— Свекровь, я больше не буду терпеть ваши издевательства! — Наталья стояла посреди гостиной, сжимая в руках пакет из аптеки, и её голос дрожал от ярости и отчаяния.
Лидия Павловна медленно подняла глаза от журнала. На её лице застыла маска удивления, которую она отрабатывала годами. Тонкие брови взлетели вверх, губы сложились в округлое «о». Она была мастером этой игры. Мастером превращать собственную невестку в истеричку на ровном месте.
— Наташенька, милая, что случилось? — её голос был сладким, как мёд, и таким же липким. — Ты опять нервничаешь? Я же говорила Андрюше, что тебе нужно к специалисту сходить. Нервы у тебя совсем расшатались.
Наталья сделала глубокий вдох. Не сорваться. Не дать ей этого удовольствия. Она положила пакет на стол. Из него выглядывали коробки с витаминами для беременных, которые она купила на последние деньги.
— Я нашла свою карту в мусорном ведре, — произнесла она медленно и отчётливо. — Ту самую, на которую Андрей переводит мне деньги на продукты и лекарства. Разрезанную на четыре части.
Лидия Павловна не дрогнула. Она откинулась на спинку кресла и улыбнулась ещё шире.
— Ах, это. Да, милая, я хотела с тобой поговорить. Понимаешь, я случайно увидела выписку по этой карте. Такая трата! Аптеки, какие-то витамины, магазины. Я поговорила с Андреем, и мы решили, что это нерационально. Зачем тебе отдельные деньги? Я ведь хозяйка в этом доме. Скажешь мне, что тебе нужно, я и куплю. Правильно же?
Наталья почувствовала, как холод расползается по спине. Она знала, что свекровь способна на многое, но это превосходило все границы. Это была не просто злость. Это было планомерное уничтожение её независимости.
— Вы разрезали мою карту, — повторила Наталья, и её голос стал тише, но жёстче. — Не свою. Мою. Деньги переводит мне муж. Для меня. Вы не имели права.
— Права? — Лидия Павловна рассмеялась коротко и сухо. — Девочка моя, ты живёшь в моей квартире. Ешь то, что я покупаю. Пользуешься тем, что заработали мы с Андрюшей. Какие у тебя могут быть права? Ты сюда пришла с пустыми руками. У тебя ничего не было и нет. Даже квартиры собственной.
Наталья стояла и смотрела на эту женщину, которая стала её кошмаром с первого дня замужества. Два года назад она вышла замуж за Андрея с головой, полной надежд и любви. Она думала, что они построят свою семью. Она не знала, что в этой семье уже есть хозяйка, и эта хозяйка не собирается делиться властью ни с кем.
— Я работала, — тихо сказала Наталья. — До беременности я работала. У меня была хорошая должность.
— Была, — подчеркнула свекровь. — А теперь нет. Теперь ты сидишь дома, ходишь с животом и тратишь деньги моего сына. Я, между прочим, всю жизнь работала. И во время беременности работала. А современные девушки избалованные. Чуть что — сразу в декрет.
Наталья сжала кулаки. Она вспомнила, как три месяца назад легла на сохранение. Как врач сказал, что ей категорически нельзя работать. Как Андрей обещал, что они справятся, что он будет помогать. Она не знала тогда, что все деньги будут проходить через руки Лидии Павловны.
— Где Андрей? — спросила она.
— На работе, где же ещё. Он же не как некоторые, целыми днями по дивану не валяется.
Наталья развернулась и пошла в комнату. Их комнату. Крошечную, десятиметровую клетушку в трёхкомнатной квартире, где хозяйкой была свекровь. Она взяла телефон дрожащими руками и набрала номер мужа.
— Андрей, нам нужно поговорить. Срочно.
— Наташ, я на совещании, перезвоню.
— Твоя мама разрезала мою карту.
Пауза. Долгая, тягучая пауза, которая говорила больше любых слов.
