дом мечты — с садом, верандой и качелями. Дом, где она хотела бы жить.
— Красиво, — сказала соседка по мольберту, женщина лет пятидесяти. — А я всё портреты мужа рисую. Бывшего. То с рогами, то с хвостом.
Лидия засмеялась. Впервые за месяцы она смеялась искренне.
Тем временем Виктор столкнулся с реальностью. Светлана, оказывается, не умела готовить. Совсем.
— Витя, закажем пиццу? — предложила она в очередной раз.
— Опять? Света, может, попробуешь что-то приготовить?
— Зачем? Есть же доставка!
Виктор вспомнил Лидины котлеты, ароматный борщ, свежую выпечку по воскресеньям. У Светланы в холодильнике были йогурты, салатные листья и просроченный сыр.
— А постирать ты можешь? — спросил он на четвёртый месяц совместной жизни.
— У меня аллергия на порошок, — капризно ответила Светлана. — В химчистку отнеси.
Каждую неделю? Виктор прикинул расходы и ужаснулся.
Хуже всего была скука. Светлана работала в салоне красоты и говорила только о клиентках, маникюре и новых процедурах.
— Витя, а ты знаешь, что ботокс теперь делают даже в шею? — рассказывала она за ужином из доставленных суши.
Виктор кивал и думал о том, как Лидия обсуждала с ним книги, фильмы, планы на дачу. Как они мечтали о путешествиях и смеялись над одними и теми же шутками.
Однажды он встретил Лидию в магазине. Она покупала краски — яркие, весёлые тюбики.
— Привет, — неловко сказал он.
— Здравствуй, Витя, — ответила она спокойно.
Лидия выглядела… по-другому. Волосы подстрижены и окрашены в каштановый оттенок. Новая куртка. И главное — в глазах была жизнь.
— Ты рисуешь? — спросил он, указывая на краски.
— Учусь. Оказывается, мне нравится.
— А как дела? Не скучаешь?
Лидия посмотрела на него внимательно:
— Знаешь, Витя, первый месяц было тяжело. А потом я поняла — мне нравится тишина. Нравится решать, что смотреть по телевизору. Нравится есть то, что хочу я, а не то, что привык ты.
Виктор почувствовал укол. В её словах не было злости — только спокойная констатация факта.
— Лида, а может, встретимся? Поговорим?
— О чём, Витя?
— Ну… как дела, как ты…
— Дела хорошо. А разговаривать нам не о чем. У тебя новая жизнь, у меня — тоже.
Она взяла краски и пошла к кассе. Виктор остался стоять между полками, осознавая, что потерял не просто жену — он потерял лучшего друга.
На пятом месяце Светлана устроила скандал из-за того, что Виктор забыл купить её любимый крем.
— Ты меня совсем не слушаешь! — кричала она. — Я же говорила — только этот крем! А ты принёс какую-то дешёвку!
— Света, разница в цене в три раза…
— Мне всё равно! Я привыкла к качественному уходу!
Виктор смотрел на неё — красивую, ухоженную, капризную — и понимал, что устал. Устал от её требований, от постоянного недовольства, от ощущения, что он должен что-то доказывать.
А на следующий день он увидел объявление: «Выставка работ студии ‘Акварель'». Фамилия Лидии была в списке участников.
Виктор пришёл на выставку. В небольшом зале висели картины — пейзажи, натюрморты, портреты. Он нашёл работы Лидии и замер.
На одном полотне был изображён сад — яркий, солнечный, полный цветов. На другом — женщина, сидящая у окна с книгой, и в её лице была такая умиротворённость… На третьем — семья за столом, но лица размыты, словно воспоминание.
— Красиво, правда? — услышал он знакомый голос.
Обернувшись, увидел Лидию. Она была в светло-синем платье, которого он не помнил, и улыбалась.
— Лида, это твои работы?
— Мои. А ты откуда знаешь?
— Увидел объявление. Ты… ты талантливая.
— Спасибо. Я сама удивилась — оказывается, во мне столько всего было спрятано.
Рядом с ними остановилась пожилая дама:
— Какие чудесные работы! Особенно вот этот сад. Столько радости в нём!
— Это мой сад мечты, — объяснила Лидия. — Я планирую переехать за город. Дача у тёти стоит пустая, а я всё думаю…
Виктор почувствовал, как что-то сжалось в груди. Лидия планировала будущее. Без него.
После выставки он проводил её до дома.
— Лида, можно честно поговорить?
— Говори.
— Я ошибся. Понял это уже давно.
Лидия остановилась:
— И что ты хочешь этим сказать?
— Хочу вернуться. К тебе. Домой.
— Домой? — она посмотрела на него с удивлением. — Витя, а где твой дом сейчас?
— Не знаю, — честно ответил он. — У Светланы я гость. А здесь… здесь я больше не живу.
— Вот именно. Ты выбрал другую жизнь.
— Лида, все делают ошибки…
— Делают. Но не все ошибки можно исправить, — она достала ключи. — Знаешь, что я поняла за эти месяцы? Я поняла, что умею быть счастливой одна. И мне это нравится.
— Но мы же тридцать лет…
— Именно. Тридцать лет я подстраивалась под тебя. Готовила то, что любишь ты. Смотрела фильмы, которые нравятся тебе. Даже отпуск планировала, думая о твоих предпочтениях.
— Лида…
— Дай мне закончить. Сейчас у меня есть своё мнение, свои планы, свои мечты. И знаешь что? Мне нравится эта новая я.
Виктор стоял и понимал — он потерял её. Не в тот день, когда ушёл, а сейчас, когда она обрела себя.
— А если я изменюсь?
— Витя, нам уже за пятьдесят. Мы изменимся, но не кардинально. А главное — я не хочу снова бояться, что меня бросят. Один раз хватит.
Лидия поднялась по лестнице. У двери обернулась:
— Будь счастлив со Светланой. Или найди кого-то другого. Но не жди меня.
Виктор остался во дворе один. Через год он узнал, что Лидия действительно переехала за город, открыла небольшую художественную студию и была счастлива. А он всё ещё пытался понять, когда потерял самое важное в жизни.
