— Женя дома?
Инга прижала телефон к уху плечом, пытаясь одновременно открыть дверь ключами и удержать два пакета с продуктами.
— Здравствуйте, Екатерина Ивановна. Нет, он еще на работе, задерживается сегодня.
— Понятно. Значит, у него время только на работу есть, а мать может и подождать.
В трубке раздались короткие гудки. Свекровь положила трубку, даже не попрощавшись. Инга вздохнула и прошла на кухню их крошечной однушки. Три года они с Женей снимали эту квартиру на окраине города, и с каждым месяцем стены словно сдвигались все ближе.
Она разложила продукты по полкам и посмотрела на часы. Половина восьмого. Женя обещал быть к семи, но на складе вечно что-то случается — то приемка задерживается, то машина опаздывает. Инга достала телефон и набрала мужу.
— Привет, солнце. Я уже выезжаю, минут двадцать и буду.
— Твоя мама звонила. Опять что-то нужно.
Женя помолчал.
— Ну, мам есть мам. Ладно, я скоро. Поговорим.
Когда муж вернулся домой, Инга уже накрыла на стол. Женя скинул куртку, поцеловал ее в макушку и плюхнулся на стул.
— Устал как собака. Целый день на ногах.
— Твоя мама хотела, чтобы ты к ней приехал. Сказала, что-то нужно помочь.
Женя потер лицо ладонями.
— Опять? Я же на прошлой неделе был, полки вешал.
— Я ей так и сказала, что ты на работе. Она обиделась.
— Да она всегда обижается, — Женя взял вилку и принялся за еду. — Ладно, завтра съезжу, посмотрю, что там у нее.
Инга села напротив, сложила руки на столе.
— Жень, давай серьезно поговорим. Нам пора съезжать отсюда.
Муж поднял глаза.
— Опять про квартиру?
— Да, опять. Мы уже три года платим за эту норку двадцать пять тысяч в месяц. Это почти триста тысяч в год просто выброшенных денег. За три года миллион ушел в никуда.
Женя отложил вилку.
— Ингуш, я понимаю. Но первоначальный взнос — это же минимум пятьсот тысяч. У нас столько нет.
— У нас есть четыреста двадцать. Я считала. Еще два месяца потерпим, подкопим оставшееся, и можем подавать документы на ипотеку.
— Может, еще немного подождем? Цены же могут упасть.
Инга почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— Жень, мы уже полгода так говорим. Цены не упадут, только вырастут. Я устала жить в чужой квартире. Хочу свое. Чтобы мы могли сделать ремонт как нам нравится, повесить свои картины, не спрашивая хозяйку.
Женя кивнул, но в глазах читалась неуверенность.
— Хорошо. Давай попробуем. Только не надейся, что быстро найдем что-то подходящее.
На следующий день на работе Инга не выдержала и позвонила подруге Ларисе. Они сидели в соседних отделах — Инга занималась договорами с магазинами, Лариса вела документацию по поставкам.
— Слушай, у меня вчера опять разговор с Женей был про квартиру, — Инга прикрыла рукой микрофон телефона, хотя вокруг никого не было. — Он как будто боится что-то решить.
— Инг, ну ты же знаешь, в чем дело, — Лариса говорила прямо, как всегда. — Пока его мамочка не разрешит, он шагу не сделает.
— Не говори так. Он просто осторожный.
— Осторожный? Ему тридцать один год! Сколько можно быть маменькиным сыночком? Ты мне лучше скажи — он хоть раз принял решение сам, без оглядки на Екатерину Ивановну?
Инга задумалась. Когда они выбирали съемную квартиру три года назад, Женя сначала показал варианты маме. Когда покупали машину в прошлом году — тоже советовался. Даже на их свадьбе свекровь сидела рядом с молодыми и комментировала каждое блюдо.
— Ладно, может, ты и права. Но что мне делать?