— Мам сказала, что так будет лучше, — наконец произнёс он. — Понимаешь, она действительно лучше знает, что и где покупать. Она экономнее. А у нас сейчас не так много денег, скоро ребёнок…
Наталья почувствовала, как что-то внутри неё с хрустом ломается. Она прикрыла глаза.
— Ты знал?
— Наташ, ну не устраивай драму. Мам хочет как лучше. Она переживает за тебя, за ребёнка. Ей виднее, что нужно покупать. Давай поговорим вечером, хорошо?
Он положил трубку. Наталья сидела на краю кровати и смотрела на погасший экран. Муж знал. Он разрешил. Он не просто не защитил её. Он был на стороне мамы. Как всегда.
Дверь распахнулась без стука. Лидия Павловна стояла на пороге с довольной улыбкой победительницы.
— Поговорила с Андрюшей? Ну что, доченька, теперь понимаешь, как устроен мир? В этом доме я главная. И пока ты будешь жить под моей крышей, будешь делать так, как я скажу. Захочешь витаминов — попросишь. Вежливо. Может, и куплю, если посчитаю нужным.
Наталья подняла голову. Слёз не было. Внутри было пусто и холодно. Но где-то глубоко, в самой сердцевине этой пустоты, начал разгораться маленький, но очень яркий огонёк ярости.
— Вы совершили ошибку, — тихо сказала она.
— Это ты ошиблась, когда решила, что моя квартира станет твоей, — парировала свекровь. — Андрюша женился на тебе по любви, а я его не воспитывала идиотом. Всё, что он зарабатывает, он приносит сюда. Мне. Потому что я его мама. И всё, что у него есть, в конечном счёте моё.
Она развернулась и вышла. Наталья осталась сидеть в тишине. Она положила руку на живот. Шестой месяц. Внутри неё рос ребёнок. Её ребёнок. И она не позволит этой женщине сделать из него такого же безвольного «маменькина сынка», как Андрей.
Следующие два дня она молчала. Она ходила по квартире тенью, ела то, что свекровь ставила на стол, и планировала. Лидия Павловна торжествовала. Она думала, что победила окончательно. Она не знала, что Наталья никогда не была из тех, кто сдаётся.
На третий день Наталья позвонила своей подруге Олесе. Они учились вместе в университете. Олеся была бухгалтером и знала о деньгах всё.
— Слушай меня внимательно, — сказала Олеся после того, как выслушала историю. — У тебя есть права. Ты жена. По закону, всё, что зарабатывает муж в браке, — это совместно нажитое имущество. Половина этих денег твоя. Подай заявление в банк на открытие счёта на своё имя. Потом поговори с Андреем. Официально. Если он откажется переводить тебе деньги, это основание для серьёзного разговора о вашем браке.
Наталья записывала. Руки дрожали, но она чётко фиксировала каждое слово.
— А если он скажет, что денег нет?
— Запроси выписку по его зарплатному счёту. Ты имеешь право. Если он откажется — это уже сигнал. И ещё. Начинай откладывать документы. Свидетельство о браке, документы на квартиру, если они есть. Всё, что может понадобиться.
Наталья закончила разговор и огляделась. Квартира была большая, светлая. Дорогая мебель, техника. Но это была клетка. Золотая, удобная, но клетка. И ключ от неё держала свекровь.
Она встала и вышла в коридор. Лидия Павловна сидела на кухне и пила чай, листая газету.
— Свекровь, нам нужно поговорить, — сказала Наталья спокойно.
— О чём? — не поднимая глаз, спросила та.
— О моей карте. Вы купите мне новую и Андрей будет переводить деньги на неё. Если нет, я подам на алименты на своё содержание. По закону, беременная жена имеет на это право.
Лидия Павловна медленно подняла голову. В её глазах мелькнуло удивление, а потом ярость.
