Вера медленно заварила чай, глядя через окно на осенний двор. Три года прошло с развода, а кредитные письма всё приходили и приходили. Каждое утро начиналось с одного и того же вопроса: хватит ли денег до зарплаты?
— Мама, опять эти уведомления? — дочь Настя вошла на кухню, покачав головой при виде конвертов на столе.
— Да так, мелочи, — Вера попыталась улыбнуться, но голос дрожал. — Всё нормально будет.
— Какие мелочи? Папа взял кредит на свой бизнес, записал на тебя, а потом исчез! Это же несправедливо!
Вера вздохнула. Настя была права, но что теперь поделаешь? Борис ушёл к молодой секретарше, оставив семью с долгом в полтора миллиона. «Сама справишься», — сказал тогда. И она справлялась. Урезала всё до минимума, взяла дополнительную работу, продала машину.
Телефон зазвонил резко, прерывая мысли.
— Вера Николаевна? Это адвокат Борисова. У меня печальная новость — вчера скончалась мать вашего бывшего мужа, Анна Васильевна.
Вера опустилась на стул. Свекровь всегда была к ней добра, даже после развода поддерживала связь.
— Понимаю, что это тяжело, — продолжал адвокат. — Но есть ещё одна новость. По завещанию дача и дом в городе переходят вам.
— Как это… мне? — Вера не поверила своим ушам.
— Анна Васильевна была категорична. Она считала, что именно вы достойны этого наследства. В завещании прямо указано: «Благодарю Веру за годы заботы о семье и внуках».
Настя схватила мать за руку, глаза заблестели от слёз радости.
— Мама! Ты слышишь? Теперь мы сможем расплатиться с долгами!
Но радость длилась недолго. Уже вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Борис — постаревший, но всё такой же самоуверенный.
— Привет, Вера. Слышал про маму. Соболезную.
— Что тебе нужно, Борис?
— Мне нужна моя половина наследства. Я сын, у меня есть право.
Вера почувствовала, как внутри всё сжалось. Неужели и здесь он не оставит её в покое?
— Твоя мать сама решила, кому оставить дом.
— Суд решит по-другому. Я уже подал иск о признании завещания недействительным. Мама была больна, не понимала, что делает.
— Как ты можешь так говорить о собственной матери? — голос Веры дрожал от возмущения.
Борис усмехнулся:
— А как ты можешь присваивать чужое? Давай договоримся по-хорошему. Продаём всё, делим пополам. Тебе хватит расплатиться с долгами, и останется ещё.
— С долгами, которые ты на меня повесил!
— Ну, это же семейные долги были. Не будь такой принципиальной.
Настя появилась в прихожей, услышав голоса.
— Папа? Что ты здесь делаешь?
— Дочка! — Борис расплылся в улыбке. — Пришёл решить вопрос с наследством бабушки. Твоя мама, видимо, забыла про мои права.
— Какие права? — Настя встала рядом с матерью. — Ты же сам ушёл из семьи! Бабушка сама решила, кому оставить дом!
— Настенька, ты не понимаешь юридических тонкостей…
— Я понимаю, что ты бросил нас с долгами, а теперь пришёл за деньгами!
Борис нахмурился. Видимо, не ожидал такого отпора от дочери.
— Подумаешь до завтра, — сказал он, уходя. — Иначе увидимся в суде.
Дверь захлопнулась. Вера и Настя стояли, обнявшись.
— Мама, мы не дадим ему забрать дом. Не дадим!
Но Вера чувствовала, как подкашиваются ноги. Снова борьба, снова суды, снова Борис отнимает у неё последнее. Разве не достаточно того, что он уже сделал?
Ночь Вера не спала, ворочаясь в постели. В голове крутились одни и те же мысли: как Борис может быть таким бессовестным? Неужели ему мало того, что он разрушил её жизнь? Теперь ещё и последнюю надежду хочет отнять.
Утром она сидела на кухне с красными от слёз глазами, когда зазвонил телефон.