— Бери быка за рога. Найди квартиру, покажи ему, подай документы. Иначе будете еще три года снимать, а потом и еще три. А Екатерина Ивановна с удовольствием будет звонить каждый день и напоминать, какой Женя хороший сын.
Инга положила трубку и открыла сайт с объявлениями. Пролистала несколько страниц. Однокомнатные в новостройках стоили от трех миллионов. Но был один вариант — квартира в доме, который сдадут через три месяца. Два миллиона восемьсот. С их первоначальным взносом ипотека выходила примерно тридцать тысяч в месяц. Всего на пять больше, чем они платили за съем.
Вечером она показала объявление Жене. Тот сидел на диване, листал что-то в телефоне.
— Смотри, какая красота. Дом почти достроен, район хороший, рядом школа, поликлиника.
Женя взял у нее телефон, пролистал фотографии.
— Неплохо. Только дорого.
— Жень, дешевле не будет. Это реальная цена.
— Давай я с мамой посоветуюсь, ладно? Она в этих вопросах разбирается.
У Инги внутри все оборвалось.
— Зачем? Мы взрослые люди, сами можем решить.
— Ну просто спрошу мнение. Она же в свое время квартиру покупала, опыт есть.
— Жень, твоя мама тридцать лет назад покупала квартиру по распределению. Какой там опыт в ипотеке?
Женя поморщился.
— Не надо так про маму. Я просто хочу услышать, что она думает. Это же нормально?
Инга встала с дивана.
— Знаешь что? Делай как хочешь.
Она ушла в ванную, закрыла дверь и села на край ванны. Руки дрожали. Почему каждый раз, когда они пытаются что-то решить, в разговоре появляется Екатерина Ивановна? Почему Женя не может сказать «да» или «нет» сам, без оглядки на маму?
***
На следующий день Женя, как и обещал, позвонил матери. Инга слышала обрывки разговора — он сидел на балконе, но говорил громко.
— Мам, мы тут с Ингой думаем квартиру купить… Да, в ипотеку… Ну а как еще?… Нет, мы нормально зарабатываем… Почему долги? Это же не долги, это инвестиция…
Разговор длился минут двадцать. Когда Женя вернулся, лицо у него было напряженное.
— Ну что она сказала? — Инга старалась говорить спокойно.
— Мама считает, что ипотека — это кабала. И вообще, она предложила нам переехать к ней. У нее же три комнаты, места много.
Инга почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— Переехать к твоей маме? Ты серьезно?
— Ну подумай сама — сэкономим деньги на аренде, будем копить быстрее. Мама одна живет, ей тоже одиноко.
— Женя, твоя мама до сих пор не может простить мне, что я не умею готовить так, как она. Ты помнишь наш первый приход к ней в гости? Она весь вечер рассказывала, как правильно делать котлеты и какой должен быть салат. Я тогда себя полной идиоткой чувствовала.
— Она просто хотела помочь.
— Помочь? Жень, она при мне сказала: «Женечка, ты же привык к домашней еде, а эта девочка даже суп нормальный не сварит». Это не помощь, это унижение.
Женя сел на диван, потер лицо руками.
— Ингуш, мама не хотела тебя обидеть. У нее такой характер.
— У нее характер контролировать каждый твой шаг. И если мы переедем к ней, я сойду с ума. Нет. Я не буду жить с твоей мамой.
— Тогда что ты предлагаешь?
Инга подошла к нему, села рядом.
— Я предлагаю взять ипотеку. Да, будет тяжело первые годы. Но это наше. Наш дом, наши правила. Никто не будет указывать нам, что делать.
Женя молчал, глядя в пол.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Давай попробуем. Но если мама обидится…
— Если она обидится, мы с этим разберемся. Мы не дети, Жень.
Вечером Женя снова позвонил матери. Инга стояла на кухне и слышала, как он говорит.
— Мам, мы решили все-таки брать ипотеку… Нет, к тебе переезжать не будем… Мам, ну пойми, нам нужно свое… Почему ты так говоришь?… Я не выбираю между вами…
Разговор закончился резко. Женя вернулся на кухню, лицо было бледным.