— Ты что, совсем обнаглела? Думаешь, я позволю тебе качать права в моём доме?
— Это дом моего мужа тоже. И я его жена. Законная. И ребёнок, которого я ношу, ваш внук. Если вы хотите продолжать эти игры, я уйду отсюда и подам документы на развод и алименты. И тогда Андрей будет отдавать мне половину зарплаты по решению суда. И вы ничего не получите.
Лидия Павловна встала. Она была выше Натальи, и сейчас она использовала это преимущество, нависая над ней.
— Ты не посмеешь.
— Посмею, — спокойно ответила Наталья. — Потому что мне больше нечего терять. Вы уже отняли у меня всё. Осталось только достоинство. И его я не отдам.
Они стояли лицом к лицу. Две женщины, между которыми была пропасть, и мост через неё давно рухнул.
— Я поговорю с Андреем, — прошипела свекровь. — Он выставит тебя отсюда.
— Попробуйте, — Наталья развернулась и пошла в комнату.
Вечером Андрей пришёл с работы бледный и напряжённый. Наталья сидела на кровати с ноутбуком. Она заполняла заявление на открытие нового счёта.
— Наташ, мам сказала, что ты ей угрожала, — начал он без предисловий.
— Я ей не угрожала. Я сказала правду. Либо ты переводишь мне деньги на моё имя, либо я подаю на алименты.
— Ты с ума сошла? Какие алименты? Мы же семья!
— Семья? — Наталья захлопнула ноутбук и посмотрела на него. — Андрей, в семье муж защищает жену. В семье муж не позволяет своей маме унижать беременную женщину. В семье решения принимаются вместе, а не через голову жены. У нас этого нет.
Андрей растерянно провёл рукой по волосам. Он был хорошим человеком. Но слабым. Он всю жизнь жил под крылом матери, и сейчас он не знал, как выбирать между ней и женой.
— Мам просто переживает. Она хочет помочь.
— Помочь? Она разрезала мою карту! Она контролирует каждый мой шаг! Она делает так, чтобы я чувствовала себя нищенкой в доме собственного мужа!
— Наташ, ну хватит, — он сел рядом и попытался взять её за руку. Она отстранилась. — Давай успокоимся. Я поговорю с мамой. Мы что-нибудь придумаем.
— Нет, Андрей. Хватит придумывать. Я хочу новую карту. Завтра. Либо я ухожу.
Он вскочил с кровати.
— Наташа, ты беременна! Куда ты пойдёшь?
— К родителям. Они меня примут. А ты будешь платить алименты. По закону. И тогда твоя мама точно ничего не получит. Подумай об этом.
Она легла на кровать, отвернувшись к стене. Андрей стоял посреди комнаты, не зная, что делать. Потом вышел. Наталья слышала, как за стеной начался приглушённый разговор. Голос свекрови был истеричным, голос Андрея — растерянным.
Утром на столе лежала новая банковская карта. Андрей сидел на кухне с красными глазами. Он не спал всю ночь.
— Мам очень расстроена, — сказал он тихо. — Она считает, что ты её предала.
— Я не предавала, — ответила Наталья, беря карту. — Я просто перестала терпеть. Спасибо за карту.
Лидия Павловна вышла из своей комнаты, когда Наталья собиралась на прогулку. Она остановилась в дверях и смотрела на невестку долгим, тяжёлым взглядом.
— Ты думаешь, что победила? — спросила она холодно.
— Я думаю, что отстояла свои права, — спокойно ответила Наталья. — И права своего ребёнка.
— Ребёнок будет моим внуком. И я буду участвовать в его воспитании.
— Будете, — кивнула Наталья. — Но на моих условиях. Потому что я его мать. И в вопросах, касающихся моего ребёнка, последнее слово за мной.
Она вышла из квартиры. На улице светило солнце. Наталья достала из сумки новую карту и посмотрела на неё. Это был маленький кусочек пластика. Но для неё это было гораздо больше. Это была её независимость. Её право на собственную жизнь.