— Вера, это Людмила Степановна, — голос соседки звучал взволнованно. — Ты в курсе, что твой бывший вчера приезжал к дому на дачу? Со слесарем каким-то. Говорит, замки менять будет.
— Что?! — Вера вскочила. — Как он смеет?
— Я ему говорю: «Борис Викторович, дом же не ваш теперь». А он мне: «Ещё как мой! Скоро всё вернётся на круги своя».
Вера бросила трубку и набрала номер адвоката.
— Алексей Петрович, Борис угрожает сменить замки на даче! Он имеет право?
— Категорически нет! Вы зафиксируйте это документально. И знаете что, Вера Николаевна, советую не затягивать с юридической защитой. Ваш бывший муж не церемонится.
Когда Вера положила трубку, в кухню вошла Настя.
— Мама, что случилось? Ты бледная как стена.
— Твой отец… он хочет захватить дачу силой.
— Как захватить? — Настя покраснела от возмущения. — Да как он смеет?!
— Настенька, я не знаю, что делать. Может, правда лучше согласиться? Поделить всё и забыть как страшный сон?
Настя резко обернулась:
— Мама! Ты о чём говоришь? Ты всю жизнь за всех боролась, а теперь сдаёшься? Помнишь, как ты мне в детстве говорила: «Справедливость стоит того, чтобы за неё бороться»?
— Но это же семья, дочка. Не хочется скандалов, судов…
— Какая семья?! — Настя стукнула кулаком по столу. — Он же нас предал! Оставил с долгами и исчез! А теперь явился за наследством! Это же наглость чистой воды!
Вера посмотрела на дочь и вдруг увидела в ней себя молодую — решительную, принципиальную. Когда же она сама стала такой покорной?
— Знаешь что, — медленно сказала Вера, — а ведь ты права. Пора прекратить быть удобной для всех.
В это время снова зазвонил телефон. Борис.
— Вера, я жду ответа. Договариваемся полюбовно или через суд?
— Через суд, — твёрдо сказала Вера, и сама удивилась силе своего голоса.
— Что? Ты с ума сошла? Ты же знаешь, какие у меня связи! Адвокаты, судьи — все мои знакомые!
— А у меня есть правда, — Вера почувствовала, как внутри растёт уверенность. — И завещание твоей матери.
— Да что ты понимаешь в юриспруденции? Ты же учительница начальных классов!
— Зато я понимаю, что такое честность. Чего тебе никогда не понять.
— Пожалеешь, — зло бросил Борис. — Я докажу, что мама была невменяемой, когда писала завещание. И про долги вспомню — как ты тратила деньги на себя…
— Как я тратила?! — Вера взорвалась. — Я три года расплачиваюсь за твой провалившийся бизнес! Я продала всё, что можно было продать! А ты где был?
— Ладно, ладно, не кричи. Увидимся в суде.
Когда Вера повесила трубку, руки у неё дрожали, но на душе было легче. Впервые за годы она не стала оправдываться и извиняться.
— Мама, я горжусь тобой, — Настя обняла мать. — Наконец-то ты сказала ему всё, что думаешь!
— Боюсь только, что он не шутил про связи, — вздохнула Вера.
— А мы найдём хорошего адвоката. У моей подруги Оли муж юрист, он поможет. И ещё, мама, — Настя взяла мать за руки, — я буду рядом. Мы вместе пройдём через это.
Впервые за много лет Вера почувствовала, что не одна. Рядом взрослая дочь, которая её поддерживает. И главное — она больше не будет молчать и терпеть несправедливость.
## Часть 3
Через неделю они сидели в кабинете адвоката Олега Михайловича — мужа Настиной подруги. Седой, спокойный мужчина внимательно изучал документы.
— Ситуация сложная, но не безнадёжная, — сказал он наконец. — Завещание составлено правильно, но ваш бывший муж может попытаться доказать недееспособность матери на момент его написания.
— Но Анна Васильевна была в здравом уме! — возмутилась Вера. — Мы общались за неделю до её смерти!