— Она сказала, что если мы возьмем ипотеку, то помогать не будет. Типа, сами захотели, сами и расхлебывайте.
Инга подошла, обняла его.
— Жень, нам и не нужна ее помощь. Мы справимся сами.
Но внутри она чувствовала холодок. Екатерина Ивановна не простит им этого решения. И это только начало.
Через неделю они подали документы в банк. Менеджер просмотрел их справки, кивнул.
— Все в порядке. Дохода хватает, кредитная история чистая. Через три дня будет решение.
Инга сжала руку Жени.
— Слышишь? Нас одобрят!
Женя улыбнулся, но улыбка была какой-то вымученной.
Вечером Инга позвонила своей маме — Вере Сергеевне. Та работала бухгалтером в школе, и Инга всегда могла поделиться с ней любыми переживаниями.
— Мам, мы подали на ипотеку!
— Доченька, я так рада за вас! Наконец-то у вас будет свое жилье.
— Да, я так жду. Только вот Екатерина Ивановна настроена против.
Мама помолчала.
— Инг, а ты пыталась с ней поговорить? Может, она просто переживает, что Женя от нее отдаляется?
— Мам, она не переживает. Она просто хочет контролировать нас. Ты же знаешь, какая она.
— Знаю. Но попробуй понять ее. Женя у нее единственный сын. Когда с Олегом они развелись пять лет назад, она осталась совсем одна.
— Я понимаю. Но это же не значит, что мы должны жить по ее указке.
— Конечно нет. Просто не рви связи. Все-таки это мама Жени.
Инга положила трубку и задумалась. Может, мама права? Может, стоит попробовать наладить отношения с Екатериной Ивановной? Но каждый раз, когда Инга пыталась быть мягче, свекровь воспринимала это как слабость и давила еще сильнее.
Через три дня пришло одобрение из банка. Инга и Женя поехали смотреть квартиру. Новостройка находилась в двадцати минутах от их работы. Дом был почти достроен, окна уже вставлены, отделка в подъезде свежая.
Они поднялись на четвертый этаж. Квартира оказалась светлой, с большими окнами. Однокомнатная, но кухня была отдельная, не студия.
— Смотри, какая прихожая! — Инга прошлась по комнатам. — Тут можно шкаф поставить, а тут диван. А на кухне будет стол у окна.
Женя стоял посреди комнаты, осматривался.
— Да, неплохо. Ремонт делать надо, конечно.
— Сделаем! Жень, ты представляешь? Это будет наше! Наши стены, наш пол, наша кухня!
Он улыбнулся, и на этот раз улыбка была настоящей.
— Наше, — повторил он.
Они подписали предварительный договор, внесли задаток. Ключи обещали передать через месяц, как только полностью закончат отделку подъезда. Инга шла по улице и чувствовала, что летит. Наконец-то у них будет свой дом!
Но радость омрачил звонок Екатерины Ивановны в тот же вечер.
— Женя, это правда? Вы уже купили квартиру?
— Мам, мы пока только договор подписали. Через месяц получим ключи.
— И даже не посоветовались со мной?
— Мам, я же говорил тебе, что мы будем брать ипотеку.
— Говорил, но я думала, ты передумаешь. Женя, ты понимаешь, во что ввязываешься? Это же двадцать лет платежей!
— Мам, мы справимся.
— Справитесь? Ты получаешь сорок тысяч, Инга — тридцать пять. Из этого вычти ипотеку, коммуналку, еду, транспорт. Что останется?
— Останется достаточно.
— Ладно. Раз ты так решил, живите как хотите. Только учти — если не справитесь, ко мне не обращайтесь. Я вас предупреждала.
Снова гудки в трубке. Женя опустил телефон, сел на диван.
— Она обиделась.
Инга села рядом.
