Когда Вадим сказал «просто поужинаем с родителями», я представляла чай с пирогом на кухне. Когда мы вошли в ресторан, где за огромным столом сидело двенадцать его родственников, я почувствовала неладное. А когда свекровь подвинула мне счет на 148 тысяч со словами «Леночка, у тебя же карта есть?», я поняла — меня развели.
***
— Лен, ну не переживай так. Это обычные люди, — Вадим в третий раз за вечер повторял одно и то же, поправляя галстук в зеркале.
— Обычные — это как? — я сидела на диване, обхватив руками колени. На мне было новое платье, купленное специально для встречи с его родителями. Синее, строгое, не вызывающее.
— Ну, простые. Мама домохозяйка, отец на пенсии. Живут скромно. Не такие, как твои, понимаешь?
Мои родители действительно были «не такими». Папа — хирург, мама — филолог. Они жили в старой квартире на Маяковке, окруженные книгами до потолка, ходили в Малый театр и собирали фарфоровых слоников. Но «скромно» — это про них.
— А почему в ресторане? — спросила я. — Ты говорил, мы поедем к ним домой.
— Ну, мама решила, что так удобнее. Она не любит готовить на большую компанию, волнуется, что что-то не получится. В ресторане проще — заказали, поели, все довольны.
— На большую компанию? — я насторожилась. — Нас же четверо будет?
Вадим дернул плечом.
— Ну, может, еще тетя какая-нибудь придет. Или дядя. Не знаю точно. Мама любит, когда вся семья в сборе.
Я хотела спросить еще что-то, но он уже натягивал пиджак и нервно оглядывал себя в зеркале. Он волновался больше меня.
Мы встречались восемь месяцев. Познакомились на дне рождения общей знакомой. Он работал менеджером в строительной фирме, получал, по его словам, «средне», снимал однушку в Митино. Я вела свою дизайн-студию — четыре человека в команде, небольшой офис на «Курской», нормальные, но нестабильные доходы.
Вадим был мягким. Это первое, что меня в нем привлекло. После серии романов с «альфачами», которые все время доказывали свою крутость, его спокойствие показалось мне глотком свежего воздуха.
Он никогда не повышал голос. Не критиковал мою работу. Соглашался на любой фильм, который я выбирала. Готовил по выходным омлеты и варил неплохой кофе.
Правда, он никогда не принимал решений. Куда поехать в отпуск? «Как скажешь, Лен». Что подарить его другу на свадьбу? «Ты лучше знаешь». Съехаться нам или еще подождать? «Давай ты решишь».
Но я думала — это временно. Он просто не хочет меня торопить, давить. Мужчина, который уважает мое мнение. Разве не об этом я мечтала?
***
Ресторан назывался «Палаццо». Я была там один раз, на корпоративе. Помнила высокие потолки, золоченые рамы на стенах и цены, от которых хотелось присвистнуть.
— Вадь, — я остановилась у входа. — Ты уверен?
— Конечно. Мама сказала, что забронировала столик. Пошли.
Мы поднялись на второй этаж. В банкетном зале, под огромной люстрой, за длинным столом, уставленным закусками, сидело… много людей. Я попыталась быстро пересчитать. Восемь. Десять. Двенадцать.
Двенадцать человек.
— Вадик! — из-за стола поднялась крупная женщина в ярко-розовом костюме. Волосы уложены башней, губы накрашены перламутровой помадой. — Наконец-то! А мы уже заждались!
Она кинулась к Вадиму, расцеловала его в обе щеки, оставив на них розовые следы, потом развернулась ко мне.
— Ой, а это она? Леночка? — она окинула меня взглядом с ног до головы. Задержалась на туфлях, поднялась к платью, остановилась на серьгах. — Милая какая! Проходите, проходите, не стесняйтесь!
Я шагнула к столу. Все двенадцать пар глаз уставились на меня.
— Знакомьтесь, это Лена, — Вадим неловко обнял меня за плечи. — Лен, это моя мама, Тамара Игнатьевна.
— Очень приятно, — я протянула руку, но свекровь вместо рукопожатия притянула меня к себе и звонко чмокнула в щеку.
— Ой, да какие церемонии! Мы же теперь почти родня! — она засмеялась и повела рукой по столу. — Это мой муж, Петр Васильевич. Это моя сестра Инна с мужем. Это их дочка Аня с женихом. Это Вадькин брат Игорь с женой Оксаной. Это мой брат, дядя Витя. Это наша соседка, тетя Галя. А это мои родители — бабушка Нина и дедушка Коля.
Я кивала, пытаясь запомнить хотя бы половину имен, но в голове был один вопрос: «Какого черта здесь столько народу?»
— Садитесь, садитесь! — Тамара Игнатьевна усадила меня между собой и дедушкой Колей. Вадим оказался напротив, между братом и тетей Галей.
На столе уже стояли салаты, нарезки, горячее. Официанты сновали, принося бутылки вина, шампанского, коньяка.
— Вадик говорил, что мы скромно отметим, — осторожно начала я, глядя на Тамару Игнатьевну.