Вечером того же дня Андрей пришёл раньше обычного. Он сел напротив Натальи и долго молчал.
— Я думал всю ночь, — начал он наконец. — И ты права. Мам перегибает. Она всегда была сильной, и я привык, что она всем управляет. Но ты моя жена. И ребёнок наш. Я должен был защищать тебя. Прости.
Наталья смотрела на него. Это было не полное решение проблемы. Лидия Павловна никуда не денется. Она будет продолжать давить, манипулировать, искать лазейки. Но что-то изменилось. Андрей впервые за два года встал на её сторону.
— Мы найдём свою квартиру, — продолжил он. — Это займёт время, но мы найдём. Я не хочу, чтобы наш ребёнок рос в такой атмосфере.
Наталья почувствовала, как внутри что-то теплеет. Не всё потеряно. Если Андрей начал меняться, значит, у них есть шанс.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Лидия Павловна приняла поражение молча. Она перестала пытаться контролировать покупки Натальи. Она стала холоднее, отстранённее. Но прямых конфликтов больше не было. Наталья понимала, что это временное перемирие. Настоящая война начнётся после рождения ребёнка, когда свекровь попытается взять внука под свой контроль.
Но сейчас, спустя месяц после того разговора, Наталья сидела в кафе с Олесей и впервые за долгое время улыбалась.
— Мы нашли квартиру, — говорила она. — Небольшую, однокомнатную. Но нашу. Андрей оформил ипотеку. Переезжаем через две недели.
Олеся подняла чашку с кофе.
— За тебя. За то, что ты не сдалась.
— За то, что я научилась защищать себя, — поправила Наталья.
Она гладила живот. Внутри толкался её малыш. Её сын. Она будет растить его сильным, но не жестоким. Любящим, но с границами. Она не позволит ему стать «маменькиным сынком», но и не сделает из него чёрствого эгоиста. Она будет другой свекровью, когда придёт время. Потому что она помнит, каково это — быть невесткой в чужом доме, где тебя не принимают.
Два года спустя Наталья стояла на пороге той самой квартиры с двухлетним сыном на руках. Лидия Павловна открыла дверь. Она постарела. Волосы поседели сильнее, лицо стало жёстче.
— Здравствуйте, — сказала Наталья вежливо. — Мы зашли на часик. Андрей просил передать документы.
Лидия Павловна смотрела на внука жадным, голодным взглядом. Она видела его редко. Наталья не запрещала встречи, но строго дозировала их. На её территории. По её правилам.
— Проходите, — сухо сказала свекровь.
Наталья вошла в квартиру, которая когда-то была её тюрьмой. Сейчас это было просто чужое пространство. Она больше ничего не боялась. Она знала свою цену. Она знала свои права. И она знала, что никогда больше не позволит никому отнять у неё достоинство.
— Свекровь, — сказала она, усаживая сына на диван, — я хочу, чтобы вы понимали. Я не держу зла. Но я не забыла, через что прошла. И мой сын будет расти, зная, что женщину нужно уважать. Всегда. Даже если она твоя жена, невестка или мать.
Лидия Павловна сжала губы. Она хотела что-то ответить, но промолчала. Она поняла, что проиграла эту войну окончательно. Наталья больше не была той испуганной, сломленной девочкой, которую можно было сгибать и ломать.
Час пролетел быстро. Наталья собрала сына и направилась к выходу. У самой двери она обернулась.
— Приходите к нам на следующей неделе. На день рождения Лёвы. Андрей будет рад.
Это не было приглашением на коленях. Это было предложение на равных. Лидия Павловна кивнула. Впервые за все эти годы в её глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.
Наталья вышла на улицу. Лёва крепко держал её за руку. Впереди была их жизнь. Не идеальная, с трудностями и компромиссами. Но свободная. И это было главное.