— Жень, она всегда обижается, когда ты делаешь что-то без ее разрешения. Но мы же правда справимся. У нас стабильная работа, мы оба здоровы. Все будет хорошо.
Но Женя смотрел куда-то в сторону, и Инга понимала — он снова сомневается.
***
Следующие две недели прошли в суете. Инга вела переговоры с застройщиком, согласовывала детали, собирала документы для окончательного оформления. Женя по вечерам искал бригаду для ремонта, смотрел цены на материалы.
Но Екатерина Ивановна не унималась. Она звонила Жене каждый день. То просила привезти продукты, то жаловалась на соседей, то говорила, что плохо себя чувствует. Женя мотался между работой, домом и матерью. Инга видела, как он устает, но молчала. Она понимала — любое слово против свекрови вызовет скандал.
Однажды вечером, когда Женя в очередной раз собирался к матери, Инга не выдержала.
— Жень, ты каждый день у нее. Может, хоть сегодня останешься? Нам же еще обои выбрать надо.
Он натягивал куртку, не поворачиваясь.
— Ингуш, мама одна. Ей тяжело все делать самой.
— А у нас разве не тяжело? Мы тоже вдвоем, и у нас куча дел.
— Ну так ты можешь обои сама выбрать. А мама без меня не справится.
— Почему я могу сама, а она нет?
Женя обернулся, и в его глазах была усталость.
— Потому что ты молодая, а она уже немолодая женщина.
— Ей пятьдесят шесть лет! Это не старость!
— Инга, не начинай. Я быстро, только кран починю и вернусь.
Он ушел. Инга осталась одна в пустой квартире. Села на диван, достала телефон, позвонила Ларисе.
— Лар, я схожу с ума. Он каждый день у нее.
— Так поставь условие. Скажи — либо он начинает проводить больше времени с тобой, либо ты съедешь.
— Не могу я так. Это же не ультиматум, это жизнь.
— Инг, ты слишком мягкая. Екатерина Ивановна это чувствует и пользуется. Она специально звонит каждый день, чтобы Женя не забывал, кто в его жизни главный.
— Но ведь она действительно одна.
— И что? Она сама выбрала развестись с Олегом. Сама отказалась от помощи. Теперь пусть не вешается на сына.
Инга положила трубку. Лариса была права, но признать это вслух было больно. Получалось, что Женя выбирал между ней и мамой. И пока что выбор был не в пользу Инги.
Женя вернулся поздно, около одиннадцати. Инга уже лежала в постели, не спала, смотрела в потолок.
— Ты не спишь? — он разделся, лег рядом.
— Не могу уснуть.
— Ингуш, не злись на меня. Мама правда плохо себя чувствовала. Давление скакало.
— Жень, у нее давление скачет каждую неделю. Может, ей к врачу надо, а не тебя каждый день дергать?
— Она была у врача. Ей выписали таблетки.
— Ну вот. Значит, все под контролем.
Женя помолчал.
— Инг, давай не будем ссориться из-за этого. Пожалуйста.
Она промолчала. Ссориться не хотелось. Но и мириться с ситуацией тоже было невыносимо.
Наконец настал день, когда им передали ключи от квартиры. Инга взяла выходной, и они вдвоем поехали туда с утра. Открыли дверь, зашли в пустую комнату. Пахло свежей краской и новым линолеумом.
— Вот она, наша квартира, — Инга прошлась по комнате, заглянула в кухню, в ванную. — Жень, ты представляешь? Мы теперь не съемщики, мы собственники!
Женя тоже улыбался, но тут же достал телефон — пришло сообщение.
— Мама пишет. Спрашивает, как дела.
Инга почувствовала, как радость улетучивается.
— Может, потом ответишь? Давай сейчас просто побудем здесь вдвоем.
Женя кивнул, убрал телефон. Они сели на подоконник, смотрели в окно.
— Знаешь, что мы первым делом сделаем? — Инга взяла его за руку. — Покрасим стены в светлый цвет. Я хочу, чтобы здесь было светло и уютно.