— Это хорошо. Есть свидетели этого общения?
— Настя была со мной. И соседка, Людмила Степановна.
— Отлично. А теперь главный вопрос — готовы ли вы к тому, что в суде всплывут неприятные подробности вашей семейной жизни?
Вера помолчала. Рассказывать чужим людям о том, как муж бросил её с долгами, было болезненно.
— Мама, — мягко сказала Настя, — без этого не обойтись. Пусть все знают, какой он на самом деле.
— Хорошо, — кивнула Вера. — Я готова.
Олег Михайлович улыбнулся:
— Тогда у нас есть шанс. Кстати, а вы знаете, что ваш бывший муж недавно купил новую машину? «Мерседес» за четыре миллиона.
— Что?! — Вера и Настя воскликнули одновременно.
— Пока вы расплачиваетесь с долгами, он тратит деньги на роскошь. Это тоже можно использовать в суде.
Дома Вера долго сидела у окна, размышляя. Неужели Борис действительно настолько циничен? Покупает дорогие машины, пока бывшая жена голодает?
Звонок в дверь прервал её мысли. На пороге стояла пожилая женщина с букетом цветов.
— Вера, милая, это я, Клавдия Ивановна, — соседка Анны Васильевны. — Узнала про наследство. Хочу сказать — Анюта правильно сделала.
— Проходите, пожалуйста.
За чаем Клавдия Ивановна рассказывала:
— Анна Васильевна последние месяцы только о вас и говорила. «Верочка — настоящая дочь, — повторяла она. — А Борька… Сын-то мой, но какой же он эгоист».
— Она действительно так говорила?
— Конечно! И ещё добавляла: «Если Борис думает, что получит мой дом после того, как бросил семью, он ошибается». Она даже к нотариусу специально ездила, всё продумала.
Вера почувствовала облегчение. Значит, свекровь действительно всё понимала и сознательно приняла решение.
— Клавдия Ивановна, а вы не могли бы это подтвердить в суде?
— Ещё как могу! Мне противно смотреть, как этот наглец пытается отнять у вас последнее.
Вечером Настя вернулась домой возбуждённая:
— Мама, у меня новость! Помнишь Ирину Петровну, бывшую секретаршу папы? Она согласилась дать показания!
— Какие показания?
— Она расскажет, как папа хвастался ей, что «удачно развёлся» и теперь все долги повесил на тебя. И ещё она знает про его тайные счета!
— Тайные счета?
— Да! Оказывается, он прятал деньги от раздела имущества. Говорил Ирине, что «жена ничего не получит».
Вера почувствовала, как внутри закипает возмущение. Значит, пока она экономила на хлебе, Борис прятал деньги и смеялся над ней?
— Знаешь что, Настенька, — сказала она твёрдо, — я больше не буду его бояться. Пусть узнает, что такое справедливость.
— Мама, а давай ещё поговорим с твоими коллегами? Многие же видели, как ты мучилась после развода. Пусть тоже дадут показания — как ты работала на трёх работах, чтобы расплатиться с долгами.
— Но это же личное…
— Никакое не личное! Это правда! И пусть все знают правду!
В эту ночь Вера спала спокойно впервые за месяц. Рядом с ней была дочь, готовая сражаться за справедливость. У неё появились союзники — люди, которые знали правду. И главное — она больше не стыдилась того, что с ней произошло. Стыдиться должен Борис.
Судебное заседание назначили на вторник. Вера проснулась рано, долго выбирала, что надеть. Хотелось выглядеть достойно, не показывать, как волнуется.
— Мама, всё будет хорошо, — Настя крепко обняла её. — Правда на нашей стороне.
В зале суда Борис сидел с дорогим адвокатом, самоуверенно улыбаясь. Когда Вера вошла, он даже не взглянул в её сторону.
— Ваша честь, — начал его адвокат, — моя подзащитная, покойная Анна Васильевна Морозова, в последние месяцы жизни страдала от деменции. Завещание составлено под давлением истицы, которая воспользовалась беспомощностью пожилой женщины.