— Ну так и есть! — она всплеснула руками. — Скромненько, по-семейному. Мы же не в шикарном месте, правда? Это обычный ресторан, для своих.
Обычный ресторан. Я краем глаза заметила цену на бутылку вина. Три с половиной тысячи.
***
— Ну, рассказывай, Леночка, — Тамара Игнатьевна подвинула ко мне салатник. — Попробуй, это с креветками. Вкусно! Так вот, рассказывай, чем занимаешься?
— Я дизайнер интерьеров.
— Ого! — она повернулась к сестре. — Инн, слышала? Дизайнер!
— А это хорошо платят? — вклинилась Инна, женщина с короткой стрижкой и тяжелым взглядом.
— По-разному, — я взяла вилку, надеясь, что еда отвлечет от расспросов.
— Ну, в среднем? — не отставала она. — Ну хоть примерно?
Вадим смотрел в тарелку, будто там было что-то невероятно интересное.
— Достаточно, чтобы не нуждаться, — уклончиво ответила я.
— Точно, точно, — закивала Тамара Игнатьевна. — Вадик говорил, у тебя своя студия. Сколько там человек работает?
— Четверо.
— И всем платишь?
— Конечно.
— И налоги?
— И налоги.
Она присвистнула и многозначительно посмотрела на мужа. Тот кивнул, не отрываясь от куска мяса.
— А квартира своя? — это был дедушка Коля справа.
— Снимаю, — ответила я.
— При таких-то доходах? — удивилась тетя Галя. — Что-то не сходится.
— Коплю на покупку, — я почувствовала, как начинает закипать внутри.
— А на машину не копишь? — это уже брат Вадима, Игорь. Парень лет тридцати с небольшим животиком и наглым взглядом. — У тебя же, наверное, клиенты по всей Москве. Как без машины?
— На такси езжу.
— Расточительно, — вставила бабушка Нина. — Лучше бы машину взяла. В кредит можно.
— У меня есть план, — сухо сказала я.
— План — это хорошо, — кивнула Тамара Игнатьевна. — А детей планируешь?
Я поперхнулась вином. Вадим наконец поднял глаза и виноватого посмотрел на меня.
— Рано еще, — выдавила я.
— Какое рано? — возмутилась свекровь. — Тебе сколько?
— Тридцать.
— Вот-вот! Уже пора! А то потом не родишь! Вадик, ты чего молчишь? Ты хочешь детей?
— Хочу, — пробормотал Вадим.
— Ну вот, видишь! — она торжествующе посмотрела на меня. — Мужчина хочет продолжения рода! А ты, я вижу, карьеристка.
— Я не карьеристка. Я просто хочу, чтобы у ребенка было стабильное будущее.
— А для этого нужны деньги, — подхватила Инна. — Много денег. Вадик небогатый, это мы знаем. Значит, тянуть придется тебе.
Я посмотрела на Вадима. Он сидел красный, сжав кулаки, но молчал. Молчал, черт возьми.
***
Ужин затягивался. Я почти не ела — кусок не лез в горло. Меня обсуждали, оценивали, прикидывали мою «пригодность» для семьи Смирновых.
Тамара Игнатьевна рассказывала истории из детства Вадима. Как он в пять лет пел на утреннике. Как в школе получил грамоту. Как поступил в институт.
— Умница мой мальчик, — умилялась она. — Только вот не везет ему. То работа плохая, то начальник придурок, то зарплату задерживают.
— Может, дело не в везении? — не выдержала я.
Она посмотрела на меня холодным взглядом.
— А в чем, по-твоему?
— В том, что нужно искать, пробовать, не сидеть на одном месте, — я знала, что лезу не в свое дело, но остановиться не могла. — Вадим умный, образованный, у него куча возможностей.
— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась она. — У него семья будет, жена. Зачем ему лишние нервы? Пусть работает спокойно, а остальное — твоя задача. Ты же деньги зарабатываешь.
Я молча допила вино.
К десяти вечера на столе появились десерты — огромный торт, тирамису, панна-котта. Шампанское лилось рекой.
— Ну что, за молодых! — провозгласил Петр Васильевич, отец Вадима. Мужчина грузный, молчаливый, с усталыми глазами. — Чтоб жили долго и счастливо!
Все выпили. Я пригубила. В голове начало шуметь — от усталости, напряжения, злости.
И тут случилось то, чего я боялась весь вечер.
Официант, молодой парень в белой рубашке, подошел к столу и аккуратно положил кожаную папку перед Тамарой Игнатьевной.
Она даже не открыла.
Просто подтолкнула папку ко мне.
— Леночка, солнышко, — пропела она сладким голосом. — Разберись, а? У тебя же карта есть? А то мы, пенсионеры.
Я медленно открыла папку.
Цифры поплыли перед глазами.
148 500 рублей.
Сто сорок восемь тысяч пятьсот рублей.
Я подняла глаза. Все смотрели на меня. Кто-то с любопытством, кто-то с ожиданием, кто-то просто доедал торт.
***
— Это что? — спросила я, хотя прекрасно понимала, что это.