— А мебель когда будем покупать?
— После ремонта. Сначала стены, пол, потом уже все остальное.
Они просидели там час, обсуждали планы. Потом Женя снова достал телефон.
— Мама опять пишет. Говорит, что хочет посмотреть квартиру.
— Пригласи ее. Пусть посмотрит.
— Правда? Ты не против?
— Жень, это же мама. Конечно, не против.
Но внутри Инга сжалась. Она знала — визит Екатерины Ивановны не принесет ничего хорошего.
Свекровь приехала на следующий день. Женя встретил ее у подъезда, помог подняться. Екатерина Ивановна вошла в квартиру, огляделась.
— Ну что ж, посмотрим, — она прошла в комнату, постучала по стене. — Стены тонкие. Соседей слышно будет.
— Мам, это новый дом. Здесь все нормально, — Женя шел следом.
— Кухня маленькая. Разве можно тут готовить?
— Можно, мам. Вполне достаточно места.
Екатерина Ивановна зашла в ванную, открыла кран.
— Вода еле течет. Это потому что вы на четвертом этаже. Напор слабый.
Инга стояла в прихожей, молча слушала. Каждое слово свекрови било по нервам. Она знала, что ничто не устроит Екатерину Ивановну. Даже если бы квартира была дворцом, она бы нашла недостатки.
— Ну что, Инга, довольна? — свекровь вышла из ванной, посмотрела на невестку. — Вот теперь двадцать лет будете эту ипотеку выплачивать.
— Екатерина Ивановна, мы справимся.
— Справитесь, — свекровь усмехнулась. — Посмотрим. Женя и так получает немного, а тут еще кредит. Хорошо хоть я его научила экономить.
Инга сжала кулаки. Хотелось ответить, но она молчала.
— Мам, не переживай. У нас все рассчитано, — Женя взял мать за руку. — Пойдем, я тебя до машины провожу.
Когда они ушли, Инга села на пол посреди пустой комнаты. Слезы сами покатились по щекам. Почему так? Почему Екатерина Ивановна не может просто порадоваться за них? Почему каждый их шаг встречает критикой?
Женя вернулся минут через десять. Увидел ее на полу, присел рядом.
— Ингуш, что случилось?
— Ничего. Просто устала.
— Не плачь, пожалуйста. Мама просто такая. Она переживает.
— Переживает? Жень, она каждое слово сказала с ядом. Она не переживает, она хочет, чтобы мы провалились.
— Не говори так. Она моя мама.
— Я знаю. Но иногда мне кажется, что для тебя она важнее, чем я.
Женя обнял ее.
— Это не так. Ты для меня самое главное. Просто мама одна, и я не могу ее бросить.
Инга уткнулась ему в плечо. Хотелось верить этим словам. Но внутри сидел холодок — до конца поверить она не могла.
***
Ремонт начался через неделю. Женя нашел бригаду через знакомых, договорились о цене. Каждый вечер после работы они приезжали в квартиру, смотрели, как продвигаются дела. Рабочие выравнивали стены, меняли проводку, укладывали новый пол.
Инга была счастлива. Она выбирала краску, обои, смесители. Представляла, как они будут здесь жить, как обустроят каждый уголок. Но Женя все чаще отвлекался на звонки матери.
— Женечка, у меня тут розетка искрит. Приедешь посмотришь?
— Женя, соседка сверху заливает. Нужна твоя помощь.
— Сынок, мне одной страшно. Может, переночуешь у меня?
Каждый раз Женя срывался и ехал к матери. Инга понимала — Екатерина Ивановна делает это специально. Она не могла смириться с тем, что сын теперь живет своей жизнью, и всеми силами пыталась вернуть контроль.
Однажды вечером, когда Женя в очередной раз собрался к матери, Инга не выдержала.
— Жень, стой. Нам надо серьезно поговорить.
Он застыл у двери.
— О чем?