Вера почувствовала, как сжимается сердце. Неужели они действительно могут очернить память свекрови?
Но когда слово взял Олег Михайлович, атмосфера изменилась:
— Позвольте представить суду свидетелей. Клавдия Ивановна Смирнова, соседка покойной.
Пожилая женщина уверенно подошла к микрофону:
— Анна Васильевна была в полном здравии до последнего дня. Мы каждый день общались. Она сама сказала мне: «Верочка заслуживает этот дом. Она одна из всей семьи обо мне заботилась».
— Свидетель может заблуждаться, — возразил адвокат Бориса.
— Тогда послушайте медицинскую справку от лечащего врача, — Олег Михайлович достал документ. — Анна Васильевна проходила обследование за месяц до смерти. Никаких признаков деменции не обнаружено.
Борис нахмурился, явно не ожидая такого поворота.
Следующей вызвали Ирину Петровну, бывшую секретаршу. Женщина нервничала, но говорила чётко:
— Борис Викторович неоднократно хвастался, что «удачно развёлся». Говорил: «Все долги повесил на Верку, а сам свободен». И ещё добавлял: «Пусть расплачивается, заслужила».
— Это ложь! — вскочил Борис. — Она мстит мне за увольнение!
— Тишина в зале! — строго сказал судья.
Олег Михайлович продолжал:
— Ваша честь, ответчик утверждает, что не имеет средств, но при этом недавно приобрёл автомобиль стоимостью четыре миллиона рублей. В то время как истица три года расплачивается с долгами, оформленными на её имя без её ведома.
— Это семейные долги! — возмутился адвокат Бориса.
— Семейные? — Олег Михайлович усмехнулся. — Тогда почему ответчик не участвует в их погашении? Почему купил дорогую машину, пока бывшая жена едва сводит концы с концами?
Когда слово дали Вере, она долго молчала, собираясь с мыслями. Потом посмотрела прямо на Бориса:
— Я тридцать лет была верной женой. Растила детей, работала, вела хозяйство. Когда ты взял кредит на бизнес, я без вопросов поставила подпись. Верила тебе. А когда всё рухнуло, ты просто ушёл. Сказал: «Справляйся сама». Три года я выплачиваю твои долги. Продала всё, что можно было продать. А ты покупаешь «Мерседесы» и требуешь ещё!
— Вера, не надо устраивать спектакль, — холодно сказал Борис.
— Спектакль? — Вера почувствовала, как внутри поднимается гнев. — А что ты устраивал, когда бросал семью ради молодой любовницы? Что устраивал, когда переписывал долги на меня? Твоя мать всё видела, всё понимала. Она знала, кто из нас настоящий человек!
В зале повисла тишина. Борис впервые выглядел растерянным.
Судья удалился на совещание. Полчаса ожидания казались вечностью.
— Встать, суд идёт! — объявил секретарь.
— Рассмотрев все обстоятельства дела, — начал судья, — суд приходит к выводу, что завещание Анны Васильевны Морозовой составлено в здравом уме и добровольно. В иске Борису Викторовичу Морозову отказать. Дом и дача остаются в собственности Веры Николаевны Морозовой.
Вера почувствовала, как у неё подкашиваются ноги от облегчения. Настя крепко обняла мать:
— Мама, мы выиграли! Справедливость восторжествовала!
Борис мрачно покинул зал, даже не взглянув в их сторону.
Вечером дома собрались все: Настя, Олег Михайлович с женой, Клавдия Ивановна. За чаем Вера сказала:
— Знаете, я поняла одну вещь. Нельзя всю жизнь молчать и терпеть несправедливость. Иногда нужно бороться за свои права.
— И мы всегда будем рядом, — улыбнулась Настя.
Через окно виднелась дача, которая теперь точно принадлежала ей. Но главное — Вера обрела то, что потеряла
в браке: уверенность в себе и веру в справедливость.