— Счет, солнышко, — Тамара Игнатьевна улыбалась. — Ну, ты же понимаешь, мы не можем столько заплатить. У нас пенсии маленькие. А Вадик… ну, ты сама знаешь, какая у него зарплата. Ты же не против? Ты же не жадная?
Жадная. Это слово резануло.
Я посмотрела на Вадима. Он сидел, уставившись в тарелку, красный как рак.
— Вадим, — позвала я.
Он не поднял глаз.
— Вадим, ты что, серьезно?
— Лен, ну… ну это же семья, — пробормотал он. — Ну давай оплатим, потом разберемся.
— Разберемся? Как мы разберемся со ста пятьюдесятью тысячами?
— Ну, я тебе отдам. Постепенно.
— Когда? Через пять лет?
— Леночка, ну что ты поднимаешь шум? — Тамара Игнатьевна нахмурилась. — Мы же не чужие люди. Вадик мне рассказывал, какая у тебя студия успешная. Ну потратишь ты полторы сотни — тебе не жалко же?
Не жалко.
Мне не жалко.
Я посмотрела на эти лица. Сытые, довольные, наглые. Они с самого начала знали. Все это — спектакль. Заманить «богатую» невестку, накормить всю родню, а потом выставить счет.
И Вадим знал. Конечно, знал. Иначе почему молчал весь вечер? Почему не предупредил?
Я встала.
— Вы знаете что? — голос мой был спокойным, почти ледяным. — Идите вы все.
— Что?! — Тамара Игнатьевна вскочила.
— Вы меня обманули. Вадим меня обманул. Вы устроили этот цирк, чтобы развести меня на деньги. Но у меня для вас новость: я не банкомат.
— Да как ты смеешь! — завизжала она. — Я тебя в ресторан пригласила! Накормила! А ты мне хамишь!
— Вы меня не приглашали. Вы меня заманили. — Я открыла сумку, достала кошелек, вытащила три тысячи и бросила на стол. — Это за мой салат и вино. Остальное — ваши проблемы.
Я развернулась к выходу.
— Лена! — Вадим вскочил. — Постой!
Я обернулась.
— Что, Вадим? Хочешь что-то сказать? Хочешь объяснить, почему позволил им унижать меня весь вечер? Почему молчал, когда твоя мама оценивала меня как скотину на ярмарке? Почему не предупредил, что это все платно?
Он молчал. Открывал рот, но слов не было.
— Все ясно, — я кивнула. — Прощай, Вадим. Ищи себе другую дойную корову. Я не подхожу.
Я вышла под крики Тамары Игнатьевны. Что-то про «современную молодежь», «бессовестных карьеристок», «пожалеют еще».
На улице было свежо. Я вызвала такси и уехала, не оглядываясь.
***
Вадим звонил всю ночь. Писал сообщения. Извинялся. Клялся, что не знал. Что мама сама все устроила. Что он дурак. Что любит меня.
Я не отвечала.
Утром пришло сообщение от него: «Лена, прости. Мне пришлось взять микрозайм, чтобы расплатиться. Мама в истерике. Говорит, что ты опозорила семью. Я не знаю, что делать».
«Не мое дело», — написала я и заблокировала номер.
Через неделю позвонила общая знакомая, та самая, на дне рождения которой мы познакомились.
— Лен, ты чего наделала? Вадим ходит как в воду опущенный! Говорит, что ты его бросила из-за какого-то ужина!
— Не из-за ужина. Из-за того, что он оказался трусом.
— Но он же любит тебя!
— Любовь — это не только слова. Это еще и поступки. А он не смог даже слова сказать в мою защиту.
Она вздохнула.
— Ну, твое дело. Но он, правда, страдает.
— Пусть страдает. Может, научится быть мужчиной.
Я повесила трубку.
А потом, как это бывает, жизнь пошла дальше. Работа, проекты, новые клиенты.
И как-то незаметно поняла: мне хорошо одной. Спокойно. Я не скучаю по Вадиму. Совсем.
***
Полгода спустя я сидела в кафе на Чистых прудах с ноутбуком, дорабатывая проект. Заказала капучино и чизкейк, включила музыку в наушниках.
И тут увидела их.
Вадима и Тамару Игнатьевну. Они шли по улице, нагруженные пакетами из супермаркета. Вадим выглядел усталым, осунувшимся. Мать что-то ему говорила, размахивая руками, а он кивал, понуро опустив голову.
Они прошли мимо кафе, не заметив меня.
Я смотрела им вслед. И знаете, что почувствовала? Не злость. Не обиду. Даже не жалость.
Облегчение.
Я вспомнила тот вечер в «Палаццо». Вспомнила, как сидела за столом, окруженная чужими людьми, и чувствовала себя чужой. Как Вадим молчал. Как его мать подвигала мне счет с уверенностью, что я заплачу.
И поняла: я тогда сделала правильный выбор.
Я не жалела ни о чем.
Я допила кофе, закрыла ноутбук и вышла на улицу. День был солнечным, теплым. Впереди была встреча с новым клиентом, потом ужин с подругой, потом, может быть, кино.
Моя жизнь. Моя, где я сама принимаю решения, плачу только свои счета и не оправдываюсь ни перед кем.
Это было счастье.