— О твоей маме. Я больше не могу так жить.
— Что значит — не можешь? Инга, это моя мама.
— Я знаю. Но она каждый день звонит тебе по десять раз. Ты больше времени проводишь у нее, чем со мной. Мы же купили квартиру, чтобы жить вместе, а не чтобы ты каждый вечер мотался к маме.
Женя сбросил куртку, сел на диван.
— И что ты предлагаешь? Бросить ее? Она одна, ей нужна моя помощь.
— Я не прошу тебя бросить ее. Я прошу установить границы. Пусть звонит раз в неделю, а не каждый день. Пусть приезжает к нам в гости, а не ты к ней по первому зову.
— Ты не понимаешь. Мама привыкла, что я рядом.
— Жень, ты женат! Твоя семья теперь — это я. А не мама.
Он посмотрел на нее, и в глазах была боль.
— Почему ты заставляешь меня выбирать?
— Я не заставляю. Я просто хочу, чтобы ты понял — мы с тобой теперь отдельная семья. И твоя мама должна это принять.
Женя помолчал, потом встал.
— Мне надо подумать.
Он ушел на балкон, закрыл дверь. Инга осталась одна, чувствовала, как внутри все обрывается. Может, она слишком давит? Может, надо было помягче?
Но потом вспомнила слова Ларисы: «Ты слишком мягкая. Екатерина Ивановна это чувствует и пользуется». И поняла — нет, она права. Нужно было поставить точку еще раньше.
Через полчаса Женя вернулся.
— Хорошо. Я поговорю с мамой. Скажу, что теперь буду приезжать реже.
Инга обняла его.
— Спасибо.
Но на следующий день, когда Женя позвонил матери и сказал, что теперь будет приезжать только по выходным, Екатерина Ивановна устроила скандал. Инга слышала обрывки разговора даже через закрытую дверь.
— Значит, жена тебе дороже матери!
— Я так и знала, что эта Инга тебя от меня отвернет!
— Хорошо, живи как хочешь! Только потом ко мне не приходи!
Женя положил трубку, сел на диван, закрыл лицо руками.
— Она плакала.
Инга села рядом, положила руку ему на плечо.
— Жень, она всегда так делает. Она манипулирует тобой.
— Это моя мама, Инга. Я не могу просто взять и бросить ее.
— Никто не просит бросать. Просто не позволяй ей управлять нашей жизнью.
Он кивнул, но Инга видела — ему тяжело. Екатерина Ивановна всю жизнь была для него авторитетом, и отпустить эту связь было непросто.
Ремонт в квартире подходил к концу. Стены покрасили в светлый бежевый, на пол положили ламинат, на кухне поставили новую плиту и холодильник. Инга заказала мебель — диван, стол, шкаф. Все было скромно, но уютно.
Женя помогал собирать мебель по вечерам. Они работали вдвоем, иногда шутили, иногда молчали. Инга видела, что муж старается, но внутри у него что-то гнетет. Она знала что — мама.
Екатерина Ивановна не звонила уже две недели. Это была тишина перед бурей, и Инга это чувствовала.
Когда все было готово, Инга предложила устроить новоселье.
— Давай позовем наших родных. Моих родителей, твоего отца, Ларису. И твою маму тоже.
Женя посмотрел на нее с удивлением.
— Маму? Ты уверена?
— Уверена. Пусть увидит, что мы справились. Может, она наконец поймет, что мы не дети.
Женя обнял ее.
— Ты потрясающая. Спасибо.
Он позвонил матери. Разговор был коротким.
— Мам, мы хотим пригласить тебя на новоселье… Через неделю, в субботу… Нет, не обязательно, но нам бы хотелось, чтобы ты пришла…
Екатерина Ивановна долго молчала, потом ответила:
— Ладно. Приду. Но ненадолго.
Инга выдохнула. Хоть что-то.
***
Суббота наступила быстро. Инга с утра убиралась в квартире, накрывала на стол. Она приготовила несколько закусок, купила фруктов, сладостей. Хотелось, чтобы все было идеально.
Первыми приехали ее родители — Вера Сергеевна и отец. Мама принесла цветы, отец — бутылку шампанского.
— Доченька, какая красота! — мама прошлась по квартире, заглянула в каждый угол. — Вы молодцы, так уютно все сделали.
Потом приехала Лариса с дочкой. Девочка сразу побежала исследовать комнаты, Лариса обняла Ингу.
— Ну что, хозяйка, как ощущения?
— Как будто на крыльях лечу. Не верится, что это наше.
Следом пришел Олег — отец Жени. Он давно развелся с Екатериной Ивановной, но отношения с сыном поддерживал. Высокий, спокойный мужчина с добрыми глазами.
— Женек, поздравляю! — он обнял сына, потом Ингу. — Вы большое дело сделали. Свое жилье — это всегда правильно.
Екатерина Ивановна пришла последней. Она была одета строго, на лице — застывшая маска. Зашла в квартиру, огляделась.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, Екатерина Ивановна, — Инга подошла, попыталась обнять, но свекровь отстранилась.
— Где мне раздеться?
Инга показала на вешалку. Екатерина Ивановна сняла пальто, прошла в комнату. Все сидели за столом, разговаривали. Когда она вошла, на секунду воцарилась тишина.
— Катя, привет, — Олег кивнул бывшей жене.
— Олег, — она кивнула в ответ, села на край дивана.
Атмосфера сразу напряглась. Инга пыталась наладить разговор, предлагала угощения, но Екатерина Ивановна отвечала односложно.
— Екатерина Ивановна, может, покажу вам кухню? Мы там плитку новую положили, — Инга старалась быть дружелюбной.
— Видела уже. Обычная плитка.
Вера Сергеевна попыталась подключиться:
— Екатерина Ивановна, а вы давно в вашей квартире живете?
— Тридцать лет. Получили по распределению, когда Женя родился.
— Наверное, столько воспоминаний с этим местом связано.
— Воспоминания есть. Хорошие и плохие.
Она посмотрела на Олега. Тот опустил глаза.
Женя принес торт, начал разливать чай. Лариса попыталась разрядить обстановку:
— Женя, а ты сам мебель собирал?
— Да, вдвоем с Ингой. Два вечера мучились, но справились.
— Молодцы. Значит, руки растут откуда надо.
Екатерина Ивановна вдруг вставила:
— Женя у меня всегда был мастером на все руки. Я его с детства приучала все по дому делать самому.
— Мам, ну не с детства, — Женя попытался перевести в шутку.
— С детства. Я одна вас с отцом поднимала, некогда было нянчиться.
Олег поднял голову:
— Катя, мы же вместе воспитывали Женю. Не надо переписывать историю.
— Вместе? — свекровь усмехнулась. — Ты на работе пропадал, а я дома все делала.
— Я работал, чтобы семью содержать.
— Работал, а потом решил, что семья тебе не нужна. И ушел.
Олег сжал кулаки, но промолчал. Инга почувствовала, что сейчас начнется скандал, и попыталась вмешаться:
— Давайте не будем о прошлом. Сегодня же праздник.
Екатерина Ивановна повернулась к ней:
— Праздник? Какой праздник? Вы влезли в долги на двадцать лет, и это праздник?
Комната замерла.
— Екатерина Ивановна, мы взяли ипотеку, это нормально, — Инга старалась говорить спокойно.
— Нормально? Женя получает гроши, ты тоже немного зарабатываешь. Как вы будете платить тридцать тысяч в месяц?
— Справимся. У нас все рассчитано.
— Рассчитано, — свекровь встала. — Я вас предупреждала. Говорила — переезжайте ко мне, будете деньги копить. Но нет, Инге захотелось свою квартиру. Ну и пусть она теперь платит.
Женя вскочил:
— Мам, при чем тут Инга? Мы вместе решили.
— Вместе? Женя, не смеши меня. Это она тебя уговорила. Я тебя знаю, ты бы никогда не полез в такие долги.
Олег тоже встал:
— Катя, успокойся. Ребята взрослые люди, сами решают, как им жить.
— Ты-то хорош советы давать! Сам от семьи сбежал!
— Я не сбежал. Мы с тобой развелись, потому что ты не давала мне дышать. Ты контролировала каждый мой шаг, каждое слово. И теперь то же самое делаешь с Женей.
Екатерина Ивановна побледнела.
— Я хочу для сына лучшего!
— Ты хочешь, чтобы он жил по твоим правилам. А это не одно и то же.
Свекровь схватила сумку, повернулась к Жене:
— Пусть за ипотеку Инга платит, она же хотела квартиру. А ты работаешь за двоих, и так устаешь. Если не справитесь, не приходите ко мне за помощью. Я вас предупреждала.
Она прошла к двери, накинула пальто. Женя бросился за ней:
— Мам, постой!
Но Екатерина Ивановна уже вышла, хлопнув дверью. Женя остался стоять в прихожей, опустив руки.
В комнате повисла тишина. Инга подошла к мужу, обняла его. Он стоял неподвижно, глядя в пол.
— Женя, все будет хорошо, — Олег положил руку сыну на плечо. — Твоя мама просто не умеет отпускать. Но ты сделал правильный выбор.
Лариса встала, подошла ближе:
— Ребят, не парьтесь. Главное, что у вас теперь свой дом. А остальное наладится.
Вера Сергеевна обняла Ингу:
— Доченька, не переживай. Со временем все устаканится.
Инга прижалась к маме, чувствовала, как по щекам текут слезы. Но это были не слезы обиды. Это было облегчение. Екатерина Ивановна ушла, и Инга больше не чувствовала себя виноватой. Она сделала то, что считала правильным. Она создала свой дом, свою семью. И никто не имел права указывать ей, как жить.
Женя повернулся, посмотрел на нее. Глаза были красными, но он выдавил улыбку.
— Ингуш, прости.
— За что?
— За то, что не смог раньше поставить границы.
Инга обняла его крепче.
— Главное, что мы вместе. И у нас есть наш дом.
Они вернулись в комнату, где остальные гости старались не показывать неловкости. Олег налил всем по бокалу.
— Давайте выпьем за новоселье. За ваш дом, за вашу семью.
Все подняли бокалы. Инга чокнулась с Женей, посмотрела ему в глаза. В них читалась усталость, но и что-то новое — решимость.
Они допили, поели торт, разошлись ближе к вечеру. Олег обнял сына на прощание:
— Если что нужно будет — звони. Я всегда помогу.
— Спасибо, пап.
Лариса шепнула Инге на ухо:
— Держись. Ты все правильно сделала.
Когда все ушли, Инга и Женя остались одни в квартире. Убрали со стола, помыли посуду, сели на диван.
— Ну что, новоселы? — Инга попыталась улыбнуться.
— Новоселы, — Женя взял ее за руку. — Инг, прости меня. Я слишком долго не мог решиться.
— Жень, не надо. Мы оба учились.
— Мама не простит нам этого.
— Я знаю. Но мы не виноваты. Мы просто хотим жить своей жизнью.
Женя кивнул. Они сидели, держась за руки, смотрели в окно. За окном темнело, зажигались фонари. Где-то там, в другом конце города, в своей трехкомнатной квартире сидела Екатерина Ивановна и, наверное, тоже смотрела в окно. Но это была ее жизнь, ее выбор.
А у Инги и Жени теперь была своя жизнь. Со своими правилами, своими ошибками, своими радостями. И это было главное.
Инга положила голову мужу на плечо. Впереди их ждали годы выплат по ипотеке, ремонты, может быть, дети. Будет тяжело, будут ссоры, усталость. Но они справятся. Потому что это их дом. И никто не имеет права диктовать им, как в нем жить.
